Сын Огня, дочь Солнца

Карна никому не признался бы сейчас, что сбывшаяся мечта может приносить сильную боль. Он всю жизнь просил тело мужчины и сегодня получил желаемое. Вот только — насмешка судьбы! — в тот миг, когда впервые примирился с мыслью о том, что он — девушка, впервые без ненависти и неприязни взглянул на слабое тело, заметив, с какой любовью учитель в день их свадьбы смотрит на него. Теперь всё кончено. Ничего не будет. Ничего и не может теперь быть. «Надо прекратить терзать себя бесполезными мыслями и сосредоточиться на будущем поединке с Арджуной!» Но как это сделать, если в голове совсем другое? Ведь только сегодня днём он обходил семь кругов вокруг жертвенного огня с человеком, которому решил посвятить свою жизнь, и вдруг… Пришло благословение! Худшее, чем полученное прежде проклятие. Как жить, если для него ничего не изменилось с обретением мужского тела? Все желания остались прежними: ласкать губы учителя своими, обнимать, ощущая, как тот отзывается на его прикосновения… Этого никогда между ними не было, но Карна всегда мечтал об этом прежде и, как великий грешник, продолжал мечтать сейчас. Несколько раз ещё во времена своего ученичества, ему случайно довелось увидеть учителя обнажённым во время омовений в реке, и при воспоминании об этом его всегда бросало в жар. Он не спал ночами, задыхаясь от непонятных самому чувств. И сейчас его снова окатило горячей волной с головы до ног… Жестокая, ужасная насмешка! Именно этой ночью они, наконец, могли быть вместе как муж и жена. То, о чём он десять лет мечтал, свершилось бы… Почему Дурваса снял проклятие именно сегодня? Почему не подождал хотя бы один день?! Но тут же новая мысль остановила Карну. А если бы после этой единственной ночи в него вошла душа ребёнка? Тогда ему бы пришлось остаться в теле женщины навсегда. Долг матери не позволил бы предать малыша после его рождения, ведь невозможно помыслить, каково было бы ребёнку, если бы мать после родов превратилась в мужчину? Нет, мудрец Дурваса поступил правильно. «Если я был рождён мужчиной и лишь из-за проклятия выглядел девушкой, вне сомнений, этой свадьбе нельзя было позволить состояться!» Он не имеет права жаловаться и страдать, ведь у него осталась прежняя мечта о том, чтобы стать великим воином, и теперь этой мечте не помешает уже ничего. Да, ему придётся опять тренироваться, чтобы привыкнуть к новому телу. Заново учиться стрелять из собственного лука, потому что глаза и руки стали иными и требуют по-иному приноровиться к ним. Впереди ещё поединок с Арджуной, а остальное… Обо всём другом стоит поскорее забыть! *** — Сынок… Арджуна! Во дворец приехал Васудева Кришна. Он желает тебя видеть… Арджуна поднял голову и с немалым удивлением посмотрел на мать. — Меня желает видеть Васудэва? Но зачем? — Я не знаю, сын, но… Поговори с ним. Он мудр и желает тебе добра. В конце концов, он прислал тебе те пять камней, подсказавших, как надо вести себя в бою с Друпадой. Ты сам рассказывал! Помнишь? Он же наш друг. Арджуна с неохотой отложил в сторону лук, на котором перетягивал тетиву, и поднялся навстречу Кришне. Тот вошёл в своих привычных золотых одеждах с неизменной таинственной полуулыбкой на устах. Арджуна сложил руки у груди и поклонился сдержанно и напряжённо. Кунти вышла из покоев, утянув за собой любопытных близнецов, с восторгом и обожанием пялившихся на Кришну. Занавеси закрылись. Арджуна выпрямился, ожидая того, что скажет ему Васудева. — Я пришёл к тебе, сын Кунти, сообщить, что тебя вскоре ждёт важная миссия. Я бы сказал сверхчеловеческая, непосильная больше ни для кого. — И для этой цели выбран именно я? — с сомнением спросил Арджуна. — Для этой цели избраны вы пятеро братьев-пандавов! Вы вместе установите царство справедливости на этой пропитанной адхармой земле, но ради этого вам придётся много сражаться. — Сражаться я всегда готов, — спокойно отозвался Арджуна. — Но это будет не простое сражение, Партха. Вам придётся перенести много страданий и скорби, но род ваш будет благословлён на века, как и вы сами. Вы непременно