Семь кругов Ада

Противное пиканье будильника обрушилось на мою несчастную голову, словно лавина на маленький хрупкий домик у предгорья. В первую секунду я даже не понял, почему так не хочу просыпаться, почему так болит всё моё хилое тело и почему, етить-колотить, мне причудился Зуо?! Даже во сне от него не скрыться. Мне часто снится сюрреалистическая чушь, но без отсылок на конкретные места или знакомые лица: банановая луна, надвигающаяся на Землю; глина, пытающаяся захватить завод по производству крем-брюле; презервативы, доказывающие теорию струн. А тут пригрезилось, будто мы с Зуо поженились… Я, конечно, в белом фраке, чёрном галстуке-бабочке и с зачёсанными назад волосами выглядел великолепно. Да и Шаркису безмерно шло его пышное белое платье и полупрозрачная фата, милосердно защищавшая окружающих от колючего взгляда и вечно недовольной рожи сэмпая. Недовольной она, скорее всего, была из-за того, что предназначенное для более объёмного бюста платье оказалось Шаркису слегка великовато в груди. Но общей картины сей факт не портил. Розочки на бицухах Зуо забирали все внимание на себя. Очень нежно. Но даже во сне, где любое событие кажется само собой разумеющимся, я не мог отвязаться от ощущения, что что-то здесь не так… Сон прервался в момент, когда мы с Зуо, обменявшись кольцами и даже поцеловавшись (вот жуть!), счастливые выбежали из церкви (почему церкви? я не крещеные, а Шаркис… Мне кажется, наличие Зуо хоть в какой-то религии эту самую религию страшно дискредитирует). На нас со всех сторон посыпался белый рис (почему-то вареный и с горошком). Символизирующие вечную любовь голуби (почему-то зеленые) вспорхнули в небеса (почему-то красные в белую полоску). А затем Зуо приготовился бросать букет невесты (почему-то букет собрали из винтовок, пистолетов и ножей). Странно, но ловить его на свой страх и риск приготовились Мифи (ты ж против брака, алё), котёнок (а животным вообще можно жениться?), парень, возомнивший, что я Бог (а кого-то получше мы на свадьбу пригласить не додумались?), незнакомый скинхед в оранжевых ботинках (что?), Эллити (иди делай уроки!), большой ёж (Ну а что… все же к себе на свадьбу зовут ежей… Эй, ты замужем? Если да, подтверди) и Дарвин с обезьяной на плече. Как выглядит Дарвин, я не знаю, но почему-то во сне не сомневался, что мужик с длинными вьющимися волосами, в одеяниях хиппи и очках со стёклами в форме сердечек, не кто иной, как создатель теории о происхождении видов XIX века. Зуб даю. Разлепив опухшие веки, я пару минут гипнотизировал потолок, пытаясь вспомнить, что произошло днем ранее. Несколько секунд счастливого неведения подарили мне миг душевного покоя. А затем организм взялся приходить в себя, мое не лучшее физическое состояние обозначая болевыми очагами по всему телу. Полученные накануне ушибы заныли, кости заскрипели, а на бедную мою головушку обрушилась череда несовместимых с жизнью воспоминаний. Так из бессознательной неги я перешел сразу же к глубокому унынию на почве серьезных сомнений по поводу собственной вменяемости (я и раньше в этом иногда сомневался, но блин… до такого позора я еще ни разу не докатывался… вроде). — Материнскую плату мне в задницу… — застонал я, хватаясь за голову. Воспоминания возвращались урывками. Информация о том, как я добрался до дома и как доковылял до постели, предпочла остаться под грифом «секретно». А вот всё, что я творил до этого, я помнил четко и ясно. Это что же получается… Я серьезно? Нет, я серьезно? Серьезно полез к Шаркису целоваться??? Предложил ему дружить??? Втирал ему про принадлежность к животному миру??? У меня с головой все в порядке??? НЕТ! НЕ в порядке! Разрази меня капуста! Этот файл воспоминаний создан