Черный цвет солнца

      Солнечный луч пробился сквозь неплотно задернутые тяжелые шторы и мягко скользнул по письменному столу. Бледный юноша, до этого внимательно вчитывающийся в текст массивного фолианта, бросил взгляд на крошечные наручные часы и устало захлопнул книгу. Драко потянулся, разминая затекшие за бессонную ночь спину и плечи. Конечно, он мог потратить время на сон, но этикет, история и родословная чистокровных родов сами себя не выучат. Слизеринец знал насколько его отец строг и педантичен в отношении к образованию будущего наследника, а потому подросток старался зря не ссориться с родителем.       Драко скинул с плеч рубашку и подошел к зеркалу. Его бледную, точно фарфоровую, кожу уродовал огромный темно-фиолетовый синяк, начинавшийся на спине и переходящий на плечо. Малфой осторожно провел кончиками пальцев по поврежденной коже, вспоминая, как он получил это «украшение».       На каникулах лорд Малфой снова затронул тему вступления слизеринца в ряды Пожирателей Смерти. Драко никогда не перечил отцу, зная о его властном характере, не допускающего неподчинения. Подросток лишь покорно склонял голову, когда Малфой-старший сообщил, что его наследник должен поступить на Слизерин, когда приказали «дружить» только с будущими наследниками чистокровных родов, когда наказали стать лучшим студентом на курсе и вступить в команду по квиддичу. Однако в тот раз Драко не смог смириться с уготованной для него участью. Подросток сжал кулаки, пытаясь побороть страх перед отцом, прямо взглянул ему в глаза и ответил: — Я отказываюсь принимать Темную метку, papa.       Драко отлично помнил взгляд отца, вмиг ставший стальным, его возмущенно сжавшиеся в одну линию губы и побагровевшее от гнева лицо. Лорд Малфой не кричал на него, нет, он бы не позволил Темному Лорду случайно стать свидетелем их скандала. Люциус говорил предельно спокойно, но подросток чувствовал, как его тело содрогалось от каждого нового обвинения, которыми щедро сыпал Малфой-старший. А затем, вымещая свою злобу, старший маг яростно наносил удары тяжелой тростью по спине сына, после чего запретил домовикам залечить его раны.       Слизеринец стойко стерпел все, не издав ни единого звука, но без моральной поддержки матери он бы сломался уже давно. Нарцисса, на публике игравшая роль холодной и неприступной дамы, наедине с сыном преображалась в любящую и заботливую мать. Она всю себя посвятила Драко. Нарцисса делала все возможное, чтобы мальчик не вырос таким же черствым и жестоким человеком, как его отец. Поэтому леди Малфой тайком от мужа старалась привить сыну доброту, сопереживание, водила на прогулки в магловский мир, читала на ночь сказки и окружила ребенка своей любовью и теплом, которого сама была лишена в детстве.       Малфой-младший и до этого подвергался насилию со стороны отца, а тот, желая вырастить истинного наследника, нередко бил подростка за любой проступок. Считая, что строгая дисциплина — это лучший метод воспитания, Люциус запрещал жене излишне, на его взгляд, нежничать с сыном. Для аристократических родов волшебников подобная сдержанность в отношениях была вполне естественна даже в кругу близких родственников.       А пребывание в поместье Темного Лорда лишь усугубило ситуацию. Лорд Малфой делал все возможное, чтобы показать сюзерену преданность и верность своей семьи. Драко стоило немалых усилий, чтобы придумать способ вывести мать из-под удара: обычно Малфой-старший не трогал жену, отыгрываясь на сыне, но вполне мог шантажировать подростка ее здоровьем.       Вообще их брак был заключен по расчету для укрепления связей обоих родов — привычное дело для аристократических семей. А после рождения наследника Нарцисса и вовсе жила в отдельном крыле Малфой-мэнора. Но на всех приемах они были обязаны появляться в полном составе, демонстрируя свою крепкую и счастливую семью.       Драко не раз ловил себя на мысли, что он не так боится Темного Лорда, как собственного отца. Поэтому подросток решил сначала посоветоваться с матерью, а уже затем предпринимать какие-либо действия. Одно слизеринец принял, как догму: Нарцисса должна как можно быстрее покинуть поместье, иначе ее безопасность будет под угрозой. Леди Малфой, внимательно выслушав сына, категорически отказалась уезжать, она не могла себе даже представить, что оставит Драко один на один с двумя монстрами — с Темным Лордом и Люциусом. Однако подросток настаивал на своем, и женщина скрепя сердце согласилась.       Вместе они придумали план: леди Малфой притворится больной и ее отправят поправлять здоровье к родственникам в поместье на юге Франции, где климат гораздо мягче. Только просто так Темный Лорд не позволил бы своим приспешникам покинуть пределы территории Британии. Нарциссе удалось убедить мужа в необходимости этой поездки, и тот, хотя и недоверчиво отнесся к ее словам, но все-таки был вынужден дать одобрение, так как лорд Малфой по брачному договору не имел права запрещать жене переезжать, когда она уже родила ему наследника.       Люциус понимал задуманный план сына и не горел желанием потерять авторитет процветающего семейства и вызвать в высшем обществе лишние вопросы и слухи, а поэтому Малфой-старший поставил условие: Драко должен самостоятельно обратиться с этой просьбой к Темному Лорду. Маг рассчитывал, что подросток не осмелится предстать перед самим Волдемортом, а уж тем более просить его о чем-либо. Если бы такое и случилось, Лорд, по мнению Малфоя, не дослушал завравшегося наглеца и до середины предложения, послав в него парочку Круциатусов для профилактики.       И это действительно могло произойти, не проведи Волдеморт к тому времени ритуал присоединения двух своих крестражей и не верни он большую часть прежнего разума. Драко Малфой, прекрасно осознавая, что сейчас на кону, преодолел себя и без тени страха попросил Темного Лорда о снисхождении, и тот, ко всеобщему удивлению, согласился. Темный маг всегда ценил смелость в людях, а видя в глазах слизеринца необыкновенную решимость идти до конца ради дорогого ему человека, он мысленно признал, что именно такого союзника хотел бы видеть в своих рядах. Решив проверить стойкость и сообразительность подростка, Темный Лорд дал ему задание — найти давно утерянную диадему Кандиды Когтевран до Рождества. Драко Малфой тогда был на седьмом небе от счастья: он добился того, чего хотел, и отец никак не смог вмешаться. Однако осознание пришло также скоро — диадема пропала еще при жизни самой Основательницы факультета и до сих пор ее никто не обнаружил. Впрочем, Драко не терял надежды, слизеринец обыскал большую часть библиотеки Малфой-мэнора в поисках хоть какой-нибудь информации о нужном артефакте, и все же единственное, что подросток узнал, это старую легенду о дочери Кандиды Елене, ее зависти к славе матери, толкнувшей девушку на кражу диадемы и бегство в Албанию. Задача казалась Драко с каждым днем все более невыполнимой, но он напоминал себе для кого все эти усилия и со свежими силами по второму разу перелистывал покрытые плесенью фолианты, внимательно отыскивая хоть малейшее упоминание о диадеме. Подросток понимал, что в одиночку ему вряд ли удастся справиться с заданием, а потому тщательно перебирал в уме имена возможных союзников. Слизеринцев, с которыми он обучался в школе, Драко вычеркнул сразу же, так как они в первую очередь были наследниками своих родов и волновались лишь о собственных интересах. Можно было еще обратиться за помощью к крестному, но после возрождения Темного Лорда Малфой уже не был так уверен какой стороне принадлежит Снейп. Так что подросток рассчитывал найти что-нибудь важное в библиотеке Хогвартса.       Драко вспомнил, что завтрак вот-вот начнется, быстро оделся и пригладил отросшие за каникулы волосы. Он снял с руки часы — единственную магловскую вещь — и бережно спрятал их в верхний ящик письменного стола.       За столом Слизерина было непривычно шумно: студенты увлеченно обсуждали вчерашний разгром Выручай-комнаты и раскрытие «Отряда Дамблдора». Малфой невозмутимо занял свободное место и незаметно попытался найти за столом Гриффиндора Поттера и всю его компанию. Драко переживал, что кого-то из них могли поймать дружинники, а еще ему было интересно, чем закончилась встреча Мальчика-Который-Выжил с Амбридж. Слизеринец предполагал, что скорее всего старая жаба потащила Поттера к директору, но сейчас за Преподавательским столом не было ни Дамблдора, ни Амбридж, ни деканов факультетов. Это настораживало. Подросток остановил взгляд на кучерявой макушке Гермионы Грейнджер. Девушка слушала Поттера, слегка сдвинув на переносице брови. Внезапно она посмотрела на стол Слизерина и встретилась глазами с Драко. Малфой слегка кивнул, приветствуя Гермиону, на что получил теплую улыбку в ответ. Уголки губ Драко дрогнули — противостоять искренней улыбке Грейнджер подросток не мог.       Его окликнули немного опоздавшие на завтрак «друзья». — Хэй, Драко, уже слышал новости? — Нотт приземлился рядом с блондином.       Блейз также, как и обычно, молча занял свободное место напротив, лишь взглядом выражая слабую заинтересованность. Паркинсон села рядом с Забини, закрывая Драко вид на гриффиндорский стол. Малфой, чувствуя раздражение, переключил внимание на «друзей». — Естественно слышал, и вы задолжали мне одно желание, — в своей привычной манере высокомерно протянул слизеринец. — И чего же ты хочешь? — прищурилась Паркинсон. — Узнаете немного позже, — загадочно ответил Драко.       В Большой зал важно прошествовали сверкающая торжествующей улыбкой Амбридж, Министр магии и еще несколько авроров. За ними с напряженным видом плелись деканы. Немного замешкавшись, Фадж неловко встал за высокую кафедру, за которой Дамблдор любил обращаться к студентам, и усиленным Сонорусом голосом провозгласил: — Уважаемые профессора и студенты Хогвартса! С великим сожалением я вынужден вам сообщить, что прежний директор школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбус Дамблдор совершил непростительное — измену всему магическому сообществу Британии! Я, Корнелиус Фадж, как действующий Министр Магии объявляю Долорес Джейн Амбридж новым директором.       Раздались громкие в установившейся гробовой тишине хлопки слизеринцев. Драко украдкой посмотрел на стол Гриффиндора: все бывшие члены «Отряда Дамблдора» возмущенно зыркали в сторону Амбридж. Новоиспеченный директор приторно ухмыльнулась, окидывая взглядом недовольные лица большинства студентов. — Благодарю вас за оказанную честь, министр. Я с превеликой ответственностью возьмусь за такое непростое дело — воспитание юных магов и волшебниц. За все мое время пребывания в Хогвартсе в качестве инспектора я, к сожалению, выявила недопустимое множество нарушений. Уверяю, с момента моего вступления на должность директора, наше образование преобразится лучшим образом. Так давайте же будем вместе работать, совершенствуясь, во благо будущим поколениям!       Малфой заметил, как скривились лица профессоров от речи Амбридж, даже Снейп, редко выставлявший напоказ эмоций, позволил себе с отвращением приподнять уголок губ. — Также, согласно требованиям устава Хогвартса, я не имею права закрыть глаза на такой вопиющий инцидент, — продолжила она, однако теперь в ее голосе отчетливо слышались стальные нотки. — Как всем уже известно, была выявлена и ликвидирована тайная организация студентов — «Отряд Дамблдора».       Амбридж обвела взглядом зал, выдерживая театральную паузу. — И хотя нам удалось установить лишь личность их лидера, однако этот случай должен послужить уроком для всех нас, — она пристально оглядела гриффиндорцев, задерживая жесткий взгляд на Гарри Поттере. — Круто у тебя это получилось, приятель, — дружески толкнул Драко в плечо Нотт. — Наконец наш Золотой мальчик поймет, что Дамблдор не всегда его прикроет, — ехидно протянула Паркинсон. — Амбридж ведь только Поттера смогла поймать, другие выйдут сухими из воды, — равнодушно заметил Забини.       Паркинсон, недовольная замечанием своего приятеля, сморщилась, становясь еще больше похожей на мопса. — Блейз, не будь занудой! Все прекрасно знают, кто мог входить в их «отряд». Так что доказательства найдутся. Тем более наш Драко всех ей выдал, не так ли?       Малфой не ответил. Он заранее все продумал, еще до того, как обратиться к гриффиндорцам за помощью в поиске диадемы. Тогда подросток ломал голову над тем, как, не вызвав подозрений у своих «друзей», подойти к Поттеру и его компании. Его неожиданно выручили сами слизеринцы. Во время одной из их вынужденных из соображений приличия посиделок в Гостиной Теодор Нотт шутливо предложил спор: Драко Малфой должен будет втереться в доверие Гарри Поттеру настолько, чтобы его приняли в «Отряд Дамблдора», а затем выдать всех нарушителей Амбридж. Малфой тогда не воспринял это всерьёз и согласился, так как это могло послужить неплохим алиби. Иначе кто-нибудь из «друзей» непременно поведал бы лорду Малфою о необыкновенно теплых отношениях его сына с Мальчиком-Который-Выжил.       