***
Габриэль стоял посреди улицы небольшого городка и не мог определиться куда ему идти и что делать. Он давно не ощущал себя таким растерянным. Последний раз он чувствовал себя похожим образом, когда зарождалась вражда меж его братьями. Щебет птиц, шум проезжавших мимо машин, разговоры прохожих, все эти звуки слились воедино для него, не имея никакого значения. Всё, о чём он мог думать — это разговор с его мятежным братом. Только спустя некоторое время, Габриэль понял, что не сводил взгляда с небольшой церквушки на противоположной стороне улицы. Решив, что это не просто так, он перешёл дорогу и направился к ней. Двери были открыты, но никто не входил и не выходил оттуда. Поднявшись по ступеням, Габриэль вошёл в прохладное помещение. Если бы у него была настоящая душа, он непременно ощутил бы в ней лёгкость и покой. Мраморный пол отдавал свою прохладу, а витражные стёкла, через которые проходили лучи солнца, окрашивали деревянные скамьи в разные цвета. Габриэль вошёл в один из многих домов своего отца, и почувствовал себя самим собой. Долгие годы он скрывался под личиной скандинавского божества, и успел позабыть, что такое быть ангелом. Ему хотелось вдохнуть полной грудью запах расплавленного воска церковных свечей и наконец расправить затёкшие крылья. И ему ничто не помешало бы это сделать, так как в храме он был один, но осознание искусственности его чувств вернуло его к реальности. Он сел на вторую от алтаря скамью и уставился на распятие. Давненько он не обращался к Отцу. И теперь не знал с чего начать. — Папа, — тихо сказал он, сложив руки в молитве, — это я — Габриэль. Помнишь? Мы так долго не виделись. Впрочем, мы и сейчас не видим друг друга, но я надеюсь, что ты услышишь меня. На днях я встретил Люцифера. Он сказал, ты явил себя, привязав к нему человека. Не знаю, что кроется за всем этим, и здесь я не для того, чтобы осуждать твои решения. Я хочу попросить твоей помощи, как брат мой — просил моей. Дай мне знак, папа. Укажи мне путь к той, кого ты вверил Люциферу. Габриэль замолчал и принялся ждать. Время шло. Он понятия не имел, как именно будет выглядеть подсказка, и будет ли его молитва услышана вообще, но его вернувшаяся вера в Отца вытеснила сомнения. Тишина в храме была нерушима. Ни единой свечи не погасло, и даже дверь не скрипнула от порыва ветра. Габриэль всё ждал и ждал, пока наконец от стен эхом не начал отражаться звук, похожий на чьи-то шаркающие шаги. Решив, что не стоит пугать удачу, архангел не стал оборачиваться. Торопливые шаги становились всё громче и громче, пока кто-то не остановился позади Габриэля. — Я теперь понимаю, почему люди так охотно продают души твоему брату и никогда не задумываются о такой же сделке с твоим отцом. Брови Габриэля от удивления поползли вверх. Голос принадлежал запыхавшейся старушке, которую он точно не знал, но которая явно была в курсе всего, что в мире творится, и, возможно, даже больше. Она опустилась на скамью рядом с ним. На голове у неё красовались бигуди, а одета она была в домашний халат и пушистые тапочки. Рука старушки сжимала стакан с остатками янтарной жидкости, которую она, переведя дух, моментально проглотила. — Ну, я тут. О чём ты его спрашивал? — она недовольно покосилась на распятие, а затем выжидающе — на опешившего Габриэля. — Я… вы кто вообще? — Эстель Оллфорд — старуха. А ты — архангел Габриэль. Чудные золотые крылышки, — она уставилась куда-то позади него. У Гейба отвисла челюсть. Ранее он не встречал тех, кто распознал бы его в новом амплуа. Это могли бы сделать его братья-архангелы, но точно не человек. — Что так долго-то? — вдруг ляпнул Гейб. — Пришлось на ходу пить свой утренний «кофе», — сказала она, демонстрируя стакан. — Так я зря пришла? — Вы знаете моего брата? — Того, что в городе? Да. Слишком много вопросов вертелось на языке Габриэля и он так и застыл с раскрытым ртом. Миссис Оллфорд немного подождала, затем, вздохнув, встала со скамьи и пошла к выходу. Не услышав позади шаги архангела, она обернулась: — Слушай, ты хотел подсказку — она здесь. Полагаю, ты не уточнил, что хотел бы ее в виде стройной блондинки, так что, пожалуйста, не заставляй старую женщину силком тащить тебя к ответам на твои вопросы. Часом позже Габриэль сидел на диване в гостиной миссис