***
Кто ты, кто ты, кто ты, кто ты… Кто ты, Тери… Тери — это Тери… Тери — это Тери… Тери — это… Лис? Не люблю школу, она похожа на огромную серую клетку, а может быть, даже погребальную урну, где все ученики и преподаватели — это всего лишь пылинки чьего-то праха. Такие незначимые и уже никому не нужные, переработанные обществом, никчёмные, слабохарактерные, не стремящиеся ни к чему и не думающие ни о чём, кроме собственного благосостояния, людишки. Настолько мелочные и тщедушные, что наблюдать за их активной деятельностью противно и тянет блевать каждый раз, когда они бьют в грудь руками, уверяя окружающих, что у них жизнь удалась. Жизнь? Удалась? Да такого просто быть не может. Вы бредите! Абсурдно! Нет такого понятия, как Хорошая жизнь! Нет! Смиритесь, люди… Я не хочу плавать в предрассудках и жить в придуманном мире. И не желаю быть пылинкой. Поэтому и не люблю школу. Ещё я не люблю одноклассников, да и вообще своих сверстников… Они все кажутся мне какой-то однородной массой неприятной слизи, с которой не хочется соприкасаться ни при каких обстоятельствах, потому что они противны до омерзения. Они с необоснованным превосходством смотрят на окружающих и при этом как попугаи повторяют всё друг за другом: манеру говорить, манеру одеваться… Ух ты, сумасшествие сегодня в моде?! И уже завтра половина школы уверяет, что у них разношёрстные психологические заболевания, не понимая, видимо, того факта, что настоящее безумие — это вовсе не весело… Это страшно! ЭТО, МАТЬ ВАШУ, ОЧЕНЬ СТРАШНО! Я боюсь… боюсь, что схожу с ума… Что в один прекрасный день я просто потеряю себя как личность, потеряю свой разум, свои воспоминания и буду пускать слюни в какой-нибудь комнате с мягкими стенами, изолированный от внешнего мира. Но я Никогда Никому в этом не признаюсь! Я не буду бегать по всей школе и трезвонить об этом кому ни попадя. Наоборот, я буду убеждать окружающих, а значит, и себя, что у меня всё хорошо… что я самый обычный… я Нормальный! Слышите?! Я самый нормальный из всех… А вы все психи… Так я буду считать, и будет мне счастье. А кто-то кого-то когда-то подстебнул, и теперь в моду вошла новая забава. И все, как обезьяны, начали друг друга, как им кажется, стебать, видимо уверенные, что от этого они станут круче, при этом даже не понимая элементарных границ между стёбом, оскорблением и откровенным доёбом. Вы не понимаете, но уверены, что самые умные. Забавно-забавно… И всем почему-то надо проверить свои новые «способности» на мне. Ах да, я ведь так непопулярен в классе. Я ведь нелюдим, никогда не даю списать и пресекаю любые попытки поговорить со мной. Но это ещё не значит, что я не могу ответить. Обычно я игнорирую маленьких придурков, возомнивших себя богами, потому что понимаю, что рядом со мной они ничто… Грязь, растёртая по асфальту. Но иногда и мне хочется поиграть. И тогда я принимаю вызов, и в ответ на их стёб… о нет, я не стебусь — ведь это так по-детски, не мучаю, не придираюсь к словам и не строю из себя идиота, потому что всё это не так эффективно, как Правда. Вы когда-нибудь задумывались об этом? Бьюсь об заклад, что нет. Люди такие хрупкие! Словно хрусталь. Даже те, кто пытается уверить, что они непробиваемы, что их ничто и никогда не заденет и не обидит. Ой ли!!! Не зарекайся, человечишка, ты слаб, и я все эти слабости вижу. Я найду все твои раны на сердце и буду ковыряться в них медленно, смакуя каждую секунду, наблюдая, как ты сначала злишься, а затем всё больше сдаёшь позиции, наконец-то начинаешь реветь, возможно, доходишь до какой-то апатии… а я что? Я лишь сказал о тебе всю правду, то, что так старательно не замечал ты и всё твоё окружение. Хотя все эти люди — это ещё не так интересно. Больше всего я обожаю тех, кто