* * *
Чонгук спешит домой, потому что там он хочет бросить к чертям формальности, у него был тяжелый день, и альфа хочет тебя. Он понял это, когда не смог совладать со стояком, вспоминая твою фигуру в офисной одежде, подумал, как ты будешь выглядеть с ним рядом – по-домашнему тепло и сексуально. Он хочет секса, он желает тебя, ему нужно трогать твоё тело – это всё странно для его тела, потому что не привык он отвлекаться на такие мысли во время работы и никогда не спешил домой, альфа не понимает, что в голове за каша, но день итак выдался слишком удручающим и запутанным, но достаточно прибыльным и продуктивным, это стоит отметить необдуманным поступком. В квартире ты готовишь, прихрамывая на одну ногу, альфа рад видеть тебя без костылей, пусть даже и иногда прыгающую на одной ноге. — В этой квартире ещё никогда не пахло так вкусно, — альфа принюхивается и даже не знает, что имеет в виду – землянику или запах выпечки. — Я не заметила, как ты вошёл, — дёргаешься, стараясь не смотреть в глаза. Осознание своего поступка пришло позже, когда Тэхён положил трубку, тебя словно ударили по голове, заставив очнуться. Сообщить Киму эту новость – обречь Чонгука на проигрыш, приблизить дату собственной смерти. Такое не прощается, за такое ты бы сама себя испепелила, заживо сожгла, но ничего не вернуть, сейчас Чонгук слегка улыбается от запаха выпечки, а завтра будет умываться твоей кровью, и от мыслей сводит желудок. Теперь ты понимаешь, что Чона тоже боишься и, быть может, сильнее, чем Намджуна, в этом альфе слишком много скрытой силы, он не показывает все свои лица и настроения, прекрасно себя держит в руках, но это не значит, что он не способен убивать. Тебя гложет вина, она сверлит дыры в груди, противным скрипом в голове напоминает о себе и грызёт глубоко в мозг, от неё головная боль тихо нарастает. Хочется признаться, упасть на колени, но страшно, ты стала последней дурой и трусихой, но ничего не хочешь менять в этой ситуации, потому что, возможно, тогда Чон поменяет свои планы, Хосок снова может оказаться в опасности, а этого ты не можешь допустить, лучше придумать ещё способ как уничтожить Намджуна, чем отдаляться сейчас от Чонгука. Почему-то хочется плакать, состояние тебе неизвестное, но приходится держаться, чтобы не выдать себя, но Чон по всем слабостям проходит, и первая – близость. Он подходит, притягивая за талию и гладит спину, поясницу, спускается к ягодицам, заставляя дрогнуть и хмуро посмотреть на него, но Чонгук молча целует, он властно проникает в рот, исследует всё, продолжает одной рукой прижимать за талию к своему горячему телу, а другой гладить тело, ласкать шею, щекотать щеку и убирать волосы за ухо. Только не это, не такой Чон, тебе это как ножом по сердцу, потому что не заслужила такого отношения, а он одновременно страстен и нежен. В поцелуе ты чувствуешь власть, а его касаниями можно топить лёд, от сплетения языков тебя крошит на мозаику и развевает куски по ветру, теперь не собрать всё воедино, ты сломана в руках горячего альфы, он одним касанием губ растопил тебя, сломал так, что даже не сопротивляешься, наоборот, привстаёшь на носочки, чтобы достойно ответить на поцелуй, хотя щёки уже слишком сильно пылают. Запах мяты освежает, а горечь приятно ложится на твою приторную сладость земляничного запаха, и ты витаешь в этой какофонии запахов, готова парить и гореть в страсти необузданной стихии. У Чонгука крепкие, широкие плечи, накачанная мускулистая грудь, под рубашкой прощупываются кубики пресса – ты всё ощупываешь, не в силах прекратить его изучать, он такой жаркий, что, кажется, одежда сейчас будет ни к чему, но всё равно вам приходится оторваться, с запыхавшимся дыханием посмотреть в мутные от страсти глаза друг друга. Ты застенчиво делаешь шаг назад, выскальзывая из рук альфы, и прикрываешь румянец руками. — Могу поспорить, тебя ещё никто не целовал, — ухмыляется альфа, его голос сексуально охрип, и ты стараешься не обращать внимания, что течёшь со всего Чонгука, что бы он сейчас ни делал. — Так – ещё никто, — изучаешь узор на полу, позабыв обо всём, без руки Чона на талии стало как-то трудно стоять, хочется обратно потянуть к нему руки, прижаться носом к телу и дышать, пропитываться запахом мяты, топить свою сладость в его горечи и таять от простых ласк. — Пошли, сегодня я тебе покажу свой любимый клуб, — альфа протягивает руку, но вместо того, чтобы взять твою, берёт на руки. Взвизгиваешь, а он выходит прочь из квартиры. — Но я же неподобающе одета. — Короткие шорты и свободная майка всегда подходили для клуба, — усмехается парень, усаживая тебя в свой ламборджини. — Почему именно сегодня? — ты оглядываешь город, он такой тесный, с кучей вывесок на китайском и множеством огней. — Сегодня там обещали появиться Джин и Шуга, мы закрепим сделку, — признаётся альфа. Он хотел отложить это, но раз выдалась возможность, лучше не ждать, заодно и тебя вывести на прогулку.* * *
Ты стоишь, оглядывая у перил второго этажа, толпу внизу и чувствуешь, как душа отдыхает. За громкой музыкой не слышно даже собственных мыслей, а моргающий свет не даёт сконцентрировать внимание на чём-то одном. Клуб и правда красивый, только ты не понимаешь, что в нём такого необычного. Чонгук высматривает снизу своего секретаря, здесь он может за себя постоять, тем более в компании альфы, правда ни того, ни другого не видно. — Это клуб нетрадиционной ориентации, — он говорит тебе на ухо и боготворит самого себя за прекрасную возможность под видом разговора глубже вздыхать твой запах. — