ferro ignique

Когда Андерс оказывается в Киркволле, ему кажется, что нужно было выбрать Антиву, куда бежит командор Махариэль. В свое непродолжительное пребывание в рядах Серых Стражей он успевает привязаться к долийцу, почти влюбиться в его холодность и закрытость. И закрывая глаза – здесь, в грязной киркволлской клоаке – Андерс помнил, когда... ...Огрен говорит Махариэлю: «Что, нашел себе еще одного мальчика?», Андерс не обращает внимания на это, хотя слова гнома его задевают – надо же, его принимают за щенка мабари или котенка, которого можно подобрать. Он не придает большого значения ни интонации гнома, ни его ехидной – совсем незлой – ухмылочке, а только тому, что Серый Страж оказывается еще и командором. Жизнь Андерса и его свобода слишком заботят его, чтобы останавливаться и раздумывать над чужими дурацкими шутками, но от тех, кто может ему помочь, он не отворачивается. Когда король Алистер собственной персоной спрашивает Махариэля, что он будет делать с отступником, Страж бросает трудно разгадываемый взгляд на Андерса и говорит о праве призыва. – Что ж, это выход, – пожимает плечами Андерс, но Махариэль отворачивается, даже не дослушав, и его это отчасти задевает. – Надеюсь, что не получится как с Зевраном, – хихикает Огрен затем и получает в свой адрес хмурый и осуждающий взгляд Алистера. И когда чужое незнакомое имя неприятно царапает слух, и отчего-то Андерсу кажется, будто в этом имени сокрыто нечто большее, чем старая дружба. Под таким взглядом командора – задумчивым, закрытым, трудно разгадываемом – он боится найти что-то, случайно высмотреть, потому что лезть в душу к тому, от кого зависит его жизнь, не в правилах Андерса. Когда Андрес проходит ритуал, его взгляд – непроизвольно, случайно – цепляется за напряженное и задумчивое лицо Махариэля. Он ждет, что их взгляды столкнутся – сам даже не знает, почему они должны это сделать, – но командор не уделяет ему особого внимания. Его раскосые синие-синие глаза сначала пристально сосредотачивают внимание на старом друге – болтливом рыжем гноме, – и Андерсу кажется, что сейчас Страж должен бояться того, что Огрен не сможет справиться с кровью порождений тьмы. Но внешне он спокоен – только сам Махариэль знает, что у него в голове – и остается таким до тех пор, пока бедняжка Мхаири не падает замертво, так и не исполнив свою мечту. Едва заметная тень сожаления и тоски мелькает на красивом лице и сразу же исчезает, оставаясь замеченной только глазами изучающего Андерса, командора. Когда кубок переходит в руки самого Андерса, в горле у него пересыхает от изучающего взгляда долийца. Их было трое и одна из них уже мертва, а Стражей катастрофически не хватает. Интерес командора не имеет ничего общего с неизвестным Андерсу Зевраном. И когда голову кружит, из ослабленных рук выпадает кубок с кровью, а сам Андерс ничком падает на пол, последнее, что он успевает запомнить тонкую и мимолетную улыбку на лице Махариэля, будто привидевшуюся, навеянную проклятой кровью порождений тьмы. Когда очнувшийся после посвящения Андерс находит Махариэля в тронном зале Башни Бдения, командор признается, что и сам искал новоиспеченного Стража. – Хотел поговорить с тобой, – говорит командор ему, а Андерсу только и остается, что позабыть все слова и коротко кивнуть. Но на лице Махариэля он не находит и намека на когда-то отразившуюся там улыбку. Сам Андерс улыбается, шутит, как можно дольше пытаясь удержать внимание командора на себе. Командор на удивление низкий – едва-едва достает Андерсу до плеча – и тонкий, словно молодое деревце, и нужно приложить неимоверное количество усилий, чтобы поверить, что именно этот Страж остановил Мор, победил Архидемона. В глазах Махариэля плещется синее-синее море – которое однажды обязательно пересечет Андерс, чтобы длинные руки Храмовников не достали его в Вольной марке, – и Андерс тонет в нем, как в отчаянии, заставлявшем его раз за разом совершать побеги из башни Круга. Андерс не ожидает, что так разоткровенничается, когда рассказывает Махариэлю о своих побегах из Круга, бессовестно хвастается этим, словно достижениями, и даже упоминает о несчастном коте. Он говорит без остановки и только думает о том, чтобы командор побыл еще немного рядом и сам что-нибудь рассказал, но не с этим холодным лицом. И тогда, словно по мановению волшебства, серого скучного лица Махариэля касается приятная