старается быть в каждой бочке затычкой, уверенный в своей правоте и не терпящий несогласия со своими словами. Самые Слабые Люди. С ними играть интереснее всего. Ведь они так свято и слепо верят в собственное всесилие, что, когда осознают обратное, превращаются в бесхребетное дерьмо. По-другому и не выразишься. А ты стоишь и наблюдаешь, как они задыхаются от слёз и утопают в соплях. Улавливаешь запах страха и наслаждаешься собственным превосходством. Да, я высокомерен. Да, я ненавижу, презираю и считаю ничтожествами вас всех… Исключением, наверное, является Мифи, хотя… Она добра ко мне, она старается меня понять, она многое для меня сделала… Мифи, ты всегда останешься для меня кем-то очень ценным… Но ты должна понять меня… Понять и простить. Я больше не верю людям. Будучи преданным единожды, я не хочу, чтобы всё повторилось. Хотя в глубине своей слабой, тлеющей души я понимаю, что ты никогда не сделаешь то, что когда-то сделал Джонни. Ты не бросишь меня. Нет, ты сильная… И я бесконечно благодарен тебе. Я нуждаюсь в тебе. И всё же и Мифи не то, что мне в действительности так необходимо… Она лишь глупенькая девочка, которой я порой подыгрываю, я даже заставляю себя ей улыбаться. Понимаю, что без неё я окончательно замкнусь и скроюсь от окружающих. Она нужна мне хотя бы для того, чтобы я не превратился в отшельника. К тому же если я перестану общаться с людьми окончательно, то меня точно закроют в каком-нибудь учреждении для душевнобольных, но это неправильно… я так не хочу… Мне туда ещё рано… Не всё ещё мною сделано… Поэтому придётся терпеть дураков-одноклассников и порой раздражающую меня девчонку по имени Мифи. Что самое смешное, при всём своём превосходстве я завидую окружающим меня идиотам как никто другой… Но я не могу стать таким же, как они… Единственный способ, наверное, резко потупеть… Но я просто не знаю, как это сделать. Хотя руки я не опускаю. Я обязательно найду способ сделать свою жизнь такой, чтобы она меня устраивала. Я верю в это… Ну и, конечно же, больше всего я не люблю своих преподавателей. Все как один глупые создания, загнанные в рамки учебников, по которым преподают, не способные рассказать элементарный материал, не подсмотрев в какие-то свои записульки. Вы что, не можете выучить пару параграфов? Вы же требуете этого от нас, а сами… что вы знаете сами??? Конечно, есть и те, кто в своих предметах разбираются как никто иной. Но они настолько зациклены на одной и той же теме, что просто перестают быть людьми, с которыми можно поговорить о чём-то земном. О каких-то незначимых глупостях. Вы хоть понимаете, насколько важны эти самые глупости? Если вы не можете поддержать разговор о всяческой ерунде, вы не можете ничего. Лишь рассказывать когда-то зазубренные вами тексты. Это так скучно… Глупые взрослые, ничтожества, стремящиеся создать всё новые и новые проблемы для себя и окружающих. Войны, искусственная чума, секты… Господи, люди, вы все идиоты, стремящиеся поубивать друг друга ради чёртовых бумажек, называемых деньгами! И всё же… я не виноват, что родился в этом обществе, а общество не виновато, что оно состоит из паскуд и тряпок. «Но всё-таки со всем этим надо как-то мириться», — подумал я, взглянув в зеркало в туалете и тяжело вздохнув. Как же я устал. Так, как, наверное, никто и никогда не уставал. Я хочу спать, но боюсь вновь увидеть его мозги, размазанные по стене… Я хочу покоя, но я никогда его не получу… Никогда… Никогда ли? Тебе станет легче, если ты выговоришься… тебе будет легче, если ты всё расскажешь… Так говорит мой психолог… Странно, но легче мне от болтовни с ним не становится, я его просто терпеть не могу. Его чёртову бородёнку, халат и ручку, что он постоянно теребит в руках, — всё это меня откровенно