Семь кругов Ада

Звонок с последнего урока ознаменовал для меня бесславный конец моего бесславного существования. Уже вижу, как подхожу к Шаркису. Как он молча заламывает мне руки за спину. Привязывает к какому-нибудь дереву. Вытаскивает из кобуры пистолет… Нет, стойте, пистолет — это слишком гуманно. Тогда метательные ножи. Точно, ножи подходят. Но будет много крови. И улик. Я бы на месте Зуо обыграл несчастный случай. Кинул бы себя под магнитный поезд. Чтобы с километровых путей меня соскребали еще неделю. Но этот вариант подойдет только в случае, если Шаркису просто захочется от меня избавиться. Ведь есть вариант, при котором он захочет избавиться от меня сложно. Например, посредством многочасовых пыток. Ставлю сотку, у Шаркиса имеется своя пыточная. Ставлю вторую на то, что мой бесячий характер приведет меня в эту комнату даже в случае, если изначально Шаркис запланирует кинуть меня под поезд. Как бы я не закончил, главное, что полиция нагрянет слишком поздно. Я уже буду мертв. Зуо, пойманного на месте преступления, например, глодающим мою ступню, конечно же, отмажут. И эта сволочь ещё придёт на мои похороны. Будет, криво ухмыляясь, смотреть на моё нелепое, кое-как собранное из кусочков тело, которое в следующий миг поглотят языки пламени крематория. Все будут знать, кто виноват в моей смерти, но никто не сможет доказать вины Шаркиса. Никто, кроме моей воинственной сестры! Да! Эллити. Она вырастет в хорошенькую самодостаточную девушку, узнает правду о моей кончине и объявит войну главе мафиозного клана, которым к тому времени станет Шаркис! Между ними развернется настоящая война! Драки, перестрелки, членовредительства. Потом Эллити внезапно узнает о моей сомнительной карьере великого хакера, и, используя мои программы, взломает коды секретных служб, откуда украдёт новейшее оружие — огромного робота высотой в стоэтажный дом. Но вот незадача! У Зуо, как у самого крутого мафиози на районе, окажется точно такой же робот! Только у Эллити он будет розовый, а у Зуо, естественно, чёрный. И содрогнется земля, и зальёт её моторное масло роботов и кровь случайно попавших под их ноги зевак. Эллити будет стоять до последнего, но Зуо всё равно победит ее, после чего на несколько лет на планете воцарится хаос. Но не навсегда. Потому что Эллити перед смертью успеет родить сына. А у Зуо, в свою очередь, вырастут свои отпрыски! Война разгорится между ними с новой силой. А потом…!!! А потом суп с котом. Каждый раз, когда мои далеко не железные нервишки начинают сдавать, в голову так и лезет всякая чушь. Соберись, тряпка! Нашёл, из-за чего раскисать! Не убьёт он тебя! Ха! Да даже пальцем не тронет! Не посмеет! Мои тщетные попытки подбодрить себя прервала приятная вибрация браслета на запястье. Узенький дисплей вспыхнул синим, указывая на входящее сообщение. Я коснулся миниатюрного экрана, и перед моими глазами развернулась маленькая голографическая Леди Магни — программа, написанная для Отбора. Её задача состояла в том, чтобы пресекать негативное развитие отношений между кохаем и сэмпаем. То есть Леди Магни создавали своего рода пародией на психолога, любящего давать советы вроде: «Для душевного равновесия держите ноги в тепле, а голову в газовой камере». Программа сырая, и сколько бы ее не обновляли, из года в год глючила лишь сильнее. Леди Магни не справлялась с потоком поступающей извне информации, из-за чего постоянно висла и тормозила. По-хорошему, ее следовало изъять из операционной системы браслетов и написать код с нуля, а не латать баги, количество которых росло в геометрической прогрессии. Но запариваться над этим никто не желал, потому Леди Магни выполняла