Лавеллан становится наглым, раскованным, жадным – не проходит и дня, чтобы он в свободную минутку не навестил Дориана в библиотеке, утянув в свои покои. Маг не может сопротивляться горячему дыханию у шеи, томному шепоту на самое ухо – просьбе об одном единственном поцелуе, – и покорно идет вслед за Инквизитором под – укоризненные, завистливые, осуждающие – взгляды всего Скайхолда. Официально они не состоят в отношениях, скрываются, но Дориан по этим взглядам прекрасно понимает, что это одна из самых обсуждаемых сплетен.
И не то что бы Дориану не нравится, как Арне беззастенчиво толкает Дориана на диван, усаживается лицом к нему на колени, просто кажется, будто долиец куда-то спешит с их отношениями. И кто бы мог подумать, чтобы он, Дориан Павус, жаловался на быстрое развитие?
Но что-то есть настораживающие и в горящих глазах Инквизитора, и в его теплых ладонях, поглаживающих скулы мага, и в его губах – мягких, обветренных и растрескавшихся. Словно бы каждый поцелуй Арне прощальный, словно бы каждое прикосновение последний подарок, которым он хочет отблагодарить Дориана за нежность, заботу, за все, что было между ними и могло бы быть. И Дориан надеется, что это не открытое признание того, что продолжения у их романа нет, что Арне не надеется выжить после битвы с Корифеем.
Но маг не отказывается от этой нежности, ласки эльфа. Он слишком долго и терпеливо стремился к тому, чтобы Арне перестал воспринимать открытое проявление симпатии, словно невинное дитя, после стольких ночей – и не только, – проведенных вместе. И Лавеллан больше не стесняется поцелуев, не краснеет от пошлых комментариев и не отводит смущенно глаз от обнаженного тела.
Лавеллан нетерпеливо ерзает на коленях Дориана, жмется к нему сильнее и зарывается пальцами в мягкие – с таким трудом уложенные – волосы мага. И поцелуи Арне больше не жадные, а издевательски рваные, манящие и провоцирующие. Он словно бы по неосторожности мажет эфемерными прикосновениями губ к щекам, скулам и уголкам губ Дориан, отстраняется, когда Дориан сам тянется за поцелуем, и ухмыляется хитро, лукаво.
Пальцы мага оглаживают стройные крепкие бедра Лавеллана, поднимаются по позвоночнику, заставляют эльфа выгнуться дугой в ласковых руках Дориана и подставить для поцелуев тонкую лебединую шею.
– Я хочу… Мне нужно, ma vhenan, – рвано шепчет Лавеллан и на вдохе целует Дориана.
Арне без остатка подкупает мага этим «ma vhenan», бьющим по эстетическому вкусу Дориана, по его одержимостью экзотикой и всем новым. Дориан до одури становится сентиментальным, зависящим от слов Инквизитора, и сам не упускает случая назвать его «аматус», привязывая этим обращением его крепче. Скайхолд полнится слухами, сплетнями о магии крови, о тайных ритуалах, а Дориан всего-навсего использует для контроля Лавеллана одно слово.
Дориан стискивает бедро долийца крепче, ощущая возбуждение Инквизитора и то, как тонкие бледные пальцы в перерывах между поцелуями пытаются справиться с ремешками на одежде Дориана. Маг усмехается – самодовольно, самоуверенно, любуясь разгоряченным Лавелланом – и опрокидывает Арне на диванчик, наваливаясь сверху. Он зарывается носом в пшеничные волосы Арне, вдыхая такой родной аромат трав, и дарит ласковый поцелуй в шею.
– Аматус, – роняет Дориан, скользя ладонью под шелковую рубашку Инквизитора и оглаживая мягкую, но местами зарубцевавшуюся – слишком часто Инквизитор во время вылазок подставляет себя под удар – кожу на груди Лавеллана.
Арне жмется к магу всем своим разгоряченным телом, нетерпеливо трется бедром о пах тевинтерца и тихо нашептывает Дориану на ухо его имя и пошлые просьбы о том, чтобы Дориан поскорее взял его. Рубашка стремительно соскальзывает с острых плеч Инквизитора, летит в сторону, открывая взору костлявое, поджарое тело с многочисленными шрамами. И Дориан в который раз выцеловывает каждый из них, обводит языком, прежде чем припасть губами к розовому соску Лавеллана. Арне в его руках дрожит от нетерпения, подгибает ноги и раздвигает острые коленки так, чтобы магу было удобнее устроиться между ними.