для удаления. Кто-нибудь, умоляю, нажмите на кнопку delete! Как же стыдно! И перед Шаркисом. И перед собой. Не очень сильно, но стыдно. А что, если сэмпаю стукнет в голову рассказать о произошедшем всей школе? Такого уровня позора я не переживу! А впрочем… переживу, конечно. С моим послужным бесславным списком и удивительной способностью постоянно выставлять себя идиотом на всеобщее обозрение мне давно уже должны были торжественно вручить медаль позорника года, пришпилить ее к моей груди на глазах у всей школы, а после — окружить меня оглушительными овациями. Подумав об этом, я сразу успокоился, воспрял духом и заставил себя подняться с постели. С утробным стоном «Ма-а-ать-центральный-процессор-оперативная-память-блок-питания-адаптер-мою…» я перешёл из положения «лёжа» в положение «сидя», но легче от этого не стало. Скорее уж наоборот. Я чуть не потерял сознание от едкого химического запаха, который ворвался в комнату с моим дыханием. Были у меня в свое время мечты о том, чтобы стать орудием массового уничтожения. Но не биологического же… Покачиваясь и попеременно теряя равновесие подобно марионетке с оборванными нитями, на дрожащих ногах я каким-то чудом дотащил свои бренные кости до ванной комнаты. Со стороны кухни до моих ушей донеслись весёлые визги Эллити и смех маман. Что это значит? Я не ослышался? И не галлюцинирую? На часах семь утра, а они всё ещё в хорошем настроении? Всё ещё не жаждут моей смерти и не приготовились насиловать мой маленький несчастный мозг? Дурно пахнет (и сейчас я даже не о своем дыхании). Хорошее настроение домочадцев — верный признак приближающегося конца света. Либо маму и Эллити обрадовала какая-нибудь хорошая новость. Например, учёные сделали человечеству одолжение и доказали, что прожить на планете возможно и без мужчин, так что прямо сейчас любая женщина может взять дробовик, выйти на улицу и начать отстреливать ненужные куски мяса, беспардонно потребляющие кислород. Великий праздник! «Интересно, Эллити сразу выстрелит мне в голову? Или начнет с колен? — размышлял я, чистя зубы. — Или откажется от огнестрела и предпочтет кухонный нож? — ломал я голову, стягивая гипс со сросшегося пальца и бинт — с зажившего укуса. — А может вдохновится средневековьем и устроит мне очищающий костер? — предположил я, разглядывая в зеркало усыпанное синяками и ссадинами малопривлекательное тощее тело. — Но без боя я не сдамся!» — решил я и воинственно ринулся на кухню. Распахивал дверь я, напевая под нос реквием по себе и радуясь, что раз смерть дышит в затылок, совсем не обязательно делать домашнее задание. Но планы мои пошли прахом. С ножом на меня никто не кинулся. Не попробовал даже нежно засунуть дуло пистолета мне в рот. Или в любые другие отверстия моего тела. Мама, увидев меня, поспешно поставила на стол тарелку с завтраком. Предназначался он, судя по всему, мне. Забыл, как коварны мои домочадцы. Действительно, зачем использовать нож и пачкать кухню, когда можно тихо-мирно меня отравить! А чем? Стрихнином? Мышьяком? Цианидом? Солеными огурчиками с паштетом? Не говорите. Хочу, чтобы это стало для меня сюрпризом! — Доброе утро, — вяло поприветствовал я маму и сестру. В ответ дьяволицы подарили мне жутковатые полуулыбки, от которых по спине моей побежали мурашки. — В чём дело? — решил я расставить все точки над «Ё». Старался выглядеть я при этом спокойным и уверенным в себе, но голос мой почему-то стал сипловатым и приглушённым. — Садись! Кушай! — с безумным огонечком в глазах кивнула мама на стул (надеюсь, он под напряжением?). Что за вульгарное «кушай»? «Жри и помалкивай», — прозвучало бы куда как убедительней и привычнее. А к чему вот это угрожающее «Кушай»? К отравлению? К мучению? К смерти? Я плюхнулся на стул, подозрительно оглядывая то пугающе добродушную маму, то светящуюся, как начищенный таз, Эллити. — Я… что-то сделал не так? — почти пропищал я, ковыряясь вилкой в тарелке и высматривая в еде что-нибудь подозрительное: стекло, железную стружку или хотя бы тараканьи лапки. Имеется же хоть какое-то объяснение всей этой пугающей радости со стороны женской половины моей семьи? — С чего ты взял? — елейный голосок маман заставил меня содрогнуться. С того, что я не помню вчерашнего вечера? Учитывая, что я творил с Шаркисом, боюсь предположить, какие фокусы я мог продемонстрировать домочадцам. — Не знаю… — промямлил я, не решаясь браться за завтрак. Если в него действительно подсыпали какую-нибудь гадость, пойму ли я это до того, как на губах моих выступит кровавая пена? — Скажи-ка, сы́ночка, а что это за друг у тебя такой… интересный, — протянула мама, заставив меня поперхнуться воздухом. Сы́ночка? Друг? Интересный? У меня-то? О Господи, она о Шаркисе… — Мой сэмпай, — нехотя ответил я. — Вчера же был первый день Отбора, — пробормотал я, понимая, что теперь мне и кусок в горло не полезет. Мама с сестрой в неуемном восторге то ли от Зуо, то ли от того, что он мне сегодня устроит за вчерашние выкрутасы? Мило. Но не мило. А последствия, думаю, будут аховые. Мои жалкие попытки обозреть масштабы катастрофы сужают мой словарный запас до одного-единственного почти сакрального слова, начинается которое на «Б», а заканчивается чертовым «лядь». — Такой любезный молодой человек! — проворковала мама, с мечтательным видом смотря не на меня, а будто бы сквозь. — И красавчик! — влезла в разговор Эллити. Меня так и подмывало сообщить обеим леди, что одна для Зуо старовата и, между прочим, все ещё замужем за моим отцом! А другая только выползла из подгузников. Полиция, алё! Приезжайте скорее. Захватите губозакатательные машинки. Две штуки. Нет. Три штуки. Мне такая тоже пригодится. — Разочарую тебя, Эллити, но я не заметил за сэмпаем тяги к маленьким девочкам. — Если Шаркиса и вписывать в ряды маньяков, то лишь тех, которые ходят и рубят всех вокруг на кусочки без сексуальной подоплеки. Зуо вообще слабо представляется мне человеком, в принципе интересующимся сексом. Странно, правда? — Так что подтяни памперсы и отвали, — посоветовал я, ободряюще похлопав сестру по плечу. Лицо Эллити от этого жеста перекосилось. Она обиженно насупилась, из-за чего крылья её ноздрей начали раздуваться, как у дракона. — Какой же ты противный! — взбешенно воскликнула Эллити, вскочив со своего места. — Ненавижу тебя! — заявила она и пулей вылетела из кухни. Я проводил её удовлетворенным взглядом и даже помахал юной истеричке рукой. Настроение моё стремительно поползло вверх. Сделал гадость — сердцу радость! За время нашей с Эллити перепалки мама, как ни удивительно, не обронила ни слова, продолжая витать в только ей ведомых мечтах. Неужели Зуо действительно умеет производить на людей такое неизгладимое впечатление? Не спорю, он безумно привлекателен. Харизматичен. Умен. С безупречным вкусом и невероятно сексуальным голосом. Еще он поехавший. И этот фактор перечеркивает всё вышеперечисленное. Мама, Эллити, разуйте глаза! Этот парень, не побоюсь этого слова, ебанутый! Е-ба-ну-тый! Не зря вокруг сэмпая витает угрожающая аура вселенского зла. Разве она не должна отпугивать от Шаркиса окружающих людей? Должна, да не обязана. Кто бы мог подумать, что Зуо очарует не только мою наивную сестрёнку, но и жёсткую, несгибаемую маман. Что он сделал? Отмыл до блеска сковородку? Повесил шторы? Пообещал спрятать мое тело после того, как мне в завтрак сыпанут лошадиную порцию яда? Уделил бы этой теме побольше времени, если