свои функции спустя рукава. Если вообще выполняла… Леди Магни предстала передо мной в виде молодой пухленькой женщины в деловом костюме и волосами, аккуратно зачёсанными назад. — Приветствую вас, ученик Териал Фелини, — послышался удивительно живой и очень доброжелательный голос из мини-динамиков. — Сообщаю вам, что ваш магнит, как и магнит вашего сэмпая, будет активирован через двадцать минут, поэтому прошу вас пройти на школьный двор, дабы избежать нежелательных последствий. Под нежелательными последствиями Леди Магни, видимо, имела в виду дыры в бетонных стенах, проделанные головами учеников? Ходят неподтвержденные слухи, якобы в первый год Отбора мощность магнитов не отрегулировали, что привело к нескольким летальным исходам. Но я в эти байки не верю, потому что в этом случае «проект» закрыли бы в первый же год его существования. Закрыли бы, верно? ИЛИ НЕТ? Сейчас самое страшное, что грозило опоздавшим друг к другу кохаю и сэмпаю — примагничивание к вертикальным поверхностям, когда руку пришпиливало к стене настолько сильно, что ты оказывался в ловушке. Попав в такое положение, ты мог лишь надеяться на помощь со стороны добрых людей. В нашем городе, если что, добрых людей — страшный дефицит. Так что да, последствия опоздания действительно казались весьма нежелательными! Леди Магни явилась не только мне. Она возникла над браслетом каждого, участвовавшего в Отборе ученика. Мои одноклассники тут же засуетились, собирая разбросанные по партам вещи. Каждый гадал, кем же окажется его сэмпай, и надеялся, что он будет клёвым, интересным, добрым… Надежды-надежды. Меня лишили возможности даже просто помечтать о хорошей компании. Шаркиса знают все. И я его знаю. Понятное дело, сидеть и, скрестив пальцы, надеяться на то, что все слухи о нём — враньё, и всю неделю мы проведем в городском парке развлечений, поедая сладкую вату, катаясь на паровозиках и обсуждая котят, было высшей степенью идиотизма. А так бы хотелось сладкой ваты! — Поторапливайся! — тряхнув за плечо, Мифи вернула меня в мерзкую реальность. — Харэ виснуть, как древняя система. Поднимай свою клёвую задницу и тащи её к Шаркису. Бить такую симпатяжку, как ты, он не посмеет! Зуб даю! В крайнем случае, позовет на свиданку, которая закончится горячим сексом, — обнадёжила меня нанитка. От её слов я почти физически ощутил, как седеет всё больше моих волос. — Ты умеешь ободрять людей, — просипел я, мысленно проклиная Мифи за такую вот психологическую «помощь». — Не дрейфь! — хмыкнула в ответ подруга, хватая меня за рукав толстовки и как танк волоча через весь класс к коридору, оттуда в лифт и, наконец, по центральному холлу к школьному двору. Всё это время меня не покидало ощущение, будто я велосипед, едущий на буксире у трактора. Мало того, параллельно с нашим спринтом Мифи успевала здороваться с многочисленными знакомыми. С кем-то обнялась, с кем-то поцеловалась, с кем-то обменялась многозначительными взглядами или добродушным фырканьем. Такое количество знакомых — страшная участь души компании. Не представляю, как Мифи выдерживает такой кошмар! Не представляю, потому что у меня за всю жизнь не наберется такого количества знакомых, которое подруга приобретала за один школьный день. «А всё равно лучший друг у неё я!» — с несвойственной мне ревностью подумал я, увидев, что нанитке машет очередная компания знакомых, подзывая её к себе. Не сразу среди ребят я заметил парня, повстречавшегося мне утром. Наши взгляды столкнулись, выражая взаимное удивление. — Ладно, удачи тебе с твоим сэмпаем, а я пойду искать своего палача, — вяло улыбнулся я Мифи, мягко высвобождая свой рукав из её цепких пальчиков. — Что