***
— Доктор Стивенс скоро вас примет, — сказала медсестра и вернулась к своей работе. Мария и Клара сели на стулья у кабинета, подписанного «смотровая», и уставились на висевший напротив стенд с пошагово расписанной процедурой иссечения рубцов. Клара смотрела картинки, не читая названий, и вдруг осознала, что до этого момента не задумывалась о том, как это будет происходить. Она не представляла больно это или нет. Даже в Интернете не удосужилась найти информацию о методике. Волнение снова накатило, не забыв прихватить с собой тошноту. Вдруг захотелось встать и бежать из клиники куда глаза глядят. Сказать, что она передумала и лучше всю жизнь будет прикрываться длинными похожими на леску волосами чёрного цвета. Ладони мгновенно вспотели и похолодели. Мария заметила страх на лице дочери и молча взяла её за руку. Этот жест прибавил уверенности. Она вспомнила, что больше не одна. Что рядом будет её мама, которой не всё равно. Она будет держать её за руку до конца и не важно, как будет больно, ради Марии Клара сможет потерпеть. — Мисс Хьюз? В дверях кабинета показался высокий доктор лет тридцати восьми. Его лицо излучало добродушие и спокойствие, которые помогли Кларе совладать с нахлынувшими эмоциями и пройти в кабинет. Внутри преобладали запахи спирта и хлорки. Сияющие поверхности смотрового стола и инструментов внушали ужас перед тем, что могло здесь происходить до появления Клары. Холодный белый свет, исходивший от искусственных источников, пробирал будто мороз до самих костей. — Присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил доктор Стивенс, указывая на два стула возле письменного стола. — Прежде, чем мы перейдем к осмотру, я хотел бы узнать подробности. Клара открыла рот, чтобы что-то ответить, но в горле мгновенно пересохло и она закашлялась. Мария посмотрела на дочь и приняла решение, которое на мгновение показалось девушке худшей идеей в мире. — Доктор Стивенс, я подожду в коридоре, если вы не против. Клара расскажет вам сама. — Затем Мария обратилась к Кларе, — Милая, я буду рядом, когда понадоблюсь. Когда дверь захлопнулась и в кабинете остались только Клара и доктор, молчание длилось не долго. Девушка давно не возвращалась к тому событию, что привело к шрамам на спине, но без Марии это было сделать легче. — Они…на спине, — сказала Клара, имея в виду шрамы. — Мне было одиннадцать, когда приёмные родители сделали это. Жалость к самой себе комом подступила к горлу и больно его сдавила. Клара сглотнула и продолжила: — Они развлечения ради облили меня жидкостью для розжига. Хотели лицо, но я отвернулась. Бросили спичку. Вспыхнуло мгновенно. Я даже боли сразу не чувствовала. Думала, не попали или спичка потухла. Женщина одумалась раньше, но выпитый алкоголь не дал ей всё исправить и я не помню как, но смогла добежать до ванной и потушить себя. Меня нашли утром без сознания на том же месте и увезли в местную больницу. Доктор смотрел на девушку едва сдерживаясь, чтобы не начать извиняться и пытаться как-то её поддержать. Он в этом кабинете слышал много историй, но с такой жестокостью сталкивался редко. В конце концов он здесь не для психотерапии. — Давайте посмотрим, — сказал он и жестом пригласил Клару на смотровой стол. Клара молча села на зеркальную поверхность и сняла свитер. Врач включил лампу и направил её на пациентку. Его руки в перчатках едва касались рубцов, но каждое прикосновение вызывало мурашки по телу. После недолгого осмотра, доктор Стивенс предложил пробный сеанс лазерной шлифовки небольшого участка кожи. Мария сидела рядом с кабинетом, стараясь не думать о том, что там происходит. Она ждала, что дочь выйдет и пригласит её поддержать во время процедуры, но Клара оставалась в кабинете, а время шло. Часы показывали четверть первого, а это значит, что процедура явно была в самом разгаре. Мария невольно прислушалась. Она дала себе слово, что если услышит хоть какой-то подозрительный звук, то сразу же войдёт внутрь. И она услышала этот звук, но к своему удивлению не из процедурной.***
