Семь кругов Ада

Кабинет с чёрными стенами и длинным белым столом всегда претил этому мужчине. Он, как и любой уважающий себя учёный, тем более профессор, куда комфортнее чувствовал себя в своей личной лаборатории. Она была раза в три больше его кабинета, но при этом понятия «простор» здесь просто не существовало. Все стены, потолок и пол были заставлены различными приборами, старыми книгами, у одной из стен стояло в ряд с десяток компьютеров, над которыми висело множество мониторов. И каждый монитор отображал какие-то жизненно важные для учёного и только ему понятные данные. Светились лампы, провода — толстые и тонкие, витые и прямые, тянулись из-за каждого угла, переплетались в толстые узлы, оплетали всё, что находилось в лаборатории, словно паутина. Сотни кнопок, тысячи мигающих лампочек, значение которых знал лишь их хозяин — профессор, и всё это было его стихией, его жизнью, его дыханием. Попади сюда обычный человек, вряд ли бы он смог сделать и пару шагов, не запутавшись в проводах или не споткнувшись о стопку книг, но учёный с удивительной ловкостью мог попасть в любой, даже самый захламленный уголок этой комнаты и обязательно отыскать то, что ему было необходимо. Почти в самом центре лаборатории стоял длинный железный стол, который обычно был завален всяческим барахлом ничуть не меньше всей остальной комнаты, но сегодня весь привычный обычно покоящийся на столе хлам был безжалостно сброшен на пол, и его место заняло окровавленное тело. Точнее телом называть его было бы слишком поспешно, но учёный любого человека воспринимал никак иначе, как кусок обычного бесполезного мяса. И тот кусок, что лежал сейчас на его столе, пусть он ещё и дышал, всё же не был исключением. — Ник-Ник-Ник, ты же обещал не разочаровывать меня, — вздохнул мужчина, разводя руки и в упор смотря на хрипящего сына. У парня были многочисленные переломы и ушибы, и он наверняка мучился от ужасающих болей, но его отец давать обезболивающее сыну не спешил. — И всё-таки разочаровал, мало того, опозорил! — С этими словами учёный подлетел к столу и всмотрелся в глаза парню ещё внимательнее: — Ну! Что же ты молчишь? А? Нечего сказать? Нечего?! В действительности Ник не мог ответить, потому что у него была сломана челюсть, но его отца это мало заботило. — Не пойми меня неправильно, — вновь тихим голосом заговорил учёный, — я ни в чём тебя не обвиняю. Нет-нет, я ведь знал, что ты слаб. Да, Ник, ты слаб! И я сейчас говорю не про физическую слабость. Мои технологии даровали тебе такую силу, с которой бы не справился ни один человек! Даже Зуо! Да почему же Даже… Он обычный подросток! Такой же, как и ты! Знаешь, что вас отличает? Говоря всё это, профессор медленно обошёл стол, осматривая сына, затем взял с одной из полок капельницу с серебристой жидкостью и начал крепить её на стойку рядом с подростком. Капельница была заполнена новейшими нано-машинами, разработанными самим учёным, которые бы поставили Ника при всех его повреждениях на ноги за считаные часы! Правда, в этой процедуре был один большой минус: нельзя было использовать обезболивающее, ибо оно могло дезорганизовать нано-машины, а сама процедура была крайне болезненная. Девять из десяти подопытных умирали от болевого шока. Но что поделать. Подобная лотерея не казалась учёному чем-то жестоким. Скорее естественным отбором, который его сын пройти был обязан. — Вас отличает воспитание… Да-да, именно оно! Твоя мать тебя слишком избаловала! Она сделала тебя тряпкой! Вонючей, слабой и мокрой тряпицей! — причитал учёный, вводя в вену сыну длинную иголку. — Твоим воспитанием должен был заниматься я, я и только я. Но меня отвлекала работа, и твоя мать пользовалась этим и сделала тебя слабым! Во всём виновата только она! Глупая баба! Но ничего, я ещё перевоспитаю тебя, правда, Ник? — Мужчина присел на край стола и погладил сына по голове. — Обязательно перевоспитаю, если выживешь. — И эти слова словно послужили командой для нано-машин, которые, вливаясь в юное сломанное тело, начали с ужасающей для организма скоростью лечить его. Зрачки Ника резко расширились, взгляд остекленел, а из глаз полились градом слёзы, парень выгнулся и тихо сдавленно замычал от нарастающей раздирающей, казалось, каждую клеточку его тела