так? Минуту назад ссался от страха, а теперь бежишь к нему с распростёртыми? — испытующе поглядела на меня подруга. Я же, боковым зрением заметив, что знакомый нанит двинулся нам навстречу, отчего-то запаниковал. Наверное, потому что мне было неловко смотреть в глаза парню, с которого, пусть и в своих фантазиях, шестью уроками ранее я сдирал штаны. — Решил встретиться со своими страхами лицом к лицу! — воинственно провозгласил я и, стойко проигнорировав скептический взгляд Мифи, обречённо поплёлся в глубь школьного двора. В толпе народа найти Шаркиса труда мне не составило, так как звезду психологических проблем народ опасливо обходил за километр. Небрежно облокотившись на мотоцикл, Зуо держался в стороне от основной толпы и изящно (нет, правда!) курил чёрную сигарету. Так и вижу, как его создавала вселенная: «кило красоты», «кило ебанутости», а еще кидану-ка я ему способность красиво курить, чтобы сперва на него засматривались, а потом отхватывали пиздячек. Все планировалось именно так?! Признавайся! Убери сигареты и мотоцикл, и Зуо наверняка произвел бы на меня не меньшее впечатление. Высокий рост. Отличное телосложение. Броская внешность. Густые черные волосы. Желто-зеленые глаза, напоминающие кошачьи. Безупречная скотина. Даже мутация у Шаркиса и та казалась весьма крутой. И полезной для окружающих. В наш век небольшие мутации — в порядке вещей. Не лучшая экологическая обстановка делала свое грязное дело. Кто-то рождался с лишними пальцами на руках и ногах. Кому-то везло больше и они отхватывали целые дополнительные конечности (правда их сразу же убирали хирургическим путем). Кто-то седел со скоростью света (например, я). А кого-то природа награждала мутациями внутренних органов. Судя по слухам, чем-то подобным экология наградила и Зуо. Через радужки его глаз проходили дополнительные капилляры. Если Шаркис выходил из состояния душевного покоя, капилляры расширялись, и казалось, будто радужки заполняются кровью, становясь алыми. Так что план моего выживания прост: каждый раз, когда у сэмпая покраснеют глаза, я буду падать на асфальт и притворяться мертвым. Возможно, и не притворяться. Главное, сделать это до того, как я перепугаюсь настолько, что в игру вступит мой слабый желудок, который любит подкладывать мне свинью в самые неподходящие моменты жизни. Безупречный вид Зуо заканчивал его безупречный вкус. Он здорово выделялся среди своих сверстников непробиваемым консерватизмом в одежде. В отличие от большинства тинейджеров, стремящихся надеть минимум одежды или нацепить максимум побрякушек, в образах которых присутствовала или яркая аляповатость, или же, наоборот, что-то чёрно-депрессивное, Зуо придерживался классики. Причём старомодной, но жутко ему идущей классики. Он всегда носил только рубашки. Ни футболки с принтами, ни свитера со стразами, ни спортивные куртки со светодиодными лентами. Только дорогие рубашки. Поверх же он накидывал пиджак, френч, куртку или пальто. Обычно в тёмных тонах. Они здорово контрастировали с неестественно белой кожей Шаркиса и выгодно подчёркивали его спортивное телосложение. Кроме того, у Зуо явно присутствовал фетиш на галстуки. С ними он не расставался. При всем при этом Шаркис не гнушался обычных джинсов и далеко не классических ботинок на тяжелой подошве. Мне кажется, попробуй я сочетнуть подобную одежду, и походил бы на цирковое пугало. Зуо же выглядел как божество, сошедшее с обложки журнала. Божество мудачества. И чем ближе я к этому божеству подходил, тем отчётливее ощущал веющий от него холодок. — Прив… — хотел махнуть я ему рукой, выдавив из себя самую дурацкую улыбочку, на которую только был способен, но