Надо каждое утро говорить себе: сегодня меня ждёт встреча с глупцом, наглецом, грубияном, мошенником. Марк Аврелий
Джессика де Эмр возлежала на диване, закинув ногу за ногу, и «наслаждалась» домашним арестом — за прогулы мать запретила ей два дня выходить из комнаты. Делать было решительно нечего, так что девушка, обняв ноутбук, уже в пятый раз пролистывала ленту знакомых и незнакомых. Внезапно телефон рядом с ней мигнул сообщением. «Прив, Джесс! Открой инсту!» Джессика хмыкнула. Смс пришло от Рона, которого она давно уже держала на коротком поводке френдзоны. Наверняка этот умник опять наснимал какой-нибудь фигни и теперь жаждет ее этим покорить. Джесс набрала ответ. "Зачем? Я помню, как ты выглядишь". «Там не я, там твой папка». «Который из?» — удивленно переспросила девушка. Биологический отец слился, когда ей было три, а Майкл никогда не жаловал соцсети. Тем более — Рон-то откуда в курсе, как он выглядит? «Открой, сама узнаешь!» — продолжал настаивать телефон. Джесс тяжело вздохнула, возвела очи к потолку, но все же нажала на приложенную ссылку. Оттуда на нее свалился блог какой-то медсестры — или как минимум, той, кто вырядилась в соответствующую форму. На первом же фото, как Джесс с удивлением увидела, и впрямь обнаружился Майкл, наполовину скрытый чужой шевелюрой. Девушка хихикнула, не удержалась и настрочила отцу сообщение на тему его новой пассии — в конце концов, они с Майклом друг другу не чужие, мог бы и сообщить, что завел подружку — обидно узнавать такие новости от посторонних. «Ты спросила, как он выжил?» — снова напомнил о себе телефон. Джессика свела брови домиком. Выжил? Что вообще происходит? «Совсем новости не читаешь, да?» — подтвердил ее догадки зануда-Рон. Выругавшись, девушка вбила в поисковик «Майкл де Эмр» и, зайдя на первую же страницу, замерла с открытым ртом. Вот фото, где догорает машина Майкла (та самая, кредит за которую тот только-только выплатил!), вот — где какие-то (девушка содрогнулась и зажмурилась, кликая) части тел и кровища на пол-экрана, вот — наконец-то скорая. Минут двадцать Джесс просто сидела и листала то один, то другой сайт. «Где прячется единственный выживший в лондонских терактах?» «Охота на политиков началась?» Наконец мысль, угнездившаяся в ее голове с первых же кадров, обрела форму. Пальцы с ураганной скоростью пронеслись по кнопкам. «Как ты нашел фото, если никто из журналистов не знает, где он?!» Телефон молчал. Джессика отодвинулась от смартфона, как от опасного насекомого. Потом все же пересилила себя и набрала второе смс. «Ты Рон?» И, подумав, третье. «Что лежит под третьей скамьей на школьном стадионе?» Ответа не было. Внезапно собственная комната показалась девушке очень неуютной — и, главное, очень небезопасной. Джессика вскочила и задернула шторы, а потом схватила ноутбук и максимально отсела от окна, будто это могло защитить ее от неведомого телефонного шпиона, который знал о ее семье больше, чем она сама. Девушка вытянула пальцы над клавиатурой, прикусила губу и вернулась на страницу медсестры. Если Майклу угрожает опасность — эта дура, как ее там, Мейбл? — первая в списке подозреваемых. Майкл, конечно, был не лучшим отцом на свете — много работал, мало отдыхал, по выходным таскал ее на какие-то нудные концерты и фильмы, буквально силком запихнул в секцию плаванья, и не то, чтобы часто — читай, почти никогда, кроме как по праздникам — не радовал подарками. Однако было в Майкле и то, что Джесс нравилось (хотя она ему этого не скажет, перебьется!) — слушать, как он рассказывает. Все равно что, у де Эмра, чью фамилию она носила, был целый вагон историй на все случаи жизни, и, что особенно бесило ее мать, не все из них были с хорошим или хотя бы нейтральным концом. В историях