Семь кругов Ада

Энтони уже минут десять стоял у закрытых дверей Его кабинета, не решаясь зайти внутрь. В чём была причина его замешательства? О нет, Тери Фелини оказался именно тем объектом для исследований, который они искали. В нём удивительно сочетались острый и пытливый ум, детское любопытство, граничащее с взрослой одержимостью, и невообразимая работоспособность. Несмотря на свой юный возраст, Тери мог не спать сутками, ковыряясь в новой головоломке в поисках её разгадки, забыв о конфетах, что стояли в пиале у его детского столика и не обращая внимания на идущие по телевизору мультики. В такие моменты Тери словно абстрагировался от внешнего мира, полностью окунаясь в какие-то свои размышления и расчёты. Мало того, что мальчик не спал, так его даже приходилось заставлять есть. Он капризничал, не желая отрываться от головоломок, иногда даже плакал, и только в такие моменты Энтони вспоминал, что перед ним хоть и очень удивительный и способный, но всё же ребёнок. То есть Тери оставался обыкновенным человеком, а значит, и у него, как и у каждого из нас, были свои недостатки. Правда, чем ярче способности человека, тем ярче и его слабые места. А у Тери даже они были своеобразными. Обо всех недостатках мальчика говорилось в отчёте Энтони, который парень сейчас держал у себя под мышкой. Именно из-за этих данных в кабинет к Этому человеку молодому профессору ой как не хотелось заходить. Но и стоять на протяжении нескольких суток у дверей босса из-за своей трусливости также не казалось такой уж разумной идеей. Энтони помялся ещё пару минут, всё же собрал волю в кулак, набрал в лёгкие побольше воздуха и, задержав дыхание, вошёл в просторный светлый кабинет. — Мистер Ш… — Энтони осёкся, вспомнив, что имя своего босса произносить вслух было категорически запрещено. Ведь даже у стен есть уши, а если и не уши, то как минимум прослушивающие устройства. Профессор прекрасно осознавал, что узнай Мировое Правительство об экспериментах, руководителем которых он являлся, и все, кто так или иначе был связан с этим делом, наверняка будут попросту уничтожены. Если же Мировое правительство ещё и узнает, для чего проводились эти эксперименты, то и весь Тосам, возможно, будет попросту стёрт с лица Земли. «А если узнают, кто всё это затеял, — и Четвёртая Мировая не покажется такой уж сказкой», — хмуро подумал Энтони, наконец-то выдыхая набранный в лёгкие воздух. — Простите, что отвлекаю, — выдавил из себя профессор, так и не заметив никакой реакции со стороны большого письменного стола, за которым сидел высокий мужчина средних лет с удивительно красивым, но усталым лицом. В ответ на слова Энтони на него подняли яркие жёлто-зелёные глаза, которые не мигая уставились на профессора. — Я Энтони Ворон, руководитель отдела по… — Я знаю, кто вы, — прервал Энтони тихий, но властный голос. — Вы опоздали… — сухо заметил мужчина, не выражая никаких эмоций, и лишь его тяжёлый взгляд давал понять Энтони, что говоривший, что сидел за письменным столом, в действительности куда менее спокоен, чем могло показаться на первый взгляд. — Да, прошу прощения, я… — тут же скованно залепетал Энтони, чувствуя себя первоклашкой, которого впервые вызвали к доске. — Я не нуждаюсь в ваших оправданиях, — холодно продолжил мужчина, откинувшись на спинку кожаного кресла и положив руки на подлокотники так, словно он сидел на троне. И Энтони готов был поклясться, что в такой позе этот человек действительно производил впечатление сильного и жестокого монарха. — Я… простите… — Извинения мне ваши также не нужны… Энтони уже не знал, что говорить и куда себя деть: — Я вот… принёс вам отчёт. — Почему-то колени Ворона задрожали, он на ватных ногах прошел к письменному столу и аккуратно положил толстую папку прямо перед мужчиной. "Мистер Ш" вальяжно взял папку со стола и начал медленно листать отчёт, внимательно вчитываясь в каждое слово. — Ну… я это… пойду? — Энтони очень надеялся уйти из кабинета этого мужчины до того, как тот дойдёт до описания недостатков мальчика, но сегодня фортуна повернулась к профессору не самым удачным местом: — Нет, останьтесь, — как бы между прочим кивнул