Оллфорд. Стаканов на журнальном столике стояло уже два, а бутылка, из которой Габриэль в очередной раз наливал порцию виски, волшебным образом не заканчивалась. Брови миссис Оллфорд поползли вверх, когда бутылка снова наполнилась доверху. Габриэль одним глотком осушил свой стакан. — Слушай, а я могу оставить её себе? — спросила Эстель, указывая на алкогольный рог изобилия в руках архангела. Однако взгляд Гейба мгновенно спустил её с небес на землю: — Что, дело не в бутылке, да? Жалость-то какая. Миссис Оллфорд завершила свой пересказ событий с Люцифером и Кларой, но архангел Габриэль не спешил с реакцией на него. Он всё пил и пил. Ему хотелось, чтобы алкоголь хоть немного затуманил его разум, хоть на минуту помог бы расслабиться и убрать тревогу. — Мне это совсем не нравится, — сказал он после долгого молчания. Миссис Оллфорд подскочила от неожиданности. Похоже, она успела задремать, пока архангел решал свои внутренние проблемы. — Ему это тоже не нравится, — сказала она, и, ленивой, но всё же не старушечьей походкой, преодолела расстояние до кухни. — Он в ярости, если точнее. Даже пытался убить бедную девочку. Габриэль прекрасно понимал, что его брат не станет мириться с тем, что не в силах изменить. Если таким образом Отец пытался отвлечь его от Апокалипсиса, то на деле это было скорее ещё одной причиной поскорее его начать. — Он назвался именем своего сосуда? — громко спросил Гейб. Из кухни послышался шум кипящего чайника. — Ник — так его зовут для Клары. Габриэль ненадолго замолчал. Люцифер обожал реакцию на своё имя, так почему же отказал себе в удовольствии в этот раз? — Эстель, ты должна меня познакомить с ней. — Услышав эти слова, миссис Оллфорд закатила глаза. — Скажем ей, что я твой племянник. Впервые в городе, ни с кем не знаком и так далее. И ещё… я временно поживу у тебя. — Последняя фраза прозвучала слишком неожиданно, и миссис Оллфорд, вместо того, чтобы сделать себе кофе, обожгла кипятком руку. — Чёрт возьми! — выругалась она, глядя как кожа становится ярко-красной. Не успела она дойти до раковины, чтобы подставить обожженную конечность под холодную воду, как на кухне послышался шелест крыльев и перед самым её носом материализовался Гейб. — Я буду паинькой, обещаю, — сказал он и приложил руку к её ожогу. Место, что болело всё сильнее и сильнее, озарил яркий свет и миссис Оллфорд прищурилась. Мгновение спустя на руке не было и следа от былого повреждения. Несмотря на то, что миссис Оллфорд знала о сверхъестественной стороне жизни, она никак не могла привыкнуть к подобного рода чудесам. — Видишь, я могу быть ещё и полезен. Эстель готова была бы спорить с последним утверждением, ведь формально именно он и был виноват в произошедшем, но, вспомнив его фокус с виски, благосклонно приняла неизбежное.***
Впервые Клара по-настоящему была предоставлена самой себе. Миссис Оллфорд — не в счёт. Каждое утро Клара вставала по будильнику, готовила себе завтрак, шла в школу. Она не сразу приспособилась к тому, что пока она чистит зубы наверху, на кухне хлопья молоком сами себя не заливают. Помимо завтрака проблемой были и обед с ужином. Первое время Клара обходилась полуфабрикатами, но очень быстро она поняла, что так долго продолжаться не может. Лазанья миссис Оллфорд относилась к разряду несъедобного, а кулинарные таланты самой Клары оставляли желать лучшего. И ко всему этому можно было адаптироваться, но однажды, когда девушка в очередной раз открыла холодильник, она не обнаружила в нём ничего, кроме полупустой бутылки апельсинового сока. — Следующее испытание — супермаркет, — вздохнув, объявила самой себе Клара и захлопнула дверцу холодильника. Она собиралась особенно медленно, стараясь не думать о том, что понятия не имеет, что стоило бы купить. Первым желанием было попросить миссис Оллфорд помочь составить список продуктов, но оно практически сразу же было отклонено здравым смыслом. Клара живо представила ответ соседки: «прости, детка, но боюсь список моих продуктов до двадцати одного года не продают». Решив импровизировать, Клара отправилась в ближайший супермаркет. Габриэль высматривал Клару из окна дома Эстель Оллфорд. Он видел как та вышла, заперла за собой дверь и скрылась за первым же поворотом. Он не отходил от окна до тех пор, пока