Rivers of blood

      Хосок подходит сзади незаметно, трогает плечо альфы, отдавая телефон, и смотрит прямо в глаза. Он слишком тих, и отчего-то Тэхёну не по себе от такого кроткого омеги, он оглядывает его с головы до ног и всё же интересуется. — Что такое? — Спасибо, ты очень добр, — расплывается в яркой улыбке Хосок. — Я? — Тэхён смеряет омегу взглядом, полным насмешки и идёт в наступление, припирая парня к стенке. Его все боятся, даже Намджун не всегда готов в руку ему вложить нож, пока стоит рядом, а этот омега словно витает в розовых облаках, его нужно напугать, приструнить. — Я добр с тобой пока сам этого хочу, — рыкает он, проводя пальцами по тонкой обнаженной шее.       Бледная кожа Хосока всегда манила, влекла альфу, её хочется касаться бесконечно, ловить нежность и проверять чувствительность. Омега дёргается от касания, улыбка спала, но в глазах нет страха, лишь немного безумия и предвкушения чего-то особенного.       Тэхён вдыхает глубже, делает ещё шаг, теперь они вплотную, ощущают жар тел друг друга и дышат ароматами друг друга. Сколько раз себе нарекал альфа не подходить снова так близко, в таком положении Тэхёну не нужен кислород, он готов питаться лишь его крупицами, пока рядом Хо, такой горячий, нежный. Жилка на его шее пульсирует, что хочется укусить со вкусом, оставить отметину на всю жизнь, сплести руки и оставить поцелуй на тонких губах. Ким оглядывает добычу, он сглатывает даже слюну, не пытаясь скрыть голод, у него секса не было слишком давно, с приходом Хосока в его квартиру, это не казалось нужным, но сейчас всё тело готово взорваться рядом с ним, оно тянет ближе, просит насытиться, наполняя всё нутро желанием.       Альфа видит, что Хосок точно так же часто дышит, они даже не касаются друг друга, не ласкают, а у Кима стояк такой, что стену прорубить можно, он всегда был терпелив, выжидал добычу, чтобы накинуться в самый нужный момент, но с этим омегой ничего не работает как нужно, поэтому Тэхён целует его так вязко и глубоко, что теряет последние крупицы воздуха, вдавливая горячее тело в стену.       Он слышит тихий скулёж Хосока, чувствует, как он цепляется за плечи, переходит к затылку, пропуская волосы Тэ через пальцы, он пытается держаться, но всё равно альфе приходится поддерживать его за талию.       С Хосоком так жарко, что даже в лаве купаться сейчас было бы безопаснее, Тэхёна плавят эти губы, они чувственные, сладкие, такие бархатные, словно касаешься лепестков розы, а запах усиливается, бьёт в голову альфы, возбуждает до потери рассудка, дурманит кровь, пока омега так же пытается дышать партнером, ловить губы и не потерять сознание от обычного поцелуя.       С ним всё не так, Тэ голову себе бы отстрелил, если бы узнал, что будет целоваться с парнем, а сейчас сам млеет от поцелуя, он в руках это чудо всю жизнь готов целовать, лишь бы вот так за талию к своему телу притягивать и чувствовать через ширинку его стояк тоже, как возбуждение трётся о его сквозь грубую ткань брюк, он продал бы всё, лишь бы почувствовать бархат тонких губ у себя на члене, и ему ни капли не стыдно за свою слабость к парню. Потому что Хосок не с этой планеты, он сладкий, нежный и занебесный, его нужно перенести в ранг ангела с аурой чёрта, он по-блядски невинен и девственно горяч.       Альфа отрывается спустя вечность от парня, улыбается уголками губ, смотря, как часто омега дышит, пытается скрыть свой яркий румянец. Тэхён крепче прижимает к себе его талию, смотрит своим чёрным похотливо-густым взглядом так далеко, что Хосок уже ощущает себя раздетым. Он лишь хотел сказать спасибо, поблагодарить за спасение и возможность поговорить с тобой, но Тэ этим поцелуем забрал все силы и мысли из головы, он заставил омегу всеми силами сдерживаться, лишь бы не кончить в штаны от простого поцелуя, потому что Тэхёна всегда слишком много, но этого недостаточно, Хоби хочет раствориться в нём, жить одной жизнью и дышать одинаково, поэтому он так дрожал, падал в объятиях альфы.       