бы не опаздывал в школу. Наспех запихнув в себя остатки завтрака, я вернулся в комнату, распахнул вещевой шкаф и замер. Какого х… фига? — Ма-а-ам! — завопил я на всю квартиру. — В чем дело? — заглянула она ко мне, все еще частично отрешённая от реальности. Хватит думать о Шаркисе! Это переходит рамки приличия! — ГДЕ ВСЕ МОИ ВЕЩИ?! — заорал я, яростно тыкая в сторону пустых полок. Ни пылинки, ни тряпицы. НИ-ЧЕ-ГО! Где мои любимые серые штанишки? Серые футболочки? Серый свитер? Серые носочки? Где всё это, я вас спрашиваю??? — Ах это… Забыла сказать: я отдала все твое серое изобилие в химчистку. Такой кучей чистка выйдет куда дешевле, — заявила она. — Круто. И в чем мне идти в школу? В пижаме?! — развел я руками. — Нет, что ты. Вчера ты продемонстрировал свое желание попробовать что-нибудь новенькое, поэтому я тут тебе кое-что прикупила, — монотонно пробормотала она, не обращая внимания на то, как перекашивается моё лицо. «Кое-что прикупила» звучало как приговор. Мама классно одевалась. И покупала классные вещи Эллити. И отцу. Но на мне ее вкус предпочитал заканчиваться. Когда дело касалось моей великой персоны, у мамы будто переключались какие-то внутренние тумблеры: «Этот потрясающий бордовый галстук я куплю любимому мужу. Этот великолепный свитер со светодиодами — дочке. Невероятно сексуальное черное платье для меня. О, клоунские шорты с помпонами на паху и дырой на заднице! Идеальный вариант для сына!» — И где же твоё новое приобретение? — очень осторожно поинтересовался я, морально готовясь к тому, что остатки моих волос поседеют. — Ты сейчас упадёшь! Куда? В Ад? Маман скрылась за дверью, а через минуту вернулась с новой одеждой. Мне стало дурно. — Мой тебе подарок! — пропела мама воодушевлённо, пока я с комом в горле разглядывал джинсовые тёмно-синие шорты на подтяжках и узкую футболку. Кто бы мог подумать, что одежда способна быть такой безобразной… И настолько пугать! Не уверен, что морально готов к такому унижению. — Я. Это. Не. Надену, — чётко выговорил я, борясь с желанием швырнуть одежду на пол, проткнуть ее осиновым колом, пустить пару серебряных пуль, залить цементом, запечатать в коробке и утопить в нефтяном озере. — Будь по твоему, иди в школу в пижаме, — с деланным спокойствием разрешила мне мама, явно обидевшись. — Лучше я вообще никуда не пойду… — Отличная идея! Выходит, нам ждать твоего сэмпая в гости, не так ли?! — всплеснула мама руками. — Только через мой труп! — пообещал я, лихорадочно облачаясь в обновки. Не позволю Шаркису еще хоть раз переступить порог этого дома! Иначе его поселят в моей комнате, тогда как меня отправят чахнуть на помойку. Шорты длиной чуть выше колена обтянули мои тощие ляжки и каждую торчащую кость так сильно, что я напомнил себе оголодавшего зомби, от которого остался лишь скелет и пара мышц чисто для красоты. Хотел бы я похвастаться задницей-орешком, но природа даровала мне не горы, а степь. Короче, жопа — не самая привлекательная часть моего тела. Впечатлить ею я бы мог разве что преподавателя в качестве демонстрационного материала по планиметрии. «Плоскость — поверхность, имеющая два измерения. Класс, обратите внимание на задницу Фелини. Это яркий пример плоскости». Я хотел было разразиться воплями о том, что в жизни не надевал ничего хуже этих шорт, но пришла очередь футболки… Статус самого омерзительного предмета одежды в моем гардеробе я заслуженно отдал именно ей. — Мама, она же розовая… — выдохнул я еле слышно, не веря, что жизнь так надо мной насмехается. — Красивый цвет. Отлично гармонирует с синяками под твоими глазами! — Она розовая! — не унимался я. — Тебе очень идёт. — ОНА, ЧЁРТ БЫ ЕЁ ПОБРАЛ И ВЫДРАЛ, РО-ЗО-ВА-Я! — завопил я, не веря, что