Дориан почти ничего не знает о Лавеллане – его это до ужаса бесит, но у Инквизитора так ловко и плавно получается переводить тему разговора на самого Дориана, что тот сдается. Поговорить о себе он действительно любит и уже опомниться не успевает, как взахлеб рассказывает какой-нибудь дико неловкий случай из своего юношества, совсем упустив из вида оставшийся без ответа вопрос «Какова была твоя жизнь в клане?»
Сквозь легкую ткань штанов Дориан чувствует возбуждение Инквизитора и накрывает пах Лавеллана ладонью, вызывая у того громкий вздох. Они раздеваются под звуки поцелуев, поглощенные друг другом, магией между ними, и Дориан готов поклясться, что в комнате, наполненной только ими, он слышит биение их сердец.
Дориана вроде как не должно волновать нежелание Арне говорить о семье, о клане, о своей старой жизни – быльем поросло да и сблизиться с нелюдимым долийцем стоило магу больших усилий. Маг просто старается гнать подальше мысли о том, что будет после Корифея, после победы, после Инквизиции, хотя и прекрасно понимает, что вероятность того, что Арне вернется обратно – в ту жизнь, о которой Дориан ничего не знает – слишком высока.
Павус сползает, удобно устраивается между разведенных ног Инквизитора, наклоняется над его членом и проводит кончиком языка по нему. Лавеллан глухо стонет, запуская пальцы в идеально уложенные темные волосы Дориана, когда губы Дориана смыкаются на головке. Маг прикрывает глаза, обводя языком каждый сантиметр плоти, каждую выступающую венку, срывая с губ эльфа бесконечные «Дориан» и «ma vhennan».
– Дориан, я… сейчас… – бормочет Арне, пытаясь предупредить Дориана о том, что достигает пика, но тот просто заглатывает терпкое семя, когда Лавеллан кончает.
Дориан в который раз ухмыляется, а затем целует Арне: страстно, жадно, всепоглощающе, когда на лестнице, ведущей в Инквизиторские покои, раздаются громкие шаги и чьи-то голоса. Арне мгновенно отталкивает Дориана, прислушиваясь к голосам, а затем и вовсе сталкивает его с себя, когда, кажется, узнает голоса. Легким и быстрым движением рубашка снова оказывается на его плечах, и дрожащими пальцами эльф пытается ее застегнуть. Еле слышным шепотом он резко бросает Дориану: «Молю, спрячься где-нибудь!» и воровато оглядывается назад, к лестнице, откуда голоса доносятся все громче и четче – теперь маг может расслышать тихий мужской бас и звонкий женский голосок.
Лавеллан с таким отчаянием и мольбой в глазах, которых Дориану ранее не доводилось видеть, подталкивает мага к коморке у противоположной стены и почти впихивает его туда, захлопывая дверь. Дориан возмущается и опешивает одновременно, но какая-то его часть все-таки осознает, что Лавеллан редко делает что-то просто так. Всегда должна быть причина.
И у этой причины голосок звонкий, переливчатый, словно у певчей птички. Дориану совсем ничего не видно, сквозь замочную скважину, потому что почти весь обзор для него закрывается Арне, все еще стоящим у кровати. Но он отходит, раскинув руки в приветственных объятиях, когда в покоях появляются двое.
– Прошу прощения, милорд Инквизитор, – бормочет тихий мужской бас, – я пытался остановить ее, но…
– Вот как тебя теперь величают, Арне! – хихикает женский голос, и ее обладательница закрывает Арне всем телом от глаз Дориана. – Кто бы мог подумать!
Арне жестом руки отпускает мужчину – как оказалось, стражника – и коротко обнимает пришедшую вместе с ним девушку.
– Я скучал, Эллана, – произносит Лавеллан, отходя в сторону, и от этого мягкого тона и приветливости у Дориана сводит зубы. – Но я не ждал тебя так скоро в Скайхолде. Ты писала, что…
– Хотела сделать тебе сюрприз и потому поторопилась, – отмахивается девушка, проходя по покоям Инквизитора и оценивающе осматривая их.