Даже тогда Малфой не горел желанием сдавать гриффиндорцев в лапы розовой жабы, которая с самого начала семестра кровожадно зыркала в их сторону. Слизеринец не чувствовал никакой неприязни к Поттеру и его друзьям, особенно сейчас, когда у Драко было так много проблем и без Золотого мальчика. А после всего, что, казалось бы, враги для него сделали, подросток окончательно решил забыть о споре. Конечно, того времени, что они провели вместе, было недостаточно для зарождения настоящей дружбы, но искренняя, хоть и неявная, привязанность и уважение крепко связали их. Драко волновался, как бы новые приятели не узнали о пари со слизеринцами и не решили, что он — это тот самый предатель. Оправдания считались ниже достоинства любого уважающего себя Малфоя. Даже если бы подросток перешагнул через свою гордость, то пришлось рассказывать все до последнего, в том числе и про отца. А этого слизеринец себе уже никак позволить не мог. Но все доказательства были против него: гриффиндорцы и до этого с подозрением к относились к подростку.       Драко задумчиво крутил в пальцах ложку, пропуская мимо ушей адресованные Поттеру слова Амбридж: «Я запрещаю вам посещение Хогсмида до конца года, надеюсь это хоть как-то поменяет ваше отношение». Малфой молча поднялся, больше не обращая внимания на «друзей», и направился на занятия по трансфигурации. По дороге подросток решил во что бы то ни стало найти того, кто сдал «Отряд Дамблдора» Амбридж. *** — Это возмутительно! Она запретила тебе походы в Хогсмид! — Гермиона никак не могла прийти в себя после случившегося во время завтрака.       Гарри устало прикрыл глаза, останавливаясь у колонны напротив кабинета трансфигурации и прислоняясь к ней спиной. — А, по-моему, это было вполне ожидаемо. Если Дамблдор тогда не взял бы всю ответственность на себя, меня вообще отчислили. — Ну да, создание подпольного кружка даже Мальчику-Который-Выжил не простили бы, — горько усмехнулся Невилл. — Еще бы узнать, кто нас сдал этой жабе, — мстительно сжал кулаки Рон.       С недавнего времени он тоже входил в состав «Отряда Дамблдора» и с большим энтузиазмом наверстывал упущенное, хотя и старался держаться от бывших лучших друзей немного в стороне. — Хах, что, Поттер, рвешь волосы на голове, пытаясь понять, как Амбридж прознала про вашу шарашку? – послышался насмешливый высокомерный голос.       Это была Пэнси Паркинсон. Стоя в окружении нескольких слизеринцев, она сложила руки на груди и презрительно взирала на Поттера. — Что ты имеешь в виду? — холодно спросил Гарри. — О, бедняжка! Ты так и не понял, что пригрел змею на груди? — ее «свита» тихо захихикала. — Позволь тебе объяснить, еще в прошлом семестре я, Забини, Нотт и Драко Малфой заключили нечто вроде пари, что ваш новый «друг» войдет в ваши стройные ряды и затем сдаст с потрохами Амбридж.       Рон сквозь стиснутые зубы гневно процедил: «Вот же лживый слизень!», Невилл нахмурился, а Гермиона напряженно переводила взгляд с Паркинсон на Поттера. Гарри же остался внешне спокойным.       Поттер слишком устал от этого цирка. Он вплотную подошел к Паркинсон, заставив слизеринцев мгновенно замолчать. Гриффиндорец стоял всего в нескольких сантиметрах от девушки, прямо смотря ей в глаза. У Пэнси побежали мурашки от этого ледяного взгляда. Такой реакции от Золотого мальчика не ожидал никто. — Запомни, Паркинсон, никто не смеет наговаривать на моих друзей. Так что лучше несколько раз подумай, прежде чем называть кого-то из них предателем, — подросток говорил тихо, но его голос набатом звучал в голове девушки.       Слизеринка не успела и рта открыть, чтобы произнести что-то в ответ, как Гарри уже отстранился и, кинув гриффиндорцам: «Пойдем», скрылся за дверью кабинета трансфигурации.       Драко обнаружился за одной из последних парт. — Поттер, — Драко приподнял бровь, заметив стоящего у его парты гриффиндорца.       Вскоре к нему присоединились Невилл, Гермиона и Рон. Малфой почувствовал накалившуюся в кабинете атмосферу. — У нас есть к тебе несколько вопросов, — решил взять на себя роль дипломата Невилл. — Да чё его спрашивать?! И так все ясно, — воскликнул Рон, расталкивая гриффиндорцев и хватая слизеринца за лацканы мантии.       Малфой не пытался вырваться из хватки Уизли, а лишь с отвращением на него взглянул. Гермиона вскрикнула, прося Рона прекратить. — Отпусти его, мы точно не знаем, правда ли то, что сказала Паркинсон, — благоразумно рассудил Поттер.       Уизли, услышав тот же холодный тон, что и во время недавней перепалки со слизеринцами в коридоре, разжал пальцы. Гриффиндорец опасался этого нового Гарри, который вел себя совсем иначе, чем тот застенчивый, хоть и импульсивный подросток, знакомый ему ранее.       Гарри со скрипом придвинул стул к парте, за которой разместился Малфой, и сел на него. Остальные последовали его примеру, лишь Уизли остался стоять, скрестив на груди руки. Поттер уже вошедшим в привычку жестом создал полог тишины. Драко поправил мантию и приготовился к расспросам. — В чем-то Паркинсон была права — я действительно заключил с ними пари. Но это была вынужденная мера, только так я мог оправдать общение с гриффиндорцами.       Иначе я не осмелился бы попросить вас о помощи с поиском диадемы… У меня и в мыслях не было вас предавать. К тому же меня могли поймать вместе с вами, а Амбридж все равно кого отчислять.       Рон только фыркнул, показывая, что ни на йоту не поверил в рассказ слизеринца. Гермиона на него строго посмотрела, и парень затих. — Это не оправдание, ты с легкостью смог бы как-то обхитрить своих дружков. К тому же, зная связи твоего отца, можно предположить, что он бы нашел способ оставить тебя в списках студентов Хогвартса, — с подозрением заметил Лонгботтом.       При упоминании лорда Малфоя Драко побледнел. Он с ужасом представил все возможные кары, которые обрушил бы на него отец. И пара синяков было самым мягким и гуманным. — Зачем Малфою нас подставлять? Мы же помогли обезопасить его мать! — Гермиона явно недоумевала.       Спустя еще пару минут бессмысленных споров и обвинений, когда времени до начала занятия почти не осталось, Гарри все-таки прислушался к голосу разума и объявил: — Хорошо, если Малфой найдет того, кто действительно сдал ОД, и предоставит веские доказательства его виновности, то тогда мы снимем с него подозрения. — Я ему помогу, — вызвалась Гермиона, от чего Рон Уизли недовольно скривился.       Гарри пожал плечами, показывая, что ему, в общем-то, все равно.       Следующей парой у пятого курса Гриффиндора и Слизерина было окно. Гарри вспомнил о дневнике матери и решил воспользоваться свободной минутой, чтобы наконец приступить к его расшифрованию. Забившись в самый дальний уголок библиотеки, подросток достал из внутреннего кармана мантии изрядно помятые листки пергамента и внимательно их прочитал.       Символ с обложки дневника Лили оказался очень древним — его использовали в алхимии при изготовлении философского камня. Гарри еще раз взглянул на странные закорючки, которыми были исписаны страницы тетради.       «А если этот язык вообще не существует? Может быть это просто каракули, которые превратятся в осмысленные предложения по произнесению пароля. Символ на обложке обозначает круговорот жизни и смерти, но что, если важна змея сама по себе?»       Подросток представил змею живой, как делал много раз до этого, а затем тихо произнес на парселтанге: «Я — Гарри Поттер. Открой мне свои секреты». Однако ничего не произошло, хотя Гарри и повторял свою просьбу несколько раз, используя разные формулировки. Текст по-прежнему оставался нечитаемым.       «Да уж, это не сработало. Да и откуда маме было знать парселтанг, на нем, насколько мне известно, только потомки основателя Слизерина могли говорить», — Гарри разочарованно откинулся на спинку стула. — Хм.., мама изучала древние родовые чары… Мы, конечно, не проходим этот раздел магии, но кое-что из книг Сириуса я уловил: любые подобные чары строятся на крови».       Гарри в который раз изучил символ, но теперь показавшиеся ему ранее искусно выделанные чешуйки оказались крошечными шипами. Решив немедленно привести свои мысли в действие, гриффиндорец надавливающим движением провел указательным пальцем по поверхности змеи. Ярко-алые капли крови обагрили серебряный символ. Подросток тихо зашипел от боли, стараясь не привлекать внимания мадам Пинс. Впрочем, в следующее мгновение кровь впиталась, змея, к удивлению Гарри, подмигнула ему правым глазом и повернулась по часовой стрелке. Тетрадь открылась на первой странице: записи Лили преобразились из непонятных закорючек в слегка наклоненные слова.       В дневнике Лили, кроме записей о родовых чарах, Гарри нашел и краткое описание всего произошедшего за последние два года жизни матери. Она переживала за будущее ее семьи и сына, когда Волдеморт развязал войну со всем магическим сообществом Британии, боялась потерять друзей в одном из сражений, не доверяла Дамблдору, но в итоге поверила доводам Джеймса, что директор их защитит. Лили также сочувствовала Снейпу, которого давно уже простила, и помогла ему вернуться на светлую сторону.       Однако за несколько месяцев до рождения сына, когда целую семью ее друзей истребили, рыжеволосая волшебница с ужасом осознала, что ничего не сможет противопоставить Волдеморту. Страх потерять еще даже не рожденного, но уже горячо любимого сына заставил ее прибегнуть к крайним мерам. Джеймс уверял жену, якобы они в безопасности, и целыми днями пропадал на очередном задании Министерства. Поэтому Лили решила действовать в одиночку. Сначала она перевернула всю их немаленькую библиотеку, собранную самой волшебницей, так как Поттер не питал большой любви к книгам. В результате долгих поисков, женщина поняла, что ни одно из светлых заклинаний и ритуалов ей не поможет. Лили была безутешна, пока не наткнулась на родовые чары, запрещенные Министерством, хотя и не относящиеся к разряду темных.       Вскоре родился Гарри, и у волшебницы уже не было столько свободного времени. Заботы о младенце немного ободрили ее, отвлекая от тревожных мыслей о возможной смертельной опасности. Некоторое время спустя Лили ругала себя за то, что промедление могло стоить ее новорожденному счастью жизни. С удвоенной силой женщина принялась выискивать нужную информацию. Однако сведений о родовой магии были лишь незначительные крупицы. И тогда она обратилась к школьному другу — Снейпу. Он всегда относился к ней, как к младшей сестре, и старался помогать по мере сил. Зельевар и на этот раз не подвел, хотя и заподозрил ее во лжи. В одну из бессонных ночей Лили наконец нашла, что так долго и упорно искала. Древний ритуал защиты мог оградить ребенка от опасности, но взамен требовал принести в жертву жизнь матери. К этим чарам прибегали на протяжении всей истории не часто: они требовали слишком много магической энергии и были недоступны для большинства средних по силе магов.       Последнюю запись Лили оставила за несколько дней до собственной смерти. Гарри со слезами на глазах вчитывался в немного кривые от волнения писавшей строчки — это было адресованное ему послание.       «Дорогой Гарри. Если ты нашел мой дневник, значит у меня все получилось. Я бесконечно сожалею, что не смогла быть рядом с тобой, поддерживать тебя во время важнейших событий твоей жизни, однако другого выбора у меня не было. Я надеюсь, что смогла подарить тебе хоть немного счастливую жизнь без риска постоянной опасности. Не переживай за нас с папой, мы счастливы знать, что нам удалось тебя сберечь. И где бы ты сейчас ни был, знай — я люблю тебя, сынок! Мама»       Гриффиндорец аккуратно вырвал непослушными пальцами страницу с письмом Лили, сложил немного потрепанный листок обычной магловской бумаги и убрал в нагрудный карман мантии.       Драко и Гермиона решили сначала опросить всех бывших членов «Отряда Дамблдора» в надежде выяснить какие-нибудь важные подробности. Близнецы Уизли опять куда-то пропали после занятий, и друзья начали расследование с пуффендуйцев, так как их Гостиная была ближе всего. Но они не рассказали подросткам ничего нового. Ребята решили на время затаиться, чтобы случайно не вызвать гнева Амбридж. Грейнджер и Малфой поняли, что студенты напуганы и вряд ли стали бы что-то выяснять, рискуя нарваться на проблемы.       Следующими были когтевранки. Гермиона планировала поговорить с Чжоу Чанг, однако ее подруги сообщили, что она после завтрака куда-то исчезла и на занятия не приходила. Драко, заподозрив неладное, тут же спросил, не была ли она несколько дней назад в кабинете у Амбридж. Девушки признались, что бывший профессор вызывала ее к себе как раз вчера днем.       Подростки, не сговариваясь поняли в чем дело. Грейнджер предложила обыскать все женские туалеты. Слизеринец саркастично заметил, что есть и другие места, где студентка могла уединиться, но гриффиндорка уже скрылась за углом, направляясь к ближайшей уборной. Малфой лишь тяжело вздохнул и направился на поиски.       Чжоу нашлась в туалете Плаксы Миртл. Сейчас привидения не было на месте, видимо, оно гуляло где-то в коридорах школы. Чанг сидела на своей сумке, прислонившись спиной к холодной стене, и плакала. Гермиона тактично протянула ей наколдованный платок, который был с немой благодарностью принят когтевранкой.       