мужчина на кресло перед столом, — располагайтесь. Сердце Энтони ухнуло куда-то в желудок, но он, стараясь скрыть своё беспокойство, скованно сел в неудобное кресло и выжидательно уставился на босса. — Мне кажется… или наш юный эксперимент не так удачен, как вы мне расписывали изначально? — всё так же не выказывая ни единой эмоции, произнёс мужчина через пару минут, заставив Энтони вздрогнуть. — Дело не совсем в этом… то есть… как бы мне вам объяснить… понимаете, он выдаёт верные ответы и строит изумительные модели! — Так в чём проблема? — В том, что… что эти модели наши программисты не могут… реализовать, — запинаясь, ответил профессор, почти физически ощущая, как атмосфера в кабинете накаляется. — Я собрал десятки Лучших программистов, психологов, аналитиков, математиков… и вы хотите сказать, что они не могут справиться с моделями какого-то пятилетнего мальчишки? — Каждое слово мужчины начало походить на тихое чёткое шипение. — Он что, настолько умён? — В том-то и дело, что совсем нет! — обрадовался Энтони тому, что у него наконец-то появилось что-то, от чего можно бы было отталкиваться в своём объяснении. — Дело в том, что в среднем он мало чем отличается от среднестатистического ребёнка, с подобным я вообще встречаюсь впервые! Он не гений… и в то же время является им… точнее, не то чтобы это была гениальность, скорее болезнь, даже нет — побочный эффект. Нечто куда более поразительное и удивительное и… — Энтони так разнервничался, что с него градом потёк пот, язык заплетался, и парень из-за этого то и дело вставлял кучу ненужных слов, тем самым размывая смысл сказанного. — Вы тратите моё драгоценное время. — Мужчина, напротив, был спокоен и невозмутим, словно высеченная из мрамора статуя. Единственное, что его выдавало, — это взгляд, от которого Энтони ещё немного и свалился бы с сердечным приступом. — Знаете, что это? — В руках босса внезапно появился револьвер. — О… оружие… — запинаясь, пробормотал Энтони, чувствуя, что обморок подбирается к нему всё ближе. — Не просто оружие… а очень старое и при этом удивительно качественно сделанное оружие. Сейчас такое найти — настоящая удача. Это наган. Вы знаете, что наган был создан в 1877 году Эмилем Наганом? Нет? Конечно же… вряд ли эта информация хоть как-то поможет вам в жизни. А я вот увлекаюсь подобными вещами, нет, не пистолетами, их историей. Первый револьвер в честь года создания и назвали «Револьвер М 1877». Вы меня слушаете? Надеюсь, я вам не наскучил? — внезапно поинтересовался мужчина, наблюдая за тем, как Энтони начинает шатать от перенапряжения. Профессор, конечно же, не понимал, с чего вдруг посередине разговора о Тери босс внезапно завёл речь о древнем огнестрельном оружии. — Нет-нет, я внимательно вас слушаю, — прохрипел в ответ парень, вытирая платком пот, что выступил на его лбу. — Прекрасно… тогда, если вы не против, я продолжу. Знаете, я всегда был неравнодушен к старому огнестрельному оружию. Есть в нём нечто изящное, если хотите. Это не те глупые лазерные игрушки, которыми пользуются сейчас. Ты держишь оружие, и ты чувствуешь его тяжесть, чувствуешь отдачу при каждом выстреле так, словно бы револьвер был продолжением твоей руки. Неописуемое ощущение, — слегка улыбнулся мужчина, откидывая барабан револьвера и извлекая из него пять из шести зарядов. — Вы когда-нибудь стреляли? Нет? Скажу вам, вы многое потеряли, потому что даже не представляете, какое удовольствие можно получать от обыкновенной стрельбы по мишеням. Хотя, конечно же, здесь дело не только в оружии, но и в самой мишени… Да-да, она имеет немаловажную роль. Она должна быть более чем интересной. Должна сопротивляться и убегать, желая спастись… — рассуждая обо всём об этом, мужчина вернул барабан на место, крутанул его, после чего наставил пистолет на Энтони. — Мой револьвер, естественно, куда более новой модели, хотя относительно нашего времени и он очень и очень стар. Но к чему я всё это. — Мужчина встрепенулся и улыбнулся уже куда более хищно, заметив, как профессор успел побледнеть за время его разглагольствования. — Я не люблю тратить время понапрасну, поэтому после каждой минуты ваших