бесит. Но я сдерживаюсь, премило ему улыбаюсь и покорно рассказываю всё, что меня мучает. «Ты уверен, что покоя тебе не даёт Джонни?» Ну а что же ещё, если не он?! Он ведь снится мне каждую ночь! Он ведь предал меня, растоптал мои чувства, вывернул наизнанку душу! И каждый раз во сне он твердит одно и то же! «Тери, тебе никогда не быть счастливым в этом мире… Тери, это место не для тебя… Люди никогда тебя не примут… И никто и никогда тебя больше не полюбит… Как я, не полюбит… Тери, прекрати свои муки… Прекрати, я прошу тебя…» — Постойте-ка… — Неожиданная мысль на секунду заставила меня перестать дышать. — А что, если… если не Джонни моя главная проблема? — пробормотал я, вглядываясь в зеркало. — Что, если я просто боюсь… этого мира? — предположил я, и дикая ухмылка отражения стала для меня положительным ответом. — Я… идиот! — воскликнул я, начиная давиться от нервного смеха, заставляющего всё моё тело сотрясаться от судорог. Несколько минут я не мог остановиться, я знал, что нет причины так смеяться, но также знал, что нет причины и не смеяться. Звонок с урока как-то резко оборвал мой смех и нескончаемый поток мыслей. Пару секунд я всматривался в своё отражение, словно не понимая, что же мне делать дальше. Отомсти… Отомстить? Хм… я задумался над этим предложением. И мне станет легче? Однозначно… Но что будет потом? Потом… Что потом? Потом будет потом… Тоже верно!***
Работа учителя всегда была на редкость неблагодарным делом! Глупые невоспитанные дети, не знающие уважения, упёртые как бараны, не желающие учиться и мечтающие о лёгкой жизни. Но лёгкой жизни не бывает! Им это понять лишь предстояло, ну а преподаватель уже давно всё понял, и теперь его мысли были забиты лишь тем, как расплатиться со всё растущими долгами маленькой зарплатой учителя. Мужчина думал об этом всё больше и больше, потому что знал, что если не вернёт деньги к определённому сроку, то вскоре их из него попросту придут выбивать. Поэтому-то учитель и был настолько нервным в последнее время. Эти детишки ничего не знают о всех сложностях жизни. Мужчина их искренне жалел, и ему оставалось только гадать: что же будет с этим миром с такой молодёжью? И пусть каждое поколение все задаются этим вопросом, ему он казался более чем актуальным. После восьми уроков сил практически ни на что не оставалось. Мужчина потянулся, размял плечи, снял очки и устало потёр переносицу. А всё же с долгами делать было что-то надо. Но что? Так и не придумав, как выкручиваться из своих проблем, мужчина собрал все свои принадлежности в небольшой потрёпанный портфель, встал со своего места и вышел из класса. — Добрый вечер, сенсей… — послышалось тихое сбоку, и учитель, вздрогнув от неожиданности, шарахнулся в противоположную от источника звука сторону. — А… это ты, Фелини, что тебе нужно? — нервно поправляя галстук, спросил мужчина, мысленно проклиная мальчишку всеми словами. — Я хотел… ещё раз перед вами извиниться, — пробормотал мальчик, поднимаясь с пола, на котором до этого сидел, отряхиваясь и вставая прямо напротив преподавателя. — Мне не нужны твои извинения, — фыркнул мужчина, смерив мальчика злым взглядом, — тебе стоит подумать о своём поведении! — Хорошо, я подумаю… нет, я не буду ни о чём думать! Вы, скорее всего, правы… нет, вы вовсе не правы, вы просто сорвались на мне… я искренне уважаю вас… нет, я вас презираю, — пробормотал себе под нос ученик, впрочем, преподаватель мало что разобрал. — У меня нет времени болтать с тобой, — немного опасливо ответил мужчина, пытаясь обойти своего ученика, но Фелини сделал шаг в сторону учителя, перекрывая ему дорогу: — Могу я помочь вам донести ваши вещи? — спросил он робко. — Обойдусь без твоей помощи, — огрызнулся мужчина, делая вторую