осёкся. Взгляд жёлто-зелёных глаз полоснул по мне не хуже ножа, и я, поправившись, проблеял: — Здрасте… Тудум… Тудум… Тудум… Сердце, того и гляди, вырвалось бы из груди, позволив мне отчалить в мир иной. Шаркис придирчиво оглядел меня с ног до головы, на пару секунд задержал взгляд на моих наполовину поседевших волосах и, наконец, ответил: — Так это с тобой я должен нянчиться всю следующую неделю? — На губах его появилась едва заметная злая усмешка. Тон его показался мне не менее злым. И вообще всё в Зуо пропиталось неконтролируемой злобой! Зуо и являлся истинным воплощением зла! Исчадием ада! Сыном Сатаны! Приспешником Дьявола! Выкидышем преисподней! Господи, даруй мне сил не обосраться от страха прямо сейчас! Дай хотя бы двадцать минут форы, умоляю! Желудок, цыц! Не время! Не время, говорю тебе, неуёмная тварь! Держи всё в себе! Дыши, Тери, дыши-дыши-дыши. — Угу, — только и смог я выдавить, обречённо поглядывая на проходящих мимо школьников и мысленно моля их о помощи. Спасите меня! Я еще не знаю, от чего, но спасать меня точно надо! Прямо сейчас! Да, прошло целых тридцать секунд с нашей встречи, а Зуо против меня так и не предпринял ничего противозаконного, но… Тридцать секунд — это ведь не показатель? Шаркис взялся с задумчивым видом жонглировать недокуренной сигаретой, которая перекатывалась по его костяшкам от мизинца до указательного пальца и обратно. Некоторое время я наблюдал за сигаретой, невольно представляя, как Зуо прижигает ею мой глаз. Поэтому когда чёрная ядовитая палочка резко остановилась, я невольно вздрогнул. На красивом лице сэмпая появилась странное отстраненное выражение лица, которое сопровождала далеко не располагающая улыбка: — Боишься меня? — изучающий взгляд сощуренных глаз заставил меня отпрянуть и проглотить тут же образовавшийся в горле ком. — Я? Тебя? Боюсь??? — Кажется, моему возмущению не было предела. — Да, боюсь, — выпалил я. Переиграл и уничтожил! Кратко, но обезоруживающе. Зуо от такого чистосердечного заявления чуть не подавился сигаретным дымом, который успел вдохнуть за секунду до моего незатейливого признания. Что? Не ожидал? Все и всегда пытаются тебе доказать, что они круты и не боятся тебя? Но я-то не крут. И я боюсь. И скрывать это смысла не вижу, учитывая, что ты прекрасно осознаешь, в каком положении находишься. И в каком положении нахожусь я. Если Зуо балансировал на вершине пищевой цепи, то я топтался сразу за кактусом в кабинете биологии в самом ее конце и заметно это было невооруженным глазом. — Дерзко. И почему же? — придя в себя от первого впечатления и выглядя теперь еще более угрожающе, продолжил допрос Зуо. — Потому что ты выше, старше и сильнее… — Этим, полагаю, стоило ограничиться, но мне приспичило добавить уточнение. — Ну и… слухи всякие. — Слухи… — протянул Зуо, почесывая подбородок. — Какие, например? Ой, а что это я только что сделал? Вырыл себе могилу? Своими собственными руками? Какая замечательная могилка! Тери, умничка! Тери, молодец! Тери, продолжай в том же духе! — Ну… там… всякие… — повторил я, переминаюсь с ноги на ногу. Другого эпитета для Шаркиса у меня не нашлось. — Конкретнее, — выдохнул Шаркис, и меня аж передернуло. — Поговаривают, что ты психопат, садист и чудовище, — выпалил я, не выдержав и секундного давления. Не умею держать рот на замке, а воду в жопе. — Что фляга твоя свистит на все мотивы, крышечка подтекает, а кукушечка давно свое откукукола и отчалила в мир иной. Ну и конечно, что твоя пассивная агрессия нифига не пассивная! — Кто-нибудь, заткните меня, пожалуйста! — Ты постоянно ввязываешься в драки и любишь причинять людям боль, что, наверняка, связано с