Ящер

Время шло, сообщения приходили и отправлялись с частотой минимум одно в день, а листья на деревьях зеленели. Эта ужасная зима прошла, и оставалось только дождаться желанного лета. Тэ с горем пополам защитился в конце прошлого месяца и теперь задирает нос при встрече — вот, мол, я заслужил теперь гордиться, я умный. Чонгук всякий раз ржет и просит дать сфотать надменное лицо хёна, но тот резко тушуется и на фотках выходит скорее смущенной девочкой, чем гордым широкоплечим Тэхой. А вы думали, они перестанут общаться, или сократят поток флюидов в стороны друг друга? Смешно, дорогие. Это жизнь, тут логики — кот наплакал. Все налаживается. Рано или поздно, пройдя через самое дно и побывав на том конце дороги, люди возвращаются. Одни — чтобы забрать свои вещи и уйти странствовать, другие — чтобы больше никогда не ходить туда. Тэхен относился ко второй кучке людей. Ему уже надоело резать себя, слышать этот едва уловимый звук расхождения собственной кожи, а затем — и плоти. Ему осточертело пребывать в состоянии, близком к глубокой депрессии из-за каких-то пустяков, типа диплома и нахождения работы. В предпоследнем он преуспел — и хорошо. Поэтому он перестает ходить к Сокджину и старается справиться со всем самостоятельно. С отцом, которого он нашел на третий день после ухода от Чонгука, с работой, даже с друзьями, успевшими позабыть его глубокий голос. И у него получается! А вот с Чонгуком — нет. Потому что решать что-то с тем, с кем рядом ты краснеешь и мысли путаются, а сердце пораженно умирает где-то под горлом — занятие веселое, но гиблое. Его Тэхен отложил в дальний ящик, надеясь на то, что он к нему примется сразу после диплома. Планы порой не удаются. А сам младший старается изо всех сил отогнать от себя наваждение в виде тэхеньего лица. К его большому разочарованию, Тэ все же забыл у него кое-что важное — кружку. А прямо на ней было его фото — еще давнишнее, когда у него были блондинистые волосы и подбитая губа, а у его друга — очень глупая прическа. Чонгук завидует всем сердцем тому, кто обнимает его Тэхена так просто, за шею. А еще он раздал все спертые вещи. Кроме того самого кошелька — владельца Чонгук так и не нашел, и это нисколько не печалило его. Восстановление шло медленно, но верно, и это не могло не радовать обеспокоенную матушку Чон. И самого Чонгука, а вернее — его давно позабытую в дальнем углу совесть, забитую собственными амбициями и поступками. Единственное, что теперь раздражало — это работа хёна-Тэхена. Он решил на первое время быть на двух подработках, а во время работы на них он успеет найти достойную и по специальности. А Чонгук все никак не мог запомнить его смены. Забыть свои намерения забыть его он откинул подальше еще в первую неделю, когда ему снова приснился влажный сон с Тэ в главной роли. Тогда его щеки пылали, а руки дрожали, когда он набирал сообщение любимому хёну с просьбой прийти к нему в ближайшее время поиграть. — Чонгук-а, а где хён-Тэхен? — спросил как-то у него его одногруппник и по совместительству лучший друг Югём, которому не улыбалось видеть кислую физиономию Чона еще на протяжении двух пар. Конечно, он имел ввиду их посиделки у Чонгука в квартире и общие игры в приставку. А также их общие прогулки, встречи рассветов и закатов с бутылочками светлого да легкого, а также пикап девчонок у каких-нибудь клубов.  — Ты хочешь спросить, почему мы больше не гуляем?  — Давно еще хотел спросить, на самом деле. Так как? Признаться другу в том, что видишь Тэху только под собой и только стонущим — слишком открыто как-то, да и друга так потерять запросто. Плюс эта весна стала для них серой — они писали так мало. Зачастую Тэхен игнорировал из-за работы, а Чонгук — из-за пар.  — А хуй его знает, — сплюнул брюнет, отрываясь от изучения конспектов.  — Мне кажется, или вы, голубки, в ссоре? — главная сваха с третьего курса Югём похлопал своими длиннющими ресницами и наивно улыбнулся.  — Ю, это смешно, конечно, но…  — Да брось, это твое дело, с кем тебе трахаться, — махнул рукой друг, когда Чонгук попытался защитить свою натуральную честь. Мнимую, естественно. А он уже отбросил свою натуральность в долгий ящик. Попытавшись перепихнуться с девушкой в клубе, ему совершенно не понравилось ни ее тело, ни голос, ни даже ощущения. Но рассказать об этом кому-то было бы глупо и он боялся осуждений. И тут Югём сказал такое. Вау, спасибо, в мире, оказывается, еще есть толерантные и терпимые люди, и его лучший друг входит в их число! Раз даже друг не против таких отношений, то почему бы и нет? — думалось Чонгуку поздно вечером, когда он приложился губами к горлышку кислого бурбона. Алкоголь приятно горячил внутренние органы, и даже выжатое сердце постепенно наливалось новым соком и желанием менять ситуацию. Он мужик или где? Тэхен, почему ты так подло поступил, сказав последнее «бро»? Это было обидно, жалко и отчаянно, словно он все еще не решился. А пьяный Чонгук более чем решительный, и потому он набирает вызубренный номер за каких-то пару доль секунд. Гудок, второй.  — Алло, Гукки? — на том конце будто полнейшая тишина, и только густой голос раздался словно в самой голове.  — Тэхен-и, — забыв про официальное обращение и правила этикета, младший собирается разрыдаться в трубку, но мужественно держится. — Давай на выходных у меня зарубимся в приставку?  — Оу, — бархатный голос хёна стал неуверенным, — ну, у меня смена…  — Можно попросить замену, — последним аргументом прикрылся, и по щеке скатилась одинокая слезинка. Он так скучал по нему. По его голосу. По этой интонации. И он едва держится и держит ситуацию под контролем. — Пожалуйста? Долгое-долгое молчание в три секунды, за которые Тэхен проверяет планы на выходные, свои чувства и убеждения, и Чимина — спит ли тот. Три секунды, чтобы Чонгук понял, что он такой жалкий сейчас с этой нелепой слезинкой, и за которые он только тянется к лицу слабой рукой.  — Ладно, я приду. На четвертой секунде отключается Тэ — потому что телефон разрядился до конца. На четвертой секунде Чонгук недоуменно пялится в потухший экран, а на пятой неслышно кричит в подушку от переполняющей его радости. И даже бурбон не кажется таким кислым. Перед походом к младшему Тэ решил закупиться всякой всячиной — не сидеть же им, право слово, и только и делать, что мочить друг друга в Теккен, или в Марио собирать грибочки. Наверняка его маленький Чонгук поставит какой-нибудь захватывающий фильм, смотря который Тэ даже не заметит, как миска в его коленях опустошилась, или сериал, смотря который… Минуточку. Его маленький Чонгук?  — Звучит тупо, — буркает себе под нос красноволосый, сгребая с полок снэки. — А если не маленький?.. Мм… Мой любимый Чонгук? Мой сладенький Чонгук?.. Тэ резко мотает головой, портя так хорошо уложенную прическу, и неслышно ржет в ладонь. Надо будет так назвать несчастного, пусть покраснеет так же, как и сам хён.  — Чонгук-а, открывай! Без звонка, без стука и даже без предварительного смс — только так и должны заваливаться домой к другу настоящие бро! А в ответ настоящие бро без промедления, словно так и ждали у порога, распахивают дверь и… вжимают тебя в себя, словно не виделись вечность, и дышат настороженно на ухо, а сердце у них в груди бьется даже так, что слышно тебе. Да, именно так настоящие бро встречают друг друга. А сам Тэ едва держится на ногах от головокружительного, такого родного запаха, по которому он так сильно скучал. И еще немного — от легкого аромата чего-то явно крепче пива. Но обнять в ответ не может — пакеты.  — Гукки, блять, пакеты! В воображении почти пьяного Чонгука голос Тэхена высокий и надрывный, а на щеках и на лбу — румянец. И ошибается младший только в одном — в голосе. Потому что хён от объятий едва не задыхается. Они, болтая о таких странных вещах, как японские фетиши, идут на кухню и наливают в огромные кружки чая. Высыпают в не менее большую миску первый пакет вкусняшек и достают из закромов Чонгука пару бутылок пива. Судя по тону младшего, тот уже приложился к одной бутылочке ликера, но Тэ не в обиде — он пьянеет гораздо быстрее, в отличии от Чона. И, продолжая разговор уже о погоде на Мальдивах, вместе тащат все сбережения в гостиную. На экране огромная заставка Марио.  — Почему в это старье?  — Начнем с этого, почему нет, — пожал плечами Чонгук, усаживаясь на пол спиной к дивану. Рядом с ним бухнулся на пол и старший. — А потом у меня на очереди порядка пяти игр, о которых ты и не слышал.  — Оу! Я весь твой на этот вечер, — довольно потянул Тэ, с удовольствием берясь за любимый джойстик. В Марио им не надоедает ровно до половины миски с кукурузными палочками, а потом эти пять игр словно пролетают перед ними — так быстро пройти сrypt of the necrodancer, что даже не запомнить эту ритмичную музыку. Такое же произошло и с другими четырьмя, и под конец Тэхен немного устал и прикоснулся к плечу младшего своим. Не сказать, чтобы влюбленный без памяти Чонгук этого не заметил — он просто попытался не слишком выдавать свой румянец в общей темноте комнаты. Когда игры стояли уже поперек горла, Тэ предложил новенький сериал посмотреть без субтитров. Активное обсуждение типа «что тот чувак сказал такого» плавно перешло в распитие пива и активное обсуждение «какая та девушка сука».  — Бля.  — М?  — Пиво кончилось. Решение сходить за второй порцией горячительного приходит сама собой. Как раз круглосуточный рядом, а Тэ похож на совершеннолетнего. Однако что-то пошло не так. Уже по пути оттуда со звенящими пакетами Тэхен предлагает сократить путь, пройдя через подворотню. А потом резко прижимает Чонгука к холодной стене дома и впивается ему в губы, пьяно ухмыляясь. Бутылочка бурбона перед выходом была лишней?.. Чонгук, не помня себя от переполняющего его счастья, ответил на этот поцелуй. Почему нет? Раз падать, то вместе, не одному же Тэхену потом краснеть. А его губы такие теплые, шершавые и мягкие, что хочется их укусить. Чонгук редко себе отказывал в таком. А когда его зубы мягко сжали кожу, из горла Тэхена вырвался приглушенный звук, отдаленно похожий на стон. Этот самый звук спровоцировал внутри младшего ядерную реакцию, и его сны невольно всплыли на передний план. Руки неловко обняли худые бока старшего, прижимая к себе теснее и горячее, хотя дыхание на двоих и без того опаляло кожу. Тэхен смотрел почти требовательно, но все еще смущаясь, а Чонгук просто хотел. Хотел до потери пульса, если точнее.  — Пошли домой?  — Мы же продолжим? — с надеждой в голосе неожиданно спросил Тэ, и пониже пупка Чонгука болезненно свело.  — Обязательно.