боли. — Ничего-ничего, пара часов, и ты будешь как новенький, — ободрил сына учёный, слезая со стола и направляясь через десятки проводов по узкой дорожке к противоположной части лаборатории, где у него покоилось восемь огромных капсул в человеческий рост. Не обращая никакого внимания на становящиеся всё громче болезненные стоны сына, мужчина прикоснулся к одной из капсул и ненароком заулыбался. Вот его настоящие детища, вот кто его никогда не разочарует! — Активация Fünf Buchstaben, — произнёс профессор. «Есть Активация Fünf Buchstaben», — вторил ему металлический голос компьютера. Послышался тихий гул, пять из восьми капсул тронулись с места, мощные подъёмники извлекли их из своих ячеек и разместили всего в паре сантиметров от того места, где стоял учёный. Без единого звука одна металлическая панель за другой начали разъезжаться, освобождая тем самым стеклянные капсулы, что были ими защищены. В капсулах же покоились пять совершенно идентичных андроидов — девушек с белоснежной фарфоровой кожей, непроницаемыми чёрными глазами и длинными волосами, доходящими девушкам до пояса. Лишь одно их различало — цвет волос. — Эй, Би, Си, Ди, Эф… Мои куколки, — заулыбался учёный, подходя почти вплотную к одной из стеклянных капсул и всматриваясь в лицо андроида под кодовым именем Эй. Её волосы были седые, а на лице всегда была отображена глубокая сосредоточенность. Капсулы были заполнены специальной прозрачной жидкостью, которая питала и заряжала андроидов, сейчас же эта жидкость медленно сливалась в специальные отсеки. Когда процедура была завершена, прозрачные стенки капсулы поползли вниз, окончательно освобождая девушек из своих оков. — Профессор, информацию о том, что вы хотите убить Зуо с помощью Fünf Buchstaben, я слил Инфу пару минут назад! — выкрикнул худенький белесый паренёк, вбежав в лабораторию. Естественно, почти тут же он споткнулся в проводах и упал на пол и, окончательно запутавшись, стал походить на гусеницу в коконе. — Молодец, — сухо бросил профессор, заулыбавшись шире. Этот пронырливый Инф! Везде и всюду найдёт тех, кто будет продавать ему самую засекреченную информацию! И, конечно же, он даже не догадывается, что иной раз предатели могут подставить и его самого. Этот парнишка, имени которого учёный даже не знал, поставлял Инфу информацию несколько лет, и за это его стоило бы убить, но профессору показалось куда забавнее сначала воспользоваться его услугами. Он пообещал мальчишке всё простить, но при условии, что он в следующий раз сольёт Инфу ту информацию, разглашение которой было бы учёному на руку. — Профессор! — тем временем почти пропищал парнишка, привлекая тем самым к себе внимание. — А зачем вы решили раскрыть такую информацию, не лучше ли… — Молчать! — брезгливо бросил мужчина, наблюдая, как пять обнажённых девушек спускаются из капсул на пол и оглядывают друг друга. — Что ты можешь понять в тонкостях подобной игры! Думаешь, мне будет интересно смотреть на труп сего объекта? Я не просто хочу, чтобы мои крошки убили Зуо… О нет, я хочу видеть его страх! Я хочу наблюдать, как крыса побежит с тонущего корабля, не понимая, что сбежать не удастся! Я хочу видеть ужас в его глазах! Я хочу, чтобы он до последней секунды цеплялся за свою ничтожную жизнь и верил в спасение! Хочу! Отчаянье! Страх! Неизбежность! Понимаешь ли ты меня? — внезапно обратился профессор к парнишке, смотря на него сверху вниз. И от этого взгляда у мальчика побежали мурашки по коже. — Я… Я не знаю, — заикаясь, пробормотал он, чувствуя, что творится что-то неладное и ему стоило бы уже уйти из лаборатории, но провода, опутавшие его ноги, упорно не хотели отпускать парня. — Эй, — тем временем позвал учёный андроида, — убей его, больше он нам не понадобится, — тихо приказал он. Но парнишка услышал каждое его слово. Он попробовал встать на ноги, но ему это не удалось, поэтому он лишь неуклюже отполз к самой двери, смотря на профессора с нескрываемой мольбой и ужасом: — П-профессор! — воскликнул он, стараясь вжаться в стену с каждым новым шагом обнажённой девушки в его сторону. — Вы же сказали, что я прощён! — воскликнул он, осознавая, что его уже ничего не спасёт, но ещё надеясь на мнимое великодушие профессора. — Вот! — В ответ на это развёл