твоими непростыми взаимоотношениями с отцом. Или с матерью. Или с прислугой. Или с рабами. Или… кто там еще живет в вашем огромном доме в центре Тосама? И препараты вроде галоперидола, которые, опять же по слухам, ты пьешь ведрами, не справляются с уровнем твоего бешенства. Еще, возможно, в твоих жилах течёт кислота, взгляд обращает в камень, а волосы по ночам трансформируются в шипящих змей. Наверняка эти змеи — твои единственные друзья, потому что, ну кто, будучи в рассудке, захочет иметь с тобой дело? — Не знал, что так хочу умереть. — В общем, единственный способ помочь тебе — это пристрелить. Желательно целиться издалека и в спину, чтобы не получить ответочку, потому что ты, вполне очевидно, даже померев, третировать всех будешь своим ошеломляюще дерьмовым характером еще минимум месяц. Третируешь ты, кстати, всех скорее всего из-за низкой самооценки. То есть выглядишь ты бравым парнем, а по факту ранимая щепетильная ромашка, рыдающая над мелодрамами и заедающая стресс ведерком с мороженым. Или у тебя просто маленький чле… — Не спрашивайте, зачем я всё это сказал. Само вырвалось. От страха. Сильный стресс действует на меня похлеще сыворотки правды, смешанной с LSD. Я лучшая находка для шпиона, жадного до тупой и никому не нужной информации. Всё скажу-доложу, вплоть до того, что до пятого класса ковырялся в носу и ел козюльки. И я бы продолжил, не запали меня Мифи и не пригрози, что если я сделаю это ещё хоть раз, то она отгрызёт мне нос вместе с соплями в придачу. Как ни странно, но это возымело эффект, и дурацкая привычка меня оставила. Так! Какие сопли? Причем здесь сопли? Оставь свои сопли в покое! Не хватало поведать Зуо трилогию о войне за сопли и против них! Сэмпай стойко вытерпел мою тираду про маленькие мужские писюны. С куда меньшим интересом прослушал лекцию про то, что маленький член — это не приговор. Но почему-то не захотел просвещаться в плане народных средств, которые, судя по информации в виртуалии, могли бы увеличить размеры мужского детородного. Я только начал презентацию пенисного вакуумного насоса, когда Шаркис жестом приказал мне молчать. — Тебе жить надоело? — Сказано это было с искреннем недоумением, но легче мне от этого не стало. Ты спросил, я ответил. В чем проблема? Думал, что я начну тебя расхваливать? Расскажу, какой ты красивый? Блин, правда же красивый… И что горяч, как Ад? Правда горяч, аж противно. Или может поведаю, что во мне сидит маленький мазохист, который не прочь поподавляться?! Не дождешься! Или дождешься. Черт, неужели внешность решает? О да, еще как… Ладно, надо было начать с комплиментов. Это куда разумнее, чем рассуждать о маленькой письке. Просчитался. — Честно говоря, в последнее время моя жизнь — это дорога, выложенная кирпичиками из добротного дерьма! Так что Да, надоело! — я продолжал стрессовать, а потому продолжал и говорить. Вселенная, нет, за что? — Сестра — припадочная феминистка. Мать — женщина, родившая меня, дабы изводить. Отца я вижу лишь по праздникам, потому что на работе у него извечные дедлайны. Одноклассники меня презирают. Единственная подруга хочет, чтобы я завещал ей почку. И ко всему прочему теперь целую неделю мне придётся сосуществовать с психо… Заткнись-заткнись-заткнись! Моя интуиция, очухавшись от вечного бодуна, забила в маленький, но всё-таки колокольчик, предупреждая, что ещё чуть-чуть — и я доиграюсь. И я доигрался. Жёлто-зелёные глаза неожиданно начали темнеть из-за появляющихся в радужках багряных вкраплений. Я и пикнуть не успел, а Шаркис уже оказался в опасной для меня близости, прижав ладонь правой руки к моему животу. Точнее, со стороны могло показаться, будто он просто