мама не понимает своей ошибки. — Не повышай голоса на мать! — возмутилась мама, несильно шлёпнув меня ладонью по губам. — Чем тебе не угодил этот цвет? — Ничем… Ничем он мне не угодил, — забормотал я. Я серый люблю. Темно-серый. Светло-серый. Насыщенно-серый. Блекло-серый. Серый. НЕ РОЗОВЫЙ! — Ты замечательно выглядишь. Сам посмотри! — посоветовала мне мама, кивая в сторону большого зеркала в коридоре. Я, на тот момент уже натянувший на себя эту половую тряпку, тяжело вздохнул, но сдался. «А вдруг и правда не так плохо?» — с надеждой подумал я, подходя к зеркалу и убеждаясь, что все даже хуже, чем рисовало мое воображение. По ту сторону зазеркалья на меня смотрела новая звезда остросюжетного блокбастера про закомплексованного маменькиного сынка, у которого поехала крыша. Трусливый маньяк-убийца нового поколения. Чмо в розовой футболке, ночами выслеживающее юных девушек и парней, нападающее на них только со спины и надругающееся над мертвыми телами, потому что такое чудо природы никогда не затащит к себе в постель кого-то живого. Я даже знаю, как бы меня назвали! Зловещий Розовый Слон! Слон, потому что перед убийством я бы обязательно демонстрировал жертвам свой жалкий хоботок. Не просто чмо, но еще и эксгибиционист. Вырвиглазный цвет подчеркнул нездоровую бледность моей кожи, нездоровую худобу и нездоровый вкус моей маман. Короче говоря, вместо того, чтобы скрыть мои недостатки, футболка красочно их дополнила. Даже те, о которых я до этого момента не подозревал. Вселенная меня подери, у меня что слегка впалая грудь?! Какой кошмар!!! Меня замутило от собственного отражения. Для полноты образа недоставало лишь маленьких редких усиков над верхней губой, с которыми щеголяли некоторые мои сверстники. И ЧМОньяк — психопат, которого заслужил этот город — готов к эксплуатации. Но усики у меня не росли. У меня вообще нигде ничего предпочитало не расти. Усы мне без надобности, но вот ноги… Волосатые ноги — это ведь брутально! Даже сексуально! И так по-взрослому. Но хер мне, а не волосы на ногах. Из-за генетического сбоя, который мне перешел по наследству от отца (всё лучшее детям), мое половое созревание протекало медленно и печально. Волосы на лобке? Хер мне, а не волосы на лобке. Волосы в подмышках? Хер мне, а не волосы в подмышках. Ноги? Грудь? Руки? Лицо? Нет, я гладенький, как попка младенца. Это только звучит прикольно, а на деле страшно унизительно! Школьный душ после физкультуры — моя личная пытка. Все вокруг взрослеют и развиваются, а я продолжаю походить на субтильное нечто, при первом взгляде на которое сразу и не разберешься, шестнадцать мне лет или все еще десять. В новых же шортах и футболке я вообще тянул на смертельно больного переростка из ясельной группы. Мне не хватало только кепки с вертушком. С удовольствием бы потратил следующие несколько часов на бесконтрольную жалость к себе, судорожные всхлипы и размазывание соплей по абсолютно гладкому личику без единого жесткого волоска, но следовало выдвигаться в школу. Гранит науки сам себя грызть не собирался. Бездумно кинув в рюкзак первое, что попалось на глаза, и натянув кеды, в которые Эллити (дабы мне подгадить) вместо шнурков вдела розовые ленточки из комплекта ее новомодных кукол, я поспешно ретировался в сторону школы. Мое эмоциональное состояние при этом оставляло желать лучшего, а все желания свелись к единственному: за следующим поворотом поймать лбом шальную пулю. Вот тогда бы жизнь удалась, потому что, наконец, завершилась бы. За время моего существования в этом бренном мире я позорился не одну сотню раз. Да что сотню, тысячу! Тысячу раз! И уверовал, что достаточно закалён для того, чтобы превратиться в непрошибаемую скалу, которой