руками мужчина, широко улыбнувшись. — Вот об этом я и говорил! Твои глаза! О Боже, как они прекрасны в этот миг! — пропел он. — Эй! Я хочу их! Хочу эти глаза! — Да, старый маразматик, — кивнул андроид, уже подойдя к мальчишке, взяв его за шею и подняв над полом. — Эй, Я не старый маразматик, я твой создатель, — кашлянув, пояснил учёный. — Да, создатель старый маразматик, — кивнул андроид, сжимая шею мальчика так, что тот начал задыхаться. — Нет! Стой! Сначала глаза! После его смерти они станут совсем другими! Они нужны мне сейчас! — торопливо объяснил профессор. — Хорошо, старый маразматик, — вздохнул андроид, и тогда как одной рукой продолжал держать парня за шею, пальцами второй руки без малейших колебаний проник в левую глазницу мальчишки, аккуратно сомкнул их на глазном яблоке и потянул его на себя. Послышался визг жертвы. Парень задрожал, руки и ноги его словно свело судорогой, из горла вырывался громкий клокочущий хрип, а по щеке потекла густая кровь. Светло-карий же глаз удобно расположился в тонких пальчиках андроида и взирал теперь на всё происходящее с каким-то безумным спокойствием. Профессор тут же выудил откуда-то банку с прозрачным раствором и протянул её андроиду. Глаз через мгновение оказался в банке. Раствор был вязким, поэтому глаз некоторое время пребывал на его поверхности, затем всё же гравитация взяла своё, и он медленно окунулся в прозрачную жижу и завис где-то в самой середине банки. — Потрясающе! Просто великолепно! — захихикал профессор, поднося банку к своему лицу и разглядывая глаз внимательнее. — Не забудь и о втором! — напомнил он андроиду, и девушка в момент расправилась и со вторым глазом жертвы. — Всё остальное отнеси в экспериментальную, посмотрим, может, этот кусок мяса пригодится мне ещё хоть в чём-нибудь… Хотя я в этом сильно сомневаюсь, — пробубнил себе под нос мужчина, не переставая вглядываться теперь уже в оба глаза, погружённых в банку. Андроид кивнул и потащил всё ещё живого и всхлипывающего парнишку из этой лаборатории в другую комнату, в которой профессор проводил эксперименты над живым материалом. — А потом возвращайся! У меня для вас очень интересное задание! — предупредил он. Андроид даже не оглянулся, лишь в очередной раз бросил «старый маразматик» и скрылся за дверью, оставляя за собой дорожку из кровавых пятен. Эй, как и другие четыре андроида, была спроектирована и полностью сделана профессором. Все девушки подчинялись ему беспрекословно до тех пор, пока профессор не решил привить им человеческие чувства. В какой-то степени ему это, конечно, удалось, правда, вылилось это в появление у андроидов на редкость скверных характеров. Подчиняться-то они подчинялись, но уважения своему создателю выказывать никак не хотели. Разве что Эф постоянно липла к профессору, но вовсе не из-за уважения к нему, а из-за элементарной сексуальной тяги. А понять того, что она, к примеру, как и любой робот, ни удовольствия, ни боли не чувствует, а значит, и сексуального влечения испытывать не может, робот не хотела. Впрочем, профессор подобное поведение рассматривал сугубо с научной точки зрения и считал, что подобные результаты в поведении андроидов — лишь его личная заслуга. И пусть эти результаты выходили ему слегка боком, он всё равно оставался к этому времени единственным, кто смог развить в роботах хоть какие-то чувства. — Отвратительно! — тем временем пробасила Би, расхаживая голышом по лаборатории и сдувая пыль с вещей. — Какая свалка! Надо срочно всё убрать! — заявила она, хватая сменный халат профессора и начиная им вытирать пыльные полки. Этот андроид просто не выносил грязи, более того, он видел грязь даже там, где её не было! — Как можно было всё так запачкать! — рявкнула Би, переставляя компьютеры, весящие не меньше тонны, словно детские кубики, и распутывая паутины проводов. — Я тут столько раз уже убиралась, и каждый раз вы снова всё загаживаете! Люди — это бездарные и грязные существа! — заявила она, уже ползая по полу и предоставляя тем самым возможность профессору разглядеть некоторые части своего идеального, пусть и искусственного тела во всей красе. — Ох! М-м-мы снова без одежды! Что же это такое! Я-я так стесняюсь! Та-ак!!! — тем временем прячась за капсулой, плаксиво бормотала