***
Сэм и Дин «довели» Клару до автобусной остановки, затем проследили за её автобусом и наконец-то остановились на противоположной стороне от кафе, в которое она сразу же вошла. — Хорошо, что у неё яркая внешность, — подытожил Сэм. — «Денница»! — Прочитал название кафе старший Винчестер. — Они серьёзно? — Это всего лишь название, Дин. — Это всего лишь ещё одно имя Сатаны. И я готов спорить на что угодно, что это не совпадение. Сэм оставил догадки брата без внимания и принялся наблюдать через бинокль. Клара села за столик, который удачно располагался параллельно окну. Напротив неё стул был свободен и девушка периодически отвлекалась от меню, чтобы посмотреть по сторонам. — Она кого-то ждёт. — Будь я проклят, если придёт не Люцифер, — не унимался Дин. — Ты бы поосторожнее с такими фразами, — после недолгого молчания сказал Сэм, передавая брату бинокль. Дин взял оптический прибор и посмотрел в него. К столику, за которым сидела Клара, подошёл высокий темноволосый парень, одетый в кожаную куртку. — Что ж, похоже, это свидание, но явно не с Дьяволом, — сказал Сэм. Он окончательно решил для себя, что Клару подозревать можно только в вычурном вкусе, но Дин не собирался отступать. Что-то подсказывало ему, что он прав и это был вопрос времени. — Значит, ты и есть та самая МорвернКаллар17, — улыбнулся парень. — А ты — Бельфегор. — Оу, это имя годится только для чтения, — смущенно сказал парень, и протянул Кларе руку. — Я Кристофер. — Клара. Оба пожали друг другу руки и смущенно улыбнулись. Им было не так комфортно при встрече, как во время общения в сети. Кристофер изучающе смотрел на Клару, а та в свою очередь желала провалиться сквозь землю, думая, что он нашёл в ней какой-то изъян. — Что закажем? — Попыталась разрядить обстановку девушка. — Я успела немного ознакомиться с меню. Черничный чизкейк на вид вполне съедобный. — Услышать бы о чём они говорят, — с досадой сказал Дин, продолжая наблюдать в бинокль, — может я пойду туда и сяду где-нибудь поблизости? — Нет, она тебя видела. Дай-ка сюда эту штуку. Сэм забрал у Дина бинокль и некоторое время молча смотрел, затем к удивлению брата, отложил прибор и вздохнул: — Они говорят о чизкейке, погоде и её глазах, в которых можно утонуть. — Господи, с такими подкатами парень рискует умереть девственником, — скривился Дин. — Ты надолго в городе, Кристофер? — Если честно, я проездом здесь. Хотел… встретиться с тобой. Клара покраснела. Симпатичные парни не часто знакомились с ней, вернее, они вообще не проявляли к ней интереса. Она почувствовала себя неловко из-за того, что рано или поздно придётся показать Кристоферу себя без мейкапа и парика. И это звучало поистине удручающе, учитывая, как сильно она меняла своё лицо с помощью косметики. Разговор начинал клеиться и сковывающее смущение потихоньку сходило на нет. Клара смеялась и делилась с Кристофером историями из жизни, рассказала о Марии, о смене нескольких приёмных семей и даже об ожогах. Её собеседник выглядел искренне заинтересованным и восхищенным. Комплексы Клары, не позволявшие ранее легко знакомиться с парнями, мгновенно растворились. — Спасибо, Кристофер, — серьёзно сказала она. — За что? — За то, что в твоей компании я перестала чувствовать себя неудачницей со старушечьим именем. — Эй, — Кристофер положил свою руку поверх руки Клары и посмотрел ей в глаза, — ты не неудачница. Оба некоторое время молчали. Кристофер бросил взгляд на часы. — Слушай, я обещал матери погулять с псом сегодня вечером. Составишь мне компанию? — Дин, — обратился к брату Сэм, не спуская глаз с парочки, — Дин! Проснись! Они вышли из кафе. Дин вскочил как ужаленный. Едва вспомнив где он и зачем, он посмотрел на удалявшихся Клару и Кристофера, завёл машину и направился за ними. — Удалось что-нибудь полезное подсмотреть? — Спросил он, поворачивая за угол. Чёрные волосы Клары служили прекрасным маячком. — Клара обычная, но неуверенная в себе девушка. — В тихом омуте черти водятся, Сэмми. Уж кому как не нам об этом знать. Дин был прав. Внешне Клара вполне могла сойти как за социопатку, так и за ведьму. Но внешность ведь тоже обманчива. Клара хотела выглядеть отталкивающе, потому что