Он, как омега, понимал, что когда-то всё равно придется отдаться мужчине, но почему-то Тэхён не похож на представления омеги о жизни, он во много раз опаснее, горячее и слаще, чем должно быть. Между ними всегда слишком много разрядов, а поцелуй и вовсе вызвал короткое замыкание. — Хочешь сказать, что тебя всё ещё не интересуют парни? — Хосок хрипит, часто дышит и звучит как не от мира сего, Тэхён зыркает на него злобно, испепеляюще, а омега лишь шире растягивает губы. — Я тебе нравлюсь, — звучит самодовольно и нежно, так ласково, словно Чон только что дикое животное приручил, а Тэ и правда скалится, снова возвращается ближе к парню, шипит прямо в лицо. — Да, нравишься, чёрт возьми, я не убил тебя только поэтому! Ты с первых секунд залез ко мне в голову, и тебя прибить было бы сейчас хорошим решением за эту нахальную улыбку! — Тэхён сконфужен, альфа старается дышать ровнее, лишь бы не свернуть шею счастливому омеге, который не понимает, что смерть всё равно дышит им в спину, она в любой момент может нагнать, поэтому радоваться нечему. Чувства – это слабость, Тэхёну это ни к чему, но уже поздно что-то менять. — Ты мне тоже нравишься, — кричит в спину уходящему Тэхёну Хосок. — Да неужели? — раздаётся саркастичный ответ, перед тем как хлопает входная дверь.       Хоби сползает по стенке, прикрывая красное лицо руками, оно горит, а всё тело ещё помнит касания альфы, на тех местах ожоги, ладонь, словно до сих пор, ласкает талию, пальцами немного перебирая ткань. Хосок трёт свой болезненный стояк, со стоном усаживаясь на пол, он откидывает голову, прокручивая снова этот поцелуй, что не замечает, как горячая сперма разливается под тканью.       В итоге он всё равно спустил позорно в штаны. Хосок скулит, направляясь в ванну, смотрит на свой взлохмаченный вид в зеркале, отмечая, что никогда ещё не выглядел таким затраханным, а ведь это был всего лишь поцелуй.

* * *

      Чонгук смотрит на экран телефона, читая твой ответ и улыбается, твоя благодарность – первый шаг к победе, он уже тебя привязал, сделав героический поступок, который на самом деле ему не стоил ни капли усилий. Джин посоветовал связаться не напрямую с Намджуном, а с его подопечными, которые сказали, что омегу в последний раз видели с главой карателей.       Чонгук даже долго не думал, отправляя тебе простые цифры, ты сама разобралась, ведь умная девочка, Чон это с самого знакомства понял, в тебе столько сокровищ, разум кишит богатствами, только закрыт на замок, а ключ у Намджуна. — На север напали! — в кабинет влетает Джин, он весь бледный, с круглыми глазами, а тело всё трясёт. — Откуда информация? — Чонгук встаёт со своего места, чтобы подойти к омеге, слегка приобнять, успокоить и узнать больше информации. — На твою почту прислали фотографии, — Джин утыкается лбом в плечо альфы, пытается унять рвоту и дрожь от увиденного. Омега не привык к жестокости, Чонгук всегда его отгораживал от крови, сам выезжал на места пыток, а тут он всё сам увидел: стены родного заведения, раскрашенные в бардовые тона, отрубленные головы посетителей и работников, лужи крови, страх, застывший на мёртвых телах – эта картина хуже пыток, она уничтожает морально, Намджун начал войну самую грязную, жестокую и беспощадную. В заведениях на севере не осталось ни одной живой души, там рубили под корень и не забывали убрать свидетелей.       Чонгук просматривает в телефоне почту, сжимает покрепче челюсть и пару раз ободряюще бьёт по плечу Джина. — Отошли наших на север, нужно скрыть это, пока не пошла паника среди людей, — Чона трясёт, он так разгневан, что загорелся бы синем пламенем, если бы мог, его территорию загадили, людей убили, Чонгук хочет в порошок стереть Намджуна, он так низок, что не описать его словами.       