Черный цвет солнца

      Волдеморт сцепил пальцы в замок, наблюдая за своим оппонентом. Люциус Малфой с выражением крайней сосредоточенности на игре обдумывал свой дальнейший ход. И хотя Темный лорд не терпел поражений даже в магических шахматах, послаблений от соперников он не жаловал. Поэтому Пожиратель смерти с удвоенным вниманием следил за передвижениями фигур лидера по доске.       До этого Волдеморт никогда не собирал весь ближний круг в такой непринужденной и даже уютной обстановке. Кабинет Люциуса Малфоя, куда темный маг недавно перебрался, скорее располагал к общению, чем внушал трепет и страх.       Остальных же присутствующих больше напрягал сам лидер, нежели место, где они находились. Беллатрикс лениво следила за игрой, братья Лестрейнджи сидели возле нее, однако, в отличие от спокойной ведьмы, мужчины опасливо поглядывали в сторону Волдеморта, больше всего на свете желая покинуть это место. Замерший на стуле напротив магов Снейп, отстраненно рассматривал узор на обоях.       Темный лорд быстрым взглядом обвел лица своих последователей. «Целая неделя наблюдений ничего не дала. Осталось только начать пытать всех Пожирателей подряд. К тому же они могли использовать оборотное зелье… Хм, с другой стороны, только у членов ближнего круга есть право со мной общаться напрямую. Быть может, кто-то из них решился на предательство?       Лестрейнджи? Нет, их отец настолько глубоко внушил детям идеи превосходства чистокровных, что они даже помыслить о пособничестве Ордену Феникса, в котором большая часть полукровки, не смогли бы. Да и Беллатрикс скорее бы уничтожила собственную палочку, чем связалась с нечистокровными магами.       Тогда Малфой? Помню, Абраксас оказал огромную помощь в создании ордена Рыцарей чистой крови, который во время войны был переименован. И теперь его сын верно служит мне уже не первое десятилетие. Даже если бы Люциус и решился на предательство, он бы потерял большую часть имеющегося влияния и денежных средств. А этим никто из Малфоев не вздумал бы пожертвовать.       Снейп? Именно он сообщил о плане Ордена Феникса. Северус много лет шпионил на стороне Дамблдора и мог примкнуть к нему».       Дверь с тихим скрипом приоткрылась, и в комнату трусливо вполз Питер Петтигрю. Большой поднос с несколькими чайными парами и большим заварочным чайником опасно наклонился, когда маг согнулся в подобострастном поклоне. Подойдя к Волдеморту, он неслышно опустил свою ношу на изящный журнальный столик. — Ваш чай, господин, — Хвост льстиво улыбнулся, обнажив два ряда кривых желтых зубов.       Волдеморт подхватил изящную фарфоровую чашку и вдохнул тонкий цветочный аромат чая. Люциус изобразил крайнюю сосредоточенность на игре, чтобы избежать неподходящего под нормы этикета отказа от чаепития. Остальные также не притронулись к горячему напитку. Темный лорд, казалось, не замечал нависшей атмосферы напряженности и наслаждался чаем. — Как обстоят дела в Министерстве, Люциус? — Волдеморт сделал несколько глотков и вернул чашку на поднос. — Наши доверенные лица смогли завербовать нескольких высокопоставленных чиновников, в том числе и в Аврорате. Однако на данный момент это все, чего мы достигли. Необходимо больше времени, — невозмутимо отрапортовал Малфой, словно ничто на свете не могло застать его врасплох.       Темный лорд в задумчивости побарабанил пальцами по подлокотникам своего кресла. — Что ж за такой короткий срок, полагаю, это лучший исход событий. Продолжайте вербовку, применяйте Империо, если дело того потребует, подберитесь в ближайшее окружение Министра. При необходимости используйте зелья. Надеюсь, Северус вас ими обеспечит.       Волдеморт выразительно взглянул на хранившего молчание Снейпа, получив в ответ сдержанный кивок. — Мой лорд, — снова подал голос Малфой. — Я бы не хотел задействовать кого-либо, кроме своих доверенных людей. Это дело тонкое, и методы должны быть соответствующие. Главный ресурс, который мне необходим — время.       Со стороны окна послышалось презрительное фырканье. — У вас есть сомнения в словах Люциуса, Беллатрикс? — спросил Волдеморт, недовольный тем, что кто-то посмел вклиниться в их диалог. — Прошу прощения, милорд, — с холодной вежливостью произнесла ведьма. — Я нисколько не сомневаюсь в вашем плане, но методы Малфоя крайне малоэффективны. На мой взгляд, лишние церемонии не сдвинут нас с мертвой точки. Здесь необходимо действовать твердо и решительно, а это совсем не в стиле моего скользкого зятя.       Реддл буквально ощущал нарастающее между ними противостояние, а конфликты в итак наскоро собранной организации могут привести к ее падению. В прошлом Волдеморт, чтобы обезопасить себя, скорее бы подогрел жесткую конкуренцию между Пожирателями, но сейчас результаты их миссии были слишком важны, поэтому маг решил обрубить борьбу за место под солнцем между его влиятельнейшими соратниками на корню. — Продолжайте операцию так, как было нами обсуждено ранее, Люциус, — блондин коротко произнес: «Слушаюсь, милорд», хотя в душе его переполнял триумф. — Не стоит сомневаться в профессионализме лорда Малфоя, Беллатрикс. Благодаря его «малоэффективными» методам вы вместе с приговоренными к пожизненному сроку Пожирателями сейчас находитесь здесь, а не гниете за решеткой.       Ведьма недовольно поджала губы, одарив Малфоя убийственным взглядом. Однако она не могла не признать правоту Волдеморта: отсутствие дементоров, постоянно высасывающих не только счастливые воспоминания, но и жизненные силы, не могло не радовать. «Если Дамблдор действительно хочет подлить мне зелье, то я с удовольствием предоставлю ему такую возможность», — пронеслось в мыслях Реддла. — Люциус, прошло уже больше двух месяцев, а мы так и не организовали торжественный вечер для вернувшихся из Азкабана, — произнес он, побеждая ферзя противника. — Торжественный вечер, милорд? — Малфой явно не ожидал услышать что-либо подобное от своего лидера. — Именно, также не будет лишним представить новобранцев. Скажем, в эту субботу можно будет устроить подобное мероприятие. Обязаны присутствовать все Пожиратели, включая даже выходцев из менее влиятельных семей. — Слушаюсь, милорд, — покорно подчинился Люциус, не слишком обрадованный необходимостью устроить пышный прием для сборища невоспитанных плебеев, какими он считал всех полукровок. — Также у меня есть еще одно поручение, на этот раз к вам, господа Лестрейнджи.       Родольфус выпрямился на стуле, показывая свою готовность слушать и внимать, его брат заметно напрягся, а Беллатрикс, воодушевленная долгожданным заданием после почти шестнадцати лет бездействия, разве что не ерзала от нетерпения в кресле. «Я даже не представляю какие ужасы им пришлось пережить в Азкабане. Известно, что многие маги сходили с ума после нахождения поблизости от дементора. Что же могло случиться с ними после круглосуточного пребывания в окружении сотен этих тварей?! Пока не выяснится, насколько Лестрейнджи вменяемы, не стоит поручать им серьезные миссии. Беллатрикс, в особенности. Когда-то она была подающей большие надежды ученицей, но после гибели своего сына колдунья стала крайне импульсивной». — Однако, как выразился ранее Люциус, «это дело тонкое» и потребует от вас максимальной сдержанности и терпения, — после недолгой паузы Реддл все-таки решился доверить магам задуманное. ***       На следующей неделе после случая с амортенцией Уизли-младшую перевели в другую школу. Как Гарри узнал от Рона, Попечительский совет предложил его семье возможность отправить Джинни на обучение в Шармбатон. А так как мать семейства давно мечтала, чтобы дочь получила образование именно там, женщина, недолго думая, согласилась.       Студенты Гриффиндора сначала обсуждали такой внезапный перевод рыжеволосой волшебницы в другую школу, однако приближающийся конец семестра заставил некоторых наконец взяться за ум и начать усиленно готовиться к экзаменам.       Гарри, зевая после проведенной за учебниками ночи, прошел вдоль длинного стола Гриффиндора к друзьям. Теперь стены Большого зала украшали не флаги факультетов, а огромные гобелены, на которых красными зачарованными нитями были вышиты наиболее важные, по мнению Амбридж, выдержки из устава. Поттер плюхнулся рядом с Гермионой, пытаясь не заснуть прямо в Большом зале.       От очков подросток решительно избавился, несмотря на вполне здравые доводы Снейпа о том, что директор может заподозрить неладное и повысить свое внимание к гриффиндорцу. Однако неприятные воспоминания не давали Поттеру покоя, и он наотрез отказался возвращаться к прежнему образу. Друзья спокойно отнеслись к такой перемене: близнецы Уизли отпустили пару шуток, Рон немного поворчал, а в целом — это не произвело сильного эффекта.       А вот его поведение влюбленного дурачка, которым подросток был под действием амортнеции, обсуждали еще долго. В Гриффиндоре даже ходил слух, что на самом деле Джинни сбежала в другую школу из-за излишней настойчивости Поттера. Самому же Гарри было стыдно показываться на глаза друзьям, а особенно братьям Уизли. Он еще долго извинялся перед Роном и Драко за свою вспыльчивость, хотя в действительности подросток пытался очистить совесть за использование легилименции на Джинни. ***       Гарри протер от пыли золотой кубок и подал его Невиллу, стоявшему на стремянке. — И как мы вообще здесь оказались? — скучающе спросил Гарри.       Лонгботтом, вернул сияющий кубок на верхнюю полку и протянул гриффиндорцу еще один. — Это у Рона надо спросить. Не я затеял драку с Дином посередине коридора.       Рыжеволосый подросток не обратил внимание на разговор подростков и продолжил вяло тереть пол. Гермиона, до этого усердно выжимавшая тряпку, яростно насадила ее на ветхую швабру. — Рональд узнал, что Дин Томас теперь встречается с парнем из Пуффендуя, — объяснила девушка. — И сделал бы так еще раз. Это отвратительно! Как он посмел бросить мою сестру, чтобы потом сосаться с этим геем! — воскликнул Уизли, вскочив на ноги и отбросив щетку. — А разве в мире магии однополые отношения — это что-то из ряда вон выходящее? — Гермиона оперлась рукой на хлипкую швабру.       Гарри даже не догадывался, что его подруга и такими сторонами жизни волшебников интересовалась. Да и сам подросток об этом ничего не слышал, к своему стыду, за прожитые здесь почти пять лет он не узнал и малой доли традиций и привычного уклада жизни обитателей магического мира. — Вообще в кодексе Чистокровных семей гомосексуальные браки не считаются чем-то неприемлемым. Например, мой двоюродный дедушка женат на мужчине, и все родственники относятся к нему с уважением.       Впрочем, в некоторых семьях в целях продолжения рода такие союзы порицаются, — разъяснил Невилл передавая Гарри очередной пыльный кубок с верхней полки. «Надо же, оказывается, волшебники куда терпимее, чем маглы. Помню, дядя Вернон постоянно разражался гневными воплями при виде пары мужчин, держащихся за руки. Я никогда не понимал, за что он презирал геев, впрочем, меня ненавидели и задирали без всякой на то причины».       Рон явно придерживался другого мнения, однако промолчал, не желая вступать в перепалку теперь еще и с Невиллом. *** — Амбридж назначила наказание второкурсникам за их ночную вылазку в Хогсмид. Они будут писать строчки Кровавым пером! — сообщила Гермиона, только вернувшаяся из кабинета директора. — Мы должны что-то предпринять! Нельзя позволить ей отыгрываться и на детях! — произнес Невилл, пораженный решением Амбридж. «Снейп говорил не привлекать внимания. Но сейчас я не могу остаться в стороне. Да и Дамблдор воспримет это за храбрый поступок, достойный настоящего гриффиндорца». — У меня есть идея, — Поттер все же сделал выбор вмешаться.       После уроков Гарри, Невилл, Гермиона, трое Уизли и еще некоторые гриффиндорцы поспешили в Большой зал, где с недавнего времени проходили все отработки Амбридж. — Мистер Поттер, могу ли я узнать, что вы все здесь делаете? — Амбридж поднялась со стула, на котором раньше обычно сидел Дамблдор. — Мы пришли получить свое наказание, профессор. Или вы больше заинтересованы в пытке детей? — уверенно заявил он.       Ответ подростка очевидно не понравился директору — смелость и благородство не были теми качествами, которые бы она могла оценить. — Палочки сдать на мой стол! — приказала Амбридж, возвращаясь на свое место. — Вы получите их после отработки.       Она поправила брошь на ажурном воротнике, пока студенты рассаживались за длинный стол. Легким взмахом палочки колдунья вывела в воздухе фразу: «Я не должен нарушать устав Хогвартса». — О, нет, нет, мистер Поттер. Вы воспользуетесь другим пером, — она призвала с письменного стола большое алое перо и опустила его перед гриффиндорцем. — Особенное перо для особенного мальчика.       Лицо Амбридж расплылось в добродушной улыбке, но Гарри заметил, как хищно блеснули ее глаза.       Он взял перо и написал половину застывшей в воздухе фразы. Пальцы правой руки охватила острая боль, будто подросток обо что-то укололся. Внимательно осмотрев стержень пера, Гарри только сейчас обнаружил на нем тонкие шипы. «Видимо, они появляются при соприкосновении с рукой,» — решил подросток. — Продолжайте, мистер Поттер. Пока вы не поймете, что дисциплина и послушание — это основа образования, ваше наказание не закончится, — сказала ведьма, наблюдая за гриффиндорцем и явно наслаждаясь его страданиями.       Гарри вновь взял перо, чувствуя впивающиеся в пальцы шипы, и, прикусив до крови губу, вывел вторую часть фразы, но уже криво и еле читаемо. Боль все сильнее пронзала его организм, но гриффиндорец не мог позволить себе проиграть Амбридж в их негласном противостоянии. Она ждала, что Поттер сломается, будет умолять о пощаде. Поэтому подросток еще крепче сжал перо, стараясь не обращать внимание на кровоточащую ладонь. Рядом слышалось тихое шипение Невилла, трясущимися пальцами выводившего одно и то же предложение, где-то сзади всхлипывала Гермиона, пытались сдержать мучительные стоны братья Уизли. Каждый сражался со своей болью, храбро терпел пытки, понимая ради чего он и его друзья это делают. И, видя стойкость остальных, Гарри наполнялся новыми силами.       Вечером, придя в класс зельеварения, Поттер не застал там профессора. В углу обнаружились грязные котлы, оставшиеся после занятий, и подросток приступил к их чистке, не дожидаясь Снейпа. — Вы пропустили целых два занятия окклюменции! Так что оставьте котлы в покое, мистер Поттер, нам придется наверстать упущенное, — окликнул Гарри только что вошедший в кабинет зельевар.       