Си. — Профессор! Дайте же мне, наконец, что-нибудь надеть! Иначе, иначе я сгорю со стыда! — Да ладно, что ты ссышь! Нужна ты ему, идиотка! Эй, мужик, закурить есть? Дай сюда! — буквально выдрала из рук профессора сигареты Ди, тут же засунула в рот три никотиновые палочки и зажгла их щелчком пальцев. Девушка глубоко затянулась, при этом прикрыв глаза так, словно действительно получала от этого удовольствие, медленно выдохнула сигаретный дым и уселась на пол. — Вот это кайф, — заявила она, хотя, как андроиду, понятие «Кайф» для неё было явно неведомо. — Ник? Тебе плохо? Или наоборот? Хорошо? Ты так стонешь! Меня это жутко возбуждает! — тем временем шептала Эф на ухо корчащемуся от боли подростку. — Я тоже хочу так стонать! Сделаем? Давай же сделаем это вместе!!! — воскликнул робот, в один миг забрался на стол и уселся парню на живот. — Ох, ты так красив! — воскликнула девушка, захлопав в ладоши. Хотя как можно было говорить о красоте, когда у Ника было разбито всё лицо и сломана челюсть. Но андроид не понимал, что есть красота, он просто работал по вконец свихнувшейся программе. — Успокойтесь! — пытался тем временем подчинить их себе профессор. — Прошу вас, подойдите все ко мне, у меня для вас задание! — начиная раздражаться, позвал он. — Пока я здесь не уберусь, с места не сдвинусь! — заявил андроид с тёмно-зелёными волосами. — О нет! Мне нужна одежда! Без одежды я ничего делать не буду! — захныкал робот с розовыми волосами. — О чём речь, мужик, ща докурю и подойду, — пробасил андроид с чёрными волосами. — Ах, нет, я так хочу его, что сейчас просто сойду с ума! — воскликнул робот с ярко-фиолетовыми волосами. — Молчать! Никто не смеет перечить старому извращенцу! — властно заявила только что вернувшаяся в лабораторию Эй, гордо подойдя к профессору и встав напротив него. Другие андроиды тут же стушевались и поспешно встали в ряд позади неё. — Умница моя, — умилился мужчина, погладив Эй по щеке. — Не прикасайся ко мне, старый извращенец, — прорычала она, и профессор поспешно отдёрнул руку. — Я хочу, чтобы вы принесли мне его. — Мужчина нажал на сенсорную кнопку у одного из мониторов, и перед андроидами развернулась голограмма черноволосого парня. — Ещё один извращенец? — хмыкнула Эй. — Какой он грязный! — возмутилась Би. — Я-я так его стесняюсь! — выпалила Си. — Вау, ничего мужик! — ухмыльнулась Ди. — Ах, я уже его хочу! — захлопала в ладошки Эф. — Не убивайте, извлеките глаза и притащите его ко мне живым, — хищно заулыбался ученый. — Будет сделано, — хором ответили Fünf Buchstaben.

***

Зуо просто не замечал ничего вокруг, он не слышал рокота своего мотоцикла и не чувствовал рук Тери на своей талии. Мотоцикл парень вёл на автопилоте, погружённый в две грёбаные и не отстающие от него мысли. Первая мысль представлялась ему в виде Яна, который то и дело нашёптывал ему одну-единственную фразу: «Зуо, тебе Пиздец!» И, как ни странно, парень ни на секунду не подумал усомниться в этих словах. Если Ян говорил, что пиздец, значит, действительно. Но эта мысль тут же выталкивалась иным, куда более заботящим Зуо вопросом, а именно: «Кто такой Джонни? Что это ещё за хуйло?!» — Эй, Зуо…! — пробился голос Тери сквозь размышления его сэмпая, но был проигнорирован. — Зуо, чёрт тебя побери! — настаивал голос насекомого. — Мы же сейчас в стену врежемся!!! — уже на самое ухо орал он. «В стену? Врежемся?» — Зуо наконец-то очнулся и понял, что на полной скорости летит в стену одной полуразрушенной двенадцатиэтажки. С тихим шипением «йптвоюмать» парень резко затормозил, при этом выкручивая руль вбок и тем самым разворачивая мотоцикл на девяносто градусов, поднимая столп пыли. Тормоза сделали своё дело, и мотоцикл Зуо остановился всего в паре сантиметров от дома. Единственным, что выказывало только что пережитый парнем шок, была одинокая капелька пота, прокатившаяся от его виска к скуле. — Ты нас чуть не угробил! — накинулся на Зуо Тери, его-то невроз одной капелькой пота не ограничился. Он слез с мотоцикла и театрально схватился за сердце. — Я с тобой поседею! — возмутился он, на что Зуо лишь тихо фыркнул: — Ты уже седой… — Не окончательно! Вот видишь, этот волос тёмно-русый! И вот этот! — начал Тери выдирать из чёлки волоски. — Ну вот, неседых