объяснений я буду нажимать на курок. Пуля в барабане всего одна, поэтому не знаю, сколько минут я вам даю в распоряжение. Возможно, всего одну, а может, и все шесть. Надеюсь, вы в меру удачливый человек, потому что если нет… Бам… — изобразил мужчина выстрел. — Время пошло… Профессор на это шумно вздохнул, смахнул с висков пот и, собравшись с мыслями, как можно более спокойно заговорил: — Как я уже сказал ранее, Тери Фелини не гений… нет, он умён, но это не гениальность… Скорее, очень пытливый ум и какой-то своеобразный взгляд на окружающий мир. К тому же его IQ… он, как бы выразиться понятнее, ведь никогда раньше я с таким не встречался… нестабильный, да! — Нестабилен? Вы хоть сами понимаете, какой бред сейчас несёте? — саркастически усмехнулся мужчина. — Нет, погодите… я приведу наглядный пример. Мы дали Фелини три задачки: первая задача решается первоклассниками в обыкновенной школе, вторая — в тринадцатом классе школы для гениев, третью решали в Тосамском университете трое учёных почти пять лет. Так вот, задачу тринадцатого класса Тери решил не задумываясь, над задачей учёных он ломал голову несколько часов, но вот… задачу первоклашек он так и не смог решить. Он сидел над ней четыре дня, но так и не смог сделать хоть что-то. Тогда-то я и заподозрил что-то неладное. Дело в том, что Тери своего рода савант, хотя и здесь не всё сходится! Тери уникален! Но… не будем торопить события! — воскликнул Энтони, ожидая в ответ на свои слова бурную реакцию босса, но, так её и не дождавшись, взял на себя наглость объяснить мужчине, в чём состояла вся соль. — Дело вот в чём… саванты — это люди, которые при некой умственной отсталости, при аутизме, к примеру, сильны в одной или нескольких областях знаний, но при этом личности очень ограниченные. И Тери может входить в своего рода Режим саванта, хотя не является умственно отсталым. Я провёл пару тестов, и большую часть времени он ведёт себя более чем обыкновенно, хотя взгляды на жизнь уже сейчас у него своеобразны, но с чем это связано, я не знаю. Знаете, чем интересны саванты? У них феноменальная память! Настолько, что учёные в своё время хотели, опираясь на исследования деятельности их мозга, решить загадку возможностей памяти человека, научиться, так сказать, контролировать её! Но все эксперименты провалились, а после одного случая, когда сорок девять савантов в один день покончили жизнь самоубийством, подобные эксперименты Мировым Правительством были запрещены. Так вот, Тери — это то, чего в какой-то степени хотели добиться учёные, что так внимательно изучали савантов. То есть он способен при необходимости использовать скрытые возможности своего мозга, жертвуя при этом своими эмоциями, мыслями, полностью погружаясь в решение той или иной задачи. При этом в повседневности он остаётся самым обыкновенным ребёнком и… — Энтони внезапно замолчал, наблюдая, как мужчина молча, поднимает пистолет, нацеливает его на парня и нажимает на курок. Выстрела не прозвучало, лишь тихий щелчок, но и этого хватило, чтобы Энтони подскочил на месте. — Продолжайте, — невозмутимо кивнул мужчина, и Энтони, облизнув пересохшие губы, сбивчиво заговорил вновь: — Как я уже сказал, всем савантам характерна такая вещь, как феноменальная память. И у Тери эта феноменальная память также присутствует, но опять же… Он словно савант и в то же время обыкновенный человек, поэтому его мозг тасует его память, как колоду карт, и каждый раз раздаёт карты не глядя, из-за чего мальчик то помнит одно, то совершенно другое. А вы ведь понимаете, что на развитие человеческой личности влияют сотни факторов и событий, что происходили в течение всей его жизни. А теперь представьте, что произошло что-то очень страшное, из-за чего вы, к примеру, озлобились… А теперь предположим, что вы забыли об этом, внезапно и совершенно неожиданно… ничего не изменилось, но того несчастья как не бывало… и вы вновь приходите в норму. Вот так у него всё и происходит. Самое интересное то, что, вспоминая одно, он напрочь забывает другое, из-за чего незнающим людям может показаться, что он сходит с ума и у него развивается раздвоение личности. Хотя в