ferro ignique

Короткое письмо от Жозефины заставляет магистра Дориана Павуса впасть в отчаяние. А ведь он никогда не думал, что простые слова могут причинить столько боли. «Инквизитор возвращается в свой клан. Я посчитала нужным Вам сообщить». Отбежали, отплясали свое годы, потраченные на совершенствование Тевинтера и пропитанные горькой разлукой с Инквизитором. Полупустые обещания встретиться – «Прости, аматус, в Магистериуме… В этот раз не выйдет», – немые упреки Арне, сердечная и физическая тоска по Лавеллану доводили мага до грани. Не видеть его, не чувствовать, не ощущать – Дориан бы свихнулся, если бы не ласковый голос Лавеллана, каждый день шепчущий «Я люблю тебя, ma arlath». Отвратительный в своей красоте Минратос осточертел Дориану, но оставить его сейчас означало бы, что все это время, проведенное здесь, было потрачено впустую. Дориан жил надеждой о встречах с Инквизитором, с нетерпением ждал – как странно, он ведь их ненавидит – кораблей в Ферелден и наслаждался каждой секундой, проведенной подле Лавеллана. Он не мог так просто оставить Скайхолд, не мог так просто уйти из места, куда мог вернуться Дориан. Но Жозефина писала – ох, пускай это будет ложь или неудачная шутка, – что Лавеллан покинул Скайхолд и двинулся вместе со своим кланом на север. И хуже всего: к письму прилагался тот самый медальон, который связывал их на протяжении этих лет. Дориан теперь даже не услышит его нежного голоса, не то что увидит. Смех – первая реакция Дориана. От отчаяния, немного от истерии – какой же ты глупый маг, он оставил тебя, – еще больше от невозможности что-либо сделать – все причины переплетены воедино. Дориан даже не знает, что ему делать в этой ситуации. Арне даже ничего не сказал ему о своих намерениях. Лавеллан даже словечком не обмолвился об этом. Хотя – так считает Дориан – мог бы выбрать и поизящнее способ сказать, что все кончено. Маг мог бы и сам догадаться. Не произнесенные слова «Я устал от того, что ты так далеко» он предпочитал не замечать, рассчитывая, что Лавеллан знает, как самому Дориану тяжело далось это решение. Такой же непроизнесенный мотив – «Я хотел быть достойным самого Инквизитора» – был и для самого тевинтерца тайной, спрятанной глубоко-глубоко в подсознании. И понял он все слишком поздно, чтобы сказать Арне те самые слова, которых он так ждал. – Вина! Вина! – кричит Дориан одновременно злым и отчаявшимся голосом. Он утопит свою боль в вине так, как всегда делал, пока пытался определиться со своими чувствами к Арне. Какая все-таки ирония: вино помогало осознать Дориану, что он не просто желает Лавеллана, и на него же он возлагал надежду помочь забыть об Арне. Ему приносят бутылку, и маг гонит всех прочь, запираясь в своей спальне. Дрожащими руками он наливает в бокал вино и пытается взять себя в руки – «Ты ведь знал, что такое может произойти» – но ничего не получается. Соленые горькие слезы – Дориан, ты когда-нибудь плакал из-за своих любовников? «Я люблю его, чертовски люблю, оттого и так больно», – Дориан захлебывается своей болью вместо того, чтобы пить вино. Треклятая бутылка летит в стену вместе с бокалом, несчастное вино расползается кроваво-красным пятном. Этого не могло быть, Арне так просто бы его не оставил. Здесь должно было быть что-то еще, просто обязано. Дориан валится на постель и долго вглядывается в резной потолок, прежде чем уснуть. Тяжелые думы захватывают его, сомнения терзают его душу. Завтра же он найдет ближайший корабль до Ферелдена, вернется в Скайхолд, а потом… а что потом? Он станет искать этот несчастный долийский клан? Станет преследовать Арне ради тех слов, что Лавеллан не смог произнести лично? А Тевинтер? На следующей неделе в Магистериуме должны были пройти важнейшие заседания, на которых Дориан просто обязан присутствовать. Он с таким трудом добивался принятия в него прагматиков, создавал вокруг себя фракцию инакомыслящих не для того, чтобы все пустить на самотек. Ты не можешь так поступить, Дориан. Это будет нечестно по отношению к Арне. Лавеллан уважал твой выбор, так прими и его – тем более, какая разница, где сейчас Инквизитор, если их с Дорианом все равно разделяет расстояние? Он напишет письмо Жозефине, попросит рассказать подробнее, будет умолять связаться со шпионами Лелианы – уж она должна будет знать, где находится Арне. Все как-нибудь образуется, все как-нибудь устроится. *** Утро начинается для Дориана с поцелуя в губы – томного, нежного, немного жадного. Так его целовал только Лавеллан, но его здесь нет – он вернулся в свой клан. Оттого Дориан сразу и отстраняется, прячет голову под одеялом, пока не слышит до боли родной голос: – Ты совсем не рад меня видеть? – Я пьян? – всего-то и спрашивает Дориан, выпутываясь из одеяла. Арне улыбается так, как всегда улыбался ему по утрам, когда мечтательно говорил, что хочет все утро пронежиться в постели с Дорианом и хотя бы на денек забыть, что такое обязанности Инквизитора. Это не может быть Арне: у его Лавеллана волосы светлые, длинные, до самых плеч. А у этого коротко острижены – разве что кривая челка лезет в глаза и закрывает валласлин на лбу. И самое главное: у этого Лавеллана обе руки, а не культя на левой. Просто не может быть того, чтобы Арне был здесь. – Почему ты молчишь? – спрашивает Арне, зарываясь пальцами в отросшие волосы мага. – Пытаюсь понять, кто меня обманывает. Лавеллан смеется над его ответом и произносит: – Я и вправду здесь, с тобой, в Минратосе. Все знают, что Инквизитор калека, поэтому никто не станет подозревать обычного долийца. С протезом. Дориан отнимает руку Лавеллана и, сжимая ее, долго-долго вглядывается в серые глаза Арне. – Жозефина писала, что ты вернулся в свой клан. Искреннее удивление отражается на лице Арне и ужас – что же маг мог себе напридумывать после таких новостей? – следует за ним. – Ох, милая Жозефина все перепутала, – произносит он. – Но винить ее не стоит. В том, что она запуталась, моя вина. Я сказал ей, что отправлюсь домой. Тевинтерец удивленно вскидывает бровь, ожидая объяснений Инквизитора. Лавеллан придвигается к Дориану ближе и шепчет в самые губы: – Мой дом рядом с тобой. Если ты позволишь мне остаться, конечно. Дориан усмехается и впервые в жизни он не может ничего сказать в ответ. Он лишь притягивает к себе Лавеллана и шепчет, что он мог бы предупредить. – Я столько усилий приложил, чтобы остаться не узнанным в Тевинтере, а ты даже оценил мой сюрприз? – ворчит Арне. – Лучше помоги-ка снять этот проклятый протез, иначе я с ума сойду.