волос на твоей башке стало ещё меньше, — зло усмехнулся Зуо. Тери вылупился на него, затем посмотрел на свои руки так, словно те были заляпаны кровью по самые локти, тихо застонал, схватился за голову и пробормотал: — Что я наделал! ЧТО Я НАДЕЛАЛ! — завопил он, падая на колени и бережно кладя выдранные секунду назад волосинки на землю. — Ну, ничего-ничего, хорошие мои. Это ещё не конец! — Может, хватит уже этого погорелого театра? Ты что, не можешь хотя бы пару минут вести себя как человек с Этой планеты? — устало потёр глаза Зуо. Внезапно он понял, что у него даже моральных сил на то, чтобы злиться, не осталось — настолько его измотали эти дурацкие размышления о некоем Джонни. Кто же знал, что ревность — такая пакостная штука?! — Ну, знаешь! Очень трудно вести себя нормально, когда пару минут назад я чуть не умер! — возмутился Тери, бережно закапывая волосинки в землю и сооружая из подвернувшихся под руку палочек крестик. — Так боишься умереть? — ехидно поинтересовался Зуо, сам стараясь унять дрожь во всём теле. — Конечно боюсь! Пока до конца «Сопливые дрязги» не досмотрю, я умереть не могу! — уверенно заявил парень. — Что ещё за «Сопливые дрязги»? — Не то чтобы Зуо так уж было интересно, спросил он скорее на автомате. И почти тут же пожалел об этом. — Ты не смотрел «Сопливые дрязги?» — Тери в ужасе закрыл рот руками. — Да ты что! Это же такая эпопея! Ща… в двух сотнях слов тебе перескажу! — Может, не надо?.. — приподнимая левую бровь, пробормотал Зуо, но Тери его не услышал. — Короче, начинается всё с того, что молодая девушка рожает пятерню! Пять девочек-близняшек! Причём оплодотворили её искусственно! И одна из близняшек чернокожая! И короче, они вырастают, пытаются найти своего биологического отца, мать их алкоголичка отказывается от них, Ания — старшая сестра, влюбляется в Хуана, а он оказывается наркобароном! А потом ещё узнаётся, что у него тоже есть брат-близнец! Но этот брат потерял память и думает, что Хуан — его клон, и пытается его убить, но Ания закрывает Хуана своей грудью и спасает его, а сама умирает. Тогда Хуан, после долгого двухдневного скорбения по Ании, начинает мутить со второй близняшкой, Лейлой, а в Лейлу влюбляется Педрос — ну как раз брат-близнец Хуана, который после попытки его убить попадает в психушку и роет из неё подземный ход лопатой, что сделал из камня самостоятельно! Ну так вот, и затем его в его же подземном ходу кусает паук, в нём просыпаются невероятные способности, и… — Стоп! Что Это За Маразм? — прошипел Зуо, чувствуя, что к его глазам приливает кровь. — Это не маразм! — возмутился Тери. — Это клёвый сериал! И чё ты сразу так категорично относишься-то! Я же только первую серию рассказал! А всего там восемь сезонов по триста тридцать шесть серий! Сейчас девятый выходит! Каждую пятницу по десять серий! Кстати! Пятница уже завтра! Будем смотреть «Сопливые дрязги» вместе? Будем же? — тараторил парень, подбегая к Зуо вплотную и вглядываясь ему в глаза. — Я это говно смотреть не… — Говно?! Ты! Ты сказал «говно», я не ослышался? — забормотал Тери, враз побледнев. Зуо, не ожидавший такой реакции, слегка растерялся: — Ну да, говно, — тихо пробормотал он. — Да что ты знаешь! — буквально взорвался Тери. — Ты же не смотрел! А уже так говоришь! Меня бесят те, кто критикуют фильм, не посмотрев и первых ста серий! Ты… ты!!! — задыхался от ярости Тери, а к Зуо, совсем не обращавшему внимания на его вопли, почему-то пришла мысль, что, когда это серое чудо злится, оно становится особенно соблазнительным и что эти губы так и хочется… «Зуо, соберись!!!» — заорал мысленно парень, чувствуя, что так действительно может превратиться в того «ебучего романтика», о котором говорил Ян. А этого допустить было никак нельзя! — Ты хоть знаешь, какие актёры там снимаются?! А какие сценаристы! Да этот сериал получил пятьдесят три фроскара и… — тем временем не прекращал тараторить Тери. «Надо его заткнуть», — пронеслось в голове Зуо, и тело, получив команду, само собой наклонилось к гневающемуся насекомому, и губы Зуо в момент прильнули к губам Тери. Юный гений тут же притих, а Зуо только теперь осознал, что он делает. В голове вновь зароился один мат. «Что же это творится-то, блять! Затыкать поцелуем? Дал бы в бубен, и