Гриффиндорец послушно вернул щетку и чистящие средства на место и сел за первую парту. — И да, — профессор произнес заклинание, медленно описав палочкой дугу в воздухе. — С помощью этих чар отныне вы будете проверять всю свою пищу.       После того, как Гарри несколько раз повторил показанные движения, Снейп начал объяснять новые методы защиты сознания.       После занятия мужчина поставил перед гриффиндорцем несколько пузырьков с фиолетовой жидкостью. — Это же настойка растопырника, — в недоумении произнес Гарри. — Верно, мистер Поттер. И учитывая вашу любовь к приключениям, мне придется варить ее литрами. А это крайне утомительное занятие. Пожалуй, я смог бы обучить вас этому рецепту, несмотря на ваши весьма скудные познания в зельеварении. — и ненадолго задумавшись, Снейп добавил. — И возьмите с собой мисс Грейнджер, сваренное ею противоядие заслуживает высших похвал. — Так это вы рассказали им про амортенцию? — догадался Гарри. — Только, думаю, зелье здесь не при чем. Я как-то сам справился. То есть, думаю, это Вол… Сами-Знаете-Кто вмешался.       Зельевар нахмурился, понимая, что он больше не может ничего контролировать. Все вращается вокруг противостояния Дамблдора и Темного Лорда, и даже обезопасить единственного гриффиндорца, ставшего его головной болью, профессор не в силах.       На следующее утро сразу после завтрака Гарри, Невилла и Гермиону остановила на пути в класс профессор Макгонагалл. — Вы трое, живо за мной! — строго прошипела она.       Не понимая, в чем они успели провиниться, подростки поплелись за деканом в ее кабинет. — О чем вы думали, совершая такую глупость! — гневно отчитала студентов профессор трансфигурации. — Директор Амбридж не тот человек, который закроет глаза на нарушение дисциплины. Минус двадцать очков с Гриффиндора за самоуправство! — Но, профессор, она собиралась пытать первокурсников! Неужели нам стоило просто проигнорировать подобное? — спросила Гермиона, не веря, что ее декан могла потворствовать насилию над невинными детьми. — Мисс Грейнджер! А от вас я тем более подобного не ожидала. Староста факультета должен подавать пример другим студентам, быть эталоном поведения! — Но, это… — Хватит, Гермиона. Ей бесполезно что-то доказывать, — подал голос Гарри.       Гриффиндорец развернул наскоро перемотанную бинтом кисть и поднял ее на уровень глаз МакГонагалл. Очки декана факультета сползли на кончик носа от удивления. — А чему вы так поражаетесь? Только не говорите, что видите впервые последствия «отработок», — прошипел Гарри, надавливая на не до конца зажившую рану.       Несколько капель крови упали на листки пергамента с чьими-то эссе. — Мистер Поттер, я надеюсь, вы понимаете, что у нас связаны руки. Профессор Амбридж — представитель Министерства, — она стыдливо перевела взгляд на поверхность стола, не в силах больше смотреть на кровоточащую кисть подростка. — А как же Попечительский совет? У многих, входящих в него магов, здесь учатся дети. Неужели и они никак не вмешаются?! — попыталась найти выход Гермиона. — Мисс Грейнджер, если профессору Дамблдору не удалось решить этот вопрос, то вы правда уверены, что маги менее влиятельные смогут? — Макгонагалл вернула контроль над ситуацией. — Тогда почему же директор покинул школу? — с вызовом спросил до сих пор молчавший Невилл.       Профессор трансфигурации вытянулась, приняв самый строгий вид, и поправила очки на переносице. — Дела профессора Дамблдора уж точно не должны волновать студентов — пятикурсников. Вы свободны, и имейте в виду: директор Амбридж будет возглавлять экзаменационную комиссию. Так что на вашем месте я бы не провоцировала с ней конфликт. — И что нам теперь делать? Амбридж точно занизит всем гриффиндорцам результаты! — возмутился Невилл по пути на Историю магии.       Гарри и Гермиона промолчали, мысленно согласившись с другом. Над их головами из огромного медного рупора донесся визгливый голос Амбридж, декламирующий новые пункты устава школы. — Ладно, подумаем об этом позже, — рассудил Гарри, заходя в кабинет.       Занятия, по мнению Поттера, длились целую вечность. «Повезло, что сегодня нет Защиты от Темных Искусств, иначе я бы точно свихнулся, » — думал он, устало плетясь в библиотеку.       Еще с прошлой недели профессора, словно только сейчас осознав, что совсем скоро экзамены, задавали колоссальное количество домашних заданий. Поэтому жизнь студентов, особенно сдающих СОВ и ЖАБА, резко изменилась с ленивой и размеренной на трудовую и напряженную. Гарри с друзьями редко проводили время в безмятежных посиделках, теперь им приходилось сразу после занятий выполнять домашнюю работу, а затем до самого отбоя повторять весь пройденный за прошлые курсы материал. Легче всего было Гермионе, привыкшей трудиться в поте лица, остальные же страдали, пытаясь запомнить необходимый объем информации. Несмотря на трудности, Гарри поставил себе цель наконец восполнить пробелы в знаниях и сдать экзамены без отметок «Удовлетворительно». Удивившись такому рвению к учебе, друзья всячески старались помочь ему — даже Малфой поделился с подростком своими конспектами по зельям.       И на этот раз Гарри с компанией гриффиндорцев расположились за давно приглянувшимся им столом у окна. — Почему вы мне ничего не рассказали? Я бы тоже пошел, — подсел к ним Драко Малфой. — Мы не хотели, чтобы у Амбридж, да и у всех слизеринцев возникли вопросы на твой счет. Согласись, странно, что наследник Малфоев заступается за детей маглорожденных и полукровок, — ответила Гермиона, отвлекаясь от учебника.       Слизеринец обидчиво поджал губы, но не мог не признать правоту девушки.       Вскоре новость о том, что гриффиндорцы вступились за второкурсников и отбыли наказание у Амбридж разлетелась по всему Хогвартсу. Студенты доброжелательно улыбались, встретив их в коридоре, иногда хвалили и хлопали по плечам, иногда неодобрительно шептались за спиной, но большинство восхищалось смелостью поступка ребят, бросивших вызов самой Амбридж. ***       Во время обеденного перерыва Поттер не обнаружил за столом преподавателей Амбридж. Рассуждая о том, куда могла пропасть директор, он не сразу заметил двух опоздавших друзей. — Еще одна такая выходка, Рональд, и Амбридж точно заставит нас писать строчки! — строго отчитала рыжеволосого подростка староста.       Рон, прикрывая рукой разбитую губу, плюхнулся на свободное место напротив Гарри. По его потрепанному виду гриффиндорец догадался, что Уизли снова подрался с Дином Томасом. — Из-за чего на этот раз? — спросил Поттер у Гермионы.       Девушка смерила Рона гневным взглядом, от чего уши провинившегося подростка покраснели. — Как и в прошлый, Рональд не сошелся во взглядах на жизнь с бывшим парнем своей сестры.       Гарри перевел взгляд на Дина Томаса, нежно державшего за руку пуффендуйца, опустившего от смущения голову. «Какая разница оба они парни или нет? Разве это может быть чем-то неправильным, если им хорошо друг с другом?» — Хэй, Гарри, — близнецы Уизли сели с двух сторон от подростка, отсекая пути к отступлению. — Нам нужна твоя небольшая помощь, — заговорщически подмигнул Фред. — Не хочешь поучаствовать в совершенно безобидной операции «Испорть жизнь Амбридж»? — спросил Джордж, хитро улыбаясь. — Хорошо, и что от меня потребуется? — согласился Поттер, подозревая, что его пытаются втянуть в очередную авантюру.       Близнецы, не сговариваясь, одновременно выпалили: — Твоя невероятная удача!       После отбоя Поттер, скрывшись вместе с близнецами под мантией-невидимкой, спешил на окраину Запретного леса, где у Уизли был тайник с различными ингредиентами для зелий и всевозможными товарами из магазина «Зонко». Как понял подросток со слов Фреда и Джорджа, они собирались распространить среди студентов Забастовочные завтраки, чтобы те смогли безнаказанно прогуливать занятия Амбридж. Идея гриффиндорцев насторожила Гарри: риск попасться с поличным был слишком велик. Несмотря на сомнения, он все-таки согласился одолжить Уизли на время мантию-невидимку. Также близнецы попросили не рассказывать об их затее Гермионе, зная о ее принципиальном отношении к обязанностям старосты.       Лихорадочные леденцы, кровопролитные конфеты, блевательные батончики наводнили весь Хогвартс в течение трех дней. Все факультеты, даже некоторые студенты из Слизерина, бессильные против деспотических правил Амбридж, срывали ее занятия. Директору оставалось лишь гневно скрипеть зубами, когда у нескольких подростков на каждой паре неожиданно шла кровь из носа или поднималась температура, и смиренно отпускать их в Больничное крыло.       Гермиона, несмотря на свою честность, закрывала глаза на подпольную деятельность Уизли, и даже помогла близнецам усовершенствовать лихорадочные леденцы, и теперь они не вызывали побочный эффект в виде чирьев и фурункулов.       И все шло успешно, пока однажды Невилл не ворвался в Гостиную Гриффиндора, заявив, что Ли Джордана поймал Филч с партией Забастовочных завтраков и сейчас подростка допрашивает лично директор. — Эта жаба повесит на Ли все, что только можно. Спорим, она и взрыв своего кабинета припомнит, — негодовал Джордж. — Может быть, мы в силах как-то ему помочь? — попыталась успокоить друзей Гермиона. — Например, расскажем все МакГонагалл, хотя бы на этот раз она не останется в стороне и не допустит отчисления Ли. — Гермиона, очнись, — прервал ее Гарри. — Наш декан уже высказала свою позицию: слушайте Амбридж и не позорьте факультет. — Подождите, если из Джордана хотят сделать козла отпущения, нам просто нужно предоставить им кого-то с более испорченной репутацией, — высказал свои мысли Невилл. — Хм, а это должно сработать, — загорелся энтузиазмом Фред. — Ты думаешь о том же, Фордж? — Именно, Дред. — Эй, а с нами вы не хотите поделиться? — недовольно спросил Рон. — Ээ, нет, пусть лучше об этом никто больше не знает, а то наш деятельный директор приплетет вас, как сообщников, — рассудил Фред. — Теперь это уже дело принципа, — добавил Джордж. — Мы все равно не планировали оставаться в Хогвартсе до экзаменов.       На утро понедельника, сидя в Большом зале, Гарри пытался повторить весь пройденный за прошлый год материал по трансфигурации, пока остальные студенты переговаривались в полголоса, чтобы случайно не вызвать гнев Амбридж.       Подростка отвлек от чтения приглушенный голос Невилла: — А где Фред и Джордж? Их не было в Гостиной. У нас почти закончились лихорадочные леденцы, да и блевательные батончики на исходе.       Поттер хотел было ответить, что не видел близнецов, как внезапно тяжелые двери Большого зала резко распахнулись, всем своим весом ударяя о стены. Внутрь влетела серебристая змейка, рассыпая вокруг искры и громко шипя. Студенты замерли, заранее сопереживая судьбе смельчаков.       Готовая незамедлительно назначить самое суровое наказание Амбридж вскочила со своего места и, гневно сжимая палочку в пухлых пальцах, быстро засеменила к выходу из зала.       Вдруг прямо над директором, растрепав ее аккуратную прическу, пролетели на метлах близнецы Уизли. Они взорвали одну из петард, которая превратилась в морду дракона и пронеслась по всему Большому залу, сжигая гобелены с отрывками из устава.       Директор запустила было в Фреда оглушающее заклинание, но гриффиндорец, благодаря своей реакции, легко увернулся и послал в ответ зажженный фейерверк, превратившийся в воздухе в огромную жабу. Женщина попробовала ее уничтожить, но земноводное лишь рассыпалось на тысячи своих маленьких квакающих копий, которые облепили колдунью со всех сторон, мешая двигаться. — Поймать их! — визжала Амбридж.       «Инспекционная дружина» также мало чем смогла помешать близнецам: их преследовали небольшие облачка, из которых сыпались многочисленные пауки и насекомые. Преподаватели не предпринимали попыток остановить братьев Уизли — почти все относились к новому директору с неприкрытым презрением. Однако, чтобы обезопасить студентов, профессора выставили защитные купола над обеденными столами. Как оказалось, это была напрасная мера, ведь фейерверки поражали лишь определенную цель, для остальных же -рассыпались яркими искрами, не причиняя вреда.       После наведения хаоса в Большом зале близнецы устремились в учебное крыло замка, оглушая по дороге все встречающиеся медные рупоры. Теперь вместо зацикленных до бесконечности выдержек из устава они надрывистым голосом Амбридж кричали: «Люблю пытать детей!»       Далее Уизли ворвались в кабинет Защиты от Темных Искусств и наколдовали огромное болото, занимавшее большую часть комнаты.       Они снова показались в холле, куда уже вышли остальные студенты. Все радостно встречали смельчаков, громко аплодируя и крича. Гриффиндорцы вылетели наружу, за ними двинулась и толпа. Совершив в небе завораживающие пируэты, близнецы зажгли оставшиеся фейерверки. Две золотые буквы: «У» взорвались яркими искрами, вызывая у публики восторженные возгласы. — Это ничего не изменит. Мерлин знает, какие карательные меры предпримет Амбридж, — скептично сказал Невилл, пробравшись сквозь столпившийся студентов к друзьям. — Да, но сейчас мы победили. Студенты поймут, что директор не всемогущая и с ней можно справиться. После этого случая ей потребуется немало усилий, чтобы вернуть былую репутацию, — не согласился Гарри.       После такого насыщенного на события дня Гарри без сил упал в постель, тут же проваливаясь в глубокий сон.       Подросток стоял на подъездной дорожке возле величественного особняка. Слева обнаружилась более взрослая, нежели прошлые, версия Тома Реддла. Он заметно нервничал и о чем-то раздумывал, не решаясь войти в калитку. Приглядевшись к оплетенному плющом кирпичному забору, Поттер заметил почтовый ящик с прибитой к нему медной табличкой «Реддл». «Значит, у Волдеморта все-таки был кто-то из родителей. И как тогда он оказался в сиротском приюте?»       Тем временем Реддл все-таки справился с волнением и направился к парадному входу, торопливо, словно боясь передумать, постучал дверным молотком по бронзовому диску. Худая женщина в форме горничной просунула в образовавшуюся щель свое вытянутое лицо. Увидев слизеринца, она пораженно распахнула глаза. Тот же воспользовался ее замешательством и протиснулся внутрь. Гарри еле поспевал за ним.       Том прошел через просторный зал на шум голосов. В уютной столовой сидело трое человек: седоволосый старик лениво перелистывал газету, полная женщина пила утренний кофе, удивительно похожий на Тома мужчина поглощал яичницу с беконом. При появлении незваного гостя семья в шоке прервала свои занятия. — Ты! Щенок, как ты посмел заявиться в мой дом?! — мужчина-копия Реддла сжал до белых костяшек столовые приборы в руках.       