теплая улыбка. Сердце Андерса пропускает удар, а улыбка намертво врезается в память, остается в ней чуть ли не лучшим воспоминанием за последние несколько лет. Герой Ферелдена, победивший Архидемона, помогший ему спастись от Круга, улыбается ему и говорит с ним, как с равным, не указывая на титулы и должности. – Это очень милая кличка для кота, Андерс, – все так же улыбается Махариэль и даже хлопает мага по плечу. Теплая рука почти сразу же исчезает, как и командор, спешащий поговорить с Хоу, но Андерс, почему-то думавший, что руки у эльфа окажутся такими же холодными, провожает темноволосую макушку Махариэля взглядом. Андерс тонет в глазах командора и когда в его глазах пляшет, отражается голодное прирученное пламя в тронном зале, куда Махариэль часто приходит по ночам, отпустив из зала всю стражу. Он приходит сюда побыть в одиночестве, наедине с пламенем, напоминающем ему о чем-то – это и дурак поймет, – но Андерс нарушает его идиллию, вваливаясь посреди ночи туда, присоединяясь к нему так, будто лишен чувства такта. Лицо у долийца все такое же ледяное, непроницаемое, и Андерс все никак не может разгадать: маска это или командор действительно так холоден? У Махариэля история жизни поместиться в несколько толстенных томов – о такой жизни только слушать и слушать такими ночами, – но вряд ли он расскажет, если Андерс спросит. Андерс слишком боится услышать ответ: «Ты можешь прочитать об этом в книгах» или «Все и так прекрасно известно», а потому на вопрос Махариэля – «Тебе что-то нужно было, Андерс?» – маг ищет другой вопрос, более интересующий его. И тогда – только тогда – маг решается и наконец, спрашивает: – Кто такой Зевран? Махариэль шумно выдыхает и совсем не смотрит на Андерса. В затянувшемся молчании кажется, будто долиец и вовсе забыл о вопросе, пока его голос – неприятно хриплый, какой-то сухой – произносит: – Не думай обо всем, что говорит Огрен. И улыбается Махариэль ему так притворно мягко, совсем неискренне, что Андерс раскусывает его, догадывается о том, кем мог быть этот загадочный Зевран, но понятия не имеет о его судьбе. – Он любил тебя? – Он говорил, что покушение на мою жизнь было самым прекрасным, что случилось с ним в жизни. – И снова эта улыбка, нежелающая забывать, пытающаяся помнить. – Где он сейчас? – осторожно спрашивает он. – Далеко, – отвечает Махариэль почти сразу же, немедля. – Наверное, уже в Антиве. – Я похож на него? – задает главный вопрос Андерс, мучивший его после нелепого комментария Огрена. – Ни капли, – говорит командор и губы его трогает другая улыбка – мечтательная, душегубительная, манящая. Андерс не влюбляется в него ни сейчас в эту – одинокую, но прекрасную – улыбку, ни когда командор называет его славным, ни когда притаскивает ему котенка, ни когда в лесу Веслинг они останавливаются на привал ночью и – пока все спят – долиец склоняется над Андерсом. Сердце уходит в бешеный пляс, когда Махариэль неотрывно смотрит в глаза Андерса, проводит тонкими пальцами по щеке, оглаживает висок и слегка приоткрытые губы. Махариэль склоняется совсем близко – Андерс чувствует, как его волосы щекочут ему лицо, и ощущает дыхание у самых губ, – но когда Андерс думает, что его вот-вот поцелуют, командор отстраняется. Андерс разочарованно подскакивает, хватает за острое костлявое плечо и тянет к себе – такого невысокого и хрупкого не первый взгляд – и тихо нетерпеливо шепчет: – Почему нет? – Тебе это не нужно, – убедительно произносит Махариэль, цепляясь пальцами за руку Андерса у себя на плече. – А мне нужен он. Андерс кривит губы – благо в темноте не видно его обиды, – потому осознает, что проверяли на самом деле не его. Махариэль пытался проверить себя, пытаясь доказать себе, что готов двигаться дальше, и не справился. Почти поцелуй вовсе не поцелуй, почти влюбленность… почти влюбленность для Андерса уже почти любовь. Андерс нехотя выпускает пальцы Махариэля, одиноко провожает его взглядом одного из лагеря, уходящего, чтобы подумать, и ложится спать. И во сне ему совсем не снится командор, все-таки целующий его, шепчущий, что он не похож ни на какого Зеврана и что он, Андерс, такой славный. Когда Андерс оказывается в Киркволле, ему кажется, что нужно было выбрать Антиву, куда бежит командор Махариэль. Правда останавливает его то, что в Антиве Махариэль все-таки находит своего Зеврана, на которого Андерс ничуть не похож.