Погладив насекомое по головее на прощанье, юный фей удалился прочь со двора, обратно в замок, где и стал дожидаться назначенной встречи после заката…
***
А Аконит, тем временем, привел Няню Плам на башню, где и располагалась алхимическая лаборатория.
За сеной из ветхих дряхлых полочек со множеством увесистых книг на них, все еще дымился огромный черный котел с темно-фиолетовым зельем. — Подожди меня здесь. — Тихо сказал фей, скрываясь за оградой из подгнивающих книжных полок. Плам остановилась у письменного стола и, чтобы ожидание не было таким тяжким и нудным, стала рассматривать рукописи, что были беспорядочно разбросаны на нем. К сожалению, а может к счастью, она не понимала древне-эльфийского языка, потому просто разглядывала витееватые рукописные буквы причудливых форм. А темно-синий крылатый волшебник навис над остывающим котлом, обдумывая то действие, которое собирался совершить. Он долго смотрел на сверкающую поверхность целительной жидкости, вглядывался в ее темный таинственный цвет… Сделав глубокий вдох и, дрожащей рукой достав из-за пазухи свою цветочную волшебную палочку, Аконит взмахнул ею над котлом и загадочным тихим голосом прошептал: — Esimde, испив эту чашу забвенья до дна, Позабудешь запретну любовь навсегда! Esimde, Плам, Esimde!.. Зелье заискрило сильнее, как искрят мириады звезд летними ясными ночами — ночами, когда Король Вектор был взбирался на башню, чтобы взглянуть на далекие огни небесных светил, когда фея в фиолетовом одеянии и эльф с огненными локонами могли разделить радость любви, и он — боящийся солнечного света, дежурил на башнях каждую такую ночь…Все эти события словно растворялись в бурлящем котле, отражаясь бликами в пурпурном магическом вареве.
— Теперь она все забудет… — Прикрыв веки, прошептал фей, когда заклятие было наложено… Взяв с полки чашу при помощи магии и, зачерпнув в нее эликсир, он подал ее Плам. Взяв холодную темную чашу в руки и, поднеся ее к губам, фея сделала один глоток, как вдруг, почувствовала сладковатый вкус, переходящий в горечь — горечь забвенья…О чем она переживала мгновенье назад, что тревожило ее только что? Она уже и не помнила…
Ее фиолетовые глаза стали темными, как сама ночь, и последние блики воспоминаний угасли во тьме этих очей. Испив чашу до дна, Плам уточнила: — Спасибо, Аконит, а я точно не заражусь? — Теперь ее голос стал таким строгим и холодным… — Конечно нет. — Ответил фей, отвернувшись к витражному окну. Плам благодарно кивнула ему и вылетела прочь. Она забыла о Седрике и обо всем, что было между ними в прошлом…