Дориан, прилипнув к замочной скважине, бессовестно оценивает гостью Лавеллана: ее медные волосы, водопадом струящиеся по спине, круглое лицо с большими изумрудными глазами, немного вздернутым носиком и широкой улыбкой, длинные ноги и тонкую осиную талию. И, конечно же, острые эльфийские уши и валласлин на ее лбу и скулах. Она грациозна и нетороплива в своих движениях, и Дориану почти сразу в голову приходит сравнение с дикой лесной аристократкой, почему-то впитывающей в себя больше негативных ноток, нежели положительных.
У мага неприятно сосет под ложечкой от неприятных мыслей, но он пытается гнать их в сторону, пока Лавеллан распинается перед девушкой, вальяжно усаживающейся на диван, откуда ее почти сразу же поднимает Инквизитор и утаскивает осматривать Скайхолд.
Дориан недовольно цокает языком и дает своему внутреннему ревнивцу волю, когда, выйдя из коморки, отправляется вслед за Инквизитором. Он как бы невзначай находит Лавеллана вместе с этой «Элланой» в саду, приветливо улыбается – получается почти естественно – и вальяжно подходит к эльфам. Милая спутница Арне действительно красивая молодая девушка – этого, как неприятно магу признавать, у нее действительно не отнять. Она славная, и это понятно по тому, как она мягко и весело улыбается Дориану, совсем не обращая внимания на его принадлежность Империи – свободна от стереотипов, как «идеально» для Арне.
– Это Дориан, – представляет Лавеллан мага, прожигая его недовольным взглядом. – Он…
Арне мешкает, не зная, как правильно представить его, и это сомнение совсем не по душе Дориану.
– Близкий друг, – отвечает вместо него Дориан, одаривая Эллану улыбкой и бросая косой недобрый взгляд на Инквизитора.
– Я так рада, что вокруг Арне собралось столько друзей, – охает Эллана и, взяв Дориана за руки, добавляет: – Огромное Вам спасибо, Дориан, за то, что дружите с ним. В нашем клане Арне держался особняком и…
– Эллана! – сразу же одергивает ее Лавеллан. – Дориану наверняка совсем неинтересно слушать о моей жизни в клане.
– Почему? – удивляется Дориан, глядя на Арне, а затем улыбается Эллане. – Напротив, я бы хотел знать больше о нашем Вестнике, о предводителе, за которого мы готовы сражаться до последней капли крови.
– Дориан, не сейчас… – взывает к нему Арне, но Дориан его даже не слушает.
– А Вы, получается, у нас?.. – деликатно спрашивает девушку Дориан.
– Невеста, – радостно щебечет Эллана, ловко хватая растерянного Арне под руку.
Одному Создателю известно, что заставляет Дориана сдержаться в этот момент, что подталкивает его не к молчанию, а к наигранному – почти
по-дружески счастливому – удивлению. Как странно, но именно сейчас в голове у Дориана старая мозаика складывается полностью: спешка Лавеллана, каждый поцелуй как маленькое прощание и постоянное напоминание о том, что Арне все-таки долиец.
–
Друг мой, – Дориан расплывается в притворной улыбке и раскрывает объятия для Лавеллана, – в таком случае, я просто обязан тебя поздравить.
Твоя невеста просто чудо. И такой
сюрприз для нас всех!
Он обнимает Арне, крепко-крепко стискивая его – почти до хруста костей, – и шепчет на самое ухо: «Объяснения. Полночь. Библиотека». Но отстраняется Дориан слишком резко, грубо – но не под стать той боли, что заставляют испытывать Дориана слова эльфийки. Он снова смотрит на нее…
…красивая, черт подери…
…улыбчивая, черт побери…
…да еще и эльфийка, черт побери…
… и понимает, что не первый его роман заканчивается подобным образом. Мужчины, когда настает время, обращают свой взор к женщинам, вспоминают о долге семье и забывают о нем, Дориане Павусе. Это будет откровенная ложь, если сказать, что он не был готов в такому – просто именно от Лавеллана не ожидал.
– Ну, меня еще ждут дела, – изящно прощается Дориан. – Рад знакомству, Эллана.
И он уходит – полный злости, отчаяния, сомнения, – чувствуя на своей спине взгляды и надеясь, что хотя бы один из них принадлежит Инквизитору. Он опозорен, разбит и унижен – как ловко Вестник водил его за нос, – и наверняка уже к вечеру весь Скайхолд – а точнее, все завистники – будет потешаться над этой новостью и самим магом.