действительности личность у него одна цельная и очень сильная, а вот память… даёт возможность увидеть одного и того же человека в совершенно разных состояниях… Подобного ранее… Ещё один щелчок курка заставил Энтони напрячься, но всего на секунду. Он был настолько увлечён своим рассказом, что уже и забыл, в какой ситуации находился. — Так вот, подобного ранее наукой замечено не было. Понимаете, саванты словно бы платят за свою гениальность ограниченностью в совершенно обыкновенных для любого человека вещах, у Тери всё не так. Он обыкновенен! Совершенно! Но иногда… иногда!!! — Проще говоря, вы утверждаете, что он может контролировать свой интеллект? Умнеть и глупеть в зависимости от ситуации? — Эм… не то чтобы он это контролировал… просто когда перед ним встаёт какая-то сложная задача, мозг сам подключает свои до того незадействованные отделы, отключая при этом что-то другое. Но… вот здесь и появляются загвоздки. Помните пример про задачи? Так вот, переход от одного состояния к другому очень резок. То есть когда мы задали Тери слишком простую задачу, его мозг, видимо, решил, что для его решения гениальность не нужна, и отключил состояние саванта. То есть Тери был пятилетним мальчиком, который, естественно, не смог бы решить задачу первого класса. Вторая загвоздка заключается в его внимании. Чем больше он находится в состоянии саванта, тем больше нагрузка. Когда Фелини решал одну особенно трудную задачу, дошло до того, что он потерял сознание и из его ушей и носа пошла кровь. С чем это связано, мы объяснить не в состоянии. И третья, и самая важная загвоздка — как я сказал ранее, он строит модели, но они походят на кашу. Разобраться в них просто невозможно. Модели даже самых простых задач создаются как какие-то лабиринты, их не то что запрограммировать, просто для начала понять, где начало и конец, почти невозможно! — Вот как? И что же вы предлагаете? — Я… предлагаю? Третья попытка застрелить профессора так же не увенчалась успехом, но парень уже этого не заметил: — Вообще-то у меня действительно есть одна идея, — скромно ответил он. — Слушаю вас… — Почему бы Тери попросту не научить программированию… только основам, обучается он очень быстро и схватывает на лету… Тогда он сам напишет программу, которая и станет операционной системой для… — Замолчите, — негромко, но угрожающе прошипел мужчина, и профессор даже словами поперхнулся. — Прошу прощения… — Так в чём же проблема? Хотите учить его программированию? Вперёд! — Но… здесь ещё одна проблемка… нам нужен кто-то, кто бы заинтересовал Тери, а иначе… — Иначе? — Иначе он, как и любой самый обыкновенный ребёнок, будет всячески сопротивляться обучению. А наши консервативные программисты, как мне кажется, скорее доведут ребёнка до истерики. — У вас есть какие-то другие претенденты на роль его учителя? — Если бы… было бы неплохо, если бы мы подключили к этому какого-нибудь молодого, но одарённого хакера… или даже хакса, поверьте, они правда есть. Я тут подобрал парочку кандидатур в виртуалии, сейчас… Пока Энтони рылся в карманах своего халата в поисках портативного компьютера, дверь кабинета приоткрылась, и в него заглянул маленький мальчик с копной чёрных волос и с такими же жёлто-зелёными глазами, какие были и у Мистера Ш. — О! Ты вовремя, подойди, — подозвал мужчина мальчика к себе, и тот, внимательно оглядев профессора, прошёл к столу мужчины. Несмотря на то, что с виду ему было не больше девяти, держался он очень по-взрослому, в дорогом костюме, при галстуке с зачёсанными на затылок волосами и не по-детски тяжёлым взглядом. — Возьми. — Мужчина протянул мальчику револьвер, и тот, молча взяв его, тут же нацелил револьвер на Энтони. — Промахнись, — сухо бросил мужчина, и кабинет заполнил оглушительный выстрел. Энтони не сразу понял, что произошло, только щёку что-то болезненно обожгло. — Вы уложились в то время, что я вам предоставил… ну, а теперь я хочу взглянуть на ваших кандидатов…