Грейнджер присела на корточки рядом с Чжоу и осторожно спросила: — Что случилось, Чжоу? Неужели ты настолько сильно дорожила ОД?       Гермиона решила начать издалека. Может, разговор с Чжоу выведет на поверхность новую информацию. Пока было рано обвинять когтевранку в предательстве. Чанг подняла свое опухшее от слез лицо на гриффиндорку. Затем по ее щекам снова потекли прозрачные потоки слез. — Я не хотела… Она позвала меня к себе в кабинет, а потом… — девушка прервалась на очередной приступ слез. — Потом мы пили чай и разговаривали, а затем она спросила…       Когтевранка уткнула лицо в колени и, единственное, что от нее смогла услышать Гермиона — это тихие всхлипы. — Она спросила тебя об ОД, верно? — решила настоять на своем Грейнджер.       Чжоу оторвалась от колен и осторожно высморкалась в платок. — Да, я хотела ответить, что ничего об этом не знаю, но мои губы, словно вышли из-под контроля, и… я рассказала ей все, — девушка безжизненно уставилась на носы своих туфель.       Гермиона судорожно думала, чем могло быть вызвано такое поведение, и вдруг ее осенило.       «Веритесерум! Конечно, как я сразу не догадалась! Должно быть, Амбридж подлила его в чай Чжоу», — пронеслось в голове у гриффиндорки.       Грейнджер заверила Чанг, что здесь абсолютно нет ее вины, потому что Амбридж не имела никакого права применять Сыворотку правды на студентах. Когтевранка перестала плакать, она вытерла слезы тыльной стороной ладони и поблагодарила старосту за поддержку. Гермиона пообещала сама все рассказать Гарри, чтобы хоть немного облегчить долю Чжоу. Та сразу приободрилась, видимо, с Поттером объясняться ей не очень хотелось.       Гермиона, успокоенная признанием Чжоу, вышла из женского туалета. — Ну что? — в голосе Драко читалось волнение.       Он стоял у подоконника, засунув руки в карманы. — Амбридж использовала на ней сыворотку правды, пойдем, надо рассказать остальным, — Грейнджер сразу же направилась к лестнице.       Малфой, оставив вопросы на потом, поспешил за девушкой.       В гостиной собрались почти все бывшие члены «Отряда Дамблдора», кроме пуффендуйцев, которые в страхе гнева Амбридж предпочли забыть о своем участии, и когтевранцев, в силу ума затихших в своей башне. Гермиона смело прошла в проем портрета Полной дамы, потянув за рукав Малфоя, что несколько смутило подростка. Да и любой слизеринец почувствовал бы неловкость, входя в апартаменты львов. Однако Драко нашел в себе силы отбросить предубеждения и также уверенно, как и его спутница, прошел в гостиную.       В комнате при появлении слизеринца сразу же затихли все разговоры, студенты удивленно рассматривали незваного гостя, словно про себя спрашивая: «Что этот змей забыл на территории Гриффиндора?»       Несмотря на недоброжелательные взгляды и перешептывания, Драко не растерялся, по крайней мере ему хватило силы воли сдержать эмоции. Он стремительной походкой пересек Гостиную и прямиком направился к расположившейся в дальнем углу компании Гарри Поттера. Гермиона последовала за Драко, правда не так невозмутимо.       Близнецы Уизли расступились, уступая дорогу новоприбывшим подросткам. Рон пренебрежительно фыркнул, заметив белобрысую макушку Малфоя, и пробурчал нечто вроде: «Наглый слизень». Невилл переводил взгляд с Драко на Гермиону, а Поттер лишь усмехнулся, явно одобряя дерзость слизеринца. — Полагаю, вы уже нашли того, кто нас сдал? — спросил Гарри.       Гермиона хотела было начать говорить, но Драко ее перебил. — Сначала поставь полог тишины, других это не касается, — твердо заявил Малфой.       Гриффиндорцы, которые стали случайными свидетелями этой необычной сцены, решили все-таки проявить несвойственную им тактичность и разбрелись по своим делам. Поттер все же выполнил просьбу блондина и выставил антиподслушивающий барьер.       Малфой кивнул Грейнджер. — Гарри.., это была Чжоу Чанг, — стараясь не причинить другу лишней боли, произнесла она. — Амбридж подлила ей сыворотку правды в чай, когда вызывала к себе в кабинет.       Гарри нахмурил брови. Нет, весть о предательстве, пусть и вынужденном, от бывшего предмета воздыхания не вызвала никаких душевных терзаний, как полагала Гермиона. Подросток подумал, что, если Амбридж еще до вступления в должность директора позволяла себе применять к студентам Кровавое перо и Веритесерум, то теперь она пустится во все тяжкие.       Он отвлекся от своих мыслей и перевел взгляд на молчавшего Малфоя. — Ты настоял на чарах конфиденциальности, хотя услышь остальные гриффиндорцы о твоей непричастности, то все сплетни тут же сошли бы на нет. Почему? — Поттер пытался понять загадку, которой для него являлся слизеринец. — Чанг не виновата в том, что она сделала. Любой бы волшебник, кроме, конечно, сильного окклюмента, не смог бы противостоять действию сыворотки правды, — прямо ответил Драко. — Как благородно, — с сарказмом заметил Рон. — Братец, заткнись, а не то… — начал Фред. — … твои старшие, умудренные летами братья тебе помогут, — закончил фразу Джордж.       Близнецы в подтверждение своих слов опустили на плечи Рона свои огромные ладони, заставляя того невольно вздрогнуть. Больше никто из присутствующих не рискнул высказаться против Малфоя: его невиновность была очевидна.       В субботу Гарри был вынужден остаться в Хогвартсе, вместо того, чтобы с друзьями гулять по улочкам Хогсмида. Подросток, мысленно придумывая различные проклятия для Амбридж, направился в библиотеку, намереваясь подтянуть низкие знания по зельям, чтобы хотя бы на «удовлетворительно» сдать СОВ. Проведя за книгами весь день, гриффиндорец все-таки вызубрил основные рецепты за первые три курса обучения, впрочем, к вечеру все приобретенные знания смешались в один огромный ком.       В гостиной его ждал сюрприз. Гриффиндорцы, пришедшие из Хогсмида, принесли с собой уйму различных сладостей, несколько бутылок сливочного пива и даже огневиски. Вдоль одной из стен висела растяжка с надписью: «Поттер, мы с тобой!», откуда-то с потолка звучала громкая музыка — Гарри узнал песню группы «Ведуньи» — зачарованная голова Амбридж, стоявшая на подставке на камине, трещала, как заведенная: «Ненавижу детей!» Все Уизли, Грейнджер, Лонгботтом и Малфой, заметив вошедшего друга, дружно зааплодировали и были поддержаны остальными присутствующими. Только сейчас Поттер заметил, что здесь были не только гриффиндорцы, но и несколько когтевранцев и пуффендуйцев. Студенты скандировали его имя, одобрительно улюлюкали и кричали. Теперь Гарри не был для них отщепенцем, лжецом и зарвавшимся выскочкой — он стал в глазах подростков символом борьбы за справедливость и непокорность строгому режиму. Поттер знал: причиной такой перемены отношения к нему скорее всего является типичный юношеский максимализм, однако не признать, что это ему нравится, он не мог.       В следующие выходные состоялся матч Гриффиндор-Слизерин. Так как Гарри не играет, его заменили Джинни, а Рона подменил Кормак Маклагген. Гермиона составила компанию своим друзьям, сидя с ними на одной скамейке и грея руки о кружку с горячим шоколадом. Погода была на редкость мерзкая — мелкий снег с дождем сыпались с неба, свинцовые тучи закрывали солнце. Гарри незаметно для всех наложил на друзей согревающие и водоотталкивающие чары, ловя благодарный взгляд Грейнджер. — А где Невилл? — спросил мимоходом Уизли, рассматривая в бинокль членов обеих команд. — Его сам Мерлин в такую погоду из Гостиной не вытащит, а тут какой-то матч, — иронично заметил Гарри, плотнее кутаясь в шарф.       Гермиона лишь сделала глоток из кружки. Рон на мгновение оторвался от поля. — Что значит какой-то матч?! Сегодня решится займем ли мы второе место или пройдем дальше к сражению с Когтевраном за первое! Слизеринцы и так обошли нас по результатам предыдущих матчей, и у них уже около 500 очков! Из-за Амбридж мы не то, что кубок Хогвартса не получим, но и третьего места не займем, — с жаром ответил Рон.       В ответ его вдохновленной реплике последовали лишь два равнодушных взгляда, показывавших, что Гарри и Гермионе, в общем-то, фиолетово на какой-то кубок. Рон уже хотел обвинить друзей в «не гриффиндорском» поведении, но подростка вовремя прервал свисток мадам Трюк, гласивший о начале матча. Гарри без особого интереса наблюдал за происходящим на поле: квиддич его в последнее время мало волновал. А вот поддержать своих друзей подросток хотел. Поэтому и пришел на трибуны, хотя мог с комфортом устроиться в библиотеке и повторить заклинания из курса Чар.       Тем временем квоффл перехватили гриффиндорцы. Анджелина Джонс, лихо заходя в пике прямо у трибун, крепко прижимала кожаный мяч к боку. Двое слизеринских охотников попытались взять девушку в клещи, но та резко сбросила скорость, передавая мощным пасом квоффл Алисии Спиннет. Гриффиндорка, благодаря своей легкости, ушла в изящном маневре от столкновения с бланджером и направилась прямиком к кольцам Слизерина. Там ее уже поджидала Кэти Белл. Охотники противника попытались перехватить Спиннет, но та обманула их, совершив крутой финт, и точным броском отправила мяч напарнице. Белл, не медля ни секунды, забросила квоффл в кольцо над самой головой вратаря Слизерина, заработав 10 очков своей команде.       Трибуны взорвались торжествующими криками и аплодисментами. Но затем Драко Малфой на бешеной скорости пронесся всего в нескольких сантиметрах над головами болельщиков Гриффиндора, закручиваясь в какой-то безумной спирали, и в следующую секунду он уже взвился в воздухе, сжимая в пальцах поднятой вверх руки золотой снитч.       Теперь уже слизеринцы вскочили со своих мест с радостными криками и победоносным улюлюканьем. Комментатор Ли Джордан с разочарованием в голосе огласил победу Слизерина. Команды Гриффиндора и Слизерина выстроились напротив друг друга на поле. По традиции, теперь они должны были пожать своим противникам руки. — Ты видел, как Уизли чуть не свалился с метлы? — насмешливо спросил один из слизеринцев. — Ага, да его семья даже подержанную «Комету» приобрести не в состоянии, — послышалось в ответ.       Фред сжал кулаки, оскорбленный подобной дерзостью. Только он понимал: если сейчас влезть в драку, вездесущая Амбридж точно отправит его на скамейку запасных до самого конца года. Джордж успокаивающе похлопал брата по плечу, сам чувствуя нарастающую внутри ярость. — Да и держится он на метле, будто его толстозадая мамаша! — почувствовав свою безнаказанность, продолжил слизеринец. — Че ты, блять, вякнул, флоббер-червь?! — Фред не сдержал эмоций и бросился на обидчика.       Джордж попытался остановить близнеца, но тот, словно с цепи сорвался. Фред быстрым ударом разбил губу слизеринца, замершего от неожиданности. Джордж поспешил оттащить брата. — Что, правда глаза колет? А вот твоя сестренка вполне неплохо справляется. Как думаешь, она всегда такая резвая? — слизеринец гадко усмехнулся.       На этот раз не выдержал и Джордж. Он схватил слизеринца за ворот формы и ударил в лицо. Подросток упал в полурастаявший снег. Уизли, посчитав, что этого недостаточно для удовлетворения их мести, продолжили избивать парня ногами.       С трибуны послышалось какой-то крик и копошение. Рон стремительно растолкал сидящих рядом гриффиндорцев и появился на поле. Он из солидарности присоединился к братьям. Слизеринцы попытались оттащить красно-золотых, но остальная часть их команды вступила в потасовку. Драко Малфой попытался разнять студентов, но резко передумал, получив случайный удар локтя Фреда в нос.       С трибуны спустились Гарри и Гермиона. Они также попытались разнять разбушевавшихся спортсменов. Заметив согнувшегося пополам от боли Драко, Грейнджер вывела его из зоны опасности. Девушка, видя, кровоточащий нос Малфоя, предложила свою помощь. — Не надо, я в порядке, — Драко пытался сохранить последние остатки своей гордости.       Гермиона недоверчиво посмотрела на слизеринца, всем видом показывая, что знает она в каком он порядке. Девушка выхватила из рукава палочку и направила на переносицу подростка прежде, чем тот успел что-то предпринять. — Эпискей.       Драко сжал зубы, чтобы позорно не заскулить от боли, и схватился за хрустнувшую переносицу. Гермиона, довольная проделанной работой, только пожала плечами на возмущенный взгляд слизеринца.       В пылу драки Гарри понял, что явно переоценил свои возможности. Разнять студентов оказалось не так просто, особенно когда почти все они на голову выше тебя. Кто-то толкнул подростка в плечо. Как оказалось, это был случайно отлетевший от удара Рон. Поттер почувствовал, что его очки упали на землю. Уизли, пытаясь сохранить равновесие, случайно наступил на них, разбив стекла и погнув одну дужку.       На поле стремительно засеменила красная от переполнявшего ее гнева Амбридж. Пытаясь подавить царящий хаос, она взметнула палочку вверх, и в небо взлетел сноп алых искр, превратившийся в оглушающий взрыв. Студенты в шоке притихли, прикрывая уши руками. — Как директор Хогвартса я отстраняю мистера Фреда и мистера Джорджа Уизли от игры квиддич, а также вся команда Гриффиндора отныне дисквалифицирована до конца года! А вас, мистер Поттер и мистер Уизли., — ее глаза кровожадно блеснули, обещая Гарри и Рону наказание по всей строгости. -…я назначаю месяц отработок у профессора Снейпа. А теперь все марш в замок!       