хватит!» — орало внутреннее Я, но руки Тери, обнявшие Зуо за шею, и ответный поцелуй остудили пыл сэмпая. Конечно же всё существо Зуо противилось подобному его поведению. «Не поддавайся! — настойчиво шептало оно. — Он станет твоей слабостью! Ты ещё пожалеешь! Точно пожалеешь!» Но в противовес этому голосу шептал другой, появившийся совсем недавно: «Не уподобляйся отцу! Одиночество — это не вариант! Это ад, на который ты обрекаешь себя самолично? Ты хочешь страдать? Ты хочешь превратиться в того, кем является твой отец?» «Ни за что!» — И словно доказывая свою решимость, Зуо, не обрывая поцелуя, обнял Тери за талию и притянул к себе. Юный гений на это что-то промычал, отстранился от сэмпая, прервав тем самым поцелуй, и, неожиданно серьёзно посмотрев на Зуо, смущённо пробормотал: — Я люблю тебя, Зуо… Сэмпаю на это надо было сказать своё коронное «Я знаю» или «Ты уже заебал со своей любовью», но слова застряли где-то в горле. Этот цепкий взгляд вглядывался в Зуо не так, как обычно, и признание это звучало как-то по-особенному. «Если будешь вести себя как последний задрот и дальше, даже твой любимый мазохист помашет тебе лисьей лапой!» — вспомнились слова Яна, и Зуо от них невольно передёрнуло. «Я знаю, — прошептал голос. — И я хочу всё исправить, но…» — Вай! Любовь-морковь! — Женский возглас заставил Тери вздрогнуть, а Зуо невольно встал между ним и девушкой с фиолетовыми волосами, что появилась у мотоцикла, словно тень, и теперь улыбалась во всё лицо. — Это та-а-ак романтично! — тем временем продолжила она. — Но… Он мой, — неожиданно ткнула она пальцем в Зуо, и прежде, чем тот успел что-либо сделать, девушка оказалась в опасной близости от Тери и одним сильным ударом ноги отправила его в недолгий полёт в несколько метров подальше от Зуо. Парень врезался в стену дома и медленно сполз по ней, оставляя за собой на серой частями облупившейся краске кровавые следы. — Те…! — хотел было броситься к насекомому Зуо, но дорогу ему преградила ещё одна девушка, которая была как две капли похожа на первую, лишь волосы у неё были чёрные: — Мне нравятся настоящие мужики! — заявила она. — Ты же настоящий? Проверим? — заулыбалась она, заворачивая рукава своей кожаной куртки. — Так не честно! Сначала с ним поиграю я! — возмутилась девушка с фиолетовыми волосами. — Эф! Твои желания никому не интересны! Очистим его! — заявила девушка с тёмно-зелёной шевелюрой, извлекая из кармана железную тёрку. — Я… Эм… Хм… Извините! — воскликнула девушка с розовыми волосами, краснея как рак. — Не порите горячку… Для начала нам нужны его глаза. — Это сказала пятая девушка с белоснежными волосами. В руках она держала банку с каким-то прозрачным раствором. — Что ты… — Зуо не слышал того, что они говорили, и не думал о том, кто они и откуда взялись. — Что ты с ним сделала, сука! — Эф не успела что-либо сделать и так и не поняла, как обыкновенный человек мог двигаться так быстро и ударить настолько сильно. И тем не менее удар Зуо размозжил девушке половину лица. Посыпались искры, из одной из глазниц вывалился искусственный глаз, из щеки девушки повылезали провода. — Это же моё великолепное лицо! — возмутилась она. — Глупый мальчишка! Больше я с тобой делать ничего не хочу! — обиженно поджав половину оставшихся губ, заявила девушка и бросилась на Зуо. Но добраться до него не успела. Раздался выстрел, и андроид, словно обыкновенная кукла, упал на асфальт с огромной дырой в голове. У любого робота было лишь одно слабое место — голова, а точнее малюсенький шарик в самом её центре — ядро, которое отвечало за функционирование искусственного организма и в которое были загружены все нужные для работы андроида программы. Этот шарик был своего рода мозгом и сердцем робота одновременно. Была лишь одна проблема, он был не больше бисеринки. И это при самом лучшем раскладе, в самых же совершенных моделях эти шарики могли быть размером не больше песчинки. Естественно, уничтожить их было крайне сложно, но только не тому, кто прекрасно знал, куда именно надо стрелять и был меток. У Зуо было и знание, и меткость. Девушка с фиолетовыми волосами с асфальта так и не встала. — Вай… А Мужик-то оказался реально мужиком, — присвистнула брюнетка, — вырубил Эф в два счета! — Она самая