***

Я бежал что есть мочи, потому что если бы Зуо меня всё же догнал, то, во-первых, это бы выглядело как истерика тупоголовой блондинки, а в данном случае сединки, то есть меня; а во-вторых, что-то мне подсказывало, какой-то неведомый ранее внутренний голос, что, если остановлюсь, придёт мне бесповоротная пизда. Преодолев толпу детей и клоунов, я резво добрался до выхода из парка, не задумываясь сунул в кассу карточку Зуо, которую умудрился стырить у него, пока сэмпай был крайне расслаблен, и наконец вышел за пределы парка. Нет, конечно же, я не любитель воровства, особенно обворовывания психопатов, которые, когда осознают, что я сделал, найдут — не сразу, но точно найдут меня и завяжут в морской узел. Но это всё не так уж и важно, сейчас главное скорее добраться до компьютера и войти в виртуалию. Пока план мой заключался лишь в этом. Зачем входить в виртуалию, а главное, Что там делать, я ещё не обдумывал. Зачем! Буду импровизировать! «Пока ты здесь шутишь, семьдесят человек заперты в глубокой виртуалии и жизни их под угрозой!» — скажете вы, тоже мне, хренова лига справедливости! На подобное заявление я отвечу лаконично, но более чем осмысленно: «И чё?» Знаете, на планете каждый день умирают тысячи, и, боюсь, я не отношусь к гуманистам, которые трясутся над жизнью каждого. Жизнь и её поддержание — это проблема личного характера. Что ж… тем ученикам не повезло, ничем не могу помочь! В чём моя вина? В том, что какой-то маньяк внезапно начал фанатеть по мне и из-за этого готов убить ни в чём не повинных людей? Так вина за их смерть лежит лишь на нём, при чём здесь я? Верно, ни при чём. Хотя, конечно, с ПКО-вирусом делать было что-то надо, ибо так он в скором времени мог добраться и до людей, смерть которых меня как минимум огорчила бы. К тому же пора было уже разобраться и с создателем ПКО-вируса, узнать наконец, какие у него претензии лично ко мне. Да что я ему вообще сделал? Сходил в его горшок? И при всём при этом мне ещё не стоит забывать и о папочке, в лапы которого я могу угодить в любую минуту, а то меня ещё и на электрический стул посадят. Нет, конечно, это будет более чем эффектный уход из жизни, но у меня пока ещё была веская причина жить! Это «Сопливые дрязги»! Там же сейчас такое творится! Половина семьи потеряла память, главная героиня ослепла, а её сын, которого, как ей казалось, она потеряла в шестнадцать лет из-за выкидыша, поменял пол! Нет, ну не могу я сейчас умирать, вы же понимаете? Размышляя над всем этим, я ставил все личные рекорды по забегу на длинные дистанции. Мне всё мерещилось, что Зуо вот-вот появится передо мной и сходу сломает ребро, а затем засунет в первый попавшийся мусорный бак и выкинет в реку. Причём я так живо это всё представлял, что даже пару раз вздрогнул. Но не отвлекаемся! Бежим, несмотря на усталость и недостаток кислорода! Бежим и не жалуемся! Мне, конечно, мама всегда твердила, что главное — Настрой! Настройся на то, что хочешь сделать, и у тебя обязательно всё получится!!! Это ты сейчас моим стонущим несмазанным мышцам скажи! Они почему-то моему настрою не подчинялись и требовали срочного отдыха. Благо я был в активной части города, то есть здесь повсюду были сотни магазинов и лавочек. Когда бежать сил не осталось вовсе, я нырнул в первую попавшуюся дверь и затаился. Некоторое время я восстанавливал дыхание, смотря через прозрачную дверь на улицу на случай появления Зуо. Благо психопатов, брызгающих слюной, вопящих матом, вырывающих с корнем столбы и избивающих старушек, обнаружено не было, поэтому я вздохнул с облегчением и без особого интереса огляделся по сторонам, стараясь понять, куда же, собственно, я попал. — Вот это… попадалово, — пробормотал я себе под нос, оглядывая небольшое помещение, увешанное иконами. В дальней части комнаты стоял алтарь и большой крест, напротив него располагалось несколько лавочек… и завершал картину скромный позолоченный двухметровый фонтан. — Хочешь ли ты исповедоваться, сын мой? — Как будто из ниоткуда передо мной появился толстый мужичок с бородой и в чёрном балахоне. — Ну… я… это… — начал я мяться. Вообще-то к религии я был крайне равнодушен и в подобных местах чувствовал себя не в своей тарелке, но уйти так просто я не мог, а вдруг на улице меня поджидает Зуо? О нет! Меня мучил лишь один вопрос, с какого фига в торговой части