Прежняя неуверенность и некая робость подростка тут же сошла на нет. Он самодовольно выпрямился, смотря на магла с откровенным презрением. — Вижу, ты не рад моему появлению, — надменно протянул он, а затем с издевкой добавил. — Отец. — Я тебе не отец, дьявольское отродье! Весь в мать! Эта шлюха опоила меня зельем, лишила малейшей воли, разрушила мою помолвку! — в гневе прокричал мужчина, ударяя кулаком по столу и звеня посудой.       В комнате на время установилась тишина: слизеринец глубоко вздохнул, пытаясь сдержать эмоции, магл жадно приник к горлышку бутылки вина, а его родители лишь в недоумении переглядывались. — Но она поплатилась за это, — злорадно произнес мужчина, вытирая капли вина с подбородка. — Эта сука подохла в канаве, где таким отребьям самое место. И ты когда-нибудь закончишь также. — Авада Кедавра! — отец Реддла тяжело рухнул на начищенный до блеска паркет.       Женщина завизжала, увидев, что произошло с сыном, и бросилась к его телу. Том, поддавшись эмоциям, рассек воздух палочкой, поражая лучом зеленого света и старушку. Реддл-старший попытался было сбежать из столовой, но Авада, посланная в спину, остановила его. Все произошло слишком быстро, Гарри даже не успел никак отреагировать. Том тоже был немало удивлен своим поступком: тяжело дышал, глядя в остекленевшие глаза отца. Слизеринец нервно облизал губы и пошатывающейся походкой поплелся на выход из дома, цепляясь за стены.       В это время в комнату вбежала горничная и, увидев убитых хозяев, разразилась испуганным воплем. Поттер замер, ожидая, что ее постигнет та же участь. Но Том лишь скривился от режущего слух крика и оглушил маглу Конфундусом. Больше гриффиндорец не мог находиться в одной комнате с бездыханными телами Реддлов — приступ тошноты заставил его немедленно выбежать на открытый воздух. Если бы это происходило в реальности, то его давно бы уже вырвало, однако здесь Поттер лишь несколько раз глубоко втянул в грудь воздух, чувствуя облегчение.       Из особняка выбежал слизеринец, и Гарри поспешил его догнать. Колючие ветки кустов цеплялись за школьную мантию и брюки, но Реддл будто вовсе этого не замечал. Наконец он остановился возле лавочек и рухнул на одну из них, судорожно вцепившись в волосы. Гриффиндорец присел напротив, размышляя об увиденном. «Волдеморт убил своих родственников, причем почти без лишних колебаний. Неужели обида за тяжелое детство в приюте была настолько сильна? И в чем вина его деда и бабушки?»       Количество вопросов лишь росло, и подросток намеривался в кое-то веке получить на них ответы. Как выйти на прямой контакт с Волдемортом он не знал: в прошлые разы это получалось случайно. — Но почему вы их убили? — стараясь, чтобы его слова звучали не очень грубо, спросил Гарри.       Том поднял голову, темно-карие глаза уже привычно для гриффиндорца стали насыщенно красными. Гарри невольно задержал дыхание, рассматривая, как выражение испуга от совершенных убийств на лице слизеринца сменилось сожалением и затаенной ненавистью к самому себе. Такое изменение говорило о многом, и Поттер признал, что у нынешнего Волдеморта не осталось почти ничего общего с своей молодой импульсивной версией. Перед ним сидел человек, принявший прошлое и осознавший содеянные ошибки. — Они предали меня: оставили на произвол судьбы, выбросили, как надоевшую игрушку. Гнев раздирал меня изнутри, детская наивная мечта оказаться потерянным ребенком из древней влиятельной семьи волшебников разрушилась в один миг. Смертельное заклинание слетело с моих губ быстрее, чем я смог обдумать ситуацию, — прервал размышления гриффиндорца низкий голос Реддла. — И вы создали новый крестраж? — все с той же осторожностью спросил Поттер, не желая перебивать внезапную исповедь мага. — Нет, сначала я заставил своего дядю признаться в убийстве Реддлов, похитил семейную реликвию — кольцо, а только потом создал крестраж.       Гарри невольно испугался такому холодному расчету юноши, который на тот момент был ненамного старше его. Подросток сочувствовал магу, понимая, что детство в окружении неприязненно настроенных к тебе людей очень тяжело забыть. Однако убийство родственников шло вразрез с принципами гриффиндорца. — Я не стал бы убивать семью моей тети, несмотря на то, что они жестоко со мной обращаются, — гриффиндорец догадался, что Волдеморт пытался провести незримую параллель между ними.       Мужчина криво усмехнулся, смотря куда-то вдаль, поверх тщательно ухоженной живой изгороди. — Вы не способны на подобное, мистер Поттер, я уже понял. Мне также не доставляет особенного удовольствия неоправданное насилие. Во всяком случае, сейчас. Много лет назад я считал неспособность без раздумий лишить жизни человека за слабость и проявление трусости.       Маг замолчал, вспомнив явно не самый лучший эпизод из своей жизни. — Что ж, нам пора, — Реддл плавно соскользнул с лавочки и протянул подростку левое предплечье, чтобы тот мог за него ухватиться.       Гриффиндорец, осознавая свою бессильность поступить иначе, хотел было воспользоваться предложением мага, но мужчина вдруг ловко перехватил его руку за запястье и развернул ладонью вверх. Шрамы после отработки у Амбридж еще не успели зажить, и сейчас Волдеморт рассматривал их из-под нахмуренных бровей. — И откуда у вас это, мистер Поттер? Порезались о страницы учебника? — слова прозвучали иронично, хотя на самом деле мага чуть ли не трясло от гнева. — Амбридж не скупится на наказания, особенно с использованием Кровавого пера, — почувствовав, что хватка Реддла ослабла, Гарри осторожно высвободился.       Мужчина потер переносицу, возвращая контроль над эмоциями. Снейп докладывал ему о том, что Министерство поставило целью насадить свою дисциплину в Хогвартсе, но не калеча же при этом детей! «Эту проблему необходимо решить в кратчайшие сроки, пока садистичная ведьма не перешла окончательно все границы и не стала применять на студентах что-то серьезнее Кровавого пера». Реддл снова протянул руку притихшему за время его рассуждений подростку и перенесся в следующее воспоминание.       Гарри оказался в тесной лавке, заставленной разного вида товарами, громоздкими шкафами и обтянутыми темной тканью клетками. Заметно повзрослевший Реддл с благоговением взирал на лежащий за стеклянной витриной медальон. — Ваш следующий крестраж? — спросил Поттер, рассматривая золотое украшение с крохотными изумрудами, образующими силуэт змеи. — Да, медальон Слизерина должен был достаться мне по наследству, если бы моя мать не продала его за ничтожные гроши. Так что, можно сказать, я вернул свою собственность.       Воспоминание вновь изменилось, унося гриффиндорца на этот раз в кабинет директора. Перед ним на стуле с высокой спинкой восседал Дамблдор — подросток не сразу его узнал — рыже-каштановые волосы и борода сбивали с толку. — Я вас правильно понял, Том, вы хотите преподавать Защиту от Темных искусств? — директор недоверчиво сверкнул очками-половинками.       Гарри обошел письменный стол, и встал сбоку, чтобы одновременно видеть лица обоих собеседников. — Верно, профессор. За все годы, проведенные здесь, Хогвартс стал моим домом, и я хотел бы нести знания новым поколениям, — внушающим доверие голосом ответил Реддл.       Несмотря на старания молодого мага, Поттер заметил, что его речь не произвела должного впечатления на Дамблдора. — Одобряю подобные стремления. Однако, мой мальчик, ты слишком молод, для того чтобы добровольно заточать себя в стенах замка. Разве тебе не хочется отправиться в путешествие, почерпнуть мудрость магов других стран? — Отнюдь, сэр. Вы же знаете, мне совершенно не свойственны романтические устремления к приключениям. — Хм, должен признать, это правда. Однако ты слишком неопытен в преподавании, Том. Я не сомневаюсь в твоих способностях, но вынужден отклонить просьбу. Приходи года через три — четыре, — Дамблдор сочувствующе улыбнулся, хотя его глаза все также выражали холодное равнодушие.       После слишком наигранных, на взгляд Гарри, прощаний, Реддл наконец вышел из кабинета директора. Маг поднялся по лестнице на восьмой этаж, гриффиндорец следовал за ним на небольшом отдалении, догадавшись, каким будет следующий крестраж.       Выручай-комната ничем не отличалась от своего современного вида, поэтому подросток предпочел поразмышлять над тем, знает ли Реддл об их помощи Драко с поисками диадемы, а не глядеть по сторонам. Волдеморт шел среди стеллажей с книгами, маневрируя между обломками старой мебели и прочего мусора. — Собеседование было лишь предлогом, не так ли? — озвучил свои мысли подросток.       Мужчина хмыкнул в ответ, подтверждая его слова. Внимательный к деталям, сообразительный, вдумчивый — Поттер все больше симпатизировал ему, хотя и позволял себе иногда дерзить. — Дамблдор хочет контролировать вас с помощью зелья, — Гарри замер, пытаясь предугадать реакцию мага. — Это достаточно предсказуемо для директора — пытаться установить надо мной контроль. Только на этот раз он выбрал не самый благородный метод, — продолжил путь мужчина, про себя удивляясь внезапной откровенности гриффиндорца. — А о том, что он ищет крестражи, вам тоже известно? — Дамблдор может сколько угодно тешить свое самолюбие поисками, но даже если он соберет все крестражи — директора будет ожидать разочарование. Пожалуй, самое большое в его жизни, — загадочно ответил Волдеморт.       Поттер не до конца понял значение слов Реддла, слишком мало ему было известно о прошлом обоих магов. Наконец добравшись до старомодного буфета, Реддл водрузил сверкнувшую в свете люстры диадему на голову бюста волшебника в парике.       Воспоминание снова изменилось, перемещая юношу к двери пригородного коттеджа. Совсем уже взрослый Реддл, закутанный в темно-зеленую мантию, уверенно постучал в дверь. Через несколько минут на крыльцо выглянула полная немолодая женщина с толстым слоем румян на лице. — О, это вы, Томас, проходите! — приветливо проворковала она, впуская юношу в дом.       Реддл, явно сдерживая себя от гримасы отвращения, видя попытки пожилой колдуньи с ним кокетничать, последовал за ней по узкому коридору в просторную гостиную, обставленную вычурной мебелью. — Обычно я никому ее не показываю, видите ли, она досталась мне по наследству, — женщина коснулась крышки небольшой шкатулки, инкрустированной драгоценными камнями. — Но вы особенный, Томас. Мне бесконечно жаль, что такой талант чахнет в обществе грязных торгашей.       Волшебница извлекла из шкатулки маленькую золотую чашу и поставила ее на стол перед Реддлом. Глаза мага странно блеснули, а в следующее мгновение пожилую даму ударил в грудь зеленый луч Авады. Женщина рухнула на ковер, ее парик слетел, рассыпая по плечам редкие седые волосы. Маг бережно покрутил в руках чашу, наблюдая, как сверкают при ярком свете люстры ее золотые бока. «Стоп! Получается, у Реддла шесть крестражей?! Насколько я помню из книг Сириуса, в истории лишь несколько магов смогли успешно провести этот ритуал и только одному из них удалось разделить магическое ядро на три части. А здесь целых шесть! Неудивительно, что после такого Волдеморт превратился в неадекватное змееподобное существо. Только, кажется, он не слишком радуется бессмертию. Иначе, почему тогда Реддл рассказывал о своих жертвах с сожалением и даже раскаянием?» — Чаша — ваш последний крестраж? — подал голос Гарри, чтобы напомнить о чем-то задумавшемуся Реддлу о своем присутствии. — Да, по крайней мере, я долгое время так считал, — мужчина приблизился, пристально следя сменой эмоций на лице подростка. — Догадываетесь, куда мы отправимся дальше?       Гриффиндорец кивнул. Сердце своим громким биением заглушало мысли, тело трясло от волнения от предстоящего возвращения в ту роковую ночь, некогда решившую судьбу маленького Гарри. — В Годрикову Впадину, — прошептал он.       Волдеморт приподнял уголки губ в легкой улыбке, довольный тем, что Поттер без утомительных разъяснений все понял.       В следующую секунду подростка перенесло к дому, явно принадлежащему семье волшебников. Всмотревшись в окна, подросток увидел Джеймса в красной форме аврора, устало откинувшегося на спинку дивана. Лили обнаружилась на втором этаже: она качала маленького Гарри на руках, что-то ему шепча на ухо. Только сейчас гриффиндорец обнаружил, что на гравийной дорожке возле дома родителей находится не только он. Высокая фигура в черном плаще и в капюшоне медленно извлекла откуда-то из широкого рукава белую палочку, и медленно, словно готовясь к решающему сражению, провела пальцами по ее шершавой поверхности. — Помню, вы хотели знать, как погибли ваши родители, мистер Поттер. Не хотите ли увидеть это полностью? — Нет, — еще раз увидеть последние минуты матери казалось ему невыносимым. — Думаю, я увидел достаточно.       Подросток вспомнил окаменевшее лицо Лили, ее бездыханное тело в груде обломков мебели и полное любви и жизни письмо, и гриффиндорец почувствовал себя недостойным быть здесь. Он дружелюбно общается с убийцей собственных родителей, вместо того, чтобы попытаться отомстить за их смерть. — Давайте перенесемся отсюда., пожалуйста, — Поттер потянул Волдеморта за длинный рукав плаща, обращая на себя его внимание.       Красные глаза блеснули из-под капюшона, внимательно изучая подростка. А в следующую секунду воспоминание рассеялось, и маги оказались на берегу озера. Неподалеку виднелся древний замок и высокими башнями. Гарри безошибочно узнал в нем Хогвартс.       Гриффиндорец опустился на траву, обхватив колени руками. — Я… я предатель? — дрожащим голосом спросил он.       Реддл, снова обернувшийся молодой версией себя, замер недалеко от сгорбленной фигуры подростка. Сломленный, терзаемый сомнениями, отвратительный самому себе — все это маг уже наблюдал в себе когда-то давно, после создания первого крестража. — Нет, мистер Поттер, вы слишком все усложняете. Как не прискорбно, но ваши родители мертвы и не оценят самобичевания сына. Более того, настоящий предатель мирно отсиживается в укромном уголке, нисколько не раскаиваясь.       Мысли гриффиндорца окончательно смешались в непонятное месиво. Подросток лишь в конец загнал себя в тупик, пытаясь осмыслить новую информацию. За размышлениями Гарри даже не заметил подошедшего ближе Реддла. — Я сожалею, что вы, только родившись, стали мишенью сразу для двух могущественных магов. В этом нет вашей вины, мистер Поттер, — Темный лорд наклонился к озадаченному юноше, пытаясь хоть как-то ободрить его.       