слабая из нас, это неудивительно, — пожала плечами блондинка. — Она каждый раз какие-то повреждения получала, и всё же будьте осторожны, — предупредила она. Три других андроида кивнули и вмиг исчезли из поля зрения Зуо, а уже через секунду его пистолет улетел в противоположную от Зуо сторону, тогда как рука парня, державшего до того оружие, подозрительно хрустнула. Вмиг вспыхнувшая боль заставила Зуо пару раз качнуться. Перед глазами как-то всё поплыло, и парню стоило больших усилий не то что устоять на ногах, но и остаться в сознании. «Посмотри, что этот мальчишка сделал с тобой! Ты стал слаб! Из-за него!» — заговорил в голове голос отца. «Это не так! — взял себя в руки Зуо. — И я это докажу!» Первое правило любого боя для Зуо было полное абстрагирование от всего окружающего. Мир не важен, прохожие, воздух, звери, всё это не важно, всего этого нет. Есть лишь четыре андроида и ты. Глубокий вздох. Ты должен понять их стратегию, то, как они работают. В конце концов, они всего лишь программы, они не способны на фантазию и неожиданности, значит, их действия можно предугадать. Главное — сосредоточиться! Да, именно, Зуо, сосредоточься! Тем временем андроид с розовыми волосами забрался на противоположный дом и, оттолкнувшись от его стены так, что по той поползли трещины, взмыл в воздух, собираясь обрушиться на Зуо, словно камень при камнепаде. Девушка рассчитывала на то, что Зуо её не увидит, не подозревая, что у людей есть такие помощники, как интуиция и чутьё. Брюнет увернулся от её удара так легко, словно знал наперёд то, как будут разворачиваться события. Девушка упала на асфальт, но прежде, чем она успела встать, нога Зуо со всей силы опустилась ей на голову. Конечно же этот удар, как и удар кулаком, мог повредить лишь верхний слой робота, который делал его максимально похожим на человека, внутри же ядро закрывало несколько пуленепробиваемых пластин. Правда, не пробивали её только обычные пули, Зуо же всегда носил с собой пули, которые для него делал Ян. Точнее, его друг не делал, а совершенствовал уже имеющиеся пули до такой степени, что ни одна броня не могла им противостоять. Только сейчас пистолет с этими пулями от Зуо был слишком далеко. Девушка с розовыми волосами, не обращая внимания на то, что Зуо буквально впечатал её лицо в асфальт, неестественно вывернув свою руку, схватила парня за ногу, с силой сжала его голень и одним лёгким движением зашвырнула Зуо в ту же стену, с которой пару минут назад познакомился Тери. Пронизывающая боль окутала всё тело парня, в глазах уже не просто плыло, но и двоилось. На миг проскользнула предательская мысль, а не наплевать ли на всё и просто умереть? Но взгляд невольно упал на хрупкую фигуру Тери и на кровоподтёки на стене. Это подействовало похлеще ледяного душа. Холодному бешенству, что обычно Зуо сдерживал, наконец-то была дана воля. Парень не знал, какого цвета были его глаза сейчас и уже не чувствовал, насколько повреждён его организм. Ему даже было плевать, выживет ли он, НО они должны были заплатить за то, что сделали с насекомым! Андроиды явно не ожидали, что после такого удара Зуо не просто поднимется, но и вскочит на ноги, умудрится отразить несколько ударов зеленоволосой идиотки, внезапно окажется рядом с пистолетом и… Четыре выстрела были произведены настолько быстро, что обычному прохожему показалось бы, что он был всего один. Вот только три андроида с дырами в головах один за другим попадали на асфальт, превратившись в груду ненужного металлолома. Лишь блондинка смогла в последний момент увернуться от пули, подбежать к Зуо, одним ударом выбить у него из рук пистолет, вторым уложить его на лопатки и, наконец, усесться ему на живот, прижав коленями его руки к асфальту. — Нас не предупреждали, что ты настолько меткий, мелкий извращенец, — холодно пробормотал андроид, наклоняясь к Зуо и всматриваясь в его лицо. — И твоя выносливость выше всяческих похвал. Хороший экземпляр для старого маразматика! — пришла она к выводу. — Но сначала… — Девушка пододвинула к себе банку, с которой всё это время не расставалась, затем прижала одной рукой голову Зуо к асфальту, другая же потянулась к его левому глазу. Послышался чавкающий звук, тихий стон, и по лицу Зуо потекла красная влага.