города между магазинами внезапно втиснулась церковь? Но отче ответил мне на этот вопрос уже через минуту, раскрывая передо мной прейскурант отмаливания грехов. Всего в прейскуранте было около ста пунктов, и, честно говоря, копался я в нём не без интереса. К примеру, я узнал, что, чтобы отмолить какое-то незначительное воровство, надо всего лишь иметь при себе 350 р. То есть пошёл, украл 400 р, 350 потратил на отмаливание этого греха, а ещё 50 пошёл и проел! Удобно, чёрт вас побери! А вот враньё оказалось дорогим. Одна врака — 100 р, да я вру как дышу, я же денег не напасусь!!! Хотя хуже всего всё же убийцам, их так вообще в этой церкви собирались ободрать как липку! Убийство от 10000 р в зависимости от мотива, уровня жестокости, пола и возраста жертвы. Офигеть! Всё, собаки, предусмотрели! — Хочу вас сразу обрадовать! — тем временем воскликнул «святой отец». — Несовершеннолетним и пенсионерам скидки! — Что, пра-а-авда? — протянул я, всё никак не в силах оторваться от списка. — Да-да, — закивал мужчина. — Кроме того, вы даже не представляете, как вам в действительности повезло! — захлопал он в ладоши. — Только сегодня у нас акция! Отмаливаете два убийства, и третье я вам отмаливаю бесплатно! — оповестил он меня. Товарищи, да это халява! У меня на скидки и акции всегда сразу срабатывали рефлексы, как у собаки Павлова. Скидки, акции — это было моей слабостью, вот только денег-то у меня совсем не было, да и убийство вроде пока на душе не висело, хотя… Я взглянул на карточку Зуо, и меня посетила гениальная идея: — Простите, а вы можете отмолить грехи не мои, а моего… хм… друга? — Когда я произнёс слово «друг», меня самого же ещё и перекосило. Нашёл, блин, друга! — Ох, конечно… но вы же понимаете, что тогда придётся доплатить… — Что? Перевод через третье лицо на небесах оценивают выше? — Понимаете, ведь человек должен раскаяться! А если я отмаливаю его грехи без его согласия, то… — О! Я понял! Это профессиональный риск, верно? Отче на минуту задумался, а затем неуверенно кивнул. — Что ж… ради Зуо мне никаких его денег на него не жалко! — с интонацией героя заявил я. — Куда идти, что говорить? Отче на это провёл меня в небольшую тёмную комнату, в которой стоял мягкий стул, а сбоку в стене было решётчатое окошко. Пока я удобнее усаживался на стуле, отче зашёл в другую комнатку, и я увидел его грузную фигуру через решётки окошка. — Слушаю тебя, сын мой… О ком ты хочешь со мной поговорить? — О рабе Божьем — Зу… о нет… какой же он раб божий… скорее уж сатанист! Да! Он сатанище! Может, в него вселилась какая-то дрянь? Хотя вряд ли… или нет… — Когда он стал сатанистом? — Думаю, когда он родился? — Может, его душа была порабощена ещё во младенчестве? — Ой, по мне, так Зуо сам кого хочешь поработит! — пробормотал я. — Он просто очень злой и жестокий… — Хотите отмолить его грехи? — Если честно, то не особо! — признался я. — Пусть сам отмаливается… мне бы его проклясть… ну так, не сильно, чтобы, знаете, его преследовали мелкие неприятности, к примеру, чтобы он каждое утро вляпывался в собачьи какашки, поскальзывался на них, падал, ударялся головой об пол, пол проваливался — и Зуо вместе с ним, а внизу подвал, а в подвале ящики, а в ящиках гвозди, и чтобы парочка гвоздиков ему в самое мягкое и жутко аппетитное… так, я не о том! Короче, пусть ему воткнётся парочку раз… В эту… В жопу! А то он вообще офигел! Творить со мной такое… Я даже не понимаю, как мог влюбиться в подобного типа! Это же настоящий кошмар! Он постоянно меня бьёт и унижает! И даже секс с ним был кошмарен… нет, кстати, мне было даже хорошо, но удовольствие-то ушло, а жопа как болела, так и болит… нет, прям сейчас даже болит! — возмутился я, начиная ёрзать на стуле. — Отче, вы слушаете? — Да-да, — слегка сипловато ответил мужчина, — но я не совсем понимаю… у нас отмаливание грехов, проклинают улицей ниже, — пролепетал он растерянно. — Вот именно, что вы ничего не понимаете! Как можно проклясть дьявола? Никак же! Так обратимся же за помощью к богу, и да будет кара Зуо страшна и… Так… О чём это я? — потерял я нить мысли в середине разговора. — А, ну да… так вот, вы не