Мужчина знал, что простые извинения ничего не исправят. В детстве ему много раз приходилось повторять избитое: «Извините, такого больше не повторится» после каждого своего проступка. Эта фраза давно утратила значение, да и Реддл перестал воспринимать извинения за что-то весомое. Однако сейчас даже такое дешевое средство могло помочь — морально разбитому подростку безумно нужно было чье-то участие.       Попытка мага оказалась успешной — Поттер немного оправился и пришел в себя. «Я уже разрушил его счастливое детство в кругу любящей семьи, не стоит втаптывать еще и остальную жизнь мальчика в грязь. Иначе… из него вырастет кто-то вроде меня». Этой ночью гриффиндорец спал крепко, как никогда раньше. Ему снились высокие башни Хогвартса, темная гладь озера, около которого они с друзьями любили проводить свободное время весной, поле для квиддича и уютный домик Хагрида на границе Запретного леса. ***       Торопливый стук в дверь пробудил Реддла ото сна. Он поднялся из глубокого кресла, болезненно хмурясь от яркого света, проникающего сквозь не задернутые гардины. Маг опустошил несколько флаконов с восстанавливающим и бодрящим зельями, чувствуя постепенно разливающуюся по телу энергию и легкость. «Видимо, сеанс «видений» меня настолько истощил, что я уснул прямо в кресле».       Стук повторился, только в этот раз к нему добавился еще и голос: «Мой Лорд, вы там?» Темный лорд мгновенно применил к себе чары маскировки. — Войдите, Беллатрикс, — властным тоном произнес маг, садясь за письменный стол.       В дверном проеме появилась копна черных с проседью волос, закрывавшая собой почти всю половину лица ведьмы. — Милорд, мы нашли несколько новобранцев, как вы и приказывали. Некоторые — полукровки, но за них поручились два уважаемых рода, — доложила Беллатрикс. — Хм, хорошо, можешь начать их испытание. Выбери самых стойких и приступай к обучению со следующей недели, — распорядился Волдеморт.       Лестрейндж покорно поклонилась и отправилась выполнять поручение.       Волдеморт сидел на стуле с высокой спинкой, пока его последователи спешили покинуть зал после долгого, выматывающего собрания. Лорд был настолько погружен в размышления о деталях подготовки к операции, что не сразу заметил задержавшегося Малфоя. — Люциус, у вас остались какие-то вопросы по поводу предстоящей миссии? — Реддл положил руки на подлокотники стула.       Малфой выпрямился и с непревзойденной осанкой прошествовал к Темному лорду, замерев в нескольких шагах от его стула. — Нет, милорд, в чем заключается моя роль предельно ясно. Недавно я узнал, что вы нуждаетесь в новых соратниках. Поэтому для меня честь предложить кандидатуру своего сына, — Пожиратель гордо поднял голову, ожидая ответа лидера. — Твой сын отлично проявил себя, Люциус, и все же, если мне не изменяет память, ему не исполнилось и шестнадцати лет. Я не стану принуждать несмышленого юнца подвергать себя опасности или даже пожертвовать своей жизнью ради чуждых ему идеалов.       Казалось, Люциус был удивлен и сбит с толку такой реакции Темного Лорда. Былая гордость заменилась нервной настороженностью. — Мой Лорд, род Малфоев предан вам уже не первое поколение, еще мой отец, будучи молодым юношей поклялся вам в верности, и также я последовал его примеру. Уверяю, Драко готов осознанно вступить в ряды ваших верных последователей.       Волдеморт задумчиво провел пальцами по подбородку. Малфой-младший стал бы ценным соратником, к тому же подросток обладал незаурядными способностями, и при должном образовании и влиянии в будущем из него мог выйти сильный маг. Тем не менее Драко еще несовершеннолетний и принудить его силой принять Темную метку было не в принципах Реддла. Да, нечто подобное уже произошло в прошлом, когда Северус Снейп хотел вступить в ряды Пожирателей. Впрочем, в тот раз слизеринец высказал свою добровольную просьбу. — Хм… раз так, то я подумаю над вашим предложением, Люциус. — Благодарю вас, милорд, — Малфой изящно поклонился. ***       Беллатрикс мрачно взирала на тренировку новобранцев. Молодые люди, хоть и неплохо сражались, но в настоящем бою вряд ли бы продержались больше нескольких минут. Четверо чистокровных магов, только закончивших обучение в Дурмстранге, держались гораздо увереннее двух противостоявших им полукровок. Более того, они уже после получаса тренировки заметно выдохлись и устали. Беллатрикс нахмурилась, размышляя, почему же одни из влиятельнейших чистокровных семей взяли над ними опеку.       Один из полукровок, видимо, рассудив, что он слабее своего оппонента и не сможет дольше сражаться, хитрым маневром выбил из его рук палочку. Другой маг также не заставил себя долго ждать: воспользовался ошибкой противника и применил на нем парализующее заклинание. «Вот оно! Несмотря на свою неопытность в спаррингах, они быстро адаптируются к действиям соперников, анализируют слабые и сильные стороны, а затем наносят четкий удар. К тому же один из них работает в Министерстве и может быть полезен. Что ж, думаю, можно принять двоих из Дурмстранга и одного полукровку».       Женщина нервно теребила цепочку с медальоном. «Слабость — непозволительная роскошь. А эти дети в ближнем бою не смогут ничего противопоставить опытным аврорам или членам Ордена Феникса».       Тогда она тоже была слабой — когда-то давным-давно, словно в другой жизни. Не только Пожиратели смерти устраивали рейды — авроры также этим не брезговали. В результате одного из них пострадал маленький сын Беллатрикс. Темное заклинание медленно пожирало его тело изнутри. От подобных чар нет лекарств — ведьма это прекрасно знала. И теперь она была вынуждена наблюдать, как ее сын медленно умирает в агонии. Беллатрикс хотела хоть как-то облегчить выпавшие на долю несчастного ребенка страдания, и поэтому женщина применила к нему первое в жизни Смертельное заклинание.       Лестрейндж раскрыла крошечные створки медальона — кудрявый малыш в белой рубашке с ажурным воротником весело подмигнул ей с колдографии.       В памяти тут же вспыхнули яркими красками счастливые эпизоды жизни, когда Беллатрикс все время проводила с сыном, не зная ни о войне, ни о смерти. Это были единственные светлые воспоминания, которые даже дементоры не смогли у нее отнять.       Участие в тайном обществе Темного лорда тогда было всего лишь данью уважения традициям чистокровных семей, на чем особенно настаивал ее отец. Но после смерти своего младшего члена семьи Лестрейнджи принесли клятву отомстить виновным в этом преступлении. Одним из них был Фрэнк Лонгботтом.       Беллатрикс вспомнила, как безжалостно пытала чету Лонгботтомов, чтобы они прочувствовали всю ее боль и страдания от потери сына. Другие Пожиратели тоже не скучали, разнося фамильный особняк магов на куски и мародерствуя. Лестрейндж захлебывалась триумфом свершившейся мести, пока не увидела плачущего маленького Невилла. Лишь тогда ведьма осознала, что она натворила — фактически лишила ребенка родителей, совсем как те авроры.       Женщину отвлек от воспоминаний голос одного из новобранцев. — Леди Лестрейндж, мы закончили тренировку, — бодро произнес молодой маг, нарочито небрежно поправив на груди значок с гербом Дурмстранга.       Беллатрикс одарила его тяжелым взглядом, от которого юношу пробил ледяной пот. Он уже жалел, что вообще осмелился подойти к ведьме, не то, что задать вопрос. — Тренировка закончится, когда вы продемонстрируете четкую отработку заклинаний в парах! А пока все что я вижу — это вялое копошение навозных жуков! — рявкнула Лестрейндж, от чего новобранец вытянулся по стойке смирно. — Продолжать выполнение задания!       Маг поспешно вернулся к остальным, и они со свежими силами продолжили тренировку. ***       Лорд Малфой принял из маленьких ручонок домашнего эльфа тяжелую выходную мантию и накинул ее на плечи, а затем взял свою черную лакированную трость из подставки возле камина. Бросив в очаг летучий порох, маг растворился в вихре изумрудного пламени.       Появившись в главном зале «Дырявого котла», Люциус брезгливо отряхнул подол мантии от сажи. Заведение было не из самых изысканных и явно не соответствовало такой высокородной особе каким себя считал лорд Малфой. Поэтому маг с презрением окинул все убранство и посетителей паба и, даже не обратив внимания на вежливое приветствие Тома, прошел на задний двор и оказался в Косом переулке.       За прошедшие почти два месяца после массового побега Пожирателей смерти из Азкабана многое здесь изменилось. Теперь стены многих жилых и общественных зданий украшали плакаты с лицами беглых преступников, некоторые магазины и питейные дома стояли с заколоченными окнами, а маги передвигались по косой мощенной брусчаткой дороге небольшими группками. Лорд Малфой вальяжно прошествовал по тротуару, звонко цокая тростью. Дойдя до нужной лавки, скрытой от глаз обычных прохожих, Люциус зашел внутрь. — Лорд Малфой, доброе утро, — вежливо поприветствовал своего постоянного клиента пожилой маг — владелец магазина. — Ваш заказ уже готов.       Он на некоторое время удалился в свою каморку, оставив Люциуса у стойки. Пожиратель нетерпеливо сжал рукой в кожаной перчатке набалдашник трости. «Сколько можно возиться? Мне еще нужно успеть в «Горбин и Бэркес», пока этот хитрый скряга не продал мой артефакт кому-то еще за удвоенную сумму».       Дверь в лавку снова отворилась, и в помещении появился маг в дорогой, но совершенно безвкусной мантии и с продолговатым потертым футляром в руках. — О, Люциус, и вы здесь! Решили обновить защитные заклинания на своей шпаге, не так ли? — вошедший сиял доброжелательностью.       Малфой оценивающе осмотрел одежду вошедшего, неуместно расшитую огромными сапфирами и щегольски подбитую горностаевым мехом, и с холодной вежливостью ответил: — Именно, Антуан. Правда, думаю, мы здесь по разным причинам, — Люциус скользнул взглядом по потертому футляру. — Как продвигаются дела в Аврорате? — Пока безрезультатно. Но нам назначили в командующие самого Грозного Глаза! Теперь-то мы всех Пожирателей переловим! — молодой маг пылал энтузиазмом. «Да уж, завсегдатаи пабов и публичных домов, умеющие лишь кичиться своими статусами и званиями и при этом желающие переждать опасность в укромном уголке, именно они заполнят все этажи Азкабана сторонниками Лорда». — Не сомневаюсь, — все так же вежливо произнес Малфой.       Из своей каморки наконец вышел владелец лавки, неся длинный футляр, обитый темно-зеленым бархатом. Доковыляв до стойки, старик опустил его на деревянную столешницу перед Люциусом.       Лорд Малфой открыл крышку и бережно провел кончиками пальцев по искусно выполненному эфесу шпаги. В магическом мире уже давно кануло в прошлое холодное оружие, чаще всего волшебники использовали палочки, впрочем, чистокровные аристократы, отдавая долг традициям, умели обращаться и с клинками. Люциус извлек из футляра шпагу и сделал пару пробных взмахов. Оружие было великолепно: хорошо сбалансированное лезвие плавно разрезало воздух, элегантная гарда надежно защищала кисть, а наложенные на оружие чары отзывались приятным покалыванием в ладони. Малфой вернул свое сокровище обратно в футляр, невольно любуясь переливом света на лезвии. — Доброе утро, месье Обье, — широко улыбнулся аврор, выставляя свой футляр на стойку.       Владелец лавки близоруко уставился на него, а затем небрежно надел на нос пенсне в позолоченной оправе. — А, да, это опять вы, мистер Монтгомери. Что-то вы зачастили — уже третий раз за неделю. Ну, ну, что у вас?       Аврор откинул крышку, демонстрируя серебряный кинжал, инкрустированный драгоценными камнями. Пожилой маг поднес его поближе к свету лампы, внимательно рассматривая. — Хм, гоблинская работа, чистые рубины, думаю, до следующей недели под залог — 100 галлеонов, — произнес Обье, убирая кинжал в футляр. — Да, да, непременно на следующей неделе и заберу… только с долгами рассчитаюсь, — торопливо сказал Монтгомери.       Пожилой маг достал из ящика стойки чековую книжку и выписал аврору озвученную сумму. Тот забрал чек, бодро попрощался с волшебниками и покинул лавку, радуясь проделанной сделке. Малфой оплатил свой заказ и также вышел из магазина. «Легкомысленный идиот! Заложить бесценную семейную реликвию за какие-то гроши! Противно даже думать о том, что подобные повесы смеют называть себя чистокровными магами!»       Люциус втянул свежий апрельский воздух, пытаясь вернуть контроль над эмоциями. Спрятав бархатный футляр в бездонный, благодаря примененным чарам, карман мантии, он свернул в пустой проулок. Там мужчина применил дезиллюминационное заклинание, сливаясь с окружающей обстановкой. Скользя вдоль стен домов, Малфой добрался до прохода в Лютный переулок и, не сбавляя шаг, прошел сквозь обшарпанную кирпичную стену, назвав пароль.       Из-за своей обычной мрачности здесь не было заметно больших перемен, разве что узкие улочки почти опустели. Не только законопослушные волшебники опасались Пожирателей — мелкие преступники, практикующие темную магию, боялись их не меньше. Еще во времена Первой магической войны сторонники Волдеморта жестоко карали всякого, кто посмеет выдавать себя за обладающего правом носить Темную метку.       Малфой быстро добрался до лавки «Горбин и Бэркес» и приобрел все необходимое. На обратном пути он услышал сдавленные крики и раздраженное шипение, исходящие из-за угла. Обновив дезиллюминационные чары еще на выходе из магазина, маг незаметно проскользнул между домами и оказался в темном тупике. Огромный мужчина, больше похожий на борова, зажал одной рукой рот визжащей девочке, а другой шарил у нее под подолом юбки. — Авада Кедавра, — Люциус рассек воздух волшебной палочкой.       Мужчина рухнул на колени, его руки обвисли безвольными веревками вдоль мощного тела, а затем огромная туша повалилась на бок в уличную грязь, смешанную с вылитыми помоями.       Люциус скривился в отвращении, поворачивая тростью лицо трупа и рассматривая его звериные черты. «Оборотни — еще одно позорное пятно на теле магического сообщества. Эти темные твари не имеют никакого представления ни о чести, ни о достоинстве, и уж тем более, о морали!»       Лорд Малфой резко развернулся на каблуках и зашагал вниз по улице, оставив девочку всхлипывать, не веря в свое внезапное спасение. ***       Всю субботу Гермиона планировала посвятить исключительно учебе, отказавшись от предложения друзей пойти в Хогсмид. С энтузиазмом заставив стол в библиотеке целыми стопками книг, девушка принялась за выполнение домашних заданий. — Грейнджер, ты меня удивляешь! Неужели ты и правда собралась проторчать весь выходной день в библиотеке? — произнес Драко. — Иногда и об учебе надо думать, Малфой. Или ты забыл, что СОВ совсем скоро? — отвлеклась от эссе по чарам гриффиндорка. — Да ладно. Хотя бы на один день забудь об экзаменах. Пойдем прогуляемся, — предложил подросток, отодвигая от Гермионы особенно высокую башню из учебников.       