Клара вновь не показалась в поле зрения. Миссис Оллфорд сначала просто наблюдала за неподвижным архангелом, затем сама попыталась застыть на время, но быстро сдалась, ибо возраст не тот, да и характер. Через сорок минут она позабыла о Габриэле, включила очередную серию любимого шоу и не заметила, как тонкие занавески на её окне шелохнулись от лёгкого дуновения ветра, вызванного взмахом крыльев архангела. Клара уже пятый раз жалела о том, что выбрала бумажные пакеты. Руки в одном положении затекли, спина неприятно выгнулась в пояснице, волосы как назло лезли в рот и глаза. Почти у самого дома Клара не выдержала, и на ходу начала вертеть головой и сдувать мешавшие волосы. Когда нервы были на пределе, мышцы ныли от продолжительной нагрузки, а в душе закипала ярость, Клара с размаху врезалась во что-то, упала на спину, а сверху будто праздничное конфетти, посыпались её покупки. — Оу, осторожнее! — воскликнул кто-то рядом и, схватив Клару за руку, поднял её на ноги. — Простите! Я задумался и не заметил вас! Светловолосый молодой человек принялся собирать разлетевшиеся во все стороны продукты. Клара понимала, что спасти удастся едва ли половину из того, что она так долго тащила из магазина, но не успела она разозлиться, как сбивший её с ног молодой человек, выпрямился и протянул ей пакет с уцелевшими покупками. — Ещё раз простите, — виновато улыбнулся он. Клара стояла неподвижно с раскрытым ртом. Она никогда не вела себя так глупо. Никогда не застывала, не теряла дара речи, но и молодой человек застал её не в самый светлый период её жизни, так что, возможно, теперь это её новая суперсила: цепенеть от симпатичных парней. — Это моя вина, — наконец выдавила она, — я не смотрела, куда иду… Хотя, даже если бы и смотрела, то всё равно ничего бы не увидела. Клара хохотнула, и тут же её лицо стало пунцовым. Странно, что Ника нигде до сих пор не было видно, ведь Клару самое время было спасать. — Вы пострадали, и я хочу искупить вину. — Клара постепенно привыкала к странному воздействию парня и до неё стал доходить смысл того, что он говорит. — Как насчёт ужина? — Честно говоря, я не думаю, что это хорошая идея, — замялась Клара. — Я настаиваю. К тому же, далеко идти вам не придётся, — молодой человек указал на дом миссис Оллфорд и Клара удивлённо вскинула брови. — Вы живёте у миссис Оллфорд? — Да. Она — моя тётушка. Давно не виделись. Решил, что пора навестить её. Так что, вы согласны? — Но… , — Клара боролась со здравым смыслом. Одна её половина хотела снова увидеть племянника соседки, но другая вопила, что они в серьёзных неприятностях по уши, и что нужно сосредоточиться на решении проблем. — Но миссис Оллфорд ужасно готовит… Молодой человек вместо того, чтобы обидеться, рассмеялся. — Да уж. Коронное блюдо тётушки Эстель — виски со льдом. — И лазанья. — Точно. И лазанья. Но готовить буду я. Обещаю, это будет лучший ужин в вашей жизни. — Что ж, наверное, у меня нет выбора, так как мой ужин явно не состоится, — сказала Клара, глядя на рассыпанные продукты, — хорошо. Я принимаю ваше приглашение, … — Гейб. Меня зовут Гейб, — поспешно представился молодой человек. — Клара. Рада знакомству, Гейб. До встречи. С этими словами Клара развернулась и пошла к своему дому. Гейб всё никак не уходил, глядя ей вслед. Несколько раз он порывался снова прийти на помощь Кларе, когда она сначала споткнулась о ступеньку крыльца, затем выронила ключи, и, наклонившись за ними, снова высыпала остатки покупок, но она жестом показала, что всё в порядке. Затем, помахав Гейбу на прощание, скрылась за дверью.***
Габриэль вернулся в дом своей «тётушки» и сразу же пошёл на кухню. Открыв холодильник, он не обнаружил там ничего, кроме виски. — Эй, руки прочь от моих запасов! — раздался голос миссис Оллфорд из гостиной. — Клара сегодня придёт на ужин, — сказал Гейб, появившись из ниоткуда перед хозяйкой дома. Выглядел он совсем не так, как если бы спрашивал на это разрешения или ставил перед фактом. По тону его голоса миссис Оллфорд поняла, что её дом совсем непригоден для встречи гостей. — И? — Мы должны подготовиться. После недолгих уговоров, Эстель Оллфорд открыла шкаф с вещами, которые она покупала когда-то для особых случаев, и так никогда и не использовала, и достала оттуда симпатичную