Майкла героев запросто могли убить, или изнасиловать, или сожрать драконы (после одной из таких сказок Ева навсегда отлучила мужа от колыбельных). Зато все они, все до единой, даже те, где в качестве героев действовали феи или единороги, были правдивыми — это Джессика чувствовала, в это верила даже вопреки доводам разума. Майкл мог быть кем угодно, но не простым человеком, даже не простым депутатом. И она, как его дочь, не может допустить, чтобы из-за какой-то дуры — мексиканки его разыскали террористы! Поначалу Джесс хотела просто потребовать, чтобы Мейбл убрала фото, но, увидев, как счетчик лайков переползает отметку в две тысячи, решила, что для этого уже поздновато. Страница «Мэйби-Мейбл» оказалась на диво популярной, и каждое фото пестрило самыми разными комментариями. Их Джессика и принялась читать. «Мой первый пациент — известный политик!» — радостно заявляла Мейбл. Следом шло с десяток поздравлений на тему новой работы, потом комментарии к растрепавшейся прическе, и только потом что-то похожее — Джесс усмехнулась — на журналистский поиск. Мистер S: Круто выглядишь! Мэйби-Мейбл: Спасибо! Мистер S: Поздравляю с новой работой! Где стажируешься? Мэйби-Мейбл: Не скажу, пока секрет! Мистер S: а кого ты там загораживаешь? Что за тип оттеняет красоту такой девушки? Мэйби-Мейбл: прочитай название! Мой пациент. Мистер S: А как его зовут? Мэйби-Мейбл: Он просил не говорить)) Но он у нас недавно. Такая трагедия! Мне его даже жалко. Мистер S: Жалко? Он же политикан, чего их жалеть? Мэйби-Мейбл: Ну вот жалко — и все. Мы, в «Сент-Томасе», считаем, что помогать надо каждому! Джесс хлопнула ладонью по лбу (жест, подцепленный от Майкла, прижился). Эта Мейбл реальная дура! Да она сейчас даже палату напишет! И точно, буквально через пару вопросов хозяйка странички уже расписывала, какие дивные виды открываются из вип-палат пятого этажа. Джессика потянулась за телефоном. Возможно, это единственное, что она может сделать, но Майкла надо предупредить. Кто бы к нему не явился после этого фото — журналисты или наемные убийцы, к встрече лучше быть готовым. Джессика уже хотела набрать сообщение, как телефон снова завибрировал. «Под лавкой валяются трусы физрука. Извини, что раньше не ответил — припахали наряжать елку. Я… ну, я искал твой аккаунт в фейсбуке, вбил фамилию и попал на новости». Девушка облегченно выдохнула. Рон все же оказался добрым докучливым сталкером, а не шпионом Ми-5. «Я просто подписан на Мейбл, ты не думай, если что!» «Давай встречать Рождество вместе, а?» «Джесс?» «Пошел ты… — начала набирать Джессика, но потом вдруг пожала плечами, стерла написанное и начала заново, — А давай».***
Тем временем в лондонской больнице «Сент-Томас» Мерлин во все глаза разглядывал своего посетителя. Тот стоял у двери, скрестив на груди руки, и пристально, изучающе-насмешливо смотрел на него. Мерлин сглотнул. Белый халат — это, конечно, не алый плащ, но во всем остальном — в осанке, в золотистых в свете больничных ламп волосах, в прищуре голубых с прозеленью (хоть тут отличие!) глаз явно сквозило нечто невероятно знакомое. Если б Мерлин верил в реинкарнацию, он бы решил, что его вахта окончена и миссия выполнена. К сожалению, таких иллюзий маг позволить себе не мог. — Мне жаль, но я вас не знаю. Вы, видимо, ошиблись. — Скрепя сердце, ответил волшебник. Человек в халате врача прищурился и отвел взгляд от Мерлина, уставившись в стену. — Ты звал меня перед тем, как отключиться. Мне даже показалось, хотел меня видеть. «Не представляешь, насколько» — хотел бы сказать маг, но, увы — совсем не ему. — Простите, но я этого не помню. Наверное, — теперь взгляд на всякий случай отвел волшебник, — это последствия травмы, чего не наговоришь, когда вот-вот потеряешь