Люди будут бояться приходить в его заведения из-за слухов, прибыль упадёт, его собственность будет стоить гроши, Намджун этого добивается, но Чона разозлили, это самая сильная мотивация, она камни рубит, прогрызает гранит и землю до ядра копает. Чонгук теперь точно знает, что победит в этой войне, потому что пантеру нельзя злить, она теперь любого коршуна достанет.       Альфа решил играть грязно, хотя Чон до последнего надеялся не лить много крови. Сейчас он в ярости, перед глазами всё плывет, а в руке вибрирует телефон. — Как тебе мой подарок? — мурчит на том конце провода Намджун. Чон скалится, смотря в своё панорамное окно, уже представляет, как под зубами скрипят его кости. — Я вижу, ты так сильно меня боишься, что сразу перешёл к тяжёлой артиллерии? — Чонгук держит себя в руках, сжимает свободную руку в кулак и уговаривает не разбивать о стенку гаджет. — Я ещё даже не начинал, куколка, это лишь прелюдия, — слегка смеётся в трубку альфа, в его словах негасимая уверенность, а Чона передёргивает от мерзкого слащавого голоса. — И если ты хотел меня шантажировать похищением Т/и, то я советую тебе её сразу выбросить, потому что это пустая трата времени.       В трубке слышатся гудки, а в руке альфы треск металла, он честно пытается сдержаться ровно три секунды, прежде чем с яростным криком разбить о стену смартфон на мельчайшие осколки. — Чонгук! — Джин смотрит сначала на пол, а затем на начальника и прикусывает язык. Так он ещё не выглядел никогда. Чернота в его взгляде ощутимая, она перескакивает на ауру, топит в своей густоте и лишает кислорода. — Вызови машину ко входу и купи новый телефон, — рыкает на него Чон, выходя из кабинета. Горечь его мяты сбивает с ног, он не прикасался к омеге, но Джин всё равно делает пару шагов в сторону как от пощёчины и бежит всё выполнять с безумно дрожащими руками.

* * *

— Так и не скажешь мне, как Намджун заметает следы? — голос Чонгука низкий, хриплый, он пронизывает до косточек, ты поднимаешь взгляд, получая невидимый удар под дых – Чон неимоверно зол, в нем клокочет справедливый гнев, он будет посильнее, чем беспочвенная ярость Намджуна. — Что случилось? — Как люди Намджуна проникли в эту страну и также бесследно пропали?! — Чонгук кричит, он хватается за голову и ходит по комнате. Тебе не страшно, но слишком любопытно, что произошло. — Намджун забрал земли? — Он убил их всех! Каждого, кто был на северных территориях Incident! Земля на целые метры пропиталась кровью, меня не волнует у кого земля, он убил моих людей, я каждого поименно знаю, чёрт возьми! — ты чувствуешь злость и лёгкую истерику альфы, его запах так усилился, что дышать практически невозможно, ты облизываешь губы, следишь, когда он успокоится и для себя принимаешь решение.       Чон бессилен без информации, он может уничтожить Намджуна, также пустить реки крови по его территориям, но такой игрой ничего не добиться, чтобы победить, нужно думать, а не рубить, Чонгук от этой безысходности воет, потому что в его руках рассыпаются жизни, информация, словно песок, утекает так быстро, что не уловить.       Ты искренне желаешь Намджуну смерти, его проигрыша как можно скорее, но боишься до ужаса, страх сковывает глотку, не даёт говорить. — Это его каратели, у них филиалы по всему миру, когда нужно, они проводят деловые переговоры, а если не получается, режут глотки, подкупая всё новых инвесторов, — Чон внимательно слушает твою речь, он и не предполагал, что альфа под собой тихо весь мир держит, это пробирает и немного вызывает уважение. — Где эти филиалы? — Я скажу, но только при одном условии, — ты садишься, облокачиваясь на спинку кровати, Чонгук подходит, смотрит умоляющим щенячьим взглядом, сейчас он похож на маленького мальчишку, а не грозного мужчину. Ты улыбаешься его искренности, в нём сейчас столько надежды, что невозможно измерить. — Ты меня убьёшь, как только я всё расскажу. — Зачем? — его рука машинально опускается к пистолету, но останавливается на пол пути. Ты ухмыляешься, потому что вместо отговорок, он спросил причину. — После этого, смерть будет для меня как избавление, так я расскажу всё, и плевать уже, достанет меня Ким или нет – я буду мертва. — Это глупо, — Чонгук снимает оружие с предохранителя, направляет на тебя и кивает. — Он не давал мне погибнуть все эти годы, но я готова к этому уже давно. Умирать эгоистично, но не страшно, а я слишком долго терпела, чтобы продолжать думать о других, — ты поднимаешь повыше голову, за запястье Чонгука фиксируешь оружие, чтобы оно целилось прямо в голову, и начинаешь.       