Люцифер выбрался из клетки, получил сосуд и готов был перейти к следующим пунктам коварного плана «Апокалипсис», который любовно вынашивал в заточении. Тело Ника было временным решением, однако и в нём Князь Тьмы чувствовал себя комфортно. Свой «костюм от Армани» он рассчитывал надеть чуть позже, как раз к кульминации спектакля. Расправив плечи, Люцифер вдохнул полной грудью и, наслаждаясь каждым шагом, сделанным в ничем неограниченном пространстве, спустился вниз по лестнице. Следующей остановкой должен был стать Ад, филиал которого теперь находился на земле, и на троне которого восседал зазнавшийся демон перекрёстка. Люцифер предвкушал эффектное появление, публичную казнь «Короля Ада» в назидание тем, кто вдруг решит, что место хоть когда-то было или может стать вакантным, а затем… Блаженная улыбка мгновенно сползла с лица Дьявола, уступив место гримасе боли и ярости. Согнувшись пополам, Люцифер схватился за левый висок. Острая боль не отпускала ни на мгновение, не давая своей жертве подумать. Появившаяся внезапно, она так же внезапно и прошла. На лбу Люцифера выступили капельки пота, хотя это ему и не было свойственно, и он решил, что его сосуд слишком быстро сдался. Ему не удержать архангела и он взорвётся, не успев выйти за порог. Сосуды взрывались и раньше, но предупреждения в виде головной боли не наблюдалось никогда. Решив, что с этим можно разобраться и потом, Люцифер протянул руку к двери, чтобы открыть её, но боль вернулась с удвоенной силой, заставив его упасть на колени и сжать голову обеими руками в попытке выдавить то, что причиняло страдания, сломить это физически, но легче не становилось. Оно, будто круги на воде, начиналось в одной точке и охватывало всю голову. Пульсировало, набирая обороты, и сокращая паузы между новыми волнами. Ярость захлестнула архангела, давая силы бороться с внезапной напастью. Недавно освободившийся из клетки узник, вкусив свободы, не готов был так просто расстаться с ней. Поддавшись инстинктам, Люцифер расправил крылья и покинул дом Ника.***
Мария встала со своего места и медленно прошла по коридору к тому повороту, за которым находилась рецепция. Именно оттуда она услышала странный шум, похожий на разбитое стекло и падающие стены. К ним прибавились крики, хруст и шуршание как от рассыпавшейся крупы. Заглянув одним глазком за угол, Мария инстинктивно зажала себе рот, чтобы не закричать. Она отпрянула от угла и прижалась к стене, пытаясь унять колотившееся сердце. Стеклянные двери больницы рассыпались вдребезги. Двое охранников, что сбежались на шум, лежали прямо на осколках с неестественно вывернутой шеей. А на том месте, где собирались медсестры, остались три горстки пепла. Единственным живым оставался неизвестный человек, одетый в рубашку и джинсы. Он стоял к Марии спиной, поэтому она разглядела только то, что он был блондином. Кое-как поборов приступ паники, женщина бросила взгляд на дверь процедурной, где была её дочь. Ноги сами понесли её туда. Кем бы ни был тот человек у входа, происходящее вокруг него не внушало доверия. Ворвавшись в кабинет в самый разгар процедуры, Мария схватила дочь за руку и потащила к выходу. Она не слышала протесты врача и вопросы дочери. Всё, чего она хотела — скорее покинуть клинику, сесть в машину и уехать. Клара едва успела схватить свитер, висевший на спинке кресла. Раньше она не видела мать такой взволнованной. Решив, что вопросы могут и подождать, Клара перестала сопротивляться и направилась с матерью к чёрному ходу. Люцифер шёл на зов боли в своей голове. Он очутился у входа в какую-то захолустную больницу, но выяснять подробности у него не было ни малейшего желания. Боль ослепляла его, злила и начисто лишала здравого смысла. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, только сносил на своём пути всё, что мешало: двери, охрану, медсестёр. Все, кто усугублял его состояние ненужными предложениями помощи, а затем воплями, он щелчками пальцев превращал в пыль. Неведомая сила вела его вглубь здания. Оно рядом, оно где-то здесь. Люцифер медленными тяжелыми шагами преодолел расстояние отделявшее его от процедурной и на этот раз не вышиб, а открыл дверь. Перед ним, едва избежав столкновения, остановился человек в белом халате. — Чем мог… Вопрос застрял в пережатом горле доктора. Люцифер отметил про себя, что боль значительно уменьшилась. Ясность сознания возвращалась к своему хозяину. Голубые глаза архангела внимательно смотрели в испуганные карие — доктора. — Что ты сделал? — Прошипел Люцифер, не ослабляя хватки. Доктор Стивенс беспомощно болтал ногами, пытаясь найти пол. Его глаза начали закатываться от нехватки воздуха и боли. — О нет, не так быстро, — сказал Люцифер, и отпустил свою жертву. Доктор Стивенс схватился за горло и пополз в дальний угол процедурной, в надежде укрыться от чудовища, что едва его не убило. Люцифер стоял на месте. Он смотрел на жалкую букашку с презрением и даже долей брезгливости. Не мог же этот жалкий червяк обладать божественной силой, чтобы связать самого Сатану? — Говори, — приказал Люцифер, — что здесь было? Обряд? Заклинание? — Я пластический хирург, — прохрипел Стивенс, — я… иссекал рубцы пациентке… Не убивайте меня, пожалуйста, я… — Какой пациентке? Имя? — При чём тут… — не успел договорить доктор, как Люцифер щелкнул пальцами и его жертву начало рвать кровью. — Имя! — Клара, — едва поборов кашель, ответил доктор Стивенс, — Клара Хьюз. Люцифер ещё раз щелкнул пальцами и к кровавой луже прибавилась горстка пепла. Значит, Клара Хьюз. Архангел приложил палец к губам, раздумывая, что всё это могло бы значить? Боль ушла сразу, как он вошёл в кабинет. Пациентка успела ускользнуть. Значит ли это, что она сознательно призвала его сюда? — Очень любопытно, — прошептал Люцифер и направился прочь из больницы.***
— Мама, может ты объяснишь мне, что происходит? Клара сидела на переднем пассажирском сиденье, растерянно глядя на попытки матери завести дрожащими руками машину. С третьего раза ключ попал в зажигание и Мария, переключив на заднюю передачу, изо всех сил ударила по педали газа. Шины завизжали и машина резко выехала с парковочного места. Только когда они выехали на трассу, а больница скрылась из виду, Мария позволила себе выдохнуть: — Там случилось что-то странное. Я не могу объяснить. — Что? И из-за этого мы прервали сеанс на середине? — Клара не верила своим ушам. Не для того она терпела сумасшедшую боль, чтобы так и не добиться результата. — Милая, прости. Я очень испугалась, и не успела рассмотреть… Мария почувствовала себя невероятно глупо. Ведь и правда, она не могла вспомнить, что видела конкретно. Кто-то разбил стекло? Уборщица не успела убрать мусор, который смела в сторону? Двое охранников на полу! Вот, что она видела. Или это были вовсе не охранники? — Там был кто-то. И… мне показалось, что он несёт в себе угрозу, — начала оправдываться Мария. Она говорила тихо, понимая, как глупо звучит. Ей показалось. Наверное, блондин — менеджер, которого вызвали решить вопрос с разбитым стеклом. И никаких трупов там не было. Но желания вернуться и объясниться с доктором Стивенсом у Марии не возникло. Она мельком взглянула на дочь. Клара прижалась лбом к стеклу на дверце и смотрела куда-то невидящим взглядом. Она была так близка к тому, чтобы хотя бы один сантиметр её тела стал чуточку лучше. Так близка…