***
А пока придворных эльфов казнили одного за другим, принц Чертополох мирно спал в своей кровати.
Проводив Лесли вчерашним вечером, он вернулся в замок поздно, но не получил выговор ни от родителей, ни от няни — им всем было не до него. В полутемную комнату тихо вошла няня Плам и, нависнув над воспитанником темной тенью, холодно произнесла: — Принц Чертополох, пора вставать. Принц сладко зевнул, потянулся и открыл глаза — чистые и ясные, подобные лазури весеннего неба. Он лучезарно улыбнулся, и сонно сказал: — Доброе утро, няня! Плам кивнула ему в ответ, и выпорхнула прочь из комнаты. Она видела, как Чертополох радовался новому дню, как ясна его улыбка, как весь он цветет и трепещет, в ожидании встречи со своей любимой Лесли… Скоро принц влетел в королевскую столовую, где уже завтракали его родители. Оба были угрюмы, словно две тучи. Молчали. Не смотрели в сторону друг друга. — Доброе утро мама! Доброе утро папа! — Радостно воскликнул Чертополох, глядя на хмурых родителей. Ни один из них даже не кивнул. — Мама, папа, что с вами? Такой прекрасный день! — Не унимался Чертополох и, усевшись между ними на свое место за столом, взял в руки столовые приборы.Только завтрак почему-то принесла не эльфийка-разносчица, а няня Плам.
Юноша с недоумением смотрел то на родителей, то на няню. Все были мрачными, молчаливыми… — Няня, а куда делись эльфы? Почему ему разносишь ты? Где Седрик, тетя Хельга, Антоний?.. Услышав из уст сына имя Мудрого эльфа, Вектор с ненавистью стиснул зубы и, сжав в кулак руку, до этого спокойно лежащую на белой скатерти, ударил по столу. Миллисент и Чертополох вздрогнули от резкого звука. Няня Плам удалилась прочь из столовой, когда завтрак был уже на столе. Королева подлетела к сыну и, положив руку на его щуплое плечо, тихо сказала: — Чертополох, нам надо поговорить… Принц внимательно посмотрел в печальные глаза матери, с надеждой услышать объяснение всему происходящему. Миллисент отошла к окну, жестом подозвав юношу идти за ней. Взглянув на задний двор, Чертополох ужаснулся — все пространство судного места было залито кровью. Он струилась меж камней, дымилась на морозе, омывала грубые сапоги фея-палача, который волочил к подвалу последний мешок с телами. Кровь застывала и липла к подошве, будто желая остановить «законного» убийцу. — Это все, что осталось от эльфов. Твой отец считает, что они не достойны жить в замке, потому казнил их утром. — Вдруг, сказала Миллисент и вздохнула. Она еще не знала о побеге Седрика, потому думала, что и его тело среди этих обезглавленных трупов в мешках, что будут сожжены тут же в полночь. Теперь принц понял почему все такие мрачные. Без эльфов феям будет трудно. Он помнил тетю Хельгу, которая приходила к нему в комнату убираться, что-то ворча себе под нос, помнил Седрика, его споры с Плам, переходящие в страстные перемирия, когда на них падала тень от какого-нибудь цветка или травинки. — А как же Лесли?! — Вдруг, взволнованно спросил Чертополох. — Мы с отцом запрещаем тебе встречаться и общаться с ней. Королевство во власти чумы и проказы. Ты можешь заболеть. Няня Плам проследит за тем, чтобы ты не выходил из замка… — Строго ответила королева, и нахмурила брови. — Но!.. — Пытался возразить юный фей. — Никаких «но»! Ты наследник престола и не должен позорить наш род! — Отрезала мать. Чертополох понуро опустил голову, и побрел на лестничный коридор. Как вдруг, принц увидел Аконита, черной тенью стоящего у стены. Ядовитый фей в темно-синем одеянии все слышал и, бесшумно подлетев к юноше, прошептал: — Я помогу тебе.