справитесь с этой великой задачей. — Но почему выбраны именно мы? — заинтересовался Арджуна. — У вас самые горячие и преданные сердца во всей Бхарате, кроме того, вы — сыновья богов. Кого лучшего я должен искать на эту роль? — То есть, имеется задача или предопределение, от которого нельзя отказаться? — уточнил Арджуна. — Партха… Если вы не справитесь с этой задачей, то не справится никто! Зло воцарилось на земле и собирается в будущем править всеми царствами, принося людям одни несчастья. Если праведники не остановят бесчестных, то кто вступится за простой народ? От вас зависит судьба огромного государства. Арджуна с сомнением посмотрел на Кришну. — Такие речи очень странно звучат для меня, сын Деваки. Более того, мне кажется, вы пришли сюда не только затем, чтобы предупредить нас о грядущей миссии борьбы праведности с бесчестием. Что-то есть ещё… — Без сомнения, Партха, без сомнения, — Кришна плавно приблизился к постели и уселся на неё, скрестив ноги, достал флейту и приложил к губам. Нежная и одновременно пронзительная мелодия полилась из золотого инструмента. — Ты слышишь, Партха? Чьё-то любящее сердце страдает. Оно томится в неволе, и ты должен его освободить. — Чьё? — изумился Арджуна. — Дочь побеждённого тобой Друпады, удивительная дэви, вышедшая из огня ягьи, устраивает в скором времени сваямвару. Твой двоюродный брат Дурьодхана, известный своими подлостями и злодействами, по наущению своего коварного дядюшки собирается отправиться туда и жениться на ней. Ни любви, ни сострадания Дурьодхана испытывать не способен. Прекрасная Драупади будет всю жизнь несчастлива. Её сердце почернеет, соприкоснувшись с таким, как твой двоюродный брат. Не стоит ли тебе призадуматься о её спасении, о Партха? — Ах, вот оно что! Так дэви Каришму на сваямваре ты тоже спасал от Дурьодханы? — Дэви Каришма несколько дней тому назад перестала быть той, кого сватают, — холодно отозвался Кришна. — Твой вопрос не имеет смысла, Партха. — Для меня имеет. Тебе открыто многое, Васудева. Неужели ты не знал с самого начала о проклятии, полученном с рождения дэви Каришмой? — с подозрением спросил Арджуна. — Откуда мне было знать? — благозвучно рассмеялся Кришна. — Если бы я знал, то не участвовал бы в сваямваре. Снова заиграла флейта, но тут же прервалась. — Или ты боишься, Партха, что Драупади тоже проклята? — усмехнулся Васудева. — Успокою тебя: это не так. — Я не собираюсь ни на ком жениться! — Ты видел её портрет? — Как бы она ни выглядела, я на ней не женюсь. — Между прочим, она самая привлекательная невеста в Бхарате. — Я видел кое-кого намного привлекательнее. И ты, к слову, сам недавно собирался жениться на этой же дэви, пока я её не похитил. Я до сих пор безмерно сожалею, что избранником дэви Каришмы стал не я. На месте этого… Арундэва я бы ни за что не уехал из Чампы после свадьбы и вообще… отказался бы признавать наш брак с дэви Каришмой недействительным! — Ого! Очень, очень любопытно! — Кришна отложил флейту и заинтересованно взглянул на Арджуну. — И как бы ты обосновал свой отказ перед всеми, учитывая случившееся? — Я бы сказал уважаемому Крипачарье, что семь клятв уже были принесены, и я должен жить с тем, кого мне послала судьба, не важно, мужчина это или женщина! Если возле жертвенного огня я поклялся переносить со своей супругой все тяготы и лишения, которые ей посылает судьба, то я не имею право отказаться от неё только потому, что её тело изменилось и стало иным! Ведь душа в этом теле осталась прежней, а любовь — это родство душ. Последовала длинная пауза, после которой Кришна со вздохом пробормотал. — Но она же мужчина, Партха. Точнее, сын Радхи Карна никогда и не был девушкой. Он просто так выглядел из-за проклятия. И совсем не его вина, что окружающие его неверно воспринимали. Он всегда был мужчиной. Ему жениться теперь надо, а не замуж выходить. — Никто не знает, что случится завтра. — Неужели ты надеешься, что сына Радхи Карну снова проклянут тем же проклятием? — мелодично засмеялся Кришна. Арджуна покраснел. Ему стыдно было признаться, но в последние