Ты рассказываешь всё, начиная с его любимых напитков и заканчивая кодами от сейфов. Каждая вилла, филиал карателей, расположение ценных бумаг, номера скрытых счетов – всё отложилось в голове, потому что больше половины висело на тебе, ты управляла финансами и людьми под руководством Кима, личный помощник имеет право знать всё, а ты к ко всему этому знаешь даже любимый бренд трусов у начальника.       Ты была с ним ближе, чем кто-либо, каждая крупица Кима впиталась в тебя, он сам распаковался перед тобой, впитывался постепенно, даже не понимая, что теперь ты его читаешь, как открытую книгу, ты её "от" и "до" вызубрила и просто диктуешь Чону, который включил диктофон.       Ощущать на себе оружие до мурашек неприятно, оно словно третий человек смотрит, и теперь ты понимаешь, на что похож взгляд Намджуна и Чонгука – дуло пистолета, только калибр пуль у каждого разный и время перезарядки. У тебя в животе всё сводит, на самом деле, именно сейчас встречать смерть страшно – после нескольких дней спокойствия, у тебя даже перестали болеть рёбра, счастье на несколько часов уже успело тебя посетить, ты даже полюбила жизнь в эти райские мгновения. Хочется плакать, понимая, что пуля вылетит, и от тебя ничего не останется, ты хочешь выть, потому что страшно перед неизвестностью, жутко ощущать себя уже одной ногой в могиле, а палец на курке слегка елозит, и тебя бросает в холодный пот.       Жуткие мурашки бегают по всему телу, они пронизывают холодом, а в горле ком так и не проглатывается, ты давно уже замолчала, парень выключил диктофон и дышит, поглаживая курок. Тишина трещит от разрядов напряжения, ты уже готова разрыдаться и просить пощады, не понимаешь, почему парень медлит. — Нет, — Чонгук опускает оружие, а твои слёзы всё равно тихо капают на одеяло. — Стреляй же! — Не могу, — шепчет Чонгук и выходит.       Только за дверью он может позволить себе дышать, прислонится к дереву и долго моргать, смотря на потолок коридора.       Он впервые не смог выстрелить, заранее знал, что не получится. Убить просто, но после твоей просьбы всё свело в животе, разум приказал бежать, а детская наивность – затыкать уши, но воля взяла оружие, направила на омегу и долго слушала все детали. Чонгук в шоке был от количества информации в твоей голове, после рассказа у него победа лежит как на блюдечке.       Но всё, о чём сейчас может он думать, это как твой голос дрожал, это было еле слышно, потому что ты с поднятой головой хотела встретить смерть, смотрела прямо в дуло и не дергалась, не уворачивалась и инстинктивно не отворачивала голову.       Чонгук в твоих глазах Вселенную видел, слышал между строк историю – она оказалась слишком грустная и тяжёлая даже для его сердца. Почему-то защемило в груди, потому что напротив сидел беззащитный котенок, без страха рассказывая, и готовился встретить смерть, а Чонгуку тебя лишь прижать захотелось, сильнее в одеяло укутать, обвить любовью и безопасностью.       Рука дрогнула после рассказа, не захотела нажимать на курок, Чон долго уговаривал своё тело, но оно упиралось, болезненно ныло и тихо разваливалось на крупицы. Альфа теперь за дверью тихо собирает себя, снова дышит остатками запаха земляники и улыбается, потому что не выполнил обещания. Он может продолжать вдыхать этот сладкий аромат, а тот милый комочек в спальне он не отдаст никому, защитит любой ценой, потому что впервые сердце оказалось оглушающе громким.