Solar Drama

– Не улетай, Мун, потерпи пару дней, – умоляюще смотрел на девушку, что находилась в моих объятиях. – прошу! Рыжеволосая тепло улыбнулась и, потянувшись, одарила меня влажным поцелуем, что сильнее заставил меня держать её в оковах своих рук и не отпускать еще тысячу лет. – Крис, я всего-то еду на пару дней, и к выходным уже будем вместе, – произнесла моя невеста. – перестань так переживать, ничего же не случится. – девушка вновь кратко поцеловала меня и начала сразу же суетится, так как объявили посадку на её чертов рейс. – Все мне пора, обещаю написать, как прилечу. Я отрицательно покачал головой и стиснул девушку слишком сильно в крепких объятиях. – Ты должна мне позвонить, хорошо!? – строго посмотрел на неё. – Обещай! – Мун смущенно улыбнулась, шепнув краткое «Обещаю». – Так, а теперь ты малыш, – опустившись перед девушкой на корточки и, уложив руку на внушительный живот, где развивался наш ребенок, начал говорить с ним. – не делай маме слишком больно, а то топот твоих активных ножек, не доставляет ей удовольствия, как бы ты этого не хотел. – рыжая чуть усмехнулась, немного вороша мои волосы. – И знай, что я тебя люблю, – оставив поцелуй на животике Эвы, поднялся я. – как и тебя малышка. Мун, потерла глаза кулачками, где скопилось немного соленой жидкости, и подарила мне последний поцелуй, за следующие пару дней. После чего, прошептав тихое «Я тебя тоже безумно люблю», отстранилась и, взяв под ручку небольшой чемодан, прошла к столу регистрации, где уже почти никого не было. После того как я проводил самолет взглядом, я отправился на работу, где меня ждало еще пара неподписанных контрактов и немного офисной работы. Внутри почему-то разрождалось плохое предчувствие еще с самого утра, что беспокоило меня все больше и больше, а тот факт, что моя Эва сейчас не со мной и даже не дома, подливал еще больше масла в огонь. Даже обычного звонка ей сделать невозможно, чтобы наверняка убедиться, что тревога напрасна. Да и вообще мы с Эвой никогда не расставались на такой долгий период. Единственное время, когда мы находимся друг без друга, это время когда я работаю, а рыжеволосая занимается домашними делами или же гуляет по городу. Но если так я знаю, что могу через десять минут уже обнимать её, то в этом случае я могу переговариваться с ней только по телефону, и то только после полета, видимо за который я потеряю огромное количество нервных клеток. Разрешив максимально быстро все дела компании, я вновь запрыгнул в автомобиль и уже точно направился домой. По пути получил звонок от семейства Магнуссонов, что те уже ожидают меня около дома. В тревожном состоянии добравшись до особняка, я немного взял себя в руки, чтобы не тревожить друзей и, с уже прибывшей парочкой Сатре-Магнуссон, прошел внутрь. – Эва уже улетела? – расстроено спросила Нура, на что получила мой кивок. – Черт у меня совсем из головы вылетело её время полета, и теперь я плохая подруга. Беременность Сатре отшибла ей память практически на восемьдесят процентов, да и добавило немного сентиментальности в её строгий и железный характер. – Нура, она предвидела такое и просила передать, что все в порядке и ты самая лучшая подруга. – слова в слово пересказывал я, подняв глаза к потолку. Сатре немного расслабилась и даже улыбнулась, что дало нам спокойно вздохнуть с Магнуссоном. Девушка прошла в гостиную и уместила свое тело в мягком и удобном кресле, где обычно рассиживается моя Мун. – Ты чего такой напряженный!? – поинтересовался Вильям, проходя за мной на кухню, дабы пропустить по стакану виски. – Поссорили с Эвой что ли? Я мотнул головой и, достав крепкий напиток, цвета моих глаз, разлил по двум стаканам, что предоставил мне друг. Осушив одним глотком горький виски, я немного