сознание. Кстати, а что я вам сказал? Я хоть, — Мерлин грустно усмехнулся и принялся с преувеличенным вниманием разглядывать вид из окна, — не в любви признавался? Незнакомец улыбнулся. — Не в любви, это уж точно. Да я б такое заявление и не принял — всем известно, что политики редкостные лгуны, и ты сейчас только доказываешь это утверждение. Мерлин оторвался от созерцания окна и оскорбленно воззрился на собеседника. — Да ведь ты же врешь. — Абсолютно спокойно, не меняя позы, продолжил незнакомец. — Точно врешь, по глазам вижу. Но — раз уж не хочешь признаваться, давай заново. Напомню! Я, — парень подбоченился и будто бы стал немного выше, — тот герой, что вытащил тебя из воды, и именно меня стоит благодарить за спасение твоей жизни. Мерлин прищурил один глаз и озадаченно посмотрел на собеседника. — И? — только и смог выдавить из себя маг. — Вы хотите, чтобы я сказал вам «спасибо»? Незнакомец фыркнул. — Спасибо в карман не положишь, а ты, как я понимаю, человек не бедный! Слов для ответа на такую наглость у Мерлина уже не хватило, так что, пока он хватал ртом воздух, подыскивая подходящий эпитет для артуроподобного вымогателя, тот продолжил. — Хотя, если не хочешь благодарить деньгами, есть ведь, — парень выразительно покачал бровями и кивнул в сторону двери, за которой скрылся Беркоу, — и другие способы благодарности, не так ли? Мерлин мгновенно натянул одеяло по самые уши, попытавшись спрятаться от вконец обнаглевшего собеседника, но куда там! Тот быстрым шагом пересек палату и дернул одеяло на себя. Пациент расставаться с одеялом не желал и держал его крепко. Врач тянул, Мерлин сопротивлялся так, будто отстаивал последний бастион Камелота. Внезапно, когда победа уже улыбалась медику во все тридцать два зуба, за дверью палаты послышались чьи-то шаги. В глазах парня метнулась паника, и уже отобранное было одеяло начало комком впихиваться обратно в руки мага. За этим занятием их и застал очередной вошедший. — Здравствуйте, я ваш лечащий врач, Монтгомери Менди, — автоматически проговорил он, представляясь, а потом, сразу же, — — Реджинальд Артур Теобальд Эдвард Смит! Какого… — кажется, звание самой гуманной и этичной профессии наложило-таки свой след на мужчину, — что ты тут забыл?! Парень прекратил утрамбовывать одеяло на груди у Мерлина и начал аккуратно, растянув губы в дежурной улыбке менеджера по продажам, расправлять его вокруг пациента. — Я… эээ… я зашел навестить мистера де Эмра, ведь ему сейчас так нужна поддержка, — не смотря на замершего в шоке от такой перемены настроения Мерлина, начал оправдываться Реджинальд-и так далее-Смит. — Точно так же, как ты заходишь к половине пациентов, что попадают к нам после твоих дежурств?! — грозно продолжил Монтгомери. — Хватит мучать одеяло, Реджинальд! Вон отсюда! Я напишу главврачу о вашем неподобающем поведении! Парень наконец отпустил кусок ткани и, сопровождаемый гневным взглядом старшего коллеги, поплелся к двери, что-то бурча себе под нос. Мерлин выдохнул с облегчением, но что-то, не иначе, как провидение или чертик из-за левого плеча, не дали ему закончить разговор так легко. — Пожалуйста, простите его! — маг обратился к деловито рассматривающего планшетку с диагнозом врачу. — Он действительно зашел только чтобы удостовериться, что со мной все в порядке, и я рад, — волшебник говорил серьезно и даже капельку торжественно, но глаза его смеялись, — что мне представился шанс поблагодарить моего спасителя! Может быть, мистер Смит окажет мне честь заглянуть сюда на кофе? — Вот еще! — мигом раскусил этот коварный план Редж, — Тебе просто скучно встречать Рождество одному! — Так ты придешь? — продолжал выпытывать Мерлин. — Или… - он хитро покосился на старающегося не обращать внимание на