Девушка мысленно перечислила сколько всего ей нужно сделать — список вышел внушительный. — Ладно, только за верхней одеждой схожу, — неожиданно согласилась она. — Куда пойдем? — гриффиндорка поежилась от холода, жалея, что вместо теплой мантии надела легкую куртку.       Подростки стояли на небольшой сельской площади неподалеку от трактира «Кабанья голова». Драко заметил дискомфорт своей спутницы, стянул с себя темно-серый шарф и повязал его на шее девушки. Та поплотнее укуталась в него и благодарно улыбнулась слизеринцу. — Уверен, Хогсмид переживет, если мы в этот раз не посетим «Зонко» или «Сладкое королевство». Идем, тебе там понравится, — Драко потянул Гермиону за рукав в сторону узкого проулка между домами.       Нервно посмотрев по сторонам и убедившись, что никто за ними не наблюдает, подросток вынул из кармана мантии свой значок старосты. Видя недоуменный взгляд гриффиндорки, юноша пояснил: — Это портключ. Он двусторонний, так что мы без проблем вернемся обратно. — Но ведь пользоваться портключами можно только с разрешения Министерства, а их собственноручное изготовление преследуется законом! — Скажем, у моей семьи есть некоторые связи в Министерстве, так что все законно, — хитро улыбнулся Малфой.       Гермиона по-прежнему подозрительно смотрела на слизеринца, но в конце концов любопытство одержало над ней верх, и девушка коснулась значка.       Гриффиндорка почувствовала знакомые со времен Чемпионата мира по квиддичу головокружение и тошноту. Она схватилась за Драко, опасаясь, что вихрь портала отнесет ее в неведомую сторону и ей придется в одиночку искать путь обратно. Однако через минуту земля под ногами вновь стала твердой, и неприятные ощущения от перемещения постепенно прошли. Гермиона решилась осмотреться вокруг. Тусклые голые лужайки со следами не до конца растаявшего снега, серые деревья и кустарники, каменные скамейки, гравийные дорожки — все говорило о том, что студенты попали в какой-то сквер и, очевидно, магловский. Девушка отпустила мантию Малфоя, только сейчас заметив, что до сих пор сжимает ее, и отступила на несколько шагов. Драко сделал вид, будто не заметил неловкости подруги, и спрятал значок обратно в карман. — Не знала, что ты бываешь в мире маглов, — сказала девушка, рассматривая крошечный фонтан со скульптурой льва. — Мы с мамой иногда выбирались гулять в магловский Лондон, — ответил Драко. — В тайне от отца, разумеется.       Гермиона с любопытством взглянула на слизеринца, но задать вопросы про его семью не решилась. Она видела, что это причиняет подростку непонятную для нее боль. — Значит, мы в Лондоне? — решила сменить тему девушка.       Слизеринец кивнул. Они пересекли парк и вышли на более оживленную улицу. Серые и недовольные дождливой погодой маглы спешно передвигались по тротуарам, не обращая внимания на двух странно одетых подростков. Гермиона была в Лондоне всего пару раз и поэтому не могла узнать, где они находились. Впрочем, Драко вполне уверенно маневрировал между прохожими, ведя девушку за руку. Вскоре они свернули в тенистый парк и, пройдя по асфальтированным дорожкам, оказались у маленького пруда. Стайка уток медленно плыла по воде, иногда крякая или смазывая жиром перышки. — Почему именно это место? Я думала, тебе нравится быть в центре внимания, — спросила гриффиндорка, пока подростки медленно двигались вдоль берега. — Когда тебя постоянно окружают люди — это быстро утомляет. Иногда и мне хочется просто спрятаться от всего мира в укромном месте, — ответил юноша, втянув носом свежий воздух.       Гермиона мысленно согласилась с Малфоем — у нее самой часто возникало желание посидеть в одиночестве, читая хорошую книгу.       Студенты сели на деревянную лавочку у самой воды. Малфой небрежным движением пригладил волосы, рукав его мантии задрался, открывая вид на крошечные наручные часы на тонком ремешке. — Это магловские часы?! Почему ты их скрываешь? — заметила Гермиона.       Слизеринец, поняв свою оплошность, тут же натянул рукав как можно ниже. — Ты же в курсе, мой отец категорически против всего, что имеет магловское происхождение. Он считает, это порочит честь нашей семьи. — На мой взгляд, он многое упускает, — участливо сказала девушка, видя напряженное состояние друга.       Малфой мягко улыбнулся в ответ, чувствуя ее искреннюю поддержку. — Сейчас, — Гермиона вскочила с лавки, смотря куда-то за плечо подростка.       Прежде чем Драко успел что-то сказать, она пересекла улицу и скрылась из виду, а через несколько минут вернулась с буханкой свежего хлеба. — Держи, — она отломила половину и протянула слизеринцу.       К ним деловито подплыла утка и громко крякнула, требуя угощения. Грейнджер щедро отщипнула большой кусок от своей буханки и бросила его в воду. Птица тут же подхватила хлеб, жадно поглощая пищу. Остальные утки, требовательно крякая, окружили подростков, некоторые даже вышли на берег. Малфой бросил столпившимся водоплавающим две большие пригоршни хлебных крошек. Наблюдая за борьбой птиц за кусок побольше, девушка весело рассмеялась. Друзья отдали уткам остатки буханки и продолжили прогулку по саду.       Начал накрапывать дождь, и они зашли в уютное кафе, чтобы переждать непогоду. Гермиона была благодарна Драко за возможность на время отвлечься от мыслей о предстоящих репрессиях Амбридж, бездействии других профессоров и ожесточенном противостоянии студентов. Да и приближающиеся экзамены спокойствия не прибавляли. Иногда необходимо брать передышку, и компания слизеринца оказала на девушку чудодейственное влияние: она впервые за несколько недель смеялась, наслаждаясь беззаботными часами отдыха.       Драко и Гермиона вернулись в Хогвартс только вечером, пропустив ужин. Однако ничто не могло омрачить их настроение — настолько подростки были счастливы и довольны проведенным выходным. Малфой вызвался проводить девушку до башни Гриффиндора, не опасаясь случайно встретить своих однокурсников — из-за комендантского часа никто не решался покидать свои гостиные уже после ужина.       У портрета Полной дамы Гермиона неловко заправила непослушную прядь волос за ухо, но в следующее мгновение невесомо коснулась губ слизеринца. И прежде, чем подросток успел ответить на поцелуй, девушка уже отступила на шаг, а затем быстро юркнула в открывшийся в стене проем за картиной. Малфой невольно расплылся в довольной улыбке: все его тело пронизывала необычная легкость. И только тихое покашливание Полной дамы привело подростка в себя. Он снова натянул на лицо отрепетированное до автоматизма скучающее выражение и побрел в сторону подземелий.       В гостиной было всего несколько человек — слизеринцы предпочитали общаться в своих комнатах, где их никто не мог подслушать. Впрочем, дети из чистокровных родов с удовольствием проводили здесь вечера, устраивая подобия светских приемов. Нотт, показательно выставив вышитую «И» на мантии, вальяжно развалился на диване. Паркинсон вместе с сестрами Гринграсс обсуждали новую прическу какой-то незнакомой Малфою когтевранки. Крэбб и Гойл куда-то пропали, зато Блейз, нечасто выходивший из спальни, сидел напротив Теодора и скучающе листал журнал «Трансфигурация сегодня». — О, Драко, наконец-то. Мы уже решили, что ты опять застрял в той книжной лавке, — с издевкой произнес Нотт.       Малфой плюхнулся на кожаный диван рядом с Забини. — Просто, в отличие от некоторых, я задумываюсь о своем образовании, — пробурчал блондин в ответ. — Драко, не будь занудой! А то скоро станешь совсем как наша грязнокровая зубрила, — усмехнулась Паркинсон.       Малфой лишь с отвращением скривил губы, пытаясь показать насколько для него омерзительно подобное сравнение. На самом же деле, подросток хотел поскорее уже закончить этот выматывающий разговор и проскользнуть в свою спальню, чтобы наконец избавиться от компании «друзей». Его небольшая отдельная комната стала для слизеринца настоящим убежищем, где Драко мог быть собой, а не наследником древнего рода.       Он немного посидел вместе с однокурсниками, пребывая далеко в своих мыслях о прошедшем дне — лучшим за последний год. По пути в спальню Малфой услышал брошенную ему в спину фразу: — Кстати, тебя Снейп искал, — Блейз перелистнул очередную страницу журнала. *** — Драко, проходи, — по обращению профессора слизеринец понял, что его вызвали скорее для личного разговора, нежели связанного с учебой.       Подросток еще больше напрягся: Снейп обычно использовал неформальное обращение, чтобы передать какое-то послание или распоряжение от лорда Малфоя. Драко проследовал за крестным к камину и присел на край дивана.       Снейп достал из верхнего ящика письменного стола конверт с темно-зеленой печатью из сургуча. Изображенный на ней герб заставил подростка нервно передернуть плечами. Лорд Малфой не стал бы писать ему без веской на то причины. Заранее предполагая худшее, слизеринец вскрыл конверт. Драко бегло просмотрел выписанные идеально ровным почерком строчки.       Зельевар, отстраненно отвернувшийся к камину, ненавязчиво бросил: — Что пишет Люциус?       Подросток напряженно вглядывался в текст письма, надеясь, что ему показалось. — Отец хочет, чтобы я вступил в «Инспекционную дружину». А также он ждет меня на пасхальные каникулы, — немного дрожащим голосом ответил Драко. «По крайней мере фраза «это послужит чести рода» звучит вполне похоже. Всегда одна и та же формулировка, всегда тот же посыл — безоговорочно выполняй».       Он смял пергамент в руке и посмотрел в затылок профессора, не понимая, зачем была необходима личная встреча, ведь обычно крестный пересылал ему письма с кем-нибудь из слизеринцев. — Вы позвали меня только для того чтобы передать послание отца?       Снейп сел за письменный стол, сегодня совершенно пустой и отполированный до блеска. Положив локти на деревянную поверхность, зельевар произнес: — В последнее время я все чаще вижу тебя в компании гриффиндорцев, а особенно с Гарри Поттером.       Малфой остолбенел, не ожидая от мага подобной внимательности. — Я твой крестный, Драко, и мой долг предостеречь тебя от совершения глупых и необдуманных поступков. Думаю, и без дополнительных нотаций ясно, чем грозит дружба с Гарри Поттером и его ближайшим окружением. — Боюсь, вы неправильно поняли, крестный. Я общался с гриффиндорцами лишь для того чтобы выдать их тайную организацию Амбридж. Наследнику рода Малфой не пристало общаться с грязнокровками, — слизеринец гордо расправил плечи, пытаясь выпутаться из неприятного положения.       Зельевар оценивающе посмотрел на него, словно гадая, сколько еще будет трепыхаться бабочка, насаженная на булавку. — А твоя вполне дружелюбная прогулка с мисс Грейнджер сегодня — это тоже была часть плана?       Малфой возмущенно сжал губы в тонкую линию, на его лице появились красные пятна. — Я не пытаюсь тебя воспитывать или объяснять прописные истины. Лорд Малфой не в курсе моего открытия, и, я считаю, ему лучше не знать об этом.       Гневный взгляд подростка сменился на изумленный. Снейп и его отец были если не друзьями, то, по крайней мере, хорошими приятелями. И предположение о том, что профессор мог бы скрыть от лорда Малфоя нечто настолько важное, не укладывалось в голове у слизеринца. — Благодарю, крестный, но я в состоянии сам о себе позаботиться, — он независимо выпрямился на диване. — Упрямый мальчишка! Неужели ты не видишь, что я пытаюсь тебе помочь?! — повысил голос Снейп, теряя терпение. — При всем уважении, крестный, но мне не нужна ваша помощь. — Даже если я избавлю тебя от необходимости принимать Темную метку? — лицо Снейпа превратилось в безэмоциональную маску.       Драко недоверчиво покосился на зельевара, стремясь угадать его истинные мотивы и цели. — О чем вы говорите? Стать преданным подданным Темного Лорда — это большая честь.       Малфой хотел произнести эту фразу со свойственным его роду высокомерием, но на последнем слове голос предательски дрогнул. — Не глупи, Драко, дети не обязаны идти по стопам отцов. Даже если это дети аристократов.       Видя неуверенное состояние подростка, маг решил подтолкнуть его к единственному верному, по своему мнению, выводу. Слизеринец, который с детства был зажат в стальные тиски влияния отца и боялся доверять людям, нуждался в простом человеческом участии и родительской заботе. Впрочем, как и сам Снейп. — Не только твои родители несут за тебя ответственность — я тоже. И если Люциус не способен понять на что он обрекает единственного сына, то мой долг уберечь тебя от непоправимой ошибки. Темная метка — это клеймо, с помощью которого Сам-Знаешь-Кто может не только призывать своих приспешников, но и вытягивать их магическую силу, вплоть до полного ее поглощения. Быть Пожирателем смерти — значит ради мнимого величия подписать согласие на собственные пытки. К тому же нередко придется убивать невинных волшебников и маглов. А я не считаю, что ты на это способен, Драко. — Вы уверены, что Тот-Кого-Нельзя-Называть не потребует от меня немедленно стать его слугой? — послышался слабый голос слизеринца, все еще не до конца верящего словам мага. — Он не высказал пока окончательного решения, а значит у нас есть шанс его убедить. После возрождения Темному лорду нужны сильные союзники и большие средства для восстановления армии. Вряд ли он предпочтет нянчиться с неопытным подростком. — А отец? — с затаенным страхом произнес Малфой.       Снейп узнал этот тон, который так часто слышал от себя в детстве. Размышляя о том, что его крестник по какой-то причине боится отца больше, чем Волдеморта, маг произнес: — Я поговорю с Люциусом. Хоть он и зациклен на чести рода и преданности Темному лорду, Малфой тоже живой человек, и для него ты не просто наследник, но и любимый сын.       