Еще какое-то время студенты толпились в проходах трибун, а затем, здраво рассудив, что Амбридж лучше не выводить из себя, длинной вереницей потянулись к выходам. Команды игроков также последовали их примеру. Поттер отделился от толпы подростков, чтобы найти свои очки. Однако Манящие чары почему-то не подействовали. Поттер уже хотел идти искать их самостоятельно, как вдруг его окликнул тонкий голосок. — Они немного поломались, так что я их поправила, — Джинни протянула искомый предмет гриффиндорцу. — Спасибо, — удивленно проговорил Гарри, водружая очки на их прежнее место.       Невилл, Гермиона и Драко затерялись где-то в толпе таких же студентов, и найти их в потоке школьных мантий не представляла никакой возможности. Так что Поттер вернулся в замок в компании Джинни, что-то весело щебечущей всю дорогу.       В понедельник утром Гарри вместе с Невиллом сидел за столом в Большом зале, поглощал яичницу с беконом и обсуждал вчерашний матч. Гермиона уже убежала на первую пару Истории магии. К их компании подсел немного опоздавший Рон. Он, несмотря ни на кого, быстро наложил себе на тарелку всего, до чего мог дотянуться и проворчал еле разборчиво друзьям: — Привет. — Ты чего такой недовольный? Из-за месяца отработок у Ужаса Подземелий? Да ладно, заодно руки подкачаешь, оттирая от сажи котлы, — шутливо прокомментировал Невилл.       Рон только еще больше нахмурился. Видимо, подросток предпочел бы ухаживать за флоббер-червями у Хагрида, чем провести хоть 5 минут в подземельях. — Сегодня рано утром мне пришло письмо от мамы. Оно верещало на всю спальню! — Да ладно, ты же не первокурсник, чтобы стыдиться громковещателей, — Гарри ободряюще хлопнул Уизли по плечу. — Тебе легко говорить, ты редко видишь мою мать в гневе, — отозвался рыжеволосый.       Гарри краем глаза заметил подошедшую Джинни в компании какой-то студентки с четвертого курса. Девушки заняли места за столом, обсуждая прошлый поход в Хогсмид. Подросток поймал себя на мысли, что он неосознанно разглядывает Уизли-младшую. Движения ее губ, сменяющиеся эмоции на лице и блеск карих глаз приковывали взгляд гриффиндорца. — Да брось, лучше котлы драить, чем с Кровавым пером в руках пыхтеть над пергаментом, — Гарри уловил краем уха обрывок реплики Невилла.       Гарри поддержал Лонгботтома из желания показать, что все это время внимательно слушал однокурсников.       На Истории магии профессор Бинс привычным монотонным голосом зачитывал студентам лекцию, вызывая у некоторых зевки. Стараясь не поддаться всеобщему сонному состоянию, подросток осмотрел находящихся в кабинете студентов. Неосознанно он бегло искал знакомую рыжую макушку, но младшей Уизли здесь не было. Только спустя минуту гриффиндорец вспомнил, что девушка на курс младше его. Поттер сложил руки на парте и грустно опустил на них голову. Очки слетели на нос, угрожая в любую минуту упасть и разбиться, поэтому Гарри предусмотрительно убрал их в карман мантии.       «Что-то давно он со мной не связывался. Может, обиделся за прошлый раз? Я ведь действительно поступил грубо и невежливо, вторгнувшись в его мысли. Спорю, я единственный, кто поступил так и остался жив».       Гарри поймал себя на мысли, что ему не хватает прежних сеансов видений от Волдеморта, но поспешно передернул плечами, отгоняя наваждение.       «Да, он определенно не планирует меня убивать, но это еще не значит, что мы друзья навек. И он убил моих родителей!»       Во время ужина Гарри неожиданно для Гермионы и Невилла сел напротив Джинни и стайки ее подруг. Лаванда Браун слишком громко шепнула Парвати: «Ой, похоже Гарри по уши втрескался в нашу малышку Уизли», и даже из-за какофонии звуков разговоров остальных студентов эта фраза прозвучала отчетливо. Невилл на это лишь саркастично хмыкнул, но Гермиона насторожилась. И действительно, раньше подобное внимание к младшей Уизли было не свойственно Поттеру.       После ужина Грейнджер поделилась своим беспокойством с Драко, незаметно отставшим от группы слизеринцев. Тот лишь развел руками, съязвив: «Такое случается иногда, Грейнджер, люди влюбляются. Но Поттер явно с метлы свалился: из Предательницы крови та еще вторая половинка». На это Грейнджер лишь закатила глаза.       «И правда, может Гарри наконец разглядел в Джинни девушку, чего она и добивалась уже не первый год», — предположила староста и немного успокоилась.       На следующий день сразу после занятий Гермиона потащила Невилла, Рона и Гарри в библиотеку. Девушка волновалась за свои результаты по СОВам, поэтому и собиралась начать подготовку к экзаменам прямо сейчас. Гриффиндорцы расположились у окна. Поттер бегло просматривал книги по заклинаниям за прошлые курсы, Лонгботтом безрадостно пролистывал учебник по Зельеварению, Рон скучающе уставился в энциклопедию по трансфигурации, и лишь Гермиона внимательно вчитывалась в текст, прилежно конспектируя изученный материал. Вечером, когда библиотека опустела и кроме компании гриффиндорцев никого не осталось, к подросткам присоединился Малфой. Украдкой осмотрев все видимое пространство библиотеки и не обнаружив слизеринцев, Драко расположился рядом с Гермионой.       Некоторое время спустя в библиотеке появился еще один посетитель. Джинни Уизли, нарушая сосредотачивающую на занятиях тишину комнаты, немного писклявым голоском попросила у мадам Пинс несколько справочников для доклада. Библиотекарь призвала несколько толстенных фолиантов, больше похожих на кирпичи, с одной из книжных полок. Уизли поблагодарила мадам и попыталась сдвинуть стопку книг. Гарри и сам не заметил, как оказался рядом с девушкой и предложил ей свою помощь. Джинни одарила гриффиндорца теплой улыбкой и попросила его донести справочники до Гостиной.       Невилл проводил парочку недоуменным взглядом и коснулся локтем Малфоя, тихо спрашивая: «Что это с ним? Она же могла просто отлевитировать их в гостиную». Драко лишь пожал плечами. Гермиона и вовсе не заметила произошедшей сцены: девушка так сосредоточенно погрузилась чтение, что даже нападение на Хогвартс Пожирателей Смерти не смогло бы ее отвлечь. Рон тихо похрапывал, опустив голову на раскрытый учебник. Подростки просидели в библиотеки до самого ее закрытия, пока мадам Пинс строгим голосом не разогнала всех по Гостиным. Поттер так и не вернулся.       На следующий день первой парой у пятого курса Гриффиндор-Слизерин было зельеваренье. Гермиона усердно варила зелье, следуя рецепту из учебника. Девушка сосредоточенно толкла в ступке лунный камень, от чего несколько прядей ее пышной шевелюры упали девушке на лоб. Умиротворяющий бальзам требовал к себе особенного внимания, поэтому Грейнджер старалась не допустить ни одной ошибки и сделать все идеально. Она покосилась на котел Малфоя, который уже помешивал против часовой стрелки свое зелье и казался довольно расслабленным. Гермиона засмотрелась на его тонкие пальцы, плавные, изящные движения, и чуть не упустила момент добавления тертого лунного камня. Девушка спешно высыпала содержимое ступки в котел и принялась медленно помешивать свое варево. Через семь минут Гермиона, осторожно держа пузырек с сиропом черемицы, добавила в зелье две капли. Справа послышался глухой хлопок, а затем весь кабинет наполнился тухлым болотным запахом. Грейнджер прикрыла нос рукавом мантии и обернулась. Котел Рона обуглился, а зелье больше походило на мутную жижу, чем на светло-зеленую жидкость с картинки учебника. Студенты, сидевшие рядом с Уизли поспешили отодвинуться от эпицентра вони. У парты гриффиндорца в одно мгновение оказался разгневанный Снейп и быстрым движением палочки удалил мерзкую субстанцию, оставляя лишь обугленных котел. — Ваш месяц отработок, мистер Уизли, из-за вашей безалаберности превратился в два, — ледяным тоном вынес приговор зельевар.       Через полчаса прозвенел колокол, гласивший о конце занятия. Гермиона торопливо перелила содержимое своего котла в стеклянную пробирку и критично осмотрела. Зелье имело зеленоватый оттенок, но не такой светлый, как в описании в учебнике. Девушка через плечо взглянула на Умиротворяющий бальзам Малфоя. Это было абсолютно идеальное зелье. Грейнджер не могла поверить, что Драко сам смог его приготовить. Однако юноша не выглядел удивленным своему результату: он уверенно отнес на преподавательских стол пробирку и вернулся за сумкой, сохраняя прежнее скучающее выражение лица.       «Неужели, это для него в порядке вещей? И как же много ему пришлось тренироваться, чтобы создать нечто подобное, особенно не напрягаясь?» — удивилась способностям однокурсника Грейнджер. — Мисс Грейнджер, задержитесь, — холодный голос Снейпа вернул ее в реальный мир.       Девушка быстро наложила на свою пробирку заклинание прочности и отнесла зелье к остальным. Гермиона кивнула Невиллу, чтобы он ее не ждал, и подошла к столу зельевара. Снейп отвлекся от проверки эссе студентов младших курсов и перевел взгляд на неуверенно сжимавшую лямку сумки гриффиндорку. — Мисс Грейнджер, вы как староста должны знать причину отсутствия студентов своего факультета. Полагаю, вы заметили, что мистер Поттер не явился на сегодняшнее практическое занятие, — ожидая дальнейших объяснений пятикурсницы, произнес зельевар.       Гермиона только сейчас заметила отсутствие друга. Неужели она была так сосредоточена на варке зелья? — Гарри жаловался вчера вечером на головную боль, должно быть ему стало хуже, и он сейчас в Больничном крыле, — оправдала Поттера девушка, внутренне отчитывая себя за вранье преподавателю.       По ледяному взгляду Снейпа она поняла, что тот ни на секунду не поверил в ее неумелую ложь. Грейнджер внутренне поежилась, ожидая разоблачения, выговора, а затем и допроса. Но зельевар лишь спокойно сказал: — Что ж, передайте мистеру Поттеру, если он лежит в Больничном крыле, это не освобождает его от экзаменов, особенно по моему предмету. А в его случае также не рекомендуется пропускать и дополнительные занятия, не говоря уж об отработках. — Хорошо, профессор, я ему обязательно передам, — покорно ответила Гермиона и быстро покинула кабинет зельеваренья.       «Гарри пропустил окклюменцию! Вот это уже странно! Он никогда не забывал о занятиях у Снейпа, хотя, возможно, именно из-за неприязни к профессору он решил прогулять. Нет, в последнее время Гарри не извергался потоками ненависти и оскорблений в адрес зельевара. Да и об окклюменции он отзывался хорошо, правда, говорил, что у него не все получается, но это не могло так резко отвратить от предмета. В чем же причина?» — Гермиона, погруженная в мысли, не заметила, как добралась до кабинета трансфигурации.       Невилл ждал ее в небольшом отдалении от толпы галдевших гриффиндорцев и пуффендуйцев. Увидев подругу, Лонгботтом помахал рукой, привлекая ее внимание. — Гарри не было на Зельях, — прямо сказала Грейнждер, подойдя к гриффиндорцу. — О, так ты заметила! — попытался пошутить Невилл, но заметив серьезное лицо девушки, оставил свои попытки. — Снейп тебя о нем спрашивал?       Гермиона кивнула. — Гарри пропустил пару, да и на дополнительных занятиях и отработках не появлялся. Может, с ним что-то случилось? Мы ведь не видели его со вчерашнего вечера, — девушка заметно волновалась. — Ты ведь знаешь, что Гарри не особенно тепло относится к Снейпу. Может, он назло профессору решил прогулять? –предположил Невилл. — Но это не объясняет, почему он., — Гермиона перешла на шепот. -…пропустил окклюменцию.       Невилл недоверчиво посмотрел на подругу. О ненависти Поттера к Снейпу знал весь Гриффиндор, да и все студенты на их курсе. — Гарри дорожил этими занятиями, Невилл. Я часто видела его в библиотеке за очередным томом по окклюменции, к тому же он переживал, что некоторые приемы ему не даются. Помнишь, ты говорил, что Гарри очищает каждый раз перед сном сознание?! Так что он не мог без веской причины прогулять занятия! — довольная найденными аргументами сказала Гермиона. — Хорошо, — согласился Невилл, сдаваясь. — После пар поищем Гарри и потребуем от него объяснений. — Только давай еще Малфоя с собой возьмем, — видя удивленный взгляд Лонгботтома, девушка поспешно добавила. — Может он заметит то, что мы не увидим. К тому же он наш друг, и не справедливо оставлять его не у дел.       Невилл ответил, что участие Драко — вопрос сам собой разумеющийся, поэтому он про него ничего и не сказал. Гермиона, смущенная своим внезапным порывом, сделала вид, будто ей безумно интересны узоры на витражном окне.       Малфоя им удалось незаметно выцепить у кабинета Чар. Немного скептично выслушав Грейнджер, Драко согласился вместе с подростками поискать Поттера. Гарри обнаружился на квиддичном поле. Он сидел на трибуне для болельщиков и наблюдал за кружащими над полем студентами. — О, вы здесь! Тоже решили посмотреть на тренировку нашей команды? — Гарри, профессор Снейп спрашивал о тебе. Ты пропустил сегодня первую пару и вчера не пришел на его занятия и отработки, — сразу перешла к главному Гермиона. — Эх, да уж, совсем вылетело из головы. Весь вечер провозился с этими книгами Джинни, а потом мы допоздна болтали, так что не до каких-то занятий было, — без угрызения совести легко ответил Поттер.       