попытку по обхождению своего ученика, но Фелини вновь сделал шаг вбок: — Нет-нет, я хочу что-нибудь понести! Пожалуйста! Мне надо как-то загладить перед вами свою вину! Прошу вас! — попросил он, казалось искренне желая от всей души помочь своему преподавателю. — Ну, хорошо, — сдался мужчина, протягивая мальчику свой портфель. — Так и быть, можешь понести, но если станет тяжело… — хотел было предупредить учитель, но Фелини уже развернулся и зашагал к выходу. Что ж, возможно, парнишка не так уж и плох? Мужчина, последовав за мальчиком, зашёл в лифт, а оттуда по холлу они вышли из школы. — Вот и всё, здесь наши пути расходятся, так что можешь идти домой. — Учитель потянулся к Фелини за своим портфелем, но мальчик отошёл от него, избегая руки. — Нет, — нахмурился он, — я донесу ваш портфель до вашего дома! — заявил ученик уверенно. — А твои родные не будут беспокоиться из-за того, что ты не придёшь домой как обычно? — Нет, после школы я часто гуляю допоздна, — беспечно пожал плечами мальчик, — так что всё в порядке, я провожу вас! «Провожу вас» — это звучало так… странно, но почему-то от этих слов захотелось улыбнуться. — Что ж, я тебя не заставлял, но если ты сам этого хочешь, — согласился мужчина, не подозревая о том, что делает, возможно, самую большую ошибку в своей жизни. — Сенсей… вы одиноки, — внезапно подал голос мальчик, когда они уже дошли до дома преподавателя, тогда как всю дорогу оба молчали. — Что? — переспросил мужчина. — Я говорю, что вы одиноки, — повторил мальчик. — Нет, я… — Это был не вопрос, — поправил Фелини учителя, — это было утверждение, даже скорее констатация факта, вы одиноки. — Я же сказал, я не… — Вы никому не нужны, — невозмутимо продолжил мальчик, протягивая мужчине портфель. — Знаете, почему? — Не говори со мной в таком тоне! — Знаете, почему? — Если ты не прекратишь… — Знаете или нет? — Так просвети меня, почему же? — раздражённо бросил учитель. — Нет… — хмыкнул мальчик, — вы сами должны догадаться… это ваше домашнее задание, завтра скажете мне ответ. Скажете же? — мило заулыбался мальчуган. — Конечно скажете! — уже уверенно рассмеялся он. — До завтра, сенсей… — помахал Фелини учителю и рванул с места со скоростью спринтера. — Ни о чём я думать не собираюсь, — недовольно пробурчал себе под нос мужчина… Но почему-то почти всю ночь он ворочался на кровати и никак не мог заснуть, всё думая о словах этого паршивца. Тут дело было даже не в смысле вопроса, а скорее в интонации, в словах, в том, что слышать подобное от маленького мальчика было странно. Странно и как-то жутковато. — Ну что, вы нашли ответ? — От до боли знакомого голоса мужчина буквально подпрыгнул на месте. Он вышел из квартиры и только хотел закрыть за собой дверь и пойти на работу, но в результате чуть не выронил ключи из рук, обнаружив своего ученика сидящим рядом со своей дверью. — Ни о чём я не думал… — Думали! Думали же?! Вижу, как вы не выспались, точно думали! — буквально возликовал мальчик, вскакивая на ноги. — И ничего не поняли? Неужели? Как вы могли? Вы же Взрослый! Вы же всё понимаете! Не так ли? — начал ученик суетиться перед преподавателем. — Фелини! Ты слишком многое себе позволяешь! Ты мешаешь мне! — зло зашипел мужчина, закрывая за собой дверь, отталкивая от себя мальчишку и поспешно спускаясь с лестницы на улицу. — Так вы всё-таки не поняли… а я так надеялся… нет, я знал, что вы ничего не надумаете… был уверен, что вы-то точно всё поймёте… нет, куда вам, вы ещё та посредственность… — бормотал себе под нос ученик. — Фелини, будь добр, заткнись! — трясясь от гнева, попросил учитель. — Заткнуться — это всегда пожалуйста! — закивал мальчик. — Но разве можно так разговаривать с учеником… вы такой грозный… вы смешны… вы внушаете