считала себя другой. Она считала свои шрамы — меткой, которая служила напоминанием о том, кем она является — отверженной, жалкой, уродливой. Но стала бы она привязывать Люцифера? Была ли Клара ещё жестокой и мстительной? Хотела ли она с помощью архангела поквитаться с миром, который её не принял? Сэм нахмурился. Чем больше он об этом думал, тем увереннее становился в том, что чутьё брата его не обманывало. Семейная машина Винчестеров остановилась поблизости от дома с табличкой «Продаётся», куда Кристофер вёл Клару. Газон представлял из себя позабытый человеком рай сорняков, обшивка дома давным давно выцвела и местами облупилась, окна были заколочены изнутри, а на крыше красовалась огромная дыра, через которую в дом мог попасть кто угодно, начиная от разъедающего дерево дождя и заканчивая местными бездомными. Сэм принялся пробивать адрес дома, а Дин наблюдал за Кристофером и Кларой, которые остановились у крыльца. Похоже, Клара передумала заходить с новым другом внутрь, а он с самым беззаботным видом убеждал её в обратном. — Моя тётя продаёт этот дом и разрешила нам с семьёй остановиться в нём на день-другой. Внутри он значительно лучше, чем снаружи. Мне стоило предупредить тебя сразу. — Ничего, Кристофер, всё хорошо. Я подожду тебя здесь, — сказала Клара, улыбнувшись, но внутри всё сжалось от страха. Её бросало в дрожь от дома Кристофера. И пусть он сам не представлялся ей угрозой, она осознавала, что этот парень не станет рисковать ради неё жизнью и убежит, спасая свою смазливую мордашку. — Клара, что подумают обо мне родители? Оставить даму во дворе одну? Они не так меня воспитывали. Не нужно заходить далеко. Постой хотя бы на пороге, — настаивал Кристофер. Интернет в телефоне Сэма был не таким быстрым, как в ноутбуке, который остался в гостинице, и он умолял страницу загрузиться раньше, чем парочка скроется в доме. Дин, несмотря на то, что говорил о Кларе, тоже мысленно просил её не идти туда. — Ну же, Клара, ты же умная девочка, — бубнил себе под нос Дин, но уже предвидел развязку. — Сэмми, что там с адресом? Кажется, наша Кендра Хилферти* сдаёт позиции. — Чертов мобильный интернет еле грузится! — Раздраженно сказал Сэм и посмотрел на Клару. — Мы должны вмешаться, Дин. Что бы ни было написано об этом доме, всё это и без того подозрительно. Дин молчал. В его голове созрел совершенно непостижимый план. Он ни за что не поверил бы, что способен на такое, но здравый смысл подсказывал, что это единственный выход. — Мы не будем вмешиваться, Сэмми, — твёрдо сказал Дин, не глядя на брата. — Что?! — Мы дадим Кларе войти в дом и продолжим наблюдение отсюда. — Да что с тобой? Она всего лишь подросток! — У нас может не быть другого шанса понять, как она связана с Люцифером. — А если она пострадает, Дин? Ты сможешь жить с этим? — Но ты же пока живёшь с тем, что начал Апокалипсис, — ляпнул Дин, сразу же пожалев об этом, но отступать было поздно. — Это (он указал на Клару) наш шанс всё исправить. Поймём как она управляет Люцифером — затолкаем его обратно в Клетку. Сэм отвернулся от Дина, поиграл желваками на скулах, но ничего не сказал. Оба наблюдали за тем, как Клара неуверенной походкой идёт к крыльцу, поднимается по ступеням, а затем скрывается в дверном проёме дома, который, как позже выяснил Сэм, вовсе не продаётся, а стоит в очереди на снос.***
Кристофер пропустил Клару вперёд и закрыл за ними дверь. Внутри дом выглядел значительно хуже, чем снаружи, вопреки обещаниям парня. Половицы скрипели и прогибались под ногами, стены источали запах сырости и плесени. У лестницы, ведущей наверх, отсутствовали перила и несколько ступеней. Единственным источником света в доме были щели в стенах и заколоченных окнах. — Кристофер, что это за место? — Дрожащим голосом спросила Клара. Она обняла себя за плечи и съёжилась. Откуда-то сверху послышались голоса, которые вполне могли оказаться и сквозняком. — Это неудачный розыгрыш. Я не люблю жуткие заброшенные здания. Парень не отвечал. Он стоял позади и боролся со своим собственным страхом. Его руки тянулись к ничего не подозревавшей Кларе. Она была слишком напугана домом, чтобы подумать об опасности со стороны