Гриффиндорцы застыли в недоумении, а Малфой лишь насмешливо фыркнул. Гарри будто и вовсе не заметил реакцию друзей. Он продолжал следить за перемещениями гриффиндорцев над полем. — Но тебе ведь они нравились! — первой отошла от шока Грейнджер. — Ты говорил, что занятия со Снейпом во многом помогли, и у тебя даже начало получаться! — Да, но сейчас это совсем не важно. Только посмотрите на это! — над головами подростков пронеслась Джинни Уизли и помахала им рукой. — Как прекрасно она летает!       И тут Невилл хлопнул себя ладонью по лбу, словно внезапно что-то осознал. — Гарри, где ты был весь день? — спросил он, вызывая внимательные взгляды Грейнджер и Малфоя. — Конечно, я помогал Джинни донести ее сумку до кабинетов, провожал до Большого зала на обед, а потом доставил ее снаряжение до раздевалки, где же еще?       Драко, не веря в услышанные слова, нервно провел рукой по волосам. Невилл, пораженный словами друга, присел на скамейку напротив, пробормотав: «Гиппогриф его за ногу». Гермиона выпустила из рук лямку сумки, роняя ее на мокрый от растаявшего снега пол трибуны. Девушка не узнавала Гарри: его действия и слова настолько разнились с его привычным образом, что Грейнджер на миг подумала даже, будто друга подменили. — Думаете, у меня есть шанс, что Джинни согласится со мной встречаться? — Гарри проигнорировал реакцию друзей, наблюдая лишь за одним-единственным человеком в небе над полем.       Упоминание имени одного из Уизли, словно привело Драко в чувства. — Да Уизли на задних лапках будет вокруг тебя прыгать, заикнись ты о подобном. Только зачем тебе эта Предательница крови, Поттер? — надменно произнес он.       Гарри мгновенно переключил все свое внимание на Малфоя. Лицо гриффиндорца покраснело от гнева, он бросился на слизеринца, пытаясь ударить его в лицо. Однако подросток не заметил стоявшую у его ног сумку, споткнулся об нее и разбил бы себе нос об пол трибуны, если бы вовремя среагировавшие Гермиона и Невилл не подхватили Поттера. Староста Гриффиндора еле удерживала друга за рукав мантии. Пытаясь образумить подростка, она сказала: — Гарри, приди уже в себя! — и уже, обращаясь к остальным. — Раньше я не замечала за ним подобного.       Драко, видя, что девушка не может больше сдерживать Поттера, пришел ей на помощь. Вместе с Лонгботтомом Малфой усадил гриффиндорца обратно на скамью и наложил на него связывающее заклинание. Гарри продолжал сопротивляться, пытаясь выбраться из крепко обвивающих веревок. Невилл влепил Поттеру пощечину, пытаясь привести друга в себя. Очки слетели с носа Гарри, повиснув на дужках на ушах подростка. Гриффиндорец растерянно уставился на друзей. — Что случилось? — спросил Гарри, осматривая веревки, опутавшие его руки и ноги. — Ничего, похоже все уже в порядке, — ответил Невилл, отменяя заклинание.       Гермиона, чувствуя, что они поступили слишком грубо, мягко произнесла: — Прости за веревки, Гарри, мы решили, что ты немного потерял над собой контроль, — она поправила спавшие очки на носу подростка. — Ты все время говорил о Джинни, и мы… — Точно, Джинни! Тренировка недавно закончилась. Она, должно быть, уже ждет меня у раздевалки! — Поттер, казалось, уже забыл о произошедшем.       Гриффиндорец вскочил со скамейки и, растолкав друзей, помчался в сторону женских раздевалок. — Тц, Мордред его разберет! Наш Поттер окончательно двинулся, — вынес вердикт Малфой.       Студенты вспомнили, что домашнее задание само себя не сделает, и, рассудив оставить пока Поттера одного, поспешили обратно в замок. — Фух, МакГонагалл устроила мне настоящий разнос! Она попросила следить за тем, чтобы Гарри посещал занятия, — устало поделилась Гермиона наболевшем с Невиллом и Драко, падая на скамейку рядом.       Парни, не отрываясь от игры в магические шахматы, мысленно посочувствовали подруге.       С наступлением марта снег почти растаял, и теперь студентам приходилось ходить по лужам и грязи. Гермиона втянула голову в плечи, почувствовав дуновение холодного ветра. Девушка применила к своей мантии легкие согревающие чары, в который раз радуясь, что она волшебница. Тем временем Невилл, мысленно предвкушая быструю победу, намеренно пожертвовал слоном, чтобы загнать ферзя противника в тупик и следующим шагом объявить шах и мат Малфою. Однако слизеринец раскусил уловку своего оппонента и сделал ход другой фигурой. — Гарри не появлялся? — на тон тише спросила Грейнджер.       Драко кивнул в сторону лавочки в центре внутреннего двора, не отвлекаясь от игры. Через несколько ходов его ферзь властным голосом произнес: «Шах», занося над головой тяжелый меч. Невилл задумчиво сжал подбородок, продумывая варианты отступления. Гермиона взглянула по указанию слизеринца и заметила Поттера и Уизли. Слегка смущенная Джинни подносила к губам гриффиндорца шоколадную конфету, а подросток мягко брал ее губами из рук девушки. Они казались Грейнджер отвратительно счастливыми, словно она смотрела какую-то приторную магловскую мелодраму.Размышляя на счет природы такой внезапной взаимной любви Поттера и Джинни, девушка подперла кулаком щеку.       «Может быть, это мне только кажется, будто с Гарри происходит нечто странное? Они выглядят счастливыми вместе, пусть их поведение и диаметрально разнится с образами из моих любимых книг. Неужели это и есть та настоящая любовь?!»       Гермиону вывел из размышлений недовольный возглас Невилла. Он откинулся на спинку скамьи, взъерошив волосы. Драко светился триумфом своей победы, растянув губы в редкой для него улыбке. Гермиона была немного обескуражена поведением однокурсников. — Неужели вы нисколько не переживаете за своего друга? — слегка осуждающе спросила гриффиндорка. — Грейнджер, мы его друзья, а не няньки, чтобы бегать за ним попятам, — спокойно ответил Малфой, собирая шахматные фигуры в кожаный мешочек.       Девушка мысленно согласилась с Драко. Она отметила, что Поттер не несмышлёный ребенок и вполне способен осмысливать свои действия. — Что вы здесь устроили?! Гарри, она же моя сестра! Как ты мог?! — раздался громкий голос Рона за спинами студентов.       Подростки обернулись на шум развернувшейся в центре дворика сцены. Уизли что-то пытался доказать гриффиндорцу, получая в ответ лишь яростные взгляды, Джинни замерла с коробкой шоколадных конфет в руках. — Рон, тебе лучше уйти, — предупреждающе произнес Поттер, внутренне готовясь силой заставить самонадеянного Уизли подчиниться. — Тебя гиппогриф укусил?! Какого Мерлина ты внезапно начал таскаться за Джинни? — Рон переводил подозрительный взгляд с сестры на Поттера и, видимо сделав какие-то свои выводы по поводу причастности рыжеволосой гриффиндорки, выхватил у девушки коробку и бросил ее на землю, рассыпая конфеты по талому снегу.       Невилл и Драко поспешили вмешаться, предчувствуя неминуемую драку. Гермиона, желая разобраться в произошедшем, направилась следом. К этому времени Гарри вскочил со скамьи и ударом кулака оставил на скуле Рона огромный синяк. Уизли схватил его за шиворот мантии и попытался ударить в ответ, но вовремя пришедшие разнять стычку Лонгботтом и Малфой оттащили подростков друг от друга на безопасное расстояние. Гермиона, отыскав в сумке пузырек с настойкой растопырника, протянула его потрепанному Рону.       Гарри стряхнул со своих плеч ладони Невилла и, взяв под руку шокированную Джинни, с неприкрытой угрозой в голосе произнес: — Больше не лезьте в наши отношения, если вы действительно считаете себя моими друзьями!       С этими словами Поттер увел Уизли-младшую в замок, не обращая внимания на притихших однокурсников. — Ну и зачем ты к ним полез, Уизли? – отчитал Малфой гриффиндорца, словно нашкодившего щенка. — Мне еще на рождественских каникулах показалось странным поведение Джинни. Она приехала домой сама не своя: постоянно сидела в своей комнате, даже поесть нечасто выходила. Но после приезда Гарри снова стала нормальной. А теперь они внезапно стали встречаться! Вам разве не кажется это странным?       Подростки лишь недоуменно переглянулись. О слишком заботливом отношении Рона к сестре знал почти весь Хогвартс, а поэтому они списали все на еще один его импульсивный порыв. Однако странная смена настроений у Джинни заставило Гермиону задуматься: «Почему ее подруга не поделилась с ней своими переживаниями?»       В пятницу занятия по Защите от Темных Искусств отменили из-за срочных дел Амбридж в Министерстве, а вместо них у пятого курса Гриффиндора и Слизерина поставили зельеваренье. Однако формат пары был крайне необычным: Снейп вместо того, чтобы дать задание сварить очередное зелье из учебника, начал рассказ о всевозможных приворотах.       Гермиона, внимательно слушая профессора, конспектировала лекцию, как вдруг на ее парту приземлился бумажный самолетик. Проверив не заметил ли кто этого, девушка быстро спрятала послание под стол и аккуратно развернула пергамент.       «Приворотное зелье! Грейнджер, она могла его приворожить. Д.М.»       Гриффиндорка смяла листок и засунула его в карман мантии. Джинни с первого дня их знакомства показалась девушке доброй и немного наивной, хотя в этом году она и стала более раскованной. Идею о том, что гриффиндорка сознательно опоила Гарри Поттера — парня, которого с детства чуть ли не боготворила, Гермиона не могла принять. Вместе с тем, здравый смысл подсказывал, что стоит проверить все версии. Потому староста быстро написала на клочке пергамента: «Приходи после занятий в библиотеку. Я предупрежу Н. Г.Г.»       Драко уже ждал гриффиндорцев за одним из столов, когда они в спешке вошли в библиотеку. Невилл считал идею Малфоя надуманной и неправдоподобной, но в помощи друзьям не отказал. К ним неожиданно присоединился Рон Уизли. Он предложил проверить вещи Джинни, и Лонгботтом отправился вместе с ним, полагая, что так у них будет больше шансов что-то выяснить.       Тем временем Гермиона и Драко нашли целый стеллаж с различными книгами и справочниками по приворотным зельям. — Думаешь, Джинни это всерьез затеяла или по глупости? — спросила Грейнджер, пролистывая потрепанный фолиант. — Грейнджер, а ты бы стала подливать приворотное зелье небезразличному для тебя человеку из простой прихоти? — Малфой украдкой бросил на девушку изучающий взгляд. — Я бы вообще не пошла на такой отчаянный шаг. У каждого должна быть свобода любить того, кто ему нравится. А принуждать кого-то ответить взаимностью — это просто дико, — не заметив явной заинтересованности слизеринца, ответила Грейнджер.       На это Драко лишь с теплотой усмехнулся, мысленно произнеся: «Настоящая гриффиндорка». Он нисколько не сомневался в честности девушки, которая поражала подростка своей искренностью. Среди слизеринцев, эти качества высмеивались, однако для Малфоя они были сравнимы с глотком чистого воздуха.       Дальнейшие поиски прошли в относительной тишине, лишь изредка, найдя нечто похожее на действия зелья, подростки обсуждали, подходит ли оно. Вскоре появились Невилл и Рон. Гермиона предусмотрительно окружила друзей пологом тишины, чтобы никто из находящихся в библиотеке студентов случайно не подслушал их. Уизли откуда-то из глубин карманов мантии извлек полупустой флакон с зельем, в приглушенном свете ламп издающим перламутровый блеск. Грейнджер бережно вынула из стеклянного пузырька пробку, невольно вдыхая аромат содержавшейся в нем жидкости. Запах свежих книжных страниц окутал девушку, сделав еще один вдох, она почувствовала в воздухе нотки горячего шоколада и чего-то тонкого, почти неуловимого и вместе с тем притягательного. Девушка не знала, что это за зелье, оно немного отличалось от тех приворотных составов, которые они недавно проходили.       Друзья провели несколько часов в библиотеке, пытаясь найти совпадающее по симптомам снадобье. Рон заснул, подложив под голову руки. Невилл безучастно листал очередной пожелтевший фолиант, когда Гермиона заметила в одной из книг похожее зелье — амортенцию. Девушка подозвала друзей, читая вслух: — «Амортенция вызывает сильнейшую привязанность, в некоторых случаях наблюдалась даже одержимость. Имеет отличительные признаки: перламутровый блеск, пар в виде спиралей и обладает характерным запахом, способным изменяться в зависимости от предпочтений человека…» — Здесь есть рецепт противоядия? — уточнил Невилл. — Да, но некоторые ингредиенты не входят в наш курс зелий. Если касторовое масло еще можно одолжить в Больничном крыле, то что делать с лирным корнем? — сказала Грейнджер. — Я могу попросить его у крестного, — просто ответил Малфой.       Гриффиндорцы удивленно уставились на слизеринца, даже Рон проснулся. Гермиона вспомнила каких трудов ей стоило украсть шкуру бумсланга на втором курсе, и слова подростка, что можно просто попросить Снейпа о чем-то показались нелепыми. А Драко лишь пожал плечами. — Хорошо, нам также надо проследить, чтобы Джинни не натворила еще каких-нибудь глупостей. Кто-то должен присмотреть за ней и Гарри, — взяла себя в руки Гермиона. — Мы с Роном справимся. К тому же я на дух не переношу зелья, — предложил Невилл, толкая Уизли в бок и окончательно пробуждая его ото сна.       