уже давно на всё наплевать. Так почему же мне так паршиво? И невероятно стыдно? Совестно за поведение прошлым вечером. За поцелуй. И за чёртову розовую футболку! Я ведь столько лет старался оставаться незаметным! Но сегодня не бросился бы в глаза разве что дальтонику. Все усилия коту под хвост. Чертов пубертат, благодаря которому я катаюсь на эмоциональных качелях против своей воли! Когда впереди замаячило здание школы, меня затрясло. Желание развернуться и сигануть под машину оказалось почти непреодолимым. Не хочу туда идти. Не хочу! Но надо. Соберись, тряпка, забей на всех и наслаждайся жизнью! Знать бы еще как это — «Забить» и «Наслаждаться». Где же ты, лекарство, стирающее память? Сегодня я в тебе нуждаюсь как никогда. Народу перед школой толпилось больше обычного. Старшеклассники делились друг с другом впечатлениями по поводу Отбора. Кажется, у всех все было хорошо. И только у меня херово! Радуйтесь, пока можете, грёбаные счастливчики. Завидую вам невероятно. Так сильно, что готов начать убивать всех без разбора. Я как раз в соответствующем амплуа чмоньяка. Смотрите, рожи-то у всех какие довольные! Ненавижу вас! Вас всех! Умрите! Умрите!!! УМРИТЕ!!! Но понарошку, а то совесть сожрет меня с дерьмом. Можете просто прилечь на пару минут и изобразить судороги? Мне такой перфоманс поможет психологически! Чего вам стоит? Входя в толпу, я намеренно не уклонялся от мусора, летавшего на уровне моей головы. Надеялся, что фатальное попадание палочкой от леденца в глаз или железной банкой в висок закончат мои страдания. Очень уж хотелось моего летального исхода. Или хотя бы летального исхода розовой футболки. Никому сегодня по утру не пришла неожиданная идея плеснуть в меня кислоты? Я готов. Кто-нибудь! Ну пожалуйста! Вселенная мои молитвы, как обычно, стойко игнорировала. Несколько раз в меня зарядили бумажными фантиками и один раз пустой пластиковой бутылкой, но жив я после этого, к сожалению, остался. И футболка, будь она неладна, тоже. Уже подходя к классу, я представил реакцию Мифи на мой внешний вид и окончательно впал в уныние. — Опа! Сладкий, ты точно к нам?! — послышалось противное улюлюканье со стороны завидевших меня одноклассников. «Сладкий»? Какое великое событие: сегодня издевательства надо мной перешли на новый уровень! Так волнительно. — Я точно не к вам. Пошли в жопу, — зло рыкнул я в их адрес, впрочем, не веря, что мои слова хоть сколько-нибудь заденут нежные чувства моих обидчиков. Надо бы у сэмпая взять пару уроков королевского языка. Вот Шаркис скажет так скажет. Продолжать беседу после его душевных реплик отпадает всякое желание. Не то чтобы меня это останавливало, и тем не менее. Верите — нет, но мое яростное шипение возымело куда больший эффект, чем я рассчитывал. Одноклассники заткнулись и с открытыми ртами проводили меня удивлёнными взглядами, будто перед ними предстал не я, а какое-нибудь чудо-юдо-рыба-кит. Так… Погодите-ка… Погодите-ка! Они меня что, не узнали? А я смеялся над суперменом, прятавшимся за очками. Ха… сам я пошел дальше и превратился в другого человека с помощью футболки! С таким потенциалом к перевоплощению мне следует подумать о карьере шпиона. Сознанием плавая в кипучей ярости, я молнией метнулся к своей парте и с тихим «Ни слова!» в сторону Мифи отвернулся к окну. Мне почему-то показалось, что если я перестану замечать свое окружение, мне ответят тем же. Стратегия не сработала. — Эффектно, — прокомментировала Мифи мой внешний вид, наплевав на мое предупреждение. Наверное, мстила за то, что благодаря моему неожиданному амплуа модника-огородника она чуть не подавилась леденцом на палочке. — Заткнись. Сегодня я настроен убивать, — предупредил я, не отрывая взгляда