Милорд Инквизитор и вправду искоса бросает взгляд в спину Дориану – незаметный, виноватый, разбитый, – но затем, чтобы не вызвать подозрений, с нарочитой веселостью предлагает Эллане познакомиться с тем, чьи знания о Тени превосходят чьи-либо другие.
***
Библиотека в полночь выглядит одиноко, но почему-то слишком привычно для Дориана. Темнота, обступающая книжные стеллажи, тщетно пытается подкрасться и поглотить все помещение, однако мешает ей яркий лунный свет, льющийся из стрельчатых окон. Он вплывает в ночную библиотеку еще одной темной тенью, оставляя за собой тихо скрипнувшую дверь и остатки отчаяния, разрывающего его весь день.
Лавеллан обязан объясниться. Дориан не потерпит к себе такого отношения.
Дориан приходит минута в минуту, но Лавеллан уже – давно, ведь не находил себе места после их разговора – ждет его, прислонившись плечом к стене и глядя в окно. В лунном свете он выглядит еще прекраснее, загадочнее, таинственнее, и маг любуется гордым профилем, разгладившимися чертами спокойного лица и тревожными серыми глазами. Но Дориан быстро смахивает это наваждение – не время сейчас любоваться этим проклятым лжецом.
– Милорд Инквизитор, – произносит Дориан таким голосом, что в библиотеке ощутимо веет холодом.
Арне оборачивается, уязвленный скупым обращением, но не смеющий возмутиться этому.
– Почему именно библиотека? – спрашивает Лавеллан. – Мы с легкостью могли бы встретиться у тебя в…
– Чтобы как-то не скомпрометировать почти женатого Инквизитора перед его невестой, – отчеканивает Дориан, складывая руки на груди. – Вам ведь нужно поддерживать…
– Дориан! – обрывает его Арне, делая шаг навстречу, протягивая к нему руку, но маг дергается в сторону.
Арне поджимает губы, пытается сделать вид, что не замечает этого жеста, и неловко отступает назад.
– Ничего никогда не было, – произносит он. – У нас с Элланой, я имею в виду.
– Почему ты не говорил о ней тогда? – с напором спрашивает Дориан. – И как такое возможно, если она появляется из ниоткуда и заявляет, что твоя невеста?
– Потому что я боялся этого разговора, – отвечает Арне, скользя тонкими пальцами по корешкам книг и стараясь избегать взгляда Дориана. – Я… Мы дружим с самого детства, и… Эллана свободолюбива, не терпит того, что ее пытаются привязать к чему-то… или кому-то. Она всегда боялась, что родители заставят ее выйти за кого-то, кто этого не понимает, и…
– Я понимаю, к чему ты клонишь, – медленно тянет Дориан, – но звучит это как дешевый женский роман.
– Дориан, я не сказал тебе ничего именно по той причине, что эта свадьба ничего не будет значить.
Арне поднимает глаза на Дориана и делает еще одну попытку прикоснуться к нему. В этот раз маг не отстраняется, а просто наблюдает за пальцами Лавеллана, скользящими по его плечам.
– Ma'arlath, Дориан, – шепчет Лавеллан. – Какая разница, если мы будем вместе?
Дориан перехватывает руку эльфа, смотрит в глаза долго и пристально, а затем произносит:
– Мне не все равно. Одно дело быть любовником Инквизитора, а совсем другое – любовником женатого Инквизитора. Даже если свадьба всего лишь для отвода глаз. Я не настолько пал, аматус.
– Ты хочешь заставить меня выбирать, – догадывается Лавеллан. – Между тобой и обещанием, данным много лет назад.
– Нет, я не собираюсь разыгрывать драму. И препятствовать твоему решению я не буду, – качает головой Дориан, – но и потакать тебе тоже не стану. Ты не первый, Арне, кто так поступает. Просто от тебя я этого не ждал.
Дориан не выплескивает свою злость в полной мере, потому что перед ним Инквизитор, от деятельности и благополучия которого зависит судьба этого мира. Маг слишком хорошо знает Лавеллана – того задушит сам Скайхолд, напоминающий о времени, проведенным рядом с Дорианом, и сломает само присутствие мага, – и ему все равно не придется утруждать себя упреками в адрес Арне. Самого же Дориана в этот момент накрывает неприятное чувство, будто в спину ему упирается чей-то взгляд, но Скайхолд спит и в библиотеке они одни.