Собрав все необходимые компоненты противоядия, Гермиона и Драко обосновались в заброшенном убежище Плаксы Миртл. — Вот скажи мне, Грейнджер, какого Мерлина мы варим зелье в женском туалете? — с иронией в голосе спросил слизеринец.       Девушка установила маленький котелок в одну из раковин и подожгла под ним магический огонь. — Выручай-комната еще не восстановилась после ее разрушения Амбридж, а здесь можно не переживать, что кто-то нас обнаружит, — пожала плечами гриффиндорка, добавляя в воду веточки волшебной рябины.       Малфой немного успокоился и, повесив мантию на пустой держатель для полотенец, закатал рукава рубашки и принялся методично нарезать лирный корень. Дождавшись пока зелье примет нужный на этой стадии цвет, Гермиона добавила несколько капель касторового масла. Содержимое котла посинело, что говорило о правильности его приготовления.       Грейнджер, помешивая противоядие, снова поймала себя на том, что следит за изящными движениями Малфоя, нарезающего ингредиенты. Внезапный вопрос вырвался у нее быстрее, чем она смогла осознать его смысл. Девушка до этого не позволяла себе спрашивать у слизеринца о чем-либо из его прошлого, считая это нетактичным. — Где ты так научился готовить зелья?       Казалось, Драко нисколько не смутился. Он добавил тонко нарезанные кольца лирного корня в котел, убавляя огонь. — Практика, Грейнджер, практика. Я еще до Хогвартса просиживал часами за котлами, пока не изготавливал более-менее сносное по меркам крестного зелье, — подросток медленно помешал противоядие.       Гермиона подумала, что сколько бы зелий она не приготовила, а достичь уровня слизеринца все равно не смогла бы. Заметив ее грустный опущенный на доску с неровно нарезанным девушкой лирным корнем, подросток догадался, почему это так беспокоит гриффиндорку. — Не стоит слишком полагаться на текст учебника. Зелья — это не только зазубренные ингредиенты, добавленные в верном порядке, но еще и творчество. Ты хорошо разбираешься в свойствах растений, чувствуешь пропорции и всегда внимательна, так что ничего не взорвешь, если попытаешься немного отойти от первоначального рецепта, — Малфой не был уверен, что это приободрит Грейнджер, но по-другому он не знал, как поступить.       Гермиона не могла поверить, что это сказал ей Малфой. Он не откупился саркастической фразой, а посоветовал девушке действительно полезные вещи. И как она раньше этого не замечала? Решив последовать словам слизеринца, девушка осмотрела все их ингредиенты. — То есть, если добавить вместо пяти веточек волшебной рябины семь, то это усилит свойства противоядия, а еще две капли касторового масла снимут побочный эффект от лирного корня, — сосредоточенно произнесла гриффиндорка, добавляя названные ингредиенты в котел.       Зелье приняло окончательный ярко-алый цвет. — Получилось! — радостно воскликнула Гермиона, поворачиваясь к следившему за ее манипуляциями Малфою и широко улыбаясь.       Подросток секунду рассеянно наблюдал за всплеском эмоций девушки, которая не стеснялась открыто проявлять чувства. Это было ново и непривычно в понимании слизеринца, однако он не мог не признать, что улыбка невероятно идет Гермионе. Драко погасил огонь и перелил зелье в заранее заготовленный флакон. — И чем же для тебя пахло то зелье? Уж не Уизлевскими свитерами? — небрежно, словно это его нисколько не волновало, бросил Драко.       Девушка только сейчас осознала, что это был за таинственный аромат. Такой запах мог источать только парфюм Малфоя. Гермиона старалась не смотреть на слизеринца, боясь, что ее мысли как-то отразятся на лице. Она поспешно собрала использованные предметы и остатки ингредиентов в сумку. — Эммм…запахом новой книги, горячего шоколада и…свежего весеннего ветерка.       Малфой с сомнением в правдивости ответа девушки хмыкнул. — Ты совершенно не умеешь врать, Грейнджер.       Гермиона почувствовала, как покраснели ее щеки от уличения во лжи. Однако чувство гордости не позволило гриффиндорке промолчать. — Ты ведь тоже стоял рядом, чем Амортенция пахла для тебя? — Гермиона тут же пожалела, что задала этот вопрос, по неясной даже для нее самой причине она боялась услышать ответ.       Драко, если и растерялся, то не показал вида, продолжая натягивать на себя мантию. — Запахом только что отполированной метлы, свежестью леса после дождя и… — «твоим сводящим с ума ароматом корицы»-… сыростью подземелий, где пытают слишком любопытных гриффиндорок.       Малфой криво ухмыльнулся, хотя мысленно ругал себя за лицемерие. Гермиона в ответ лишь закатила глаза, но внутренне она была благодарна Драко за привычный для него слегка насмешливый ответ. Девушка подхватила котелок и сумку и направилась к выходу, спеша встретиться с Невиллом и Роном в Большом зале, чтобы узнать последние новости.       Блондин старался держаться на достаточном расстоянии от гриффиндорки, чтобы кто-то из студентов случайно не увидел их вместе.       Невилл и Рон обнаружились за дальним концом стола Гриффиндора, неподалеку от Гарри и Джинни. Грейнджер присела на лавку напротив друзей. — Ну как, ничего странного не произошло? — тихо спросила девушка. — Если то, что они везде ходят, держась за руки, и постоянно о чем-то воркуют для тебя естественно, то нет, ничего странного, — с сарказмом ответил Невилл.       По его тону Гермиона догадалась, что подросток был явно недоволен вынужденной слежкой за другом. Рон же, наклонившись над столом, спросил: — Противоядие готово?       Гриффиндорка кивнула в ответ. Подростки посмотрели в сторону парочки. Джинни со своей вилки кормила Гарри его любимым пирогом с патокой. — Осталось придумать как незаметно подлить его в кубок Гарри, — задумчиво протянул Невилл.       Рон вытянул из своей сумки край мантии-невидимки. — Я тут кое-что позаимствовал у Гарри. Представляете, он даже защиту на сундук забыл наложить! — сказал Уизли. — Рон, нельзя воровать чужие вещи! — яростно прошипела Грейнджер. — Брось, Гермиона, сейчас нам это очень даже кстати. Нам же надо подобраться к ним, не вызвав лишних подозрений, — рассудил Невилл.       Девушка, недовольная этой затеей, нахмурилась, но все же передала Уизли флакон с противоядием. Рон потихоньку натянул на себя мантию-невидимку и, стараясь никого не задеть, направился к Гарри и Джинни. Рыжеволосый вылил содержимое флакона в стоявший около Поттера кубок с тыквенным соком. Джинни вытянула шею, оглядывая стол с различными лакомствами. Не обнаружив среди них своего любимого тыквенного сока, девушка поморщилась. — Гарри передай, пожалуйста, вон тот кубок, — попросила она.       Гермиона, Невилл и Рон с ужасом на лицах смотрели, как их надежду на спасение друга выпивает Уизли-младшая.       Неожиданно Гарри схватился за голову: подростку казалось, что его череп треснет от невыносимой разрывающей изнутри боли. Сквозь пелену мучений и рези в глазах до гриффиндорца долетели отголоски знакомого властного шипящего голоса, зовущего его по имени. Дужки очков накалились докрасна, обжигая нежную кожу ушей, и Поттер поспешил их скинуть. Головная боль постепенно отступила. Гриффиндорец, не до конца осознавая, где он находится, огляделся вокруг. Он обнаружил себя за столом своего факультета в Большом зале, а перед ним сидела бледная Джинни. По ее виду можно было бы подумать, что девушка увидела настоящего дементора.       Гарри попытался ее успокоить, чтобы предотвратить начинавшуюся истерику. Но голос подростка прозвучал непривычно низко и глухо, словно у него был сильный кашель, из-за чего Джинни пришла в ужас и завизжала на весь зал. Поттер растерянно озирался по сторонам, не понимая, чем была вызвана такая реакция у рыжеволосой девушки. — Минус 50 баллов с Гриффиндора за нарушение тишины в Большом зале! — рявкнула Амбридж, мелко семеня своими пухлыми ножками к гриффиндорцам.       Однако Гермиона, Невилл и Рон опередили директора. Они внимательно следили за всем, что происходило с Поттером в последние несколько минут, и заволновались, увидев изменившуюся радужку и зрачок подростка. Быстро среагировав, Лонгботтом и Уизли подняли под руки ничего не понимающего гриффиндорца со скамьи и хотели было отвести его в Больничное крыло. Но Амбридж уже домчалась до их конца стола. — Стоять, Поттер, Лонгботтом, Уизли, Грейнджер! Немедленно объясните, что здесь происходит! — настойчиво потребовала она. — У Гарри внезапно произошел приступ мигрени, профессор, он немного дезориентирован, так что мы сопровождаем его в Больничное крыло, -попыталась успокоить директора Гермиона.       Невилл и Рон только позавидовал ее выдержке: девушку трясло от волнения, однако она нашла в себе силы ответить профессору спокойным уверенным голосом. Грейнджер, зная, что в таком состоянии Гарри вызовет множество вопросов у директора, постаралась заслонить его собой. Только гриффиндорка не рассчитала, насколько цепким взглядом обладала Амбридж. — В сторону, мисс Грейнджер, — она оттолкнула девушку, оказываясь лицом к лицу с Поттером.       Сжав пухлыми со множеством колец пальцами подбородок Гарри, Амбридж рассматривала ярко-зеленые с еле заметной тонкой черточкой зрачка глаза юноши. Директор хищно прищурилась, чем заставила гриффиндорцев еще больше напрячься. — Дамблдор научил тебя этому трюку, Поттер? — елейным голоском спросила она. — Он вверил тебе какую-то миссию, не так ли?       Несмотря на ласковый, почти приторный тон профессора, ее пальцы до белых костяшек сжали подбородок подростка, намереваясь заставить его говорить. Гарри лишь упрямо взглянул в прищуренные карие глазки Амбридж и криво ухмыльнулся. — 500 баллов с Гриффиндора за неповиновение директору! — истерично выкрикнула колдунья, теряя терпение.       Со стороны стола красно-золотых послышались возмущенные возгласы, но они быстро затихли, стоило Амбридж пригрозить снять еще столько же. Поттер все так же с вызовом смотрел на директора, словно это он допрашивал ее, а не наоборот. Внезапно глаза профессора кровожадно блеснули. — Я заставлю тебя отвечать, — она выудила из широкого рукава мантии волшебную палочку. — Директор Амбридж! Я ни в коем случае не хочу вас прерывать, более того, я считаю, мистер Поттер заслуживает строжайшего наказания, но вынужден сообщить, что Попечительский совет будет крайне недоволен вашими действиями, — невозмутимо-холодным голосом произнес вовремя подоспевший Снейп.       Амбридж с явным разочарованием и затаенным гневом на то, что ее, даже будучи в таком высоком статусе, может что-то ограничивать, высвободила подбородок подростка. Гарри облегченно выдохнул и бросил быстрый взгляд на зельевара. Тот же окатил стоящих рядом гриффиндорцев привычным для него потоком презрения и продолжил: — Видимо, мистер Поттер перетрудился, готовясь к непосильным для его интеллекта экзаменам. Если позволите, я сопровожу студентов в Больничное крыло.       Директор недовольно поджала губы, но была вынуждена согласиться. Гарри здраво рассудил, что самостоятельно добраться до лазарета не сможет, и позволил Невиллу и Рону довести себя под руки. Гермиона как староста также последовала за друзьями. Присутствие Снейпа омрачало обстановку, хотя Поттер чувствовал себя вполне естественно. В Больничном крыле зельевар быстро удалился объяснять охающей и причитающей мадам Помфри произошедшее. Пока взрослые маги беседовали в кабинете медведьмы, подростки молча сидели вокруг кровати своего друга. Гарри, чувствуя прикованные к нему взгляды, мысленно выстроил блоки в сознании, возвращая свой привычный цвет глаз. — Гарри, что последнее ты помнишь? — осторожно спросила Гермиона. — Эм…вроде вчера был матч Гриффиндор-Слизерин, который закончился дракой обеих команд и массовыми репрессиями Амбридж, — нахмурился подросток, силясь вспомнить подробности.       Друзья пораженно на него уставились. Гарри ответил им вопросительным и слегка настороженным взглядом. — Ничего, приятель, только уже прошло около недели с того матча, — объяснил Невилл. — Джинни каким-то образом вынудила тебя выпить амортенцию, чтобы вызвать к себе привязанность. Ты ни на что не обращал внимания, тебя волновала лишь она, даже занятия у Снейпа пропустил. Гарри, ты был сам не свой! Мы пытались подлить тебе противоядие, но похоже ты сам справился, — кратко рассказала о случившемся за неделю Грейнджер.       Рон сохранял молчание, стоя рядом со столиком с лекарственными зельями. Казалось, он что-то усиленно обдумывал. Из кабинета вышли мадам Помфри и Снейп. Зельевар обвел гриффиндорцев тяжелым взглядом и ядовито прошипел: — Вы еще здесь?! Снятых баллов видимо вам не хватило. Что ж, я могу добавить. Если через минуту вы не окажитесь в своей гостиной, я сниму 30 баллов за нарушение комендантского часа!       Подростки нехотя подчинились, даже не решившись сказать профессору, что до отбоя еще целый час. Тем временем медведьма взяла со столика нужные зелья и поставила их на тумбочку у больничной кровати Гарри. — Вот, выпейте. Можете вернуться в свою спальню, но я бы вам крайне рекомендовала остаться на ночь здесь, — участливо произнесла мадам Помфри.       