от окна. — Круто. Я как раз не хотела идти на теорию игр. — Не смешно. — Зато правда, — усмехнулась подруга, не сводя с меня взгляда. — Но я бы посмотрела на то, как ты обыгрываешь покушение на чье-нибудь убийство. Хомячок-душегуб — гроза улиц, киллер преисподней. Интересно, чем бы ты вооружился. Зубочистками? — Обрезками ногтей бомжей. — Чума-а-а! — Да-да, продолжай издеваться. Ни в чем себе не отказывай. — Ох, ну раз ты разрешил, грех не воспользоваться возможностью! — развела Мифи руками и уже было открыла рот, чтобы кинуть в мой адрес еще какую-нибудь дурацкую шуточку. Но пусть и запоздало, подруга приметила-таки мой абсолютно несчастный вид и решила действовать иначе: — Тери, — позвала она тихо. Я уперто буравил взглядом оконное стекло. — Эй! — Отвали. — Ты клёвый! — не преминула тут же добавить Мифи. Знает, свинья, что комплименты на меня действуют, как почёсывание за ухом на собаку. — Просто отстань, — уже беззлобно попросил я. — Классные, кстати, шортики. Бампер у тебя в них — сама милота. Такой масенький. Как котеночек. — Я не понял, ты что, блин, только что сравнила мою жопу с котеночком?! — Перебор? — уточнила Мифи. — Еще какой! — взвыл я, хватаясь за голову. — Разве не заметно, что мне и без тебя тошно?! — Заметно! Поэтому и стараюсь тебя развеселить. — Но не сравнивая же мою задницу с котятами! — С одним, — тут же поправила меня подруга. — С одним котенком. — Мифи! Сегодня я не в настроении обсуждать свой зад. — Обсудим перед? Здесь, правда, даже на котеночка не наскребешь. — Это еще что значит? Не говори о том, чего не знаешь! Ты не видела! — Да я и по очертаниям вполне могу оценить примерные размеры, — гордо заявила подруга, кидая взгляд на мою ширинку. — Не трогай святого! — взмолился я, невольно закрывая пах руками, как футболист, приготовившийся к пенальти. — Трогать я и не собиралась. Член твой, тебе его и мять, — это заявление прозвучало как приговор. — Лучше расскажи мне, где ты урвал такие чудные ножки? — Нашел на помойке у морга. Нравится? Хочешь и тебе в следующий раз что-нибудь притащу? Например, грудь. — Ауч! Удар ниже пояса! — воскликнула Мифи, театрально схватившись за сердце. — Уж от тебя-то я такого не ожидала! Я был благодарен подруге за то, что она отвлекала меня от мрачных мыслей. Вот только делала она это слишком громко, потому я то и дело ловил на себе косые взгляды одноклассников. Ну и чего вы на меня уставились?! Я ещё пару минут назад попросил вселенную о вашей смерти! Почему именно мои желания никогда не исполняются?! — Уверена, он будет сражён наповал, — подвела Мифи итог. Я на мгновение отвлекся и потерял нить нашей беседы, потому не понял, о ком она ведет речь. — Он? — переспросил я с подозрением. — Хо-хо-хо! После этого урока я тебя кое с кем познакомлю! — воодушевлённо заявила подруга, заговорщицки мне подмигнув. — Он офигенный! И ты ему, как ни удивительно, симпатичен! Представив, как приобретаю новые знакомства, облачённый в розовый кошмар, я пожелал провалиться сквозь землю. — Ни с кем знакомиться я не собираюсь, — капризно заявил я. — Почему? — искренне удивилась Мифи. — Потому что… — Потому что я урод. Точнее, урод я всегда, а сегодня особенно. — Кстати, — подумав, что Мифи решила перевести тему разговора, я расслабился и сделал это зря, — ты в курсе, что на тебе розовая футболка? — В курсе… — А в курсе, что этот цвет совершенно тебе не идет? Смотрится ужасно. — В КУРСЕ! — И как ощущения? — Отвратительные! — Зачем же надел? — Мне не оставили выбора. — У меня в детстве был плюшевый слон точно такого же цвета. — Помню! Воцарилось молчание. Сегодня я был не в настроении вести конструктивный диалог и надеялся, что Мифи это поняла. Не тут-то было. Не