собрался проверить, на месте ли мои кишки. На самом же деле он, видимо, решил мне эти кишки выпустить, потому что большим пальцем Зуо надавил мне на живот ниже пупка с такой силой, что я захлебнулся от боли. Что я там говорил про «не тронет и пальцем»? Тронул. И что-то мне не нравится. Я сдавленно застонал сквозь плотно сжатые зубы. Перед глазами поплыло. От нахлынувшей слабости меня прошиб холодный пот. Все тело обдал неприятный жар, сопутствующий жуткой тошноте. И я бы стопроцентно хлопнулся в обморок, не держи меня Шаркис свободной рукой за подбородок и не демонстрируй он мне злобную рожу человека, который живьем прикопает меня под ближайшем деревцем, лишь я потеряю сознание. Так что приходилось терпеть, отгоняя от себя желание прилечь на асфальт. Зуо прижал меня к себе настолько близко, что я почувствовал исходивший от него запах табака и ненавязчивого одеколона: — Не пойму, ты правда идиот или… — угрожающе зашептал он мне на ухо. — Правда идиот! — хрипло, но бойко выдавил я, готовый сейчас согласиться с чем угодно, только бы прекратить эту боль. Шаркис в ответ на это нагнулся ко мне ещё ближе. Настолько, что левым ухом я ощутил его горячее дыхание: — Но это тебя не оправдывает. Ещё одно слово, и я вытащу твои кишки через задницу и намотаю вокруг шеи как гламурный шарфик. Всё ясно? — с этими словами он чуть отстранился и посмотрел мне прямо в глаза, многозначительно приподняв брови. — Я… ясно! — выдохнул я, видя вместо одного Зуо сразу трёх. Мне, конечно, хотелось уточнить, вокруг чьей шеи обернут мои кишки: вокруг моей или шеи Шаркиса. Но я решил, что выясню ответ на этот вопрос как-нибудь в другой раз. — Вот и умница, — презрительно фыркнул он и, смилостивившись над клиническим идиотом (это я про себя), убрал руку с моего живота и выпустил меня из смертоносных объятий. Я думал, что, лишь Зуо — моя единственная опора — отойдёт от меня, я тут же рухну без чувств. Но как только Шаркис убрал руку, боль мгновенно ушла, будто ее и не было. Лишь градом льющийся по вискам пот да пересохшее горло доказывали, что произошедшее секунду назад — не плод моего больного воображения. — Не тормози, насекомое. Садись, — пока я приходил в себя от морального и физического шока, мысленно подбирая яркие эпитеты к собственному идиотизму, сэмпай оседлал мотоцикл и жестом показал мне садиться за ним. Ого! Зуо! Ты меня удивляешь! Я-то успел нафантазировать, как Шаркис разъезжает по городу на мотоцикле, в то время как я, влекомый магнитом браслета, словно мишура, тащусь за ним по земле. Но, кажется, мне давали шанс реабилитироваться. — А куда мы поедем? — скромно поинтересовался я, невольно закрывая живот рукой. Мало ли как Шаркис отреагирует на вопрос. — Не твое дело. Как это не мое? А вдруг ты собираешься увести меня в белую пустыню?! И бросить там умирать?! Или к нефтяному озеру. Чтобы бросить умирать там?! Или… Да какая разница, куда Шаркис повезет меня умирать, он все равно не ответит, а у меня нет выбора кроме как подчиниться. Факт? Факт. Немного поколебавшись, я неуклюже забрался на сидение мотоцикла и поерзал. Сидушку сделали из натуральной кожи, и она оказалась весьма удобной. Учитывая, насколько дорогой в наше время являлась натуральная кожа, я будто сидел на золотых слитках. И мне нравилось. Мама, прости, но кажется я рожден быть богатым. По школьному двору разнесся оглушительный рокот мотоцикла. Зуо, игнорируя существование глушителей, раскатистым механическим рычанием известил всю школу и близлежащие кварталы о своём намерении сдвинуться с места. У меня от жуткого звука заложило уши, и по шарахнувшимся от нас подросткам я понял, что являюсь не единственным