уважение! Но не мне… вы особенный… среди придурков, так точно… — Фе-ли-ни, чего ты добиваешься?! — взвыл мужчина, чувствуя, что безумно хочет ударить эту маленькую тварь. — А я чего-то добиваюсь? Думаете? Так почему же вы никому не нужны? Не подумали ещё? Нет? Пора бы! Время идёт, его осталось не так много, а вы всё ещё не ответили на этот вопрос… ну же… ну же!!! — Ты сумасшедший? — А вы Санта Клаус, но не беспокойтесь, я сохраню вашу тайну! — заверил Фелини, идя по пятам мужчины, словно кошка, следящая за клубком ниток. Больше ничего он не говорил, и мужчина было вздохнул с облегчением, но в конце рабочего дня мальчик вновь поджидал его теперь уже у выхода из школы. — Я помогу вам! — с готовностью подлетел он к учителю. — Обойдусь, — грубо отмахнулся от ученика преподаватель и прибавил шагу, явно стараясь убежать от Фелини. Но тот отставать так просто не собирался. — Сенсэ… Сенсэ-э-э!!! — через каждые пару минут старался мальчик привлечь внимание мужчины к себе, но тот стойко игнорировал его. — Ну, хорошо… если вам действительно самому не догадаться, я отвечу на этот вопрос сам, — тем временем начал рассуждать Фелини. Мужчина от удивления на секунду остановился, оглянулся на мальчика, затем словно одёрнул себя и вновь ускорился. — Так хотите узнать или нет? — словно ничего не замечая, немного громче предложил ученик. — Я-не-о-ди-нок, — отчеканил мужчина, даже не оглянувшись. — Всё потому что вы… Неудачник! — послышался тихий смешок. Учитель беззвучно проматерился, сжал кулаки до такой степени, что побелели костяшки, медленно таки оглянулся и прошептал побледневшими от гнева губами: — Я же сказал… — Неуда-а-а-ачник! — Мальчик звонко рассмеялся. — Эй-эй… а хотите узнать, почему вы неудачник? — Фелини, ты, видимо, жаждешь, чтобы я поговорил с твоими родителями? — Нет, я хочу, чтобы вы поняли, почему вы такой неудачник, — спокойно ответил Фелини, — это ваше домашнее задание на завтра, на этот раз вы должны его сделать, или я влеплю вам двойку! — Мальчик даже ногой топнул для пущей убедительности. — Припадочный! — фыркнул мужчина и уже почти побежал от своего ученика. Но Фелини его уже не преследовал. Зато на следующее утро мальчик был как ни в чём не бывало у порога учителя с широкой улыбкой и со слишком взрослым взглядом. Мужчина надеялся на то, что вскоре это прекратится, но дни сменяли недели, прошло уже два месяца. И неизменно каждое утро Фелини был у порога его квартиры, даже если это был выходной, каждый вечер он провожал учителя до дома, каждый раз отвечал на старый вопрос и при этом задавал новый. Сначала преподаватель просто злился, но через какое-то время понял, что это маленькое чудовище попросту давит на него. Причём давит очень сильно. И без того раздражительный учитель теперь не мог вести уроки, не глотнув перед этим дозы успокоительного. От вида серого чуда по коже бегали мурашки, наступала настоящая паника, и от мальчика хотелось буквально убежать. Но было страшно даже не то, что Фелини преследовал учителя и не давал ему проходу. Нет, истинный страх у преподавателя вызывали слова мальчика. Они, как маленькие гвоздики, один за другим медленно, но верно забивались в его сердце, заставляя думать, и думать, и думать о том, насколько паршива его жизнь, какой он неудачник, а главное… он сам во всём был виноват. Только он. Наступила очередная суббота. С конца XXII века суббота стала единственным выходным в неделю, во все остальные дни все добросовестно работали и учились. Почему именно суббота, а не воскресенье, кто бы знал. Причина, безусловно, была… была… давно забыта. Так или иначе, а наступила суббота и можно было валяться в кровати хоть весь день, но мужчина не сомкнул глаз всю ночь, и сейчас, как бы он ни старался