– Я люблю тебя? – Арне не спрашивает, просто пытается понять, хватит ли силы этих слов, чтобы все исправить.
– Нет, – отстраненно говорит Дориан, словно бы отмахиваясь от Лавеллана.
Лавеллан опускает глаза в пол, словно мешкает, тянет время, а затем, все-таки взглянув на Дориана, на вдохе рвано произносит:
– Конец?
Дориан смотрит, не отрываясь, ищет в себе силы не сорваться и не наплевать на это предательство, потому что уверен в чувствах Арне более чем достаточно. Он поджимает пальцы, пытается напомнить себе о том чувстве, что он испытал, увидев Эллану – такую прекрасную и ловкую, словно лань.
Дориан молчит. В библиотеке тихо.
***
Эллана навещает Дориана неожиданно: почти что вламывается в его скромную обитель, хотя при этом остается незамеченной. Она – проворная, словно кошка – мягкой поступью подкрадывается к читающему магу и даже успевает рассмотреть книги у него на столе прежде, чем он ее замечает. Да и узнать, что она пробирается к нему в покои, Дориану удается только тогда, когда она заговаривает, разглядывая одну из книг:
– Интересуетесь долийцами?
Дориан, вальяжно развалившийся в кресле, дергается и пытается как можно скорее скрыть удивление со своего лица, но его попытки только вызывают у Эллану мягкую улыбку. Сегодня она была приодета. Скинув свое снаряжение долийской охотницы, девушка облачилась в персикового цвета шелка и атлас, разгуливая теперь по Скайхолду подобно королеве эльфов. Дориан в который раз не мог не заметить, что Эллана была хороша – действительно хороша для Инквизитора, для его Арне.
– Было такое время, – уклончиво отвечает Дориан. – А Вы действительно умеете очень тихо передвигаться.
– Прошу прощения, если напугала, – произносит Эллана, пытаясь подавить непрошеную улыбку. – Но это особое умение, которое требует больших усилий.
– Могу я узнать, что Вас ко мне привело, миледи? – сконфужено говорит Дориан, закрывая книгу и складывая пальцы.
Эллана проходит рядом, протягивая за собой сладковатый аромат каких-то масел, и усаживается на его кровать, закидывая ногу на ногу.
– Миледи? – хохочет она. – В нашем клане никто бы никогда не подумал, что долийскую охотницу так будет величать…
– Тевинтерский маг? – Дориан и сам не знает, зачем говорит это.
Он словно пытается ее подловить на чем-то, доказать себе, что он все же был лучше.
– Кто-то, – договаривает Эллана с улыбкой. – Но Вы правы. Я пришла по делу. И оно касается Арне.
Дориан ощутимо напрягается и понимает, что это не укрывается от зоркой Элланы. Он ждет того, что она продолжит говорить, но эльфийка лишь молчит, долго и внимательно разглядывая его.
– Приятный аромат, – подмечает неожиданно она. – Так же пахнет и у Арне в покоях.
– О, неужели Инквизитор последовал моему совету и теперь использует благовония? – Дориану едва-едва хватает сил, чтобы натянуть на свое лицо улыбку. Маг совершенно не готов был к тому, что это новоявленная инквизиторская невеста явиться к нему и начнет засыпать вопросами.
– Как же ему не прислушаться, – лопочет Эллана с таинственной улыбкой, – если весь Скайхолд только и гудит о том, насколько вы близки.
– Смею Вас заверить, что слухи… весьма преувеличены, – морщится Дориан. – И расплывчаты, должен заметить.
– О, нет, они весьма четко описывали…
– Конечно, сложно поверить в простую дружбу между Вестником Андрасте, спасителем этого мира, и человеком Империи, – перебивает ее маг. – Гораздо проще рассказывать истории об умопомрачительном соблазнителе, который при помощи магии крови подчинил себе волю Инквизитора.
– Вы драматизируете, – отмахивается девушка.