прошло и минуты, как она вновь разорвала тишину, намеренная вскрыть еще одну болезненную тему, которая не давала ей покоя, а меня провоцировала рыдать: — Так что там с Шаркисом? Как прошёл первый день Отбора? — Паршиво… — Насколько паршиво? Просто паршиво? Очень паршиво? Невероятно паршиво? Бесконечно паршиво? — предложила мне Мифи варианты. — Я бы остановился на «бесконечном». — Классно! Требую подробностей. — Я опозорился. — Это не новость. Подробности-подробности-подробности! Дьявол в мелочах! — Хорошо, — обессиленно выдохнул я, понимая, что отвертеться всё равно не получится. Да и не стану скрывать, выговориться мне бы не помешало. — За вчерашний день меня покусали, побили, разбили губу, сломали палец, отравили наркотой и чуть не сделали центральной фигурой в групповом изнасиловании. Я же возомнил себя пони, лез к Шаркису с поцелуями, дважды блевал, свалился с мотоцикла, пытался убежать от Леди Магни, побывал у Зуо в гостях и в конце дня чуть не отбросил копыта. Достаточно тебе дьявольских мелочей? — Более чем! Насыщенный денёк! — О да… — Я тебе даже завидую! — Трупам не завидуют. Мифи явно собиралась возразить, но от спора меня спас звонок на урок. В класс вплыл наш классный руководитель. Общий гомон тут же стих. — Всем доброе утро! — старичок, как всегда, источал хорошее настроение. — Вчера я получил ваши первые отчёты… Моё сердце ухнуло в район желудка. Как же я мог забыть об отчёте?! Пресвятые мангусты, какую же бредятину я вчера наговорил! Не удивлюсь, если Джон Поликарпович пришел в компании санитаров, которые подхватят меня под белы рученьки и запрут в комнате с мягкими стенами до конца дней моих. Или же участь моя окажется еще хуже, если учитель вместо санитаров, предпочтет позвонить маме. Тогда я не стану тратить время зря и просто выброшусь из окна. Вот и отлично… В любой ситуации главное продумать план действий. — …и теперь могу с уверенностью утверждать, что каждый из вас провёл время с пользой! Поздравляю! — класс наполнился шушуканьями. — Тери, — окликнул меня преподаватель. Я вскочил со своего места и, не обращая внимания на ошеломлённый взгляд Джона Поликарповича — он-то не ожидал увидеть меня всего такого розового, — выпалил: — Извиняюсь! Вчера я плохо себя чувствовал! Очень плохо! Совсем плохо! Одним словом, плохо! Но сейчас уже все хорошо! Очень хорошо! Совсем! Одним словом! Вот. — А я было решил, что твой браслет сломался, — улыбнулся преподаватель. — Хорошо, что это не так. Но я хотел поговорить не об этом, а о твоей вчерашней домашней работе. Она потрясающая, лучшая в вашем потоке. Я замер. О своей крутости я знал всегда, но то, что учитель, кажется, не собирался меня ругать за мою выходку, — вот это, скажу я вам, приятная неожиданность! — Я-я рад, — пролепетал я, осторожно садясь обратно на своё место. — Ты действительно очень талантливый молодой человек, потому я позволил себе смелость записать тебя на олимпиаду по голографии, которая пройдёт через месяц. Победа на ней даст тебе возможность параллельно со школой со следующего учебного года начать обучение на любом факультете в ИСТ. — Обычная практика в Тосаме. — Хотя я бы посоветовал тебе выбрать направление, связанное с голографией, виртуальной безопасностью или… Впрочем, я забегаю вперед! Обрадовался ли я? Стал ли счастливее? О да! В первую секунду я был готов голышом вытанцовывать румбу на столе у преподавателя, бодренько размахивая трусами над головой и не веря, что и на моей улице может проезжать инкассатор! А затем я вспомнил, к чему ведут подобные достижения, и напрягся. Я понимал, что Джон Поликарпович желал мне только лучшего. Главное, чтобы это «лучшее» не оказалось последним гвоздем в моем гробу. Поживем-увидим.