мучеником. — Держись, — равнодушно бросили мне, и, прежде чем я уточнил «За что?», мотоцикл сорвался с места. Не то чтобы я никогда не видел мотоциклов и не знал, что пассажир обычно держится за водителя, обняв его за пояс. Но мне казалось, что если я прикоснусь к Нашему Величеству Зуо, то как минимум останусь без рук. Да, знаю, я бессовестно продолжал себя накручивать. Утрирование ситуации, как и новые бредовые предположения ничем бы мне сейчас не помогли. Следовало урезонить припорошенную дикой фантазией панику и начать вести себя как адекватный гражданин. Еще бы знать, как себя ведут адекватные граждане… К счастью, в дело вовремя вступили инстинкты самосохранения. Лишь мне в лицо ударил сильный ветер, а тело поползло с сидушки назад, норовя с нее слететь, и я инстинктивно вцепился в Зуо, прижимаясь к нему всем телом и дрожа от новой порции нахлынувшего ужаса. Я слишком молод, чтобы умирать! Сквозь шум ветра и мотора я не столько услышал, сколько почувствовал едкий смешок со стороны Шаркиса. Нечего ржать, психопатина! Даже шлема мне не дал! И сам не надел! Сейчас как врежемся в первое понравившееся дерево, как раскидает наши останки по трем кварталам. То-то смеху будет. Без паники! Надо успокоиться и постараться не обращать внимания на то, как неумолимо к нам приближается то одно здание, то другое, и как мы на последней секунде всё-таки выворачиваем на дорогу, каким-то чудом избегая смертельных поцелуев со стенами. Но не смотреть на это не выходило, потому я зажмурился и медленно выдохнул, дабы унять дрожь в руках и успокоить рвущееся из груди сердце. Следовало отвлечься. Абстрагироваться от удушающего ужаса. На чем бы сконцентрировать внимание? На запахе кожи, исходившей от мягкой куртки Шаркиса. Или на том, какой она оказалась тонкой. Настолько, что сквозь нее я чувствовал исходящий от Зуо жар. А я-то думал, что Шаркис у нас своего рода ледяная королева. Или король. Не удивился бы, увидеть у него между ног здоровенную сосульку. Или малюсенькую, ведь мы уже пришли к выводу о том, что неадекватное поведение Зуо может говорить о старой-доброй компенсации. Нет, Тери, не надо! Только не начинай вновь думать про маленькие письки. Это тебе не к лицу! Жар, что логично, исходил не только от спины. Так как куртка была расстёгнута, мои ладони легли на торс Зуо, ощущая мягкость скользящего шёлка черной рубашки и твердые кубики пресса под ней. Мне о таких мышцах только мечтать. Насколько бы Шаркис не казался придурошным, тело у него было клёвое. Хочу такое. Не в том смысле, что хочу Зуо, а в том, что хочу быть, как он. Таким же сильным и подтянутым. Но моя единственная попытка посетить спортзал увенчалась порванными штанами в районе задницы, потянутой спиной и вывихом обоих запястий. Оставаться с закрытыми глазами на протяжении всей поездки у меня не получилось. Любопытство взяло свое. Когда я вновь распахнул глаза, знакомые яркие широкие улицы центра города сменили серые переулки и обшарпанные кварталы с полуразрушенными небоскрёбами, торчащими из земли, словно обугленные скелеты. Мы въехали в трущобы. Бродяги и бездомные. Грязные дети, играющие рядом со сточной канавой. Прохаживающиеся вдоль бордюров проститутки не первой свежести. Наркоманы, впрыскивающие в вены дозу счастья прямо посреди улицы. Вот тебе и город будущего. Вот тебе и достойная жизнь. Истинное лицо цивилизованного общества. Я успел и детей пожалеть, и на наркоманов полюбоваться, и проститутку себе приглядеть (Блондиночка лет пятидесяти, не очень красивая, но какая у нее шикарная татуировка паука на икре! А, не, погодите, кажется, это варикоз), когда мы вошли в очередной вираж, и все другие