скатерть, приличного вида тарелки и столовые приборы. — Габриэль, тебе не кажется, что ты слишком серьёзно относишься к простому ужину? — спросила миссис Оллфорд, когда Гейб в очередной раз переставлял с места на место вазу с цветами и свечи. Не дожидаясь ответа, старушка продолжила: — Когда будем готовить? Ужин не бывает без еды, если вдруг архангелы этого не знали. Впрочем, мой ужин ты видел в холодильнике. Мне кажется, цветы прекрасно смотрятся на вон той тумбе. Эй, а почему сервировано только на двоих? Габриэль воспринимал голос миссис Оллфорд как фоновый шум, и не реагировал. За окном уже темнело, и свечи были прекрасным дополнением к гирляндам на окнах, освещавшим кухню тёплым белым светом. Все поверхности сияли как никогда, новая скатерть и красивая посуда преобразили кухню, и на мгновение миссис Оллфорд позабыла об игнорировавшем её архангеле. — О мой бог. До чего же здесь красиво, оказывается. Но… Габриэль, это всё очень мало похоже на дружеские посиделки соседей. Это скорее… романтическое свидание. — Это же ужин, Эстель. Вечера дышат романтикой и без особых декораций. — Габриэль щелкнул пальцами, и его безупречный стол наконец дополнила еда. — Спешу тебе напомнить, что Кларе — семнадцать, — предостерегающе сказала миссис Оллфорд, глядя на паэлью с морепродуктами и красное вино. Габриэль открыл рот, чтобы ответить что-то в духе «когда тебе глубоко за тысячу, возраст перестаёт восприниматься как что-то значимое», но в дверь позвонили. Быстро вытолкав миссис Оллфорд в другую комнату, Габриэль пригладил волосы и пошёл открывать.***
Безошибочно узнаваемая Импала 67 года припарковалась на противоположной стороне от дома миссис Оллфорд. Одетые в деловые костюмы, Сэм и Дин вышли из машины. Дин, напустив самое серьезное выражение лица, опережал брата на несколько шагов, а Сэм отрепетированным взглядом осматривал окрестности. Оба выглядели в достаточной степени убедительно, чтобы старушка Эстель Оллфорд не испытывала соблазна лгать или паясничать. Раздобытый Сэмом полицейский отчёт не давал никаких новых сведений, но в нём указывалась некая соседка, которую Клара назвала ответственным за неё лицом. Пробив информацию, братья обнаружили странную вещь: Эстель Оллфорд действительно существовала и жила в доме по соседству с Хьюзами, но в далёком 1887 году, и теперь ей должно было быть не меньше ста сорока лет. Обменявшись быстрыми взглядами, братья стали напротив двери дома миссис Оллфорд. Сэм держал руку рядом с карманом, в котором была святая вода, Дин одной рукой ещё раз нащупал пистолет, а второй нажал на кнопку звонка. Оба услышали как в тишине дома раздался самый обыкновенный звон. — Миссис Оллфорд? — позвал Дин. — ФБР. Агенты Старски и Хатчинсон. Мы хотели бы поговорить с вами о… Не успел Дин закончить фразу, как дверь открылась. Винчестеры машинально потянулись к приготовленному оружию, но тут же замерли. — Старски и Хатчинсон, значит? — иронично произнёс голос. Из тени коридора на крыльцо вышла не совсем миссис Оллфорд. Или… — Ты? — не веря своим глазам, выпалил Дин. Он посмотрел на брата, который выглядел не менее озадаченным. — Я, — подтвердил Габриэль. — И вы двое мне мешаете. Поэтому, будьте так любезны, приходите после Апокалипсиса, который сами же и начали. — Постой, так ты и есть Эстель Оллфорд? — подал голос Сэм. На самом деле, это объяснило бы долгожительство старухи, но облегчения не вызывало. — Я похож на старуху, гений? — на мгновение рассердился Гейб, но тут же взял себя в руки, вспомнив, с кем говорит. — Слушайте, мне здесь хватает проблем и без вас. Исчезните по доброй воле на этот вечер, а после — поговорим. Не дожидаясь реакции, Габриэль вернулся в дом и захлопнул дверь перед носом Винчестеров. Дин, с немым вопросом «какого чёрта?» на лице посмотрел на брата. Сэм пожал плечами, демонстрируя такое же непонимание произошедшего. Не желая в очередной раз попадать в какое-нибудь идиотское шоу или любую другую неприятность, выдуманную воспалённой фантазией Габриэля, оба вернулись к машине. — Что дальше? — спросил Сэм. Дин сидел, положив руки на руль. — Останемся здесь и будем наблюдать. — Последнее время мы только это и делаем, — вздохнул Сэм, и перевёл взгляд на дом миссис Оллфорд, который вовсе не был похож на место значимых событий.