Гарри поблагодарил заботливую ведьму и предпочел переночевать в палате. Мадам вернулась к себе в кабинет. Дождавшись пока дверь за целительницей закроется, Снейп присел на стул рядом с кроватью гриффиндорца. — Я уже устал удивляться вашей феноменальной способности впутываться в проблемы на пустом месте, — в холодном свете больничных ламп осунувшееся лицо профессора, казалось, постарело на несколько лет. — Проблемы сами меня находят, так что я тут бессилен, — слабо улыбнулся подросток.       Зельевар кивком головы указал Гарри на зелья, и гриффиндорец послушно влил их в себя, не чувствуя вкуса жидкостей. — Это была Джинни, профессор, в первый раз и сейчас, это она пыталась привязать меня к себе. А я даже не подозревал ее, считая, что легкомысленная четверокурсница не способна мне навредить. Но я так и не понял ее мотивов, — с горечью произнес Поттер, уткнувшись взглядом в узорчатый гобелен на стене.       Снейп окинул ссутулившегося гриффиндорца задумчивым взглядом. Он без легилименции знал, о чем сейчас думает его студент. Боль от своей беспомощности перед чем-то могущественным, осознание себя лишь разменной монетой, средством для достижения чьей-то «великой» цели и извечный вопрос: «Почему именно я» — сейчас ясно читались во всей фигуре подростка. Зельевар нахмурился, вспоминая себя в том же положении. — Не слишком мудрите, мистер Поттер. За поступками людей не обязательно кроется что-то большее, чем их на то желание. Не стоит во всем искать скрытые смыслы.       «Только если за этим не стоит такой опытный манипулятор, как Дамблдор», — мысленно добавил Снейп.       Маг решил не впутывать и так уже натерпевшегося мальчишку в еще более опасные дела. Хотя профессор и признал, что Поттер в последнее время начал хоть немного использовать свою голову не только в качестве украшения. Однако до понимания запутанных, тонко просчитанных манипуляций директора гриффиндорцу было явно далеко, поэтому Снейп решил самостоятельно разобраться во всем. ***       Гермиона, найдя на Карте Мародеров имя Джинни, быстро поднялась по лестнице в общую спальню студенток четвертого курса. Рыжеволосая девушка обнаружилась сидящей на полу. Вокруг нее были разбросаны порванные колдографии, вырезанные из «Ежедневного пророка». Тихо перешагнув порог комнаты, Грейнджер случайно наступила на одну из них. С изображения на девушку слегка потерянным взглядом смотрел взъерошенный Гарри. — Джинни, — тихо позвала Гермиона.       Уизли лишь громко шмыгнула носом. Грейнджер коснулась ее плеча, но гриффиндорка, словно ошпарившись, скинула ее руку. Она быстро сгребла клочки колдографий, до которых смогла дотянуться, в сундук с одеждой и выбежала из спальни. Староста догнала рыжеволосую только в Гостиной. — Подожди! Нам нужно поговорить! Пожалуйста, объясни мне! Я хочу тебя понять, — крикнула вдогонку Гермиона.       Джинни внезапно замерла, не доходя до выхода из Гостиной пары шагов. Ее губы искривились в презрительной усмешке, а по щекам струились слезы, размазывая тушь. — Да что ты знаешь о любви?! Вечно сидишь за своими книжками, да строишь из себя всезнайку! Ты не способна даже понять, что такое болеть, сходить с ума по ком-то и страдать от того, что он на тебя даже не смотрит! Ты просто жалкая серая мышь! — Джинни кричала во весь голос, пытаясь заглушить собственную боль.       Казалось, что эти слова уже давно копились у девушки на душе, но из соображений субординации она не решалась их высказать прямо в лицо Грейнджер. Было заметно невооруженным взглядом — гриффиндорка на грани истерики. Гермиона лишь раскрыла рот от услышанного. Староста и предположить не могла, что подруга такого о ней мнения. Ее слова больно укололи самолюбие девушки. Да и то, что это могло быть правдой, невольно пугало. — Я думала, мы подруги. Я действительно пыталась понять твои проблемы и переживания. Мы ведь были близки, — слабым голосом произнесла Гермиона.       Джинни истерично рассмеялась. — Подруги? Да как с тобой можно дружить: только о своих книжках и думаешь! Я пыталась с твоей помощью сблизиться с Гарри — вот и все.       Несколько гриффиндорцев, в это время находившихся в гостиной и с интересом наблюдавших за развернувшейся сценой, замерли, стараясь предугадать дальнейшие действия девушек. Грейнджер узнала среди них Невилла и Рона.       Последний, понимая, что их ссора ни к чему не приведет, попытался успокоить сестру. Та уткнулась в его плечо и тихо всхлипывала. Гермиона больше не могла здесь находиться. Ей хотелось поскорее выкинуть слова бывшей подруги из головы, но они как назло отчетливо звучали в ее мыслях. Девушка, не разбирая дороги, как-то добралась до входа в Выручай-комнату.       «Она же так и не восстановилась! И почему именно в самый неподходящий момент?!» — гриффиндорка от безысходности пнула окованную железом дверь ногой. Гермиона сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы вернуть контроль над собой после тяжелого разговора с уже бывшей подругой. Больнее всего девушке было осознавать, что отчасти Джинни была права. Сев на ближайший подоконник, гриффиндорка старалась разобраться в случившемся. — Прячешься, Грейнджер? — слегка насмешливо произнес Малфой, нарушая мрачные мысли девушки.       Она окинула его исподлобья тяжелым взглядом. Очередное словесное противостояние со слизеринцем добило бы окончательно и так уже ее сломленное состояние. — Малфой, мне сейчас вообще не до твоих шуток, — раздраженно произнесла гриффиндорка.       Драко присел рядом с девушкой, устремив взгляд в одну точку. Слизеринец не пытался завязать разговор, поэтому Гермиона перестала возмущенно зыркать на подростка и с отсутствующим выражением лица принялась ковырять слой штукатурки на подоконнике. — Она не права. Ты не бесчувственная. Иначе бы ты не решилась создать ОД, не согласилась бы помочь мне найти диадему, да и не переживала бы так за мелкую Уизли. Уж поверь мне, а кому, как не слизеринскому хорьку, знать о равнодушии?! –неожиданно сказал подросток.       Гермиона даже сначала не поверила в услышанное и искоса посмотрела на Малфоя, ожидая, что он в любой момент рассмеется. Только подросток не спешил исполнять ее предубеждений.       «Он пытается успокоить меня? Слизеринский змей с его вечно саркастическими фразочками хочет приободрить гриффиндорскую заучку? А завтра тогда Тот-Кого-Нельзя-Называть начнет распивать чай с маглами? Мерлин, похоже, я слишком много времени просидела за книгами, теперь всякая чушь мерещится».       Однако вскоре слизеринец спрыгнул с окна и привычно усмехнулся, будто это не он пару минут назад откровенничал с Грейнджер. — Ладно, хватит здесь сопли развешивать, пойдем, — уже более бодрым голосом произнес Драко.       Гермиона незаметно стерла мокрые от слез дорожки со щек. Она вопросительно посмотрела на слизеринца, но тот уверенно взял ее за руку и повел вниз по лестнице.       Спустившись в подземелья, подростки остановились рядом с гигантской картиной в массивной раме. На полотне был изображен натюрморт из фруктов. Девушка узнала вход в кухню Хогвартса, в которую несколько раз заглядывала в прошлом году. Подросток пощекотал нарисованную грушу, вызывая ее смех, и шагнул в открывшийся дверной проем. Увидев студентов, домовики обступили их со всех сторон, оставив свои повседневные занятия. — Две кружки горячего шоколада, пожалуйста, — попросил слизеринец, пресекая попытки двух настырных эльфов всунуть ему в руки огромное блюдо с различной снедью.       Студенты расположились за небольшим столиком у зачарованного окна.       «Он запомнил, что я люблю горячий шоколад. Я же всего раз об этом упомянула!»       Драко и Гермиона еще около часа пили шоколад и разговаривали на различные темы. Девушка и не думала, что сможет когда-нибудь так уютно чувствовать себя наедине с некогда врагом. Общество Малфоя, с которым она не видела общих интересов, оказалось неожиданно приятным и интересным. ***       На следующее утро Гарри возвращался в гостиную Гриффиндора из Больничного крыла, думая над словами Снейпа.       «А что, если это Дамблдор надоумил Джинни меня приворожить? Может, я где-то прокололся, слишком подозрительно для прежнего меня себя повел, вот «заботливый дедушка» и решил вернуть заблудшую овцу в стадо», — от этой мысли Гарри скривился. — «Вот только зачем приплетать сюда наивную четверокурсницу, почему бы не воспользоваться более эффективный способом, например, легилименцией?»       Подходя к башне своего факультета, Поттер, задумавшись, не сразу заметил взъерошенную Джинни. Девушка покрасневшими от слез глазами старательно избегала встречи со взглядом Гарри. Очевидно, ей было стыдно за свой поступок. Ее бледное лицо неестественно краснело небрежно нанесенными румянами. — Гарри…я…я не хотела., — промямлила девушка, и в ее голосе послышалась дрожь. — Не хотела? Делать из меня послушную собачонку ты не хотела?! — гриффиндорца захлестнула безотчетная волна гнева так, что он сжал кулаки.       Уизли отступила на пару шагов назад, усиленно качая головой. Подросток был взбешен от постоянной непредсказуемости происходящего, от незначительности своей роли в собственной жизни, и поэтому он резко выхватил палочку из кармана мантии и направил ее на ошарашенную девушку. Гриффиндорка не успела даже осознать, что происходит, когда воздух прорезал взмах руки Поттера и прозвучало холодное «Легилименс». Рыжеволосая заверещала от обжигающей боли в висках, она осела на пол, закрывая голову руками, но это явно не остановило напора Гарри. Он, не обращая внимания на вопли Уизли, сосредоточенно рушил ее слабые ментальные блоки, в поисках подтверждения своих догадок. И вскоре воспоминание нашлось.       В слабом свете ламп лицо Джинни лихорадочно блестело. Она облизала губы, нервно смотря на крошечный пузырек с отливающим перламутром зельем. Гриффиндорка вытерла потные ладони о край мантии, не решаясь взять пугающий ее предмет в руки.       Старческие узловатые пальцы, по которым Гарри без труда опознал Дамблдора, пододвинули флакон к девушке. — Профессор, а это точно не навредит Гарри? — с волнением в голосе спросила Джинни. — Не переживай, дитя, это средство всего лишь позволит ему осознать, что «истинно», а что «ложно». Бедный мальчик пережил слишком много несчастий, ему просто необходима наша помощь…       Кто-то стальной хваткой вцепился в мантию Гарри и за шкирку оттащил его от Джинни, прервав ментальный контакт. Голову подростка прожгла острая боль, тихо скуля, он отполз к стене. После нескольких проделанных глубоких вдохов, Поттер почувствовал себя лучше. Гриффиндорец постепенно начал осознавать случившееся. Джинни продолжала стонать от боли. Рядом с ней стоял Снейп и водил над головой девушки палочкой. Затем он влил в ее дрожащие губы зелье, и рыжеволосая тут же успокоилась. — Обливиэйт, — четко произнес зельевар, направив палочку на девушку.       Гриффиндорка заозиралась по сторонам, явно не понимая, что происходит. Она настороженно уставилась на стоявшего прямо перед ней Снейпа и опасливо отползла к стене. Профессор приблизился к ней, поднося палочку к ее виску и сверля черными глазами. — Мисс Уизли, вы почувствовали недомогание и решили пропустить занятия и немного отдохнуть.       Джинни поднялась и медленно поплелась в Гостиную Гриффиндора. Снейп одарил подростка ледяным взглядом и строго приказал следовать за ним. Гриффиндорец молча подчинился. Он винил себя за жестокость и безумность своего поступка. Гарри и подумать не мог, что способен ворваться в чужое сознание, обрекая человека на страшные муки.       В своем кабинете зельевар долгие полчаса отчитывал подростка за его действия, упрекая в безрассудстве, глупости и самоуправстве. Притихший гриффиндорец спокойно выслушивал профессора, понимая, что тот прав. — Джинни была всего лишь марионеткой. Дамблдор передал ей зелье, запудрив мозги очередным своим бредом, — произнес Гарри, когда Снейп закончил с нотациями.       Зельевар опустился в кресло напротив гриффиндорца, разом теряя весь запас своего гнева. Пытаться скрыть что-то от импульсивного подростка оказалось еще более опасной затеей, нежели объясни маг ему раньше свои предположения. — Он не оставит вас, мистер Поттер. Дамблдор не привык наделять свои ценные вещи излишней свободой, а вы — жемчужина в его коллекции. Вам придется какое-то время играть по его правилам: притвориться его верным почитателем и поступать в соответствии с выстроенным им образом «истинного гриффиндорца». Дамблдор не появлялся в школе, насколько мне известно, однако узнать, как себя ведет Мальчик-Который-Выжил для него не составит большого труда. И, разумеется, директор будет руководствоваться не только моим мнением. — Я понял, профессор: не привлекать лишнего внимания, придерживаться образа наивного идиота, не лезть на рожон, — оценив стремление Снейпа поделиться с ним информацией, согласился гриффиндорец. — Схватываете на лету, мистер Поттер, весьма похвально, — маг удивился слишком спокойной реакции подростка. — Тем временем я попробую выяснить что-нибудь про Дамблдора. ***       Волдеморт бегло просмотрел содержание очередного пергамента и отправил его в целую стопку таких же листов. Маг устало потер виски, мысленно отмечая, что отчетов после их операции в Азкабане заметно прибавилось. Бумажная работа выматывала больше, чем сложнейшие заклинания. Однако Темный Лорд не мог не признать, что без этого не самого приятного занятия не обойтись. Отчеты в основном гласили о поднявшимся резонансе в магическом сообществе, и, если Министерству удалось скрыть факт возрождения Волдеморта, то теперь выйти сухими из воды не получится. Министр потерял свое главное оружие, которое гарантировало спокойствие народа, — неприступную тюрьму.       