мои мысли вытеснила одна-единственная: меня укачало. И достаточно сильно. Интересно, что со мной сделает Зуо после того, как меня вывернет наизнанку прямо на его широкую спину? О боже мой, какая дурацкая причина умереть! В голове тут же нарисовалась картинка, в которой сэмпай брезгливо снимает куртку и запихивает ее в бак для мусора, а затем надвигается на меня, чтобы помочь мне повторить участь его испорченной одежды. Но я бы в баке оказался не сразу. Сперва меня бы ждал целый перечень интересных манипуляций со стороны Шаркиса, которые не пропустила бы даже лояльная цензура запрещенных порно-каналов. Ужасы рядом с моим умерщвлением скромно стояли бы в сторонке. Но концовка все равно оказалась бы избитой как мир: крематорий и пепел, Эллити, война, роботы, бомбардировка ядерным нижним бельём и революция кексиков, обретших разум после повышения радиационного фона на планете. А жить-то хочется! — Меня… сейчас… стошнит! — сдерживаясь из последних сил, простонал я. — Терпи. Мы почти приехали, — сухо кинул мне в ответ Зуо. Терпи? Терпи, ты сказал? И как же, по-твоему, я должен терпеть? Сглатывать?! Сэмпай не соврал. Не прошло и минуты, как мы завернули в какой-то особенно жуткий двор и остановились перед серой, замызганной железной дверью. Не медля ни секунды, я сполз с мотоцикла и побежал к уже примеченным мусорным бачкам, где и расстался с доброй половиной выпитого утром йогурта. Красиво. Тухлая рыба, над которой вилась мошкара. Гниющая ветошь, которой, судя по всему, мыли туалеты. Бумага, испачканная чем-то, сильно напоминающим кровь. Использованные шприцы, рассыпанные по асфальту, будто лепестки роз. Тараканы с мой кулак. И я — добропорядочный гражданин, сижу на корточках и добропорядочно вызываю ихтиандра на манер беспробудного алкаша. Когда я на дрожащих ногах вернулся к Шаркису, то застал его в компании. Рядом с сэмпаем нарисовался высокий (ростом с Зуо) парень со взъерошенными каштановыми волосами, вирту-очками, на данный момент игравшими роль ободка, тёмно-карими глазами и двухдневной щетиной. Или трёхдневной. Признаться, я в этом не разбираюсь, так как у самого пока щетина не растёт. Но я надеюсь, когда-нибудь начнет. Хотя бы годам к сорока. — Это ещё кто? Только не говори мне, что… — незнакомец осекся. — Моё домашнее задание и личный геморрой на всю неделю, — эффектно представил меня Зуо, заставив побагроветь от злости. — А не опасно тащить к нам свои анальные патологии? Сболтнёт ещё кому-нибудь лишнего. — Насекомое, — поманил меня Зуо пальцем. Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться и подойти ближе. — Ты ведь никому ничего не расскажешь? — поинтересовался Шаркис, схватив меня за подбородок и сжав его в тиски. — Тебя ведь здесь никогда не было? Ты же хочешь дожить до своего совершеннолетия? А не подохнуть в канаве и пойти на корм крысам, которые будут глодать твое лицо и… — Да понял я, понял! Ничего не знаю, ничего не вижу, ничего не слышу, и меня здесь никогда не было! — выпалил я. — Видишь, — улыбнулся Зуо своему собеседнику, — всё отлично. — Как скажешь, — пожал парень плечами и направился к железной двери. Шаркис последовал за ним, жестом давая мне понять, что я должен сделать то же самое. Мои шаги отдавались в голове глухим гулом. Заходить в эту жуткую дверь совсем не хотелось! Это грозило мне чередой новых проблем! Но мне не давали выбора, при котором я мог бы остаться снаружи. Да и я очень сомневался, что на улице будет безопаснее. Бьюсь об заклад, как только я потеряю Зуо из виду, какая-нибудь банда наркоманов тут же разберет меня на органы. Короче говоря, я оказался в полной и непролазной заднице! То ли ещё будет, Тери…