***

Пробуждение моё было крайне болезненным. Открывать глаза не хотелось, наоборот, я почти молил о том, чтобы снова провалиться в спасительную дремоту. Но меня словно что-то тянуло обратно в реальность, подсказывая, что сейчас не время прохлаждаться. Затылок ломило, к горлу подкатывала тошнота. Полюбас сотрясение! Но что же произошло? Меня отдубасил Зуо? Или… Стоять! Педрос третий раз потерял память именно так! Боль в затылке, затем он открыл глаза — и бац! Всё забыл! Так… А чё это я внезапно вспомнил про «Сопливые дрязги»? Странно всё это! И всё-таки, используя неимоверную силу воли, я приоткрыл глаза, и сердце моё остановилось. Кровоток прекратился. На миг я умер. Точно умер, видя, как Зуо прижат к асфальту андроидом, видя, как робот что-то шепчет ему… Было ясно, что Зуо уже сделать ничего не сможет, оставалось что-то делать мне, но как? Тери! Соберись! Что ты знаешь об андроидах? Туеву хучу всего ведь знаешь! Но как уничтожить? Сломать ядро. Но оно защищено бронёй. Вручную её не пробить, камни и трубы тоже не вариант. Пистолет? Где отыскать? Да ещё и попасть? Мне-то? Вариант отпадает. Что же ещё… Думай! Думай, чёрт тебя побери! Замыкание… Надо сделать замыкание! А чтобы его сделать, надо соединить однополюсные провода… Чтобы это сделать, надо вскрыть черепную коробку этой бабе. Чтобы вскрыть, достаточно и камня и трубы, ибо на верхнем слое андроидов привыкли экономить. Защитят ядро, и хватит. А замыкание, до него надо додуматься, да ещё из сотен проводов найти два нужных. Я найду! Точно найду! Только бы встать на ноги, успеть добежать, вскрыть черепную коробку… Тери, это невозможно! Ещё как возможно… Я резко встал на ноги и, забыв про головокружение, побежал к Зуо. Вот уж что я делал быстро, так это бегал. Годы практики никуда не деть и не пропить! На ходу я схватил первую попавшуюся палку и со всего размаха вмазал ей по голове. Часть волос вместе с искусственной кожей оказались на асфальте, перед глазами же моими запестрил клубок проводов. Но нужны были только два. Они могли быть любых цветов, но чуть толще, чем остальные, и с прозрачной гравировкой. Эти два провода отвечали за передачу информации от внешней среды к андроиду и наоборот. Если эти провода разорвать, сработает защитная система, и данная функция перекинется на рандомно выбранные иные провода. Работать андроид сможет после этого недолго, но башку-то Зуо проломить точно успеет. Поэтому было нужно именно замыкание. Первый провод я нашёл моментально, второй — через пару самых длинных секунд в моей жизни. Вырвал их одновременно и, прежде чем сработала защитная система, замкнул их. Полыхнула искорка, в мгновение ядро раскалилось и зашипело. Послышался тихий хлопок, и на меня брызнуло тёмно-красное машинное масло, которое циркулировало по искусственным венам робота. Андроид издал какой-то странный звук, похожий на стон, ещё пару секунд не двигался, а затем внезапно буквально рухнул на Зуо. Тут же послышались до боли знакомые матюки. Зуо кое-как выбрался из-под робота и воззрился на меня, как на марсианина. — Ты… Как это сделал? — стирая с лица попавшее на него красное машинное масло, растерянно пробормотал Зуо. — Да… — Я правда хотел объяснить, что и как я сделал, и тем самым в очередной раз показать, какой я умный, когда понял, что мой марш-бросок без последствий не остался. Голова взорвалась такой болью, которая мне, кажется, даже и не снилась. Я упал сначала на колени, а потом навзничь. Я уже и не помню, когда мне было так плохо и было ли вообще! Последнее, что я увидел перед тем, как снова отрубиться, — это обеспокоенное лицо Зуо, и… мне показалось или он наконец-то назвал меня по имени?