С сомнением хмыкнув, Драко все же был благодарен крестному за подаренную надежду. ***       Как только Волдеморт появился в зале, все разговоры тут же стихли. Пожиратели смерти, небольшими группками стоявшие по всему помещению, почти синхронно склонились в поклоне, приветствуя своего лидера. Темный лорд призвал их к длинному столу, на котором тут же появились всевозможные блюда и напитки. Внимательный взгляд темно-красных глаз быстро обежал всех присутствующих, отмечая, что по его зову явились далеко не все. Несколько семей, когда-то рьяно отстаивающих идеи чистокровности, так и не появились. Новобранцы чувствовали себя немного неловко, впрочем, темный маг списал это на волнение молодых людей перед получением нового статуса. Остальные же Пожиратели смерти вели себя сдержанно и не вызывали особенных подозрений. Хвост услужливо протянул Волдеморту круглый поднос с массивным серебряным кубком с вином. — Я хочу поприветствовать новобранцев и поздравить уже многие годы преданных мне Пожирателей с возвращением! — Реддл сделал большой глоток из бокала под общие рукоплескания. «Маковое зелье Сомнуса! Хах, Дамблдор не поленился отыскать такую древность! Это зелье никто не использовал уже двести лет из-за трудности его изготовления. С другой стороны, я даже польщен подобным сюрпризом».       Он вцепился в спинку стула, пытаясь сохранить вертикальное положение. Зелье быстро распространилось по организму, обжигая внутренности, словно расплавленным металлом. Проделать несколько шагов и присесть оказалось для мага почти непосильной задачей. Все же преодолев себя, Реддл рухнул на стул. «Да уж, мне пришлось целыми литрами пить все возможные противоядия, чтобы выработать иммунитет к разного рода зельям подчинения, но кто бы мог подумать, что эффект будет таким мучительным».       Прикрыв глаза, внутренне борясь с пронизывающей все тело болью, Реддл поблагодарил свое временное обличие, крайне скупое на какие-либо эмоции.       Воспользовавшись всеобщим расслабленным состоянием и отсутствием к себе внимания, маг перелил обезболивающие из приготовленных заранее флаконов в пустой кубок и выпил залпом. Временное облегчение постепенно вытеснило болевой спазм.       Некоторое время спустя, когда с едой было покончено, в зале заиграла приятная музыка, и Пожиратели вновь разбрелись по всему помещению. Кто-то просто наслаждался красивой мелодией, кто-то даже танцевал, но большинство магов тихо разговаривали в небольших компаниях.       Реддл заметил Беллатрикс, непринужденно беседовавшую с мужем и деверем. Ведьма уверенно качнула кудрявой головой в знак своей готовности. Темный лорд послал ей с помощью легилименции знак, и трое Лестрейнджей незаметно скрылись за дверью из зала. Пройдясь через всю комнату, позволяя подосланному Орденом Феникса человеку выбрать удобную позицию для нападения, Волдеморт остановился у дальней колонны, пространство за которой почти полностью закрывала тяжелая штора. Огромный букет свежих лилий на небольшом столике скрывал большую часть его тела.       Маг слегка дернулся, почувствовав, как кончик волшебной палочки незнакомца ткнул его под ребра. — Не делай резких движений! Ты же не хочешь снова сдохнуть, — глухо приказал мужской голос, и Волдеморт, желая заманить напавшего в ловушку, медленно выпрямился. — Так, а теперь положи палочку на стол.       Эта угроза выходила за все рамки терпения Темного лорда. Лишить мага палочки — значит оставить того абсолютно незащищенным и беспомощным. К тому же это было высшей мерой оскорбления. Мужчина внутренне напрягся, борясь с возникшим желанием мгновенно убить зазнавшегося наглеца, а потом скормить его тело Нагайне. Несмотря на это, Волдеморт покорно опустил драгоценную палочку на лакированную поверхность столика.       Только он успел выполнить приказ, как маг снова нервно зашипел: — Скажи своим псам, что уходишь, только без глупостей, а затем направляйся к запасному выходу. Попытаешься подать им знак, и я пошлю тебе в спину Аваду.       Реддл медленно сделал несколько шагов из своего укрытия, чтобы все собравшиеся в зале Пожиратели его увидели. Подняв в воздух правую кисть, маг призвал их к тишине. — Мои друзья! Я вынужден вас покинуть, дела не терпят отлагательств. Но этот вечер ваш — наслаждайтесь! — сказал Темный лорд, получив в ответ очередную волну аплодисментов.       Когда Волдеморт вышел из комнаты, он снова почувствовал тычок палочкой в спину и услышал голос: — А теперь ты дашь Непреложный Обет, что будешь подчиняться приказам Ордена Феникса. «Вот, значит, как. Не открыть доступ ко всем каминам, не сдать всех Пожирателей. Дамблдор хочет сделать из меня цепного пса, рычащего по его приказу». — Надо же, и это было вашим планом, — Лорд разочарованно вздохнул.       Стоявший позади него маг не успел что-либо предпринять, как его тут же скрутили и обездвижили заклинаниями братья Лестрейндж. Беллатрикс с благоговением вернула Волдеморту палочку. «Мальчишка-новобранец из Дурмстранга. Это настоящее оскорбление моих возможностей. Впрочем, для Дамблдора прикрываться несмышлеными детьми не ново. Хотя маг действовал слишком профессионально для недавнего студента. Сомневаюсь, что в Дурмстранге обучают использовать Смертельное заклинание». — Ну и кого Дамблдор рискнул отправить на смерть в этот раз? — Волдеморт бережно провел пальцами по отполированной деревянной поверхности палочки.       Рабастан рывком поднял пленника на ноги, так что тот оказался лицом к лицу с его лидером. Из высокого лба, разбитого при задержании, стекала тонкая струйка крови. Братья Лестрейнджи действовали грубо, впрочем, сейчас их жесткие методы работали на руку. — Ревелио! — округлое лицо новобранца вытянулось, обретая более грубые и даже хищные черты, волосы на голове превратились в седые сальные патлы.  — Макнейр.., — разочарованно протянул Волдеморт, наблюдая за преображением предателя.       Большие воспаленные глаза Пожирателя нервно забегали, смотря куда угодно, только не на лидера. — Мой лорд, я…я так устал, — он облизал пересохшие губы, его трясло, как в лихорадке. — Я служил у вас палачом так долго. Все что я делал — обрывал сотни жизней. Это невыносимо — видеть последние секунды приговоренных к казни. — Неужели ты думал, что для своего верного сторонника я не найду иное применение?       Макнейр обессиленно повис на руках Рабастана, шмыгнув кривым носом. — Милорд, мы оба знаем, что это невозможно. А они обещали мне тихую жизнь вдали от Британии.       Волдеморт приподнял кончиком палочки подбородок Пожирателя. Его холодные красные глаза встретились со слезящимися светло-карими. — Ты разочаровал меня, Макнейр. Я считал тебя достаточно разумным человеком, чтобы не поверить радужным обещаниям Дамблдора. Твои мотивы более чем понятны, но предательство не подлежит помилованию.       Реддл отступил на шаг, больше не обращая ни малейшего внимания на сгорбившуюся фигуру Макнейра. — Родольфус, Рабастан, поместите нашего гостя в одну из тюремных камер. Уверен, Люциус не будет против, если мы временно займем его подвал, — Лестрейнджи теперь уже вдвоем подхватили пленника под руки и потащили вниз по лестнице. — Милорд, — слегка сдавленным от предвкушения пыток голосом обратилась Беллатрикс. — Предатель вам больше не нужен? Можем ли мы приступить к его наказанию? — Я ценю ваш энтузиазм, Беллатрикс, но постарайтесь сохранить ему хотя бы способность связно говорить.       Ведьма, казалось, просияла от переполнившей ее радости. Она поспешно присела в реверансе и умчалась вслед за родственниками. «Беллатрикс определенно изменилась за все проведенные в Азкабане годы, раньше я не замечал за ней подобной жестокости. Наоборот, та девятнадцатилетняя девочка, только вступившая в зарождающийся орден Рыцарей чистой крови, которым тогда была организация Пожирателей смерти, относилась к его деятельности скорее, как к игре. Хотя перемена поведения Лестрейндж неудивительна, война отобрала у нее самое дорогое».       Новая вспышка боли, пронзившая теперь уже голову, заставила Волдеморта отвлечься от размышлений. Действие обезболивающего подходило к концу, и нужно было срочно вернуться в ритуальный зал за новой порцией. Маскировка в миг испарилась — магической энергии для ее поддержания не хватало. Реддл нашел силы доковылять до своего временного пристанища и рухнул в ближайшее кресло. На грани сознания маг выудил из кармана пузырьки с зельями и поочередно влил их в себя.       Боль притупилась, но не отступила до конца, напоминая о себе слабым покалыванием в висках. Мужчина поудобнее устроился в кресле, ожидая, когда окончательно подействуют зелья, и неприятные ощущения пройдут окончательно. «Что-то произошло? Вы в порядке?» — раздался тихий голос в его голове.       «Поттер… Снова этот невоспитанный мальчишка влезает в мои мысли, как к себе домой! Но сейчас он волнуется?» - Волдеморт устало потер виски, досадуя, что ему и минуты не дадут провести в тишине и покое. - «Я цел, мистер Поттер. И вы снова незваный гость в моем сознании».       Подросток немного помолчал, казалось, замечание Реддла сбило его с толку. «Я почувствовал вспышку боли в голове и подумал, что у вас что-то происходит. Это из-за зелья?» «Все в порядке, ничего, с чем я не смог бы справиться. Виновный обезврежен и ждет своего наказания». «Вы собираетесь убить его?» — настороженно спросил гриффиндорец.       Мужчина промолчал: озвучивать и так очевидное он не считал необходимым. Несмотря на затянувшуюся тишину, подросток оставался в сознании мага — Волдеморт ощущал его присутствие.       Реддл задумался о том, а так ли необходимо прямо сейчас вынести смертный приговор Макнейру или же он еще может принести пользу. «Мистер Поттер, вам лучше остаться на пасхальные каникулы в Хогвартсе. Площадь Гриммо, боюсь, будет небезопасна для вас». «Как вы узнали?!» — теперь в голосе подростка отчетливо звучал страх.       Волдеморт не смог сдержать довольной улыбки, когда Поттер из опасения выдать еще какую-нибудь информацию об Ордене Феникса поспешил разорвать с ним ментальный контакт. В наступившей тишине маг расслабленно прикрыл глаза, позволяя себе на секунду отвлечься от всего, что занимало его мысли в последние несколько часов. «Если бы не предупреждение Снейпа, благодаря которому я вовремя начал принимать противоядие, то все могло сложиться иначе. Конечно, после ритуала возрождения сильнодействующие зелья на меня влияют по-другому. И вместо послушной марионетки я просто превратился бы в слабоумного овоща, способного лишь лежать на кровати и пускать слюни».       Восстановив наконец силы, маг нацепил свою змееподобную личину и направился вниз по ступеням в подземелье. ***       Вечером воскресенья Волдеморт вызвал Снейпа в свой кабинет. Зельевар сидел на кожаном диване и напряженно всматривался в спину лидера, пытаясь угадать причину вызова. Тем временем сам Темный Лорд извлек из буфета хрустальный графин с виски и два бокала, расположился на таком же диване напротив своего подопечного. Тот слегка приподнял правую бровь, наблюдая за манипуляциями его длинных белых пальцев. Волдеморт опустил бокалы на кофейный столик и наполнил их янтарной жидкостью, а затем подвинул один к Снейпу. — Я должен поблагодарить вас за предупреждение, иначе мои планы могли бы значительно нарушиться, — произнес Реддл, покрутив напиток в бокале.       Зельевар, чтобы скрыть свое изумление взял предложенный ему виски и медленно втянул носом его крепкий аромат. — Не стоит благодарностей, милорд, я как ваш преданный слуга не имел права поступить по-иному, — произнес Пожиратель, немного расслабляясь. «Это определенно выйдет мне боком, если Дамблдор узнает. Но в тот раз поступок Темного лорда меня поразил: вместо привычного смертельного приговора, он проявил адекватность и отпустил девчонку Уизли. Да и уничтожать магловские города и деревни не спешит. Быть может, именно Тот-Кого-Нельзя-Называть станет тем, кто установит дисциплину и порядок в Британии. Хотя я согласен далеко не со всеми взглядами Волдеморта на будущее нашего магического сообщества, по сравнению с Дамблдором, которого заботит лишь собственное продвижение и возвеличивание, он просто идеальный кандидат в Министры магии».       Волдеморт пригубил виски и вернул бокал на кофейный столик. — Вы оказали мне неоценимую услугу, и, думаю, заслужили большего доверия.       Из его рукава плавно выскользнула палочка, и после нескольких взмахом перед зельеваром сидел уже не змееподобный маг, а тот самый Волдеморт, которому в свое время его представил Люциус Малфой, только глаза по-прежнему остались багровыми. Снейп оцепенел, наблюдая за превращением Темного лорда. «Нет, Дамблдор явно знает о нем далеко не так много, как думает, » — профессор зельеварения сделал большой глоток виски из бокала, борясь с потрясением. — Но…как? — единственное, о чем он мог думать сейчас. — Это долгая история, Северус. И я с удовольствием рассказал бы ее, но, боюсь, вы заподозрите меня во лжи, если я предложу напрямую задать интересующие вас вопросы. Поэтому, — Реддл обвел взглядом комнату, остановившись на шахматном столике. — Почему бы нам не сыграть одну партию в шахматы? В случае вашей победы — вы получите шанс абсолютно безвозмездно узнать две любые вещи. При моем выигрыше — условия те же. — И я могу рассчитывать получить в ответ правду? — с подозрением спросил Снейп. — Считать мои ответы истинными или ложными будет исключительно вашим выбором, — криво усмехнулся Волдеморт, одобряя сомнения подчиненного. «Это выглядит все страннее с каждой минутой, однако все же отказаться я не имею права. Возможно, в виски был какой-то редкий яд без запаха и вкуса, и теперь мне осталось совсем недолго, поэтому Темный лорд и решил раскрыть несколько своих секретом напоследок». — Я согласен, — «Мерлин, я веду себя безрассуднее последнего гриффиндорца».       Мужчины переместились за шахматный столик. Волдеморт провел над поверхностью доски палочкой, и черно-белые фигуры заняли свои места.       Северус еще в детстве любил играть в шахматы. Это были чуть ли не единственные его игрушки. Но после возрождения Волдеморта забот у профессора заметно увеличилось и находить время на хобби почти не удавалось. Да и знакомых, которые были бы не прочь сыграть несколько партий в шахматы, он не имел. Не Дамблдора же просить!       Темный лорд увидел наперед попытку Снейпа завести его в тупик, и сознательно позволил зельевару победить себя. «Чтобы завоевать чье-то доверие, нужно действовать осторожно и изящно, особенно если речь идет о Снейпе», — мысленно подытожил маг. — Итак, вы победили, — Реддл откинулся на спинку стула, приготовившись к вопросам.       