представляете, как болит моя задница! Как будто там, пардон, мину разорвало! И главное, я же просил осторожнее, медленней… Но разве он меня слушал? Конечно нет! Вбивал так, будто фундамент уплотнял. Строитель хренов! — не переставал я возмущаться. — А сейчас так вообще если поймает, прибьёт… Знаете, почему? Я просто сделал ему минет, а потом убежал… можно сказать, что бросил. Представляете, как он будет беситься? Хотя почему Будет, он уже бесится! Найдёт, зароет… но я ведь не со зла, я ведь люблю это говно, каким бы говном оно ни было, а он, поверьте мне, ещё то о-хо-хо! Но сильный… красивый… властный… Нет, я, кстати, и сам не пойму, что мне в нём нравится, с одной стороны, меня поражает и привлекает его абсолютное доминирование надо мной, с другой стороны, хотя это и не заметно, но я очень гордый, а он эту гордость постоянно уязвляет. Находиться рядом с ним почти невыносимо! Хотя и я не сахар… да, мы друг друга стоим! И вы представляете, чего мне стоило добиться взаимности… хотя добился ли я её? Иногда я почти на сто процентов уверен, что он меня любит, а иногда у меня ощущение, что он со мной просто играет! Я ведь всегда разбирался в людях, да я их вижу насквозь! Вот и вас вижу! И ваш бутерброд, что вы доели за пять минут до того, как я к вам зашёл! Но он… может быть, всё дело в этом? Он моя личная загадка? А что, если я его разгадаю? Перестану любить? Да я шлюха! И он был прав? Не-е-е-ет. Я никогда не перестану его любить… Так чтобы проклясть его, надо обратиться к людям, чей магазин находится улицей ниже? — резко перевёл я разговор, но отче мне ничего не ответил. А когда я замолк, услышал тихое сопение. — Эй! Старый кусок сала! Я тут тебе, можно сказать, душу изливаю со всем дерьмецом, что в ней накопилось, а ты храпишь?! — разорался я. Мужчина в ответ на это встрепенулся, на автомате выпульнул «аминь» и вышел из комнаты. — Какой ещё нахер «аминь»! Я ещё толком ничего не сказал! — начал я было возмущаться. — С вас 5680 р, — с видом «ничего не знаю» заявил мне мужик. — Ага! Обломись! — ухмыльнулся я и кинулся к выходу. — Это ты обломись, — ответил поп, кинувшись мне наперерез, в один миг он оттолкнулся от стены, сделал сальто в воздухе и приземлился прямо передо мной, закрывая своей тушей выход. Как при такой комплекции он умудрялся Так двигаться, конечно же, сейчас было загадкой номер один в топе самых идиотских загадок Тосама, но меня куда больше заботило то, смогу ли я выбраться не потратив денег. Во мне проснулось такое жлобство, что даже деньги Зуо на подобную херню тратить мне не хотелось. — Священник-ниндзя?! — решил я поинтересоваться. — Это что-то новенькое! А в стриптиз-баре по ночам вы не подрабатываете? — решил я попробовать заговорить мужику зубы. — Не зарывайся, мальчишка! — прорычал он, на что я начал яростно озираться в поисках лопаты и земли, в которую я, собственно, по его словам зарывался. Не обнаружив ни того, ни другого, я разочарованно вздохнул и как бы невзначай сделал шаг вбок, таким нехитрым маневром стремясь обойти назойливую преграду. Но верите, нет, мужик меня раскусил! Тут же сделал шаг в ту же сторону, и входная дверь снова скрылась из поля моего зрения. — Вот хитрец! — протянул я, почёсывая подбородок. — Ну хорошо… признаюсь, нет у меня денег… что? Расплатиться натурой? Хотите, руку вам свою отдам? А то что-то вы худенький, румянец на щёчках блеклый, питаетесь наверное плохо, так хоть кость поглодаете, вдруг полегчает? — Если нет денег у тебя, будут у твоих родителей, — спокойно ответил мужчина, уперев руки в бока, — говори мне телефон своих родителей! — Ну, хорошо, — немного помявшись, сдался я, — Набирайте 9*078*0, — продиктовал я. Мужик набрал телефон и тут же послышались длинные гудки. Телефон этот был, естественно, не моим домашним, о нет, это был телефон психиатрической больницы Тосама, да, я всегда знал, что когда-нибудь этот телефон мне пригодится. Проблема была в том, что, как только оператор возьмёт трубку, первое, что он сделает, — это скажет, куда же, собственно, позвонил наш святой отец. Поэтому надо было сделать что-то, чтобы он первую фразу не услышал. — Белка!!!!! — заорал