зажмурился. – С Эвой все нормально, но у меня внутри что-то не даёт покоя. – серьёзно произнёс я. – И мне блять от этого хуево, будто допустил смертельную ошибку. – Но все же нормально? – вопросительно глянул он на меня. – Да, но блять, я не знаю, у меня такое впервые и что это я не знаю. – чуть не завыл я от безысходности. – Предчувствие что должно случиться что-то не очень приятное, скорее так это можно объяснить. Шатен опустил задумчивый взгляд на пол и покручивал в руках полупустой стакан, где переливалась жидкость из одного края в другой. Я сам был в состоянии какой-то пустоты. Будто чего-то не хватает. Конечно, я понимал, что это непременно отсутствие Мун так действует на меня, но было что-то еще, что заставляла чуть ли не волосы на себе рвать. Осушив еще пару стаканов янтарной жидкости, я вместе с Магнуссоном покинул кухню, направляясь в гостиную к блондинке, что сидела за просмотром какого-то сериала. Глаза тупо сверлили дыру в плазменном экране, тем временем как в груди все давило без причины на то. Вдруг сериал что крутили, прервался и, на экране высветились срочные новости с какой-то трагедией, что случилась буквально недавно. Женщина начала что-то говорить, а я, как только зацепился взглядом за красную надпись «Самолет Осло-Стокгольм потерпел крушение. Выживших не обнаружено.», потерял последнюю нить с реальностью. Последнее что я услышал, перед тем как меня оглушила боль, это крик беременной блондинки. Глаза заполнила чернота, а грудную клетку будто пронзили острым ножом, от которого у меня сперло дыхание. Глаза что имели цвет смолы, наполнились слезами, которых раньше мне не приходилось испытывать. Воздух перестал поступать, а голову сдавило так, будто мне лоботомию без наркоза проделывают. Что-то похоже на рык вырвалось из глубины моего подсознания, прежде чем я начал разносить весь свой дом. Ни Магнуссон, ни тем более Сатре не смогли меня остановить. И вскоре выгнав их, я остался один в окружении того что покинуло меня, оставив только память. В чертовом тумане поднялся наверх и упав на кровать, а именно на сторону где постоянно спит Эва, я закричал со всей той болью, что имела место быть. Слезы сильно щипали зрачки, а руки до белизны костяшек сжимали простынь, что дарила её запах. За последние два часа я слишком много раз звал Мун и не получив на это никакого ответа, умер, кажется вместе с ней, только душевно, оставшись грудой плоти, что теперь порождала лишь холод. Я звал, просил, умолял вернуться, но все что получил взамен, это тишина, что кажется, разъедала своим давлением всего меня. У меня забрали не одного человека. У меня забрали двух самых важных и единственно любимых в моей теперь уже ничтожной жизни. Малыш, что находился под сердцем Эвы, должен был прожить как минимум жизнь, но не потерять её, еще даже не родившись. А моя Мун, что не успела перенять мою фамилию, должна была находиться всю жизнь со мной, должна была идти под руку до самой смерти вместе со мной и уж точно не должна была погибнуть так, вдобавок по моей вине. Я знал и чувствовал, что не нужно было отпускать её, но допустив такую грубую ошибку, слишком дорого расплачиваюсь за нее. И в будущей пустой жизни Шистада, вторым домом станет место, где будет покоиться все еще его Мун, где она будет смотреть на него с черного мрамора, своими глазами, что любили его. И в будущей жизни Шистада, больше никогда не появится ни одна замена Эве, как бы она ему не шептала это во сне, прося отпустить и начать жить без неё. И в будущей жизни Шистада, привычным станут мокрые глаза, и любой алкоголь, что будет попадаться под руку. А ненавистным станут чертовы железные птицы, что унесли её жизнь и он сам, за свою же слабость, что помешала остановить её в тот самый день.