– Просто опровергаю существующие безосновательные слухи, – отрезает Дориан, а затем, переводя дыхание, добавляет: – Послушайте, милорд Инквизитор никакими отношениями со мной не связан и…
– Вы мне нравитесь, Дориан, – вдруг говорит Эллана, поднимаясь с кровати и подходя к креслу мага. – Правда-правда.
Дориан опешивает от такого заявления, но, не успев собраться с мыслями, непроизвольно позволяет эльфийке договорить.
– Вы так защищаете Арне, пытаетесь его выгородить. Вы совсем не тот человек, каким Вас описывает Скайхолд. Ему повезло с Вами.
– Я впечатляющий маг, один из…
– Ох, бросьте, – фыркает девушка, – мы ведь оба прекрасно знаем, о чем я сейчас говорю.
На лице Дориана застывает смятение. Он так редко – да почти никогда – попадает в ситуации, когда может потерять дар речи, и совсем не думал, что у стоящей напротив эльфийки это получится. А она улыбается, как ни в чем не бывало – мягко, славно, тепло – и играет с кончиками своих медных прядок, накручивая их на длинные тонкие пальцы. Ее лукавые глаза смеются, скрывают черт знает сколько тайн, и только один Создатель ведает, что у нее на уме. Но Дориан далеко не дурак, чтобы не догадаться о том, почему эльфийка заводит этот разговор. Не нужно быть гением, чтобы сложить все переменные, понять, с чего вдруг бесшумно передвигающаяся долийская охотница приходит к нему после ночного разговора с Арне.
– Так значит…
– Я не нарочно, так уж вышло, – произносит Эллана и после некоторой паузы добавляет: – Я совсем ничего не знала о том, что происходило в Скайхолде между Вами. Ему не нужно было молчать об этом. И тем более не нужно было так поступать с Вами. Простите его. Он вбил себе в голову какую-то глупость и считает, что может помогать всем и каждому в ущерб себе.
– Он всегда пытался решить все сам, не полагаясь ни на кого? – только и спрашивает Дориан.
– Такой уж он, наш Арне, – произносит девушка, пожимая плечами. – Но это ведь не мешает его любить, верно?
– Временами, – отмахивается Дориан, и смех Элланы, словно звонкий колокольчик, наполняет комнату.
***
Дориан находит Инквизитора, стоящим на балконе в своих покоях и смотрящим на снежные пики гор. Холодный морозный ветер пронизывает до костей, но по Лавеллану не скажешь, что он замерз. Он погружен в свои мысли настолько глубоко, что замечает присутствие мага только тогда, когда крепкие руки Дориана со спины обнимают эльфа, а подбородок некромант удобно устраивает на плече Арне.
– Дориан, – произносит тихо Арне, оборачиваясь лицом к магу, прислонясь лбом ко лбу и нерешительно пытаясь сорвать с чужих уст хотя бы легкий поцелуй.
Он не обращается к Дориану привычным «Ma'arlath», словно боится, что еще или уже не время, но так хочет, закрывая глаза и глубоко втягивая аромат сандала, тянущийся за магом прозрачным шлейфом. Дориан чувствует, как Арне в его руках расслабляется, откидывает руку назад и зарывается пальцами в мягкие каштановые вихры Дориана.
– Я не знал, как прийти к тебе и сказать, что Эллана нас видела, – выдыхает Арне в самые губы. – Не хотел думать, что ты не желаешь меня видеть.
– Эллана была у меня и все рассказала.
– Про Соласа?
– Оу, наш загадочный друг все-таки покусился на одно девичье сердце? – улыбается Дориан, удивленный новостью, и скользит губами по щеке долийца.
– У всех есть сердце, – отчеканивает Арне серьезно и добавляет: – Поэтому я решил все те слухи, что ходят о нас…
– Тевинтерский маг, что действительно смог подчинить себе Инквизитора, интересная сплетня оказывается правдой! Как зашумит весь мир, однако!
– Я был во многом не прав. – Арне все так же серьезен, суров, совсем как при их первой встрече. – Особенно в том, что никогда не говорил тебе о клане. О своей старой жизни. Что ты хочешь знать?
– Стоит ли мне ждать еще одну партию невест из твоего клана в ближайшем будущем? – произносит Дориан и хитро щурится.
– Нет, – отвечает Арне. – Разве что толпу желающих аристократок из Орлея.
– Конкуренцию со мной им не пережить, – констатирует Дориан.
– Кто-то спорит?