Зельевар нервно сглотнул, стараясь придать себе уверенности. Понимая, что задать действительно волнующие его вопросы — значит вызвать у Волдеморта подозрения, Снейп выбрал самые незначительные из возможных. — Вы просили меня приготовить уйму восстанавливающих зелий. Вы пытаетесь воссоединить осколки своего магического ядра, не так ли? — Хм, выходит, и о крестражах вам известно. Впрочем, я был бы разочарован, будь то иначе. Действительно, я провел несколько ритуалов по восстановлению магического ядра и довольно успешно, — казалось, Темный лорд был вполне доволен своим подчиненным и не планировал пока наказать его за излишнее любопытство. — Что еще вы хотите узнать? — Я шпионю за Дамблдором уже четырнадцать лет, но старик очень скуп на объяснения не то что мотивов, даже своих замыслов. Для улучшения работы я подумал разузнать о его прошлом, однако столкнулся с проблемой — о нем почти нет информации, кроме сухих фактов. — Ваша преданность делу заслуживает похвалы, Северус. К сожалению, я также владею лишь скупыми клочками информации. Однако вряд ли кто-то из ныне живущих знает абсолютно все о Дамблдоре. Блестяще талантливый студент, маг с незаурядными способностями и интеллектом, победитель Грин-де-Вальда, верховный чародей Визенгамота, долгое время возглавлял Хогвартс — пожалуй, более лаконичной биографии и придумать нельзя.       Волдеморт криво улыбнулся, и Снейпу захотелось оказаться в одной комнате с Василиском, лишь бы не видеть это лицо. Несмотря на то, что на нем не осталось змеиных черт, зельевар все равно чувствовал нечто жуткое, угрожающее и отталкивающее. На миг даже прежний облик Темного лорда показался профессору менее устрашающим. — Не советую вам углубляться в поиски информации — это может вызвать у Дамблдора лишние подозрения. Люциус в скором времени проведет инспекцию в Хогвартсе, чтобы выявить все нарушения нового руководства, вам лучше присоединиться к нему на правах декана факультета, — продолжил Реддл, допивая свой виски.       Снейп задумчиво нахмурился, опустив взгляд на шахматную доску. У него определенно было над чем подумать. ***       Грозный глаз появился в атриуме Министерства магии. Здесь было шумно и многолюдно. Волшебники различных специализаций спешили по своим делам, бумажные самолетики целыми стайками кружили в воздухе. Грюм доковылял до лифта, расталкивая своим грузным телом преграждавших дорогу магов. Добравшись до отдела Правопорядка, аврор, не обращая внимания на приветствия подчиненных, прошествовал к своему кабинету.       Грузно упав на стул за своим рабочим столом, Аластор вытянул когтистую лапу, служившую ему протезом, и отхлебнул из фляжки немного бодрящего зелья. В дверь постучали, и недовольный Грюм был вынужден впустить потревожившего его покой. — Сэр, за последние 12 часов было выявлено две вспышки темномагической активности на разных концах Лондона, — с порога доложил заместитель Грозного Глаза во время ночных смен. «Мордред меня раздери! Эти книззлские отродья подняли шум на все Британское магическое сообщество! И теперь даже последние ублюдки Лютного переулка не боятся в открытую использовать темную магию!» — Что насчет группы, дежурившей в Азкабане? Надеюсь, на этот раз не пришлось отправлять всех прямиком в Мунго? — Только двоих новичков, остальные требуют отставки.       Грюм тихо выругался. «Теперь даже мне приходится дежурить в Азкабане!» — Отправьте две группы авроров для выяснения обстоятельств. Арестуйте и доставьте для допроса всех подозреваемых в использовании запрещенных заклинаний. Боевые заклинания не использовать, только парализующие, незачем поднимать лишний шум. — Есть, сэр, — аврор круто развернулся на каблуках и удалился выполнять приказ. «Уже пятый случай за неделю. Сколько еще Фадж будет трусливо прятаться, убеждая себя, будто Тот-Кого-Нельзя-Называть не возродился?! Я начинаю терять терпение».       В кабинет командующего подразделением авроров пробился самолетик с красной сургучной печатью на одном из крылышек. «Мордред, Министр вызывает к себе!», — Грюм раздраженно смял пергамент и бросил его в камин. — «Никаких улик. Нам точно неизвестно, не скрывается ли под личиной кого-то из сотрудников шпион Того-Кого-Нельзя-Называть».       Грозный глаз тяжело поднялся со стула и, опираясь на трость, побрел в сторону кабинета Фаджа. — Этот побег Пожирателей расстроил нам все планы! — Министр магии нервно ходил вперед-назад по кабинету. — Теперь все мелкие преступники почувствуют свою безнаказанность!       Грюм, почти не придавая значения речи Фаджа, добрался до ближайшего стула и тяжело на него опустился. — Министр, боюсь у меня для вас плохие новости: авроры отказываются заступать на дежурство в Азкабане. Нам следует в кратчайшее время уладить вопрос с охраной башни и обеспечить безопасность ее надсмотрщикам. — Верно, верно, Аластор, — Корнелиус даже замер на месте, о чем-то напряженно размышляя. — Однако я вызывал вас не совсем для этого.       Грозный глаз сфокусировал на начальнике взгляд магического глаза, не понимая, что может быть в подобной ситуации важнее. — Вам удалось обнаружить, где скрывается Дамблдор? — Пока его местонахождение нам неизвестно. Вы же знаете, Альбус способен исчезнуть, когда ему это выгодно.       Грюм ожидал подобного вопроса, но считал, что Фадж в первую очередь будет планировать восстановить порядок в Лондоне. — А что по поводу их штаба? Надеюсь, хоть здесь вы меня порадуете, — Министр с надеждой уставился на своего подчиненного, но тот лишь покачал головой. — Поиски ни к чему нас не привели. Полагаю, они использовали Фиделиус, чтобы скрыть свое убежище, — Корнелиус уже почти не слушал аврора, бормоча что-то в полголоса. — Несмотря на все уважение, министр, меня ждут дела. — Да-да, — Фадж снова принялся ходить кругами по кабинету. ***       Вечером Грюм аппарировал на Гриммо. Несколько раз внимательно изучив взглядом магического глаза площадь, аврор уверенно зашел в дом. Внутри царила суматоха: члены Ордена Феникса, еще неделю назад безоговорочно верившие, что исчезновение Дамблдора было запланировано, теперь уже сомневались в этом, поддаваясь панике. — Сколько можно ждать, Кингсли? Мы уже больше недели сидим в неведении! А тем временем приспешники Того-Кого-Нельзя-Называть во всю используют темную магию! — негодовала миссис Уизли. — Молли, у Альбуса есть на то причины. Нам нужно затаиться на время, пока Министерство не оставит попыток переловить весь Орден, — попытался успокоить женщину аврор.       Грюм, никого не замечая, проковылял до стула у камина и грузно опустился на него. Краем уха слушая разговоры ордынцев и морщась от раздражающих его звуков, аврор приложился к фляге. — Снейп здесь? — глухим голосом спросил он.       Миссис Уизли замолчала, недовольно бросила взгляд на Кингсли, намекая, что допрос еще не закончен, и скрылась в столовой. Через минуту в гостиной показался зельевар. Остальные маги, чувствуя, что начинается что-то важное, собрались рядом с Грозным Глазом на диванах. — Что там с нашим добровольцем? — прокряхтел старый аврор, устраивая протез на низком журнальном столике. — Пока не предпринимал никаких попыток использовать зелье. Он крайне подозрителен и не раскрывает своих планов, как собирается подобраться к Темному Лорду. Хотя, на мой взгляд, Макнейр колеблется из страха, — Снейп прошел к диванам у камина, однако присесть не спешил. — Что? Аластор, а претендента получше ты не мог найти? — возмутился Уизли — старший. — Он пришел в мой кабинет с повинной, признался в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть и попросил защиту для себя. Я не первый день имею дело с Пожирателями, Артур.       С верхних этажей спустился Блэк, и Грозный глаз пожалел о том, что не вызвал Снейпа лично в Министерство. Чуткий слух и вопросы, сыпавшиеся из анимага, как из рога изобилия, вызывали у аврора раздражение. Он привык приказывать, а не объяснять. — И вы поверили? И кому? Макнейру, который за свое спокойное отношение к грязной работе получил прозвище «палач»? — недоумевал Сириус. — Угомонись, Блэк, некоторые Пожиратели давно хотят выйти из-под гнета Сам-Знаешь-Кого, да только так просто им это не удастся, — похлопал себя по левому предплечью Грюм. — А если он все-таки передумает и решит выдать наше местоположение Тому-Кого-Нельзя-Называть? — с волнением в голосе спросил Артур Уизли.       Грюм поморщился. Будучи воякой до мозга костей, он презирал всех чиновников Министерства, считая их бесполезным балластом, способным лишь на канцелярскую работу. — Не решит, Макнейр не знает про него. Мы условились встретиться на нейтральной территории — в одной из магических деревень. — ответил Кингсли, видя состояние Грозного Глаза. — А если его рассекретят? — продолжил расспросы Блэк, несмотря предупреждающие взгляды Кингсли. — Тогда мы отделаемся малой кровью — наши люди останутся целы. — прорычал Грюм, недовольный бесконечными вопросами. — Впрочем, даже если он все провернет без ошибок, в любом случае его ждет камера в Азкабане. — Вы с самого начала не собирались соблюдать договор? — И снять все обвинения с Пожирателя? Блэк, такое отребье и не заслуживает помилования, — жестко бросил Грюм, а затем и вовсе прикрыл единственный целый глаз, не собираясь больше отвечать ни на чьи вопросы. — Есть новости из Хогвартса? — спросил Сириус у Кингсли, желая поскорее переключить свои мысли на что-то менее взрывоопасное.       Аврор не успел и рта открыть, как стоявший за спинкой дивана Снейп опередил его. — К твоему сведению, Блэк, в Хогвартсе теперь руководит Амбридж. Как, должно быть, тяжело осознавать, что ты способен лишь лаять на цепи, подобно дворовой шавке, пока остальные рискуют жизнями, борясь со сторонниками Темного Лорда.       Оскорбленный словами зельевара Блэк вскочил с дивана, выхватывая палочку, но в этот момент в дверном проеме появился опоздавший Люпин. Сириус не хотел выглядеть вспыльчивым подростком в глазах мага. А потому он лишь одернул полы пиджака и незаметно спрятал палочку в рукав. Впрочем, Ремус все-таки почувствовал напряженную атмосферу в гостиной: Снейп и Блэк, находясь в одном помещении, не могли обойтись без стычек.       Сириус, старавшийся избежать нового конфликта, отошел к резному буфету, делая вид, что опутанный паутиной сервиз его сильно заинтересовал. Мужчина едва не потерял контроль над собой, когда услышал, как Снейп язвительно хмыкнул ему в спину.       Зельевар поставил на журнальный столик перед Люпином несколько стеклянных флаконов с зельями. — Благодарю, Северус, — тихо произнес оборотень и, аккуратно, боясь случайно разбить, спрятал пузырьки в карман своего твидового пиджака.       Снейп лишь презрительно скривил губы и покинул площадь Гриммо, не дожидаясь конца собрания.       Люпин обменялся с Блэком приветствующими взглядами, и анимаг поспешил было занять место возле него, однако вездесущая Тонкс оказалась быстрее. И Сириус был вынужден наблюдать за неуклюжими попытками флирта, которые ведьма активно предпринимала, стараясь привлечь внимание Ремуса. Возмущение и острое желание запустить в девушку далеко не самые светлые заклинания вытеснили все другие эмоции Блэка. И только то, что сам Люпин, неловко отодвинувшийся от Тонкс, воспринимал заигрывания с выражением легкого раздражения, удерживало мужчину от безрассудного поступка.       Однако, чувствуя, что он переоценил возможности своего терпения, анимаг ретировался на кухню. Он допивал вторую чашку ромашкового чая, когда до его острого слуха донесся разговор магов из гостиной. — Слышал, ты съезжаешь из «Дырявого котла». Том по-настоящему напуган, раз выселяет примерных постояльцев, — низким басом сказал Кингсли. — Нет, это я принял решение переехать. Не хочу доставлять кому-то неудобства. А то клиенты паба уже давно опасливо косятся в мою сторону, — ответил Люпин. — К тому же полнолуние через две недели.       Сириус, обдумывая услышанное только что, сел за стол. Вскоре в кухню заглянул и сам Ремус. — Все уже ушли? — без особенного интереса спросил Блэк, держа в руках чашку с остывшим чаем. — Да, почти. Кингсли и Грюм еще в гостиной. — сказал Люпин, опускаясь на стул рядом с анимагом.       Блэк призвал из серванта еще одну фарфоровую чашку и, наполнив ее слегка теплым напитком, протянул оборотню. — Переезжаешь, значит, из «Дырявого котла»? — спросил анимаг, наблюдая за пьющим чай Люпином. — Да, скоро полнолуние, поэтому хочу уехать куда-нибудь подальше от людей. — Ты можешь пожить здесь. Наверху есть несколько гостевых комнат, — недолго думая, предложил Блэк. — Сириус, я благодарен тебе за предложение, но это слишком опасно. Зелье не всегда срабатывает, и мне приходится сковывать себя цепями. А что, если я в обличии оборотня нападу на кого-то из Ордена или на тебя? — Этого не произойдет, Ремус. Я буду рядом и прослежу, чтобы ничего подобного не случилось. Конечно, с Джеймсом мы бы лучше справились…       Блэк замолчал, поддавшись внезапно нахлынувшим воспоминаниям. — Все никак не можешь простить себе, что не смог вовремя оказаться там? — осторожно произнес Ремус.       Сириус кивнул, не отрывая взгляда от сцепленных на столе рук. — Я должен был настоять, чтобы Хранителем выбрали меня, а не Хвоста. С самого начала я нутром ощущал, что план провалится. Однако Джеймс, да и Дамблдор тоже, смогли убедить меня, что у нас все получится, что Гарри будет под надежной защитой. Проклятье, нельзя было игнорировать свое чутье! До этого ведь оно не раз спасало нас. А в итоге, Джеймс и Лили мертвы.       Люпин поднялся со стула и мягко обвил его руками со спины. Не ощущавший больше себя наедине с болезненными воспоминаниями Блэк облегченно выдохнул. — Помню, Джеймс считал, что я переметнулся на сторону Сам-Знаешь-Кого, — грустно усмехнулся Ремус. — Ага, я тогда еще разукрасил ему лицо, — в тон ему произнес анимаг, чем заметно шокировал Люпина. — Сириус… — Не надо, просто позволь мне помочь. Приходи через два дня. Я как раз к этому времени разберу твою комнату от всякого хлама, — Блэк нежно погладил кончиками пальцев обнимавшие его руки. — Хорошо, — согласился маг, уткнувшись в шею Сириуса.       Спустя некоторое время дом на площади Гриммо 12 опустел окончательно. Сириус медленно поднялся наверх, снова ощущая себя лишним в этом огромном пустом особняке, так и не ставшим родным, несмотря на прожитое здесь детство. Даже его комната казалась сейчас совершенно чужой. Выцветшие со временем магловские плакаты и гриффиндорские флаги, которыми Блэк на зло родителям обклеил все стены, были лишь печальным напоминанием о такой далекой жизни, что уже не вернуть. Анимаг взял с покрытого пылью комода колдографию в тяжелой рамке — только она вызывала теплое чувство ностальгии. Четыре студента на зачарованном изображении приветливо улыбались ему. Блэк смотрел в их лица, еще не тронутые бременем войны, и в его памяти оживали картины счастливого прошлого, где они веселились вместе.       