Ночью он был на равных с подданными, но он многого не знал о некоторых из них…
Вектор поднялся на самую высокую и холодную башню, где была не только обсерватория, но и обзорная площадка заместо купола. В полутемной комнате с голыми холодными стенами круглой формы, что были выложены из камня, было много книг. Они располагались на старых полках из уже загнивающей древесины. Эти невзрачные, на вид хлипкие полки, были прикреплены на стенах у входа. Четыре смотровых полукруглых окна выходили на все стороны света, и у окна, выходящего на север, стоял большой средневековый телескоп. — Какой молодец Седрик, такую вещь по чертежам большого народа собрал! — Про себя восхищался Вектор, подходя к телескопу. Настроив прибор, фей стал смотреть на ночное небо, прищурив один глаз. Он смотрел на блеск далеких светил, думая о неведомых других мирах и о жителях тех ярких звезд. Вот созвездие Девы, напоминающее ему его любимую Миллисент, которую он любил не потому, что она его жена по королевской крови, а потому что был влюблен в нее еще со студенческих лет, как и Седрик — в те времена у них были такие любовные треугольники… Он смотрел на звезды с любопытством ребенка, придумывал сказки, глядя на созвездия и видел там различные образы из своего прошлого… А вон там вдали Северный крест!.. Вдруг, позади него во мраке помещения, в щелях которого свистел холодный ночной ветер, послышался тихий стук каблуков. Тихий, мерный и уверенный. Вектор обернулся, смотря в темноту, и радостно сказал вполголоса: — Аконит, не бойся лунного света, проходи! Темный фей сделал боязливый шаг из темноты на свет, льющийся из окна на небольшой промежуток каменной кладки пола, будто бы заливаясь в каждую его щель, в каждую царапину каждого камня… Аконит, убедившись в том, что этот свет не обжигает кожу, как солнечный, улыбнулся и тихо сказал: — Благодарю вас, Ваше Величество! Он с благодарностью поклонился Вектору, держа руку на сердце, но тот остановил его, положив свои руки ему на тонкие, еще мальчишеские плечи: — Постой, не надо сейчас! Ночью я такой же фей, как и все вы. Называй меня другом. Аконит испуганно отстранился и встревоженно проговорил: — Вы коснулись меня! Зачем? Вы можете умереть от моего яда! Король засмеялся и ответил: — Неужели ты не знаешь, что твой яд не действует ночью? Ты вполне мог быть зубным феем, но от тебя не перестанет исходить мертвецкий холод. Он пугает детей. Ты совершенно безобиден после заката. Вектор прекрасно понимал, как его слуге тяжело быть таким ядовитым и пугающим, при этом имея доброе сердце, не способное ненавидеть. Да, у него была неприязнь к Седрику из-за ревности, и Аконит давно бы уже мог убить его одним прикосновением, но он любил Плам и не хотел причинять ей боль от потери своего тайного любовника и вечного соперника. Темно-синие глаза фея наполнились слезами и он, заплакав навзрыд, уткнулся в жилетку своего господина. Он, чувствуя доброту к себе со стороны короля, очень не хотел расстраивать его той правдой, которую знал, ведь Вектор был наивен, как ребенок и все еще верил в настоящую и взаимную любовь Миллисент к нему. Аконит знал, что пока они здесь — Милли изменяет мужу с Седриком, но если об этом рассказать, то может произойти переворот во всем королевстве. Ему было даже страшно представить — какой переполох будет тогда вокруг. — Успокойся, Аконит, и тебя однажды кто-нибудь полюбит. Я знаю, как сильно ты влюблен в няню принца Чертополоха. Она поймет это однажды, но будет уже поздно — ты найдешь достойную пару! — С какой-то торжественностью в голосе, вдруг сказал Вектор, нарушив тишину. Он похлопал фея по спине и обронил сочувственный вздох, смотря куда-то в темноту за спиной своего собеседника. Скоро Аконит отстранился от Вектора, утер ядовитые слезы, сверкающие при холодном свете луны, глядящей в окно темной башни, и прошептал: — Спасибо. Слезы все еще душили, будто бы ком в горле, но темно-синий фей старался держаться и больше не проявлять подобные эмоции при господах. Король еще мог ему это простить, но не королева… Она не раз назначала ему казнь за смерти подданных, убитых его ядом, но Вектор отменял приговоры, спасая своего любимца всякий раз, как тот опять случайно убивал, коснувшись чьей-то нежной кожи. Король знал, что Аконит не желал никому смерти. — Эх, как же прекрасны звезды… А что, если наши короны не золотые, а звездные? Южная корона, северная… — Размышлял Вектор, снова глядя на небо через линзы телескопа. Слуга понял, что сейчас ему снова придется слушать безумные мысли и рассуждения господина о нездешних мирах, а жителях далеких планет и сказки о созвездиях, придуманные сходу, потому пошел на выход, стуча по каменной кладке пола каблуками своих черных лакированных сапог. — Доброй ночи, Ваше Величество — Твердым деловым голосом произнес Аконит, обернувшись в каменной арке прежде, чем вылететь на лестницу. — Спасибо! А тебе удачного дежурства! — В ответ пожелал король, не отрывая заинтересованного взора от звездного неба.Ядовитый фей вылетел на винтовую холодную лестницу.
В щелях стен свистели ветры, будто голоса душ тех, кого убил яд Аконита. Они звали его, кричали его имя, но выходил только ужасающий вой. По телу пробежали мурашки от леденящего душу крика, от дыхания тех душ-сквозняков, заточенных в камнях этой башни.Крылья сами собой начинали верещать сильнее и быстрее — Аконита одолевал страх.
Только он собирался вылететь из башни в сам замок, как вдруг вспомнил тех слуг, что умерли, были казнены или убиты его ядом — их тела относили к подвалу. — Может, они живы? Мой господин еще и изобретатель. Они с Седриком постоянно находились в подвале после казней и прочих происшествий… — Думал Аконит, остановившись на лестнице. У него было только два пути — вниз, где каменные ступени теряются в пугающем мраке, или в коридор, где вдоль стен горели тускловатые огни факелов. Сдвинув густые черные брови, сжав кулаки, парень отчаянно ринулся вниз, быстро вереща своими остроконечными крыльями. В момент порыва он вспомнил о том, что Аконит — значит борец, а значит со страхом неизвестности тоже нужно бороться, и сделать это нужно в одно мгновение. В этот момент из того самого коридора, на лестницу вылетела Няня Плам, чей загадочный силуэт застыл в каменной арке, возвышаясь над той темнотой, в которой исчез ядовитый фей в темно-синем. Заслышав верещание его крыльев, эхом отдающееся на лестнице, она зажгла огонек волшебной палочки и ринулась следом за ним — он не должен был знать ту страшную тайну, сокрытую за кованной подвальной дверью…