несколько дней он ждал как раз чего-то подобного. — И всё же ты подумай хорошо по поводу грядущей сваямвары дочери Друпады. Она настоящая красавица! В конце концов, я не предлагаю тебе в жёны Шикхандини. — А что плохого в принцессе Шикхандини? — с вызовом спросил вдруг Арджуна. — Прекрасная, сильная дэви, достойный пример для многих воинов! — Партха, ты… — прохладные пальцы Кришны внезапно невесомо, будто случайно, коснулись запястья Арджуны и задержались на нём, — очень пылкий. Тебе надо учиться смирять свои порывы. Страсть — не лучший советчик. Иногда её стоит укротить и подумать о пользе. А уж о том, что закон должен соблюдаться всегда, я даже говорить не стану. Ты сам это знаешь. Арджуна решительно высвободил руку. — Я соблюдаю закон и думаю о пользе, но это не значит, что я обязан жениться по чьему-то указанию. Я женюсь, когда моё сердце само выберет невесту. — Тогда приезжай в Двараку и взгляни на ту, кого точно выберет твоё непослушное сердце, — Кришна всё ещё старался улыбаться, но его улыбка выглядела напряжённой. — Её зовут Субхадра. Она давно мечтает о тебе. Эта свадьба принесёт всем пользу. И она поможет нам с тобой стать наконец ближе друг другу. Кришна многозначительно посмотрел на Арджуну, но тот никак не прореагировал на слова Васудевы. — Мы с тобой и без того родственники, — удивился Арджуна. — По линии матери. О какой ещё близости говоришь ты? Сообразительный Кришна впервые в жизни не нашёлся, что ему ответить. *** — Значит, тебе не удалось заставить Арджуну думать и действовать, как нужно тебе? — Махадэв почему-то выглядел на удивление довольным, несмотря на то, что история, которую с сокрушённым видом показал ему Нараяна, противоречила в корне божественным планам. — Увы, Шивприя. Арджуна из этого мира был очарован дэви Каришмой, превращённой после снятия проклятия в великого воина Карну. Для меня не осталось места в его непреклонном сердце. — И какой же выход ты нашёл, чтобы снова попытаться пустить события в нужное русло? — заинтересовался Махадэв. — Я посоветовал Драупади потребовать от женихов выполнить несколько иное задание, чем предполагалось вначале: победить в поединке царя ракшасов Хидимбу, наводившего ужас на окрестности. Само собой, в этом состязании победил Бхима, о Боленатх. А я поразил обе цели одним выстрелом: сделал Драупади женой пандавов и поспособствовал рождению Гхатоткача. — И все пятеро пандавов снова оказались мужьями Драупади? — Конечно. — Но как? В данном случае ведь никто из братьев не ходил за якобы «милостыней», да и царица Кунти точно знала, что её сын Бхима отправился на сваямвару. — Поддавшись моему внушению, Кунти случайно оговорилась. Благословляя Бхиму, вместо того, чтобы сказать, что каждый из её сыновей заслуживает такой же прекрасной благочестивой жены, она произнесла: «Такая прекрасная жена достойна разделить своё благочестие с каждым из моих пятерых сыновей». После такого смелого заявления братьям пришлось опять жениться впятером. Арджуна дольше остальных сопротивлялся этому, но я предварительно побеседовал с Юдхиштхирой и убедил его, что старший брат должен ещё раз объяснить младшему важность соблюдения дхармы. — И Арджуна согласился? — Он был вынужден послушаться старшего брата, которого поклялся уважать как отца после смерти царя Панду. Две из трёх проблем решились, но у меня никак не выходило последнее: сделать Карну, снова обретшего мужской облик, другом Дурьодханы и смертельным врагом Арджуны. Для этого нужно было срочно придумать что-то особенное. Я очень рассчитывал на грядущий поединок Арджуны с Карной. Вычислив нужный день, я вложил одну магическую стрелу в колчан Партхи. Эта стрела была связана со мной и должна была слушаться только моих мысленных приказов даже на огромном расстоянии. А потом я подослал в Хастинапур своего слугу, чтобы тот следил за перемещениями Арджуны. Я приказал ему, чтобы о начале поединка Карны и Арджуны этот шпион немедленно сообщил не только мне, но и Дурьодхане. Правда, для меня, как и для остальных, то, что случилось потом, явилось полной неожиданностью.