творящееся безумие травматолога. Редж оскорбленно вскинул голову и потянул на себя дверную ручку. — В отличие от вас, у меня все в порядке с личной жизнью, мистер Эмр. Я принимаю вашу благодарность, но кофе оставьте себе. Как только дверь за Реджинальдом закрылась, Мерлин и Менди переглянулись и синхронно засмеялись. — Не обращайте на него внимание, мистер Эмр, Реджи на самом деле неплохой парень, но уж очень… — врач покрутил в воздухе зажатым в пальцах карандашом, — нахальный. Реаниматолог он и правда от бога, хотя, от какого именно — еще вопрос. В любом случае, если он еще раз к вам заявится без вашего на то разрешения — просто нажмите кнопку вызова медсестры, его сразу же выведут. Мерлин кивнул. Пока мистер Монтгомери извинялся за своего горе-коллегу, на телефон его пришло очередное смс. «Пап, будь осторожен, в интернете знают, где ты находишься!». Похоже, Джесс взволнована не на шутку — папой она называла его всего несколько раз. И, если выбирать не из чего, в союзниках ему пригодится даже этот реаниматолог с хамскими повадками.***
Над фудкортом в Вестфилде в двадцать пятый раз за вечер заливался Синатра. Вечер накануне сочельника, последний шанс успеть за подарками, да и вообще, прекрасное время — уже почти выходные, но еще вроде бы нет. За одним из пластиковых столиков, выстукивая ритм «Let it snow», попивала безкалорийную колу затянутая в узкий офисный пиджак блондинка. Девушка казалась напряженной, точно взведенная пружина, и не напрасно — протолкнувшись через толпу подростков и праздных гуляк, к ее столику притиснулся смуглый парень в капюшоне. Девушка вздрогнула. — Что-то ты не то поешь, — возмутился парень, отодвигая стул. — Операцию отменили? Блондинка помотала головой. — Все в силе. Просто невозможно выстукивать «Зомби-зомби-зомби», когда тебе в уши постоянно орут про снег и камины. Но, если хочешь, — она подняла пристальный взгляд на собеседника, — я могу. Парень вздрогнул. Глаза блондинки были почти угольно-черными. — Да ладно, че я. Мы ж одно дело делаем, хоть и под разную музыку! — Кстати, о делах, — блондинка откинулась на спинку стула и механически отхлебнула колы. — Ты-то свое завалил в чистую. Хозяин недоволен. «Капюшон» нервно повел плечами. — Берт, ну ты ж в курсе, я все сделал, как планировали! Кто ж знал, что этот мудак сам поведет! Или эта скорая — какого хрена там так быстро появилась скорая?! — А я вам, идиотам, говорила! Проверяйте, тридцать раз проверяйте привычки добычи! Куда ездит, как ездит, с кем ездит! Удивляешься скорой? Там до больницы десять минут пешком, придурок! — Я-то откуда знал? Я тут второй год всего живу! — А по ощущениям — второй день! — рявкнула блондинка, но тотчас вновь нацепила на себя имидж усталого клерка. — В общем, вот. — Девушка вынула из кармана конверт и передала его «капюшону». — Твои деньги. Не все, сам понимаешь, твое чистоплюйство нам дорого обошлось, теперь придется подчищать хвосты. Парень ухватился за конверт и начал мелко подрагивающими пальцами пересчитывать купюры. — Не паникуй, олух. Не привлекай внимания, — улыбнулась блондинка. Перекрывая Синатру, из ее сумочки взвыли Кренберис. Вставая, она вытащила телефон. — Да. …Да, поняла. Передала. Сделаю. И вас с Рождеством, Мистер С. — Берт, а че мне теперь делать? — в след уходящей девушке спросил капюшон. Блондинка обернулась. Глаза ее вновь стали привычно-серыми. — Жить. Пока можешь. Внизу на парковке смуглого парня в толстовке с надписью U2 через пятнадцать минут встретит группа серьезно настроенных молодых людей. Еще через час пожилой офицер полиции будет осматривать разлетевшиеся по всей парковке купюры и совершенно случайно положит несколько себе в карман. В конце концов, их хозяину они будут уже совершенно ни к чему.