Кристофера. Ему никогда это не нравилось. Отец и мать с самого детства сына проводили странные ритуалы на чердаке. Он помнил тот день, когда сам стал центральной фигурой обряда. Они называли это «посвящением». Кристоферу было четыре года. В тот день дом был полон его любимых сладостей и подарков. Родители арендовали батут и детский бассейн с шариками. Отец готовил праздничный обед, а мать встречала гостей. Кристофер сидел в гостиной и смотрел мультики по телевизору. Иногда он отвлекался, чтобы увидеть, кто пришёл, и замечал, как помимо привычного приветствия, взрослые обменивались многозначительными взглядами и что-то тихонько говорили друг другу. Дяди и тёти по очереди подходили к маленькому мальчику, вручали подарки и поздравляли. Только Кристофер не мог понять почему, ведь его День рождения должен был быть через полгода. Когда пришло понимание всего, в чём замешана была его семья, Кристофер дал себе слово, что после каждого обряда будет приходить в церковь и исповедоваться. Втайне от родителей, он молился каждый вечер перед сном, носил крестик на прозрачном шнурке и прошёл через таинство крещения. Всё дело в том, что семья Лавей была сердцем культа сатанистов, и Кристоферу не дан был шанс сделать свой собственный выбор. — Прости, Клара, я делаю это не по своей воле, — чуть не плача, сказал Кристофер, и до того, как девушка успела среагировать, на её голову обрушился сильный удар.***
Чердак заброшенного дома выдуманной тёти выглядел хуже всего. Дождь и снег свободно проникали через зияющую дыру в крыше, ветер заносил мелкий мусор, а бомжи не стеснялись оставлять после себя нелицеприятные следы. Но даже это не смутило семью Лавей. Они, как и многие, почувствовали возвращение их Господина. Им удалось прочитать все знаки и верно расшифровать. Сомнений не было: Люцифер вернулся на землю и грядет Апокалипсис. В честь знаменательного события они готовили особую мессу. Вопреки расхожему мнению, Лавеи никогда не приносили в жертву живых существ. Они понимали поклонение Дьяволу по-своему, а именно: потакали своим греховным желаниям. Но на этот раз всё было куда серьёзнее. Получив прямые доказательства существования Дьявола, отец семейства решил, что настало время решительных действий. Они докажут Ему, что достойны внимания. Кристоферу было поручено найти подходящую жертву и он справился. Очень удачно подвернулось случайное знакомство с девушкой из другого штата. Лавеи понимали, что приезжих точно искать не станут. Они тщательно прикрыли тылы. Клара лежала связанная по рукам и ногам на сыром отвратительно пахнущем полу. Если посмотреть сверху, то было ясно, что её тело находится в самом центре печати Бафомета — пятиугольной звезды в круге с изображением козлиной головы и иероглифами ивритского алфавита. Все трое стояли вокруг бессознательной девушки, держа в руках чёрные свечи. — Мы принесём в жертву эту девушку нашему Владыке Люциферу в знак поклонения ему. Отныне наши души принадлежат Сатане, — произнёс отец Кристофера и взял в руки ритуальный нож. Он стал на колени рядом с Кларой и приложил лезвие острой стороной к её ладони. Резким движением он разрезал тонкую кожу из которой хлынула кровь. Клара очнулась от резкой боли и пыталась закричать, но до обряда ей успели заклеить рот. Мысли в голове путались. Она понимала, что руки и ноги связаны достаточно добросовестно, чтобы не дать ей возможности освободиться. Понимала, что ей не справиться с тремя людьми сразу, и что живой ей отсюда не выйти. С её глаз хлынули слёзы, ухудшая зрение. Тем временем отец семейства занёс руку с ножом над сердцем Клары, который перед тем окропил её кровью. Кристофер понимал, что всё зашло слишком далеко, и хотел высказать своё мнение родителям, но не успел. Дверь на чердак отворилась и получившийся сквозняк потушил свечи. Все четверо смотрели на новоприбывшего. Клара силилась сморгнуть слёзы, но ничего не получалось. Она видела только смутные очертания. — Сатанисты! Как же я вас ненавижу! — Произнёс голос. Он был тихим и хриплым. Казалось, что он перед тем пробежал марафон. Его дыхание сбилось, а шаги были тяжелыми и неровными. — Разве вы не слышали? Мессы меня больше не забавляют…