Внезапный приступ паники заставил Сириуса на время потерять ориентацию в пространстве. Рамка с колдографией выпала из ослабевших рук, разбиваясь о паркетный пол. Анимаг присел на корточки, прислоняясь спиной к комоду, его сердце учащенно билось, на лбу выступил холодный пот. Нащупав в кармане жилета пузырек с успокаивающим зельем, мужчина маленькими глотками выпил жидкость, стараясь из-за дрожи не пролить ее. Через минуту паника прошла, и Блэк облегченно пересел на край кровати. «Мерлин, снова это началось! Видимо Азкабан будет преследовать меня вечно, каждым приступом напоминая обо всех ужасах, пережитых в тюрьме. Пока у меня есть зелье, но что будет, когда его запасы иссякнут?»       Блэк нервно вытер пот со лба и попытался отвлечься от грустных мыслей. «И как я только мог здесь спать?» — подумал Сириус, проводя рукой по полинялому красному покрывалу. — «Я так привык за все время, проведенное в камере, довольствоваться жестким матрасом на полу, что мягкие одеяла и подушки кажутся чем-то странным и неудобным».       Анимаг обернулся во взъерошенного черного пса, плавным прыжком опустился на пол и свернулся калачиком на потертом грязном плаще в углу комнаты.       Утром третьего дня Люпин с потрепанным чемоданом в руках аппарировал на площадь Гриммо. В доме мужчина обнаружил лишь дряхлого домовика в его привычном грязном одеянии. — Кикимер, где Сириус? — с рядовой вежливостью обратился к нему маг.       Эльф скорчил такую физиономию, как будто увидел перед собой флоббер-червя, а не человека. — Бедная госпожа, что она скажет, увидев оборотня в своем доме! Проклятые полукровки наводнили жилище почтенного рода Блэк. — Где твой хозяин Сириус Блэк?! — повысил голос Люпин, теряя терпение, выхватил палочку и направил ее на лоб Кикимера. — В библиотеке, — выплюнул старый домовик, опасливо косясь на кончик палочки.       Маг отступил на несколько шагов, позволяя эльфу медленно проковылять дальше по коридору.       Пройдя в библиотеку, оборотень зябко закутался в дорожную мантию — в комнате было ужасно холодно. Он легким движением палочки развел огонь в камине, наполняя помещение теплым воздухом. — Сириус? — позвал Ремус.       Где-то за длинной вереницей книжных стеллажей раздался грохот рухнувших на пол фолиантов и послышался тихий болезненный стон. — Ты всю ночь здесь проторчал? — усмехнулся мужчина, наблюдая, как упавший со стула сонный Блэк потирал ушибленное плечо. — Ага. Взял вчера почитать одну книгу и, видимо, засиделся, — пытаясь придать своему голосу бодрости, ответил анимаг. «Не могу же я признаться, что так и не смог заснуть из-за панических атак. Не хочу выглядеть жалким в его глазах. — Эм, идем, я покажу твою комнату, — вспомнил наконец Сириус, взглянув на чемодан в руках мужчины.       Люпин обвел взглядом обстановку своих новых апартаментов, признавая, что это первое жилище за последние шестнадцать лет, которое он мог назвать по-настоящему уютным. Стены в светло-бежевых тонах, мягкая мебель и огромный пушистый ковер — все располагало к отдыху и покою, несмотря на отталкивающе холодную атмосферу всего остального особняка. Блэк постарался на славу: здесь не было ничего вычурного, только самое необходимое. Проведя пальцем по корешкам книг на полке над изящным письменным столом, маг с изумлением обнаружил исключительно магловскую литературу. — Я вспомнил, что в Хогвартсе ты любил их читать, особенно, кажется, Шекспира, — прокомментировал Сириус, нарушая тишину.       Люпин неожиданно приблизился к Блэку, приподнял за подбородок его лицо и впился жадным поцелуем в раскрытые от удивления губы. Анимаг на миг замер, не ожидая таких импульсивных действий от всегда сдержанного Ремуса, но затем также пылко ответил, обхватив талию мужчины и притягивая к себе. Люпин довольно прорычал что-то в губы возлюбленного и зарылся руками в его кудрявые волосы. Вскоре, чувствуя нехватку кислорода, оборотень оторвался от Блэка и уткнулся лицом в плечо мага. — Если бы я тогда не отдалился от вас и не замкнулся в себе, у нас могло что-то получиться?— Люпин все-таки осмелился задать давно мучивший его вопрос. — Вряд ли, Ремус. Тогда наши отношения не стали бы ничем серьезным. Тот инфантильный подросток, кем я раньше был, не смог бы поддержать тебя в должной мере, не понял твоих переживаний и чувств. Мне потребовалось двенадцать лет в Азкабане, чтобы это осознать.       До острого слуха магов донесся из гостиной настойчивый стук совы в окно, и они поспешили на шум. Влетев в комнату, птица бросила на стол маленький конверт с круглой печатью Хогвартса и, важно ухнув, умчалась обратно в утреннее небо. Блэк предусмотрительно проверил полученное послание на различные проклятия и темную магию, прежде чем вскрыть. Люпин опустился на диван напротив Сириуса, наблюдая за сменой эмоций на его лице. — Макгонагалл пишет, что Гарри «развел непозволительную согласно новым пунктам устава школы деятельность, чем провоцирует директора Амбридж на применение строжайших мер наказания», —       Сириус бегло прочитал про себя весь подробный перечень претензий декана Гриффиндора. — «Настоятельно прошу вас поговорить с мистером Поттером, иначе весь факультет рискует потерять свои последние очки».       Маг дочитал письмо и бросил пергамент обратно на стол. — Из меня вышел ужасный крестный. После Азкабана я думал только о собственной шкуре и совсем забыл, что на мне лежит еще и опека над Гарри. И теперь он вынужден в одиночку бороться с этой чокнутой стервой Амбридж, — устало произнес Блэк, рухнув на диван. — Джеймс бы не допустил подобной ситуации. — Послушай, да, ответственность у тебя хромает, — участливо похлопал по плечу Сириуса Люпин. — Но у тебя еще есть время исправиться, стать для Гарри настоящей семьей.       Мужчина благодарно улыбнулся Ремусу, обещая себе больше времени уделять крестнику и его воспитанию. Новая роль опекуна была совершенно новой и непривычной, но Сириус научился не убегать от сложных задач, а решать их. Особенно теперь, когда с ним любимый человек, который всегда поддержит. — Ты прав. Я поговорю с Гарри, как только он приедет сюда на пасхальные каникулы. Только сначала нужно добиться оправдания, иначе какой из меня пример для подражания, если я в бегах? Да и получить полные права опекуна не будет лишним, — маг задумчиво откинулся на спинку стула. — Только тогда придется найти Хвоста… — Мы не знаем даже жив ли он. И если да, то Питер скорее всего находится в окружении Пожирателей. Добраться до него будет почти невозможно, — рассудил Ремус. — Для начала можно выследить его дружков — возможно, удастся выяснить что-то полезное, — загорелся идеей Сириус.       Он вскочил со стула, на ходу придумывая план действий. Затем, что-то бормоча себе под нос, анимаг направился ко входной двери.  — Подожди, куда ты собрался? — последовал за ним Люпин. — Есть только одно место, куда Пожиратели явятся в любом случае, — ответил Блэк. — Это слишком рискованно, Сириус. Заявляться в Лютный переулок, не разведав заранее обстановку — верх глупости. — Я просидел взаперти слишком много времени, Ремус. Мне нужно чем-то себя занять, ненадолго почувствовать себя хоть сколько-то значимым, — он взял мага за руку, уверенно заглядывая в голубые глаза. — В обличии пса меня никто не узнает.       Люпин согласно кивнул, не в силах противостоять его взгляду, хоть и интуитивно ощущал, что ничем хорошим это не кончится.       Несколько Пожирателей Смерти в черных мантиях вошли в Лютный переулок. Один из магов — с острым носом, тусклыми карими глазами и дрожащей в руке палочкой, подпрыгнув на месте от звука шагов тяжелых лап, резко развернулся, наставив на потрепанного пса палочку. Зеленый луч ударил в стену всего на несколько миллиметров выше уха животного. — Ты чего, испугался бродячей дворняги? — послышался насмешливый басистый голос из-под капюшона другого Пожирателя.       Оценив внушительные размеры говорившего, Сириус заключил, что перед ним Мальсибер, а первый — его давний сообщник Трэверс. Третьего анимаг опознать не смог — тот настороженно всматривался в двоих пьяниц, бурно друг другу что-то доказывавших у входа в один из пабов. Блэк, вспомнивший о маскировке, недовольно оскалился на Пожирателей и, утробно рыча, скрылся за ближайшими мусорными баками. — Что б тебя, Мальсибер, это мог быть аврор! — рявкнул первый маг. — Тс, никаких имен, идиот, опасно поднимать шум даже в пустом переулке. Идем, пока нас не заметили. Или ты хочешь, чтобы Он обо всем узнал? — злобно прошипел маг. — Да ладно, что Он нам сделает? В прошлом мы даже смогли заслужить награду, выкосив пару магловских деревень, — ответил Трэверс, все же спрятав палочку в широкий рукав. — Заткнись, Хвост вообще помог Лорду возродиться и как его вознаградили — сделали прислугой у Малфоев! — подал голос третий сообщник.       Сириус настороженно следил взглядом за фигурами Пожирателей, которые пересекли грязную извилистую улицу и вошли в бар с изображением огромной кружки пива на облезлой вывеске.       Когда они наконец вышли из здания, на улице окончательно потемнело. Явно выпивший лишнего Трэверс покачивался на каждом шагу, двое других остались в прежнем состоянии. Анимаг проследил за ними до конца улицы, выжидая удобного момента для нападения.       Пожиратели свернули в слабо освещенную подворотню, и Сириус подал знак Люпину, затаившемуся за углом противоположного дома. Тот исчез под дезиллюминационными чарами и направился по узкому проходу между домами им наперехват.       Тем временем Блэк медленно засеменил за магами, стараясь не выдать себя каким-то неосторожным движением. Несмотря на старания анимага, опытные Пожиратели все же почувствовали его присутствие. Ловко увернувшись от целого залпа заклинаний, он в несколько прыжков оказался возле Трэверса и вцепился ему в руку, от чего маг выпустил палочку и разразился истошным воплем. Мальсибер оглушил анимага и отбросил магией в стену. Третий Пожиратель хотел было запустить в преследователя Смертельное заклинание, как откуда-то из-за спины в него ударили Ступефаем. Мальсибер, как самый опытный, просчитал траекторию удара противника и отменил чары невидимости. Люпин успел спрятался за ящиками на выходе из подворотни, спасаясь от шквала заклинаний. Трэверс, немного оправившийся после ранения, вернул себе палочку и яростно послал в еле шевелящегося анимага несколько темных проклятий. Однако в тусклом свете ни одно из них не попало в цель. Сириус, несмотря на сильный удар головой об стену, смог отползти на безопасное расстояние. Подняв палочку оглушенного Пожирателя, он парализовал Трэверса.       Люпин, заметив, что Мальсибер отвлекся на очнувшегося Блэка, сбил его с ног еще одним Ступефаем и обездвижил Инкарцеро. — Хвост все еще в поместье Малфоев? — спросил Ремус, направив палочку на Пожирателя.       Мальсибер оскалил желтые зубы в кривой усмешке, рассеченная при падении скула делала его еще более устрашающим. Отвечать на вопросы Пожиратель явно не собирался. Поэтому Люпин просто пнул его в бок, повалив лицом в грязь. Блэк тем временем подобрал палочки остальных магов и подал своему напарнику, после чего они, стараясь не привлекать внимание, направились к выходу из Лютного переулка.       Ремус бросил на спинку дивана выцветший длинный халат и отошел к камину, чтобы Сириус смог принять свой человеческий облик и прикрыть голое тело. — Мордред! В поместье Малфоев нам точно не проникнуть! Если Хвоста держат в качестве прислуги, то из дома его вряд ли выпустят, — Блэк запахнул поплотнее ткань на поясе и присел на диван. — Мы узнали, что он до сих пор жив, по крайней мере, пока Сам-Знаешь-Кто не передумал. Это уже что-то, — попытался ободрить анимага Люпин, садясь рядом с ним. ***       Морские волны с шумом разбивались о скалы. Дамблдор, сидя в ротанговом кресле на террасе маленького коттеджа, задумчиво наблюдал за беспокойным морем. Тем не менее, мысли мага были далеки от этого места. «Я почти нашел его. Если расчеты верны, то скоро один из крестражей Тома будет у меня. На зелье подчинения с самого начала надежды было мало», — Дамблдор закинул очередную лимонную дольку в рот. — «Мерлин, чем старше становишься, тем все больше причуд появляется: я ведь в молодости ненавидел сладкое».       Раздался хлопок аппарации и недалеко от коттеджа появился Грюм. Он устало прохромал до террасы, опираясь на увесистую трость. — О, Аластор, как раз вовремя. Присаживайся, — от прежней задумчивости мага не осталось и следа.       Тяжело опустившись в соседнее кресло, аврор вытянул протез-когтистую лапу, массируя рукой остатки затекшей конечности. — Лимонную дольку? — Дамблдор пододвинул поднос с лакомствами поближе к Грюму.       Грозный глаз лишь поморщился в ответ на предложение волшебника. — Я ненадолго, Альбус. Макнейр не вышел на связь, Орден Феникса в панике из-за твоего внезапного исчезновения. Может, все-таки стоило подключить их к поискам? — спросил Грюм.       Дамблдор пригладил растрепавшуюся на ветру бороду. — Нет, крестражи я должен найти в одиночку. Слишком велика вероятность того, что информация может просочиться из-под нашего контроля и попасть к Волдеморту. А он не должен даже догадываться, что мы знаем про его тайники.       Грозный глаз согласно мотнул головой. — А что с Фаджем? Не пора ли сместить с поста нашего «достопочтенного» министра? Этот флоббер-червь даже не может навести порядок в Лондоне! Он давно утратил последние остатки уважения у магов, — голубой искусственный глаз в упор уставился на Дамблдора. — Терпение, друг мой. Попытка насильственного захвата власти может оттолкнуть от нас потенциальных союзников, а заручиться поддержкой влиятельных волшебников и магических существ — наша вторая по важности задача. — А если Тот-Кого-Нельзя-Называть попытается самолично захватить Министерство Магии? — с серьезным видом спросил Грюм. — Аластор, — произнес Дамблдор, не в силах сдержать улыбки. — Ты явно переоцениваешь нашего противника. Не прошло и года с момента его возрождения. Ни сил, ни средств, ни человеческих ресурсов, которыми обладает Волдеморт недостаточно, чтобы вторгнуться и захватить здание Министерства. А теперь, ты принес мне то, что я просил?       Грозный глаз неуклюже повернулся в кресле, извлекая из кармана кожаного плаща портключ в виде ржавой керосиновой лампы. — Вы думаете, что крестраж в Литтл-Хэнглтоне? Мы с группой авроров не раз проверяли это место, но ничего подозрительного не обнаружили. — Он там, Аластор. Это место слишком важно для Волдеморта, чтобы оставить его без внимания.