заснуть, сделать это у него не получалось. Помучившись ещё немного, он всё-таки встал с постели, почесал живот, направился на кухню, с минуту лазил в холодильнике, но, не найдя ничего дельного, захлопнул его обратно и сел за кухонный стол. Утреннюю тишину разрывала лишь городская суета за открытыми окнами да тиканье часов. «Во всём виноват только ты». А у соседки вновь во всё горло орал кот, забыв о том, что весна давно закончилась. «Ты ничтожество и ни на что не способен, ты никому не нужен». Да ещё фортепиано над головой играло и играло, не давая отдохнуть в единственный выходной! «Ты был одиноким и останешься им… ты сгниёшь в своей квартире, и никто о твоей смерти даже не узнает, пока ты не просрочишь оплату за жильё!» Преподаватель медленно встал из-за стола, подошёл к одному из шкафчиков и начал рыться в нём. «Ты сам загнал себя в угол — и теперь обязан шесть дней в неделю заниматься нелюбимым делом». Наконец-то он отыскал то, что ему было так необходимо. Это была довольно толстая, пусть и потрёпанная верёвка. «Ты в настоящем Аду… день изо дня делаешь одно и то же и наивно веришь, что в дальнейшем всё будет куда лучше… Не будет! Даже не надейся!» Мужчина поставил табуретку посреди кухни, встал на неё, дотянулся до небольшого крюка, что торчал из потолка и раньше был нужен для тяжёлой люстры. Сейчас же хозяин квартиры просто не находил времени выкрутить его. И, видимо, не зря… Именно… всё происходит не просто так… Подумав об этом, учитель привязал один конец верёвки к крюку, из другого же сделал прочную петлю, немного подумав, просунул в эту петлю голову и… — О-о-о-о… докатились-таки. — До жути знакомый голос и всё та же усмешка на бледных губах. Фелини стоял в коридоре мужчины, засунув руки в карманы серых джинсов и облокотившись на одну из стен. — Повеситесь на глазах у ребёнка? И не стыдно? — наигранно нахмурился он. — Что… ты делаешь в моей квартире?! — Стою, — пожал плечами мальчик. — На вас вот смотрю, да нет… не смотрю… любуюсь! — Убирайся, — прошипели пересохшие губы. — Сами у себя убирайтесь, я вам не уборщица, — нахмурился ученик ещё больше, — вы лучше продолжайте, не стесняйтесь! Но помните… будете виновником моей и без того искалеченной психики! — заявил он, сложив руки на груди и наигранно вздохнув. — Ты… во всём виноват ты! — Не-не-не-не… неправильный ответ… помните, какой вопрос я задал вам вчера? Почему вы докатились до такой жизни, если не ошибаюсь! Ну что вы… виноват в этом не я… в том, что вы в петле, — возможно, а в том, что живёте в малюсенькой квартирке и дрочите на фотки бывшей подружки, вот уж точно в этом не виноват! Мужчина, услышав из уст двенадцатилетнего мальчика про дрочку, невольно поморщился, но высовывать голову из петли не торопился, а точнее, он попросту забыл, в каком положении находится, и теперь всё его внимание было приковано лишь к сероглазому мальчишке. — Ну что? Правильный ответ нашли? — Не знаю я… — безвольно пробормотал мужчина. — М-м-м… — Фелини вновь вздохнул и начал, чуть раскачиваясь, подходить к преподавателю. — Как же так… за всё то время, что я за вами хожу… вы не ответили ни на один вопрос, — удручённо заметил он, приближаясь шаг за шагом. — Ни один Грёбаный раз! — воскликнул он и вдруг со всей силы пнул табуретку, что была под учительскими ногами. Послышался тихий стон, шипение и хрип. Учитель схватился руками за верёвку, стараясь ослабить стягивающуюся на шее петлю, при этом комично барахтаясь, задыхаясь и краснея. Фелини же спокойно встал напротив мужчины и в упор посмотрел на него. — А сейчас будет фокус-покус! — провозгласил он невидимой аудитории. — Три! — воскликнул он. — Два! — Фелини наклонился для поклона. — Один!!! — В этот момент учитель, кажется, даже услышал многочисленные