После этого волшебники Британии не смогут спокойно жить, зная, что совершить побег из Азкабана не так уж и сложно. А подвергнувшись панике, они станут уязвимыми, и тогда ничто уже не помешает ему, Волдеморту, взять то, к чему он так давно стремился, чего не получил во времена Первой войны. Конечно, Министерство пытается успокоить население, выставляя корнем всех бед сбежавшего почти три года назад Сириуса Блэка, однако только умалишенный поверит в подобный бред. Маг задумчиво провел пальцами по подбородку, но, вспомнив, что он в своей змееподобной ипостаси, брезгливо поморщился. Темный Лорд уже привык к своему человеческому телу, и прежняя форма вызывала у него лишь отвращение, но риск быть застигнутым врасплох своими приспешниками был слишком высок, и Волдеморт вынужденно носил это обличие.       Он дотронулся палочкой до своего левого предплечья, вызывая Северуса Снейпа. Решив не тратить зря время, маг принялся изучать следующий отчет. Спустя какое-то время раздался тихий стук в дверь. Волдеморт, не отрывая взгляда от пергамента, произнес: «Войдите». В комнате появился бледный Снейп. На его лбу сверкали капельки пота, но профессор сохранял свое обычное непроницаемое выражение лица. Однако болезненное состояние Пожирателя не скрылось от глаз Темного Лорда.       «Хм, и почему я раньше не считал побочные эффекты Метки чем-то негативным? Ах, да, бей своего, чтобы враги боялись! Каким же самонадеянным глупцом я был! Насилие, совершаемое исключительно в целях насилия, не имеет никакого смысла. Последователи должны чувствовать, что лидер уважает их и действует, прислушиваясь к их мнениям, иначе предательство станет лишь вопросом времени», — думал Волдеморт, откинувшись на спинку кресла и отрываясь от бумажной работы. — Вызывали, милорд? — спокойно сказал профессор, несмотря на ноющую боль во всем теле. — Да, да, проходите, Северус, — Темный Лорд указал на кресло напротив себя.       Только сейчас зельевар рискнул отойти от двери и приблизиться к письменному столу. Он стойко преодолел расстояние и изящно опустился в указанное сюзереном кресло. — Я хотел узнать у вас о результатах расследования. Вы узнали кто пытался приворожить Поттера? — Да, милорд, это оказалась одна из студенток Гриффиндора — Джиневра Уизли. Однако мне также удалось выяснить, что мисс Уизли была далеко не инициатором данного происшествия. Боюсь, за ней стоят силы гораздо выше и влиятельнее. В другом случае, откуда мог появиться флакон профессионально сваренной амортенции в руках у малолетней девчонки? — Хм, вы полагаете, что зелье мисс Уизли кто-то передал. Похоже наш добрый дедушка начал-таки двигать свои фигуры, правда самых мелких. Что ж, это вполне в его стиле.       «Он не пытался его отравить, а хотел лишь обеспечить себе гарантию контроля над Поттером. Неужели Мальчик-Который-Выжил уже не так послушно лает, а норовит оттяпать хозяину руку?»       Снейп, сохраняя внешнее спокойствие, ждал решения судьбы своей студентки. В том, что Волдеморт прикажет избавиться от младшей Уизли, зельевар не сомневался. Он помнил времена еще Первой магической войны, когда Темный Лорд не скупился на убийства, даже особенно не разбираясь в степени виновности людей. Но теперь Снейп видел разительные перемены в своем лидере: темный маг действовал куда более осторожно и продуманно, чем ранее. И такой Волдеморт внушал профессору зельеваренья большее чувство опасности, чем тот безумный психопат, который вознамерился подчинить себе всю Британию. Да и тот случай, когда Поттер лежал без сознания в Больничном крыле не дал магу себя обмануть: сеанс Круциатусов от Темного Лорда ясно дал понять, что за годы бездействия он не потерял прежней жестокости.       Стараясь не вызвать гнев Темного Лорда прерывающим его мысли вопросом, Снейп деликатно произнес: — Милорд, что вы собираетесь сделать с мисс Уизли?       На чешуйчатом змееподобном лице не могли отражаться эмоции, но если бы это было человеческий лик, то зельевар по взметнувшимся в удивлении бровям понял бы, что застал Реддла своим вопросом врасплох. Волдеморт уже и забыл про девчонку Уизли, пытаясь найти способы вырвать Гарри Поттера из цепких лап Дамблдора. Но темный маг мысленно согласился со своим приспешником: Джинни Уизли, пусть она всего лишь выступала в роли исполнителя, совершила поступок, за который должна понести наказание. Волдеморт сложил пальцы на столе в замок, обдумывая как ему лучше поступить. — К сожалению, в Хогвартсе она остаться не сможет. Вы как профессор имеете право настоять на том, чтобы мисс Уизли перевели в другую школу, скажем, в Шармбатон, — маг начеркал на листе пергамента несколько строк и протянул его Снейпу.       Удивленный решению своего лидера зельевар машинально принял пергамент и пробежался взглядом по изящно выведенным буквам. — Передайте это письмо лорду Малфою. Насколько мне известно, он вернул себе место председателя Попечительского совета, — Снейп кивнул, подтверждая слова Волдеморта. — Следовательно, никаких трудностей с переводом мисс Уизли возникнуть не должно.       Темный Лорд вернулся к чтению докладов Пожирателей Смерти, давая понять зельевару, что он может приступать к выполнению приказа. Снейп прошел половину пути до двери, но внезапно остановился. — Милорд, — Волдеморт поднял немного недовольный взгляд кроваво-красных глаз на Пожирателя. – Дамблдор хочет подчинить вас с помощью зелья.       Темный Лорд снова сохранил внешнюю невозмутимость. Однако теперь его глаза внимательно рассматривали зельевара, словно он случайно обнаружил в совершенно привычном предмете что-то новое, неизученное. Спустя мгновение, которое показалось Снейпу целой вечностью, Реддл коротко кивнул. Профессор зельеварения удалился. ***       Блэк остался один в своем большом поместье, только ворчливый эльф Кикимер и истеричный портрет его сумасшедшей матери составляли ему компанию. От скуки анимаг лениво гонял боггартов на чердаке, поднимая в воздух целые облака пыли.       Сириус вспомнил то утро, когда он проснулся с жуткой головной болью в одиночестве, голый, в своей постели. Однако маг сразу же догадался, что провел эту ночь не один, чуткий нюх опознал запах чужого тела на другой половине кровати. Немного оглядевшись по сторонам, Блэк обнаружил пузырек с антипохмельным зельем на прикроватной тумбочке и с благодарностью к оставившему лекарство выпил содержимое. В голове немного прояснилось, хотя временная амнезия, вызванная алкоголем, еще не прошла. Сириус потянулся, хрустнув позвонками, и направился в душ. Холодные струи воды окончательно привели анимага в себя. Воспоминания о прошлой ночи накатили гигантской волной. Блэк ясно ощутил горячие прикосновения Люпина к своей коже, его бархатный голос, сводящие с ума стоны удовольствия. Сириус оцепенел, не замечая, как уже совсем ледяная вода бурным потоком хлещет ему на спину.       «Мерлин, что я натворил?! Я переспал с лучшим другом… С Ремусом, которого знал еще со школьной скамьи, с кем провел лучшие моменты своей юности. Как я мог так поступить? Тогда на седьмом курсе это было всего лишь временное помешательство, я просто поддался сиюминутному влечению. И я признал вину, ушел, чтобы не ранить, чтобы не дать несбыточных надежд на совместное счастье. А что теперь? Он возненавидит меня!»       Тогда Сириус замкнулся в себе и все оставшиеся рождественские каникулы лишь рефлексировал и избегал всех и вся. В столовую он старался не заходить, боясь столкнуться с Люпином. На собраниях оборотень появлялся нечасто, так что Блэк мог немного отвлечься от мрачных мыслей и посвятить себя общественно полезной деятельности. Однако так больше не могло продолжаться. Сириус запустил очередной «Ридикулус» в мутное облачко боггарта, который еще не успел принять форму воплощения страха мага. Существо рассеялось, оставив после себя лишь пыль в воздухе.       «Решено! Сегодня же после собрания Ордена извинюсь перед ним».       Но Люпин на собрание не явился. Сириус даже начал волноваться за школьного приятеля, хотя сейчас была только первая четверть луны. Решив зря не трепать себе нервы, маг написал на клочке пергамента короткую записку Ремусу и, вспомнив, что оборотень остановился в «Дырявом котле», отправил письмо через камин. К назначенному времени встречи анимаг уже был при полном параде: он отстриг непослушные кудри и старательно уложил волосы с помощью снадобья «Простоблеск», в кои-то веки побрился, оставив лишь аккуратную бородку, придал божеский вид своей одежде. Взглянув в зеркало, Блэк не сразу узнал себя — отражение очень напоминало того молодого Сириуса, еще не тронутого бременем войны и Азкабана, но глубокие синяки под глазами и тонкая сеть морщин на лице не давали ему забыть пережитое.       Услышав, как полыхнул огонь в камине, гласивший о прибытии гостя, Блэк спустился в гостиную.       Ремус, неловко отряхнувшись от золы, обернулся на шум шагов. Он выглядел еще более худым и потрепанным, чем в их последнюю встречу. Его голубые глаза быстро пробежались по фигуре анимага, замечая разительные изменения в его внешности. — Может чаю? — предложил Сириус, не зная с чего начать их разговор.       Люпин как-то нервно кивнул, неловко присаживаясь на край дивана. Блэк поспешно скрылся на кухне. Он решил воспользоваться предлогом и немного собраться с мыслями, хотя мог приказать Кикимеру подать чай.       Стараясь не трясти поднос, Сириус вернулся в гостиную. Какое-то время маги молчали, каждый погруженный в свои мысли. Фарфоровые чашки одиноко поблескивали на журнальном столике, про чай мужчины так и не вспомнили. — Ремус, мне очень жаль… — начал было Сириус, но оборотень его перебил. — Ты ни в чем не виноват, это была моя инициатива. На оборотней ведь алкоголь почти не действует, а ты был пьян…       Люпин не мог оторвать взгляда от своих дрожащих рук. Блэк, пораженно моргнул. То, что друг давно питает к нему тайные романтические чувства, объясняло все его прежние странные действия. — И как давно, Ремус? — анимаг не мог поверить, что все эти годы не замечал чувств своего лучшего друга. — С седьмого курса, но скорее всего я чувствовал что-то и раньше, просто не до конца осмысливал это, — Люпин говорил сбивчиво, было видно, что подобное откровение дается ему крайне тяжело. — После того…инцидента в раздевалке Гриффиндора я пытался отдалиться от тебя, не хотел, чтобы ты понял, какую боль мне причинил, и возненавидел за мои чувства. Тогда мне казалось, что ты просто решил надо мной подшутить. Я был готов поверить во что угодно, лишь бы все осталось как прежде. Долгие годы я держался в стороне, был готов пожертвовать даже нашей дружбой, а той ночью…       Сириус представил, в каком отчаянии был его школьный друг, когда его чувства после долгого подавления наконец нашли способ воплотиться, а теперь Люпин раскаивался в содеянном в жалкой попытке сохранить былые отношения. Только сейчас Блэк до конца осознал свои мотивы встречи с Ремусом: он надеялся на возможность быть вместе с ним, хотя и не признавался в этом даже себе. — Той ночью я был с тем, с кем хотел быть. И никакое количество алкоголя не повлияло бы на мои действия, только подтолкнуло, не более. Я не помню всего, что наговорил, но уверен, это была искренняя правда. Лгать я до сих пор так и не научился, особенно тебе. Как бы то ни было, я прошу тебя дать мне второй шанс.       Люпин как-то странно на него посмотрел: во взгляде мага читалась смесь боли, страданий и…затаенной надежды. Он вскочил, чуть не опрокинув столик с подносом, и нервно зашагал вдоль комнаты. — Я оборотень, Сириус, и каждое гребанное полнолуние превращаюсь в неконтролируемое чудовище. Даже приняв антиоборотное зелье, я все еще могу быть опасным. Думаешь, у «нас» был хотя бы один шанс? — Ремус, я прекрасно знаю на что способен ты в обличии зверя, не раз видел еще в школьные годы, но, как ты знаешь, рядом с тобой всегда были твои друзья, способные сдержать от необдуманных действий. Я справлюсь, Ремус.       Люпин недоверчиво покосился на друга. Если бы с анимагом по его вине что-нибудь случилось, оборотень никогда этого себе не простил. Но он слишком долго избегал близких отношений, чтобы, находясь в шаге от своей истинной пары, испугаться рисков и снова закрыться ото всех. Поэтому маг обессиленно опустился обратно в кресло, вытянув руки на подлокотниках. — Хорошо, давай попробуем, — робко произнес Ремус, боясь дать себе ложную надежду на их счастливое будущее.       Сириус тепло улыбнулся оборотню, накрывая его шершавую ладонь своей. Люпин дернулся, словно от электрического заряда, но руки не отнял. Безумная и одновременно такая желанная мысль, что теперь он не одинок, наполнила его разум, вытесняя сомнения.