я, как только услышал, как на другом конце виртуального провода взяли трубку. Мужик на мой вопль, естественно, вздрогнул и первую фразу девушки не расслышал. — Эм, здравствуйте, это… — Мужик начал что-то яростно втирать бедной девушке. Я рассчитывал на то, что, разговаривая по телефону, Отче расслабится и перестанет закрывать собой дверь. Не тут-то было! Он даже с места не сдвинулся. Что ж… придётся переходить к тяжёлой артиллерии. — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! — завопил я как резаный. — Она идёт! Она идёт за мной!!! ОНА!!! Белка! Белки! Много белок! Белки и бобры!!! БОБРЫ! О Господи, Святой Отец, спасите!!! Бобры идут! Наступают! Армия! Артиллерия! Конница! Бобры на конях! И с шашками! Мать моя бобёр!!! В трубке тут же послышался вопрос об адресе, и мужик, зажимая уши от моих воплей, не думая продиктовал адрес своей церкви. Теперь оставалось лишь ждать. Как только Отче положил трубку, я тут же успокоился, сел на одну из лавочек, сложив руки на коленях и изображая из себя наичестнейшее создание за всю историю существования вселенной. — Ну что ж, подождём, — вздохнул отче, присаживаясь на лавочку напротив меня и внимательно наблюдая за каждым моим движением. — Да, подождём! Санитары приехали всего через десять минут и после разговора со мной поняли, какова ситуация, схватили под руки вопящего Отче и утащили к себе в машину. Да, мужик, возможно, там, куда тебя отвезут, ты даже найдёшь того, кому всё это время так яростно молился!

***

Ты был в бешенстве? Это ты? В Бешенстве? Нет, нет и ещё раз нет. Бешенство — это слишком мягко сказано. Расталкивая глупых детей и клоунов, одному даже успев дать в глаз, ты продрался к выходу из парка, вертя головой по сторонам в поисках серого создания. Но его видно не было. Конечно же ты сразу кинулся к выходу, но тебя не захотели выпускать. Уже только это выбило тебя из колеи окончательно, но ты ещё не подозревал, что истинная задница на тебя только надвигается. Изо всех сил изображая девушке, стоящей на выходе, спокойствие и умиротворение, ты начал лазить по карманам в поисках своей вирту-карточки. И каково же было твоё удивление, когда ты её не обнаружил. Впрочем, ты за пару секунд понял, как обстоят дела, и вот тогда-то твой гнев достиг пика! Нет, конечно, ты мог оплатить выход из парка через телефон, на крайний случай позвонить Яну и попросить его переслать на счёт банка n-ную сумму денег, НО! Ты был в бешенстве и о деньгах уже не думал, ты просто с улыбкой истинного ангела пообещал милой молоденькой девушке вырвать ей через задницу гланды, и она выпустила тебя из парка без денег. За твоей спиной кто-то начал возмущаться и защищать оскорбленную девушку, за что получил вырванным из асфальта рекламным стендом по голове. Где-то кто-то взвизгнул, но больше никто ничего тебе так и не сказал. Тогда ты с одним лишь крутящимся в голове словом «сука» побежал искать это чудовище, посмевшее бросить тебя! Он?! Тебя?! Бросил??! От этого тебе хотелось всё крушить и ломать! Что ты, впрочем, не преминул претворить в жизнь. Ты умудрился собрать все столбы, растолкать не одну толпу прохожих, какого-то мужика столкнул в открытый люк канализации, пробежал по магазинам, врываясь то в отдел женского белья, то в магазин детских игрушек. Но этого чудовища нигде не было! За полчаса ты умудрился обежать все ближайшие кварталы трижды и остановился передохнуть у какого-то зачуханного кабака, вход в который был со стороны двора. Немного отдышавшись, ты хотел было вновь ринуться на поиски твари, вконец испортившей тебе настроение, но что-то тебя остановило. Гнев начал потихоньку отступать, и на его месте проступало какое-то странное гнетущее состояние, которое тебя явно не посещало уже очень и очень долгое время. Сердце застучало сильнее, а все мысли вытесняла одна-единственная: Он бросил тебя… Он бросил тебя… Он бросил тебя… Так, как и говорил Ян… Он ушёл… И больше не вернётся… Ты опять один… Навсегда… Зубы клацнули сами собой, с губ сорвалось тихое болезненное шипение. Твоё сердце не могло болеть, потому что было искусственным. Твоё сердце не могло и никогда не болело… до этого момента…