выжидательные аплодисменты, но, скорее всего, это были всего лишь галлюцинации из-за асфиксии. Но умереть так… на потеху какому-то ребёнку… Это было и оскорбительно, и, куда важнее, очень страшно. Мужчина за какие-то пару секунд понял, что всего этого можно было избежать, что все проблемы не так уж и значимы, что работу свою в действительности он очень любит, а долги не так уж и высоки, главное, продолжать жить и не сдаваться, но… — Ноль… — прошептали губы Фелини. Послышался треск и хруст, и преподаватель рухнул на пол и начал яростно хватать воздух ртом, потирая шею и нервно сбрасывая с неё петлю. — Фокус-покус получился, — ухмыльнулся Фелини, присаживаясь на корточки и вновь взирая на своего учителя, — ну что… поняли, насколько жаждете жить? — невинно поинтересовался он. — Ты… ты!!! — хрипел мужчина. — Ты чуть не убил меня! — Ой, да ладно вам! — только и отмахнулся мальчик. — Тоже мне, нашли убийцу! Этот крюк — херня собачья, ясное дело, вашего бы веса он не выдержал. Точнее, если бы вы плавно спустились с табуретки, то, может быть, он бы и выдержал вес вашего тела чуть дольше, но я сбил табуретку из-под ваших ног, нагрузка на крюк увеличилась слишком резко, и в результате — тадам! — Фелини повертел в руках крюк, что выскочил из потолка. — Проще говоря… я спас вам жизнь! И требую благодарности! Учитель от такой наглости только и мог, что гневно открывать рот, но, так ничего и не говоря, закрывать его обратно. — Ты… психопат и шизофреник! — наконец-то выдавил он из себя. — Я? — удивился мальчик. — А сами-то? Люди, которые пытаются покончить жизнь самоубийством… они, по-вашему, нормальные? К тому же где доказательства того, что ненормален я? — Ты… кто ты? — внезапно со всей серьёзностью спросил Фелини мужчина. — Кто я? — Этот вопрос ввёл мальчика в ступор. Хотя почти тут же в голову его пришла забавная идея: — Я — Лис, приятно познакомиться! — представился он. — Ха-ха! — нервно рассмеялся мужчина. — Я так и знал… шизофрения! Раздвоение личности! Ты… — Ну вот! Снова вы не правы! — ухмыльнулся уже Лис. — Имена могут быть разными, но суть-то одна! Я не шизофреник — я актёр! — воскликнул мальчик, вскакивая на ноги и вновь кланяясь теперь уже учителю. — Ты болен… просто болен… я завтра же сообщу об этом… — Сообщите? — оставаясь в поклоне, мальчик вздёрнул голову вверх, и взгляд буквально прожёг мужчину. — И что же вы скажете? Что я пришёл к вам домой и выбил из-под ваших ног табуретку, с которой вы хотели спуститься сами? Нэ-нэ, сенсей… посмотрите на меня, разве я мог такое сделать? — На лице мальчика появилась премилая обиженная мордашка, а глаза наполнились невинными слезами. — Разве я могу что-нибудь вам сделать? Я ведь так уважаю вас… я ведь просто хотел быть рядом с вами… я ведь… Точно! — Выражение лица мальчика вновь поменялось на предыдущее: губы растянулись в презрительной ухмылке, а взгляд стал колючим. — Возможно, я влюбился в вас, а вы воспользовались моей невинностью и доверием? Кто знает?! Ну же, ну же, ну же, ну же, что вы будете делать тогда?! Если вас обвинят в педофилии, учителем вам больше не быть, а бьюсь об заклад, больше вы делать ничего не умеете! — За что… — послышался шёпот мужчины. — Что? Я не расслышал, повторите, пожалуйста! — За что ты так со мной? — во всё горло заорал мужчина и вдруг разревелся как маленький ребёнок. — Сколько можно?! Сколько… — Молчать! — рявкнул в ответ Фелини, внезапно подошёл к мужчине вплотную и, сев перед ним на корточки, наклонился к лицу мужчины так, что их носы почти соприкоснулись. — Люди должны знать своё место. Знать и держаться за него. Вы учитель, так учите, а не издевайтесь над детьми. Ведь дети могут ответить вам тем же, — хмуро зашептал он. — Но да будет вам известно, я всё это делал не просто ради забавы, хотя, признаю, повеселился от души… Просто рано или поздно вы бы и сами пришли к тому, что петля была бы куда более простым вариантом, чем продолжение влачения своего жалкого существования. Я же хотел вам показать, что даже жалкое влачение куда лучше смерти. Разве вы этого не поняли? Если не поняли, то вы куда глупее, чем я мог подумать! — Тебе надо показаться врачу… — Не беспокойтесь, я уже под надзором психолога. Хотя я не понимаю, что же так пугает вас? В чём моя ненормальность, объясните мне, ведь сам я не способен этого понять. — Ты не Тери Фелини… — Нет? — Брови мальчика удивлённо вздёрнулись вверх. — А кто же тогда? — Ты сам представился Лисом. — А вы сразу поверили мне на слово? — Я наблюдал за тобой не один год, ты рос на моих глазах… я знаю, какой Тери Фелини, и это не ты! — воскликнул мужчина, невольно отползая от мальчика. — Не разочаровывайте меня, сенсей… Тот, кого вы сейчас видите, меня, Лиса… я и есть настоящий Тери Фелини! Я всегда был Таким! А то, что вы видите в школе, лишь моя тусклая тень, которая даёт мне возможность ещё более или менее как-то сосуществовать с окружающими, иначе бы… Проще говоря, Лис — моё единственное Настоящее Я, а всё остальное — хорошая актёрская игра, о да, возможно, мне действительно стоит заглянуть в театральный кружок. Вы так не думаете? — Я устал, уходи… — У вас ведь тоже есть настоящее лицо… У каждого человека оно есть… просто люди боятся его показать… прячутся за стеной комплексов, мнением окружающих и мировыми стереотипами… О, сейчас мы одни, так покажите же мне своё истинное лицо… — УБИРАЙСЯ! — Я не уйду, пока не покажете, — усмехнулся мальчик, скрещивая руки на груди. И в голове учителя что-то щёлкнуло. Не совсем понимая, что он делает, он схватил мальчишку за волосы, резко придвинул к себе и впился в его губы. Правда, почти тут же мужчина отпрянул от Фелини, с ужасом осознавая, что натворил, отполз от него как можно дальше и теперь затравленно следил за реакцией ученика. Тот же… ухмыльнулся… облизнулся… и внезапно рассмеялся на всю квартиру. Правда, вскоре смех перерос в истерику, и её учителю пришлось наблюдать минут двадцать. Когда же мальчик вновь пришёл в себя, он просто поднялся на ноги, вздохнул по-взрослому тяжело и молча направился к двери. — Сенсей, нет ничего хуже, чем обманывать самого себя… запомните это… и, возможно, ваша жизнь станет не такой уж и поганой, до скорого! — махнул он мужчине рукой и скрылся за дверью. Мужчина же ещё некоторое время просто сидел на полу, то потирая опухшую шею, то удивлённо прикасаясь к губам и не понимая, зачем полез к Фелини целоваться. Как ни крути, но его никогда не привлекали дети, никогда не привлекали парни и сам Фелини ничего, кроме отвращения, не вызывал… Так почему же? — Странный засранец… — подумал учитель с усмешкой, многое поняв для себя только сейчас. Действительно, теперь он знал, что всё было только в его руках и жизнь не такая уж и паршивая штука. Было ещё не всё потеряно. Но кто бы мог подумать, что мужчине это даст понять его самый нелюбимый ученик… да ещё и таким изощрённым способом…***
— Дарвин утверждал, что… Фелини! Тери Фелини! Ты слушаешь меня или нет?! — воскликнула молодая учительница биологии, оторвав взгляд от доски и нахмурившись. — Фелини, я с тобой разговариваю! Хватит смотреть в окно, лучше смотри на доску! — Хай-хай, — послышалось пренебрежительное с дальней парты. — Вон из класса, Фелини! — Что? Почему? — Я больше не намерена терпеть твоё неуважение! Вернёшься, когда подумаешь о своём поведении! — Но… — Я сказала, вон! — Как скажете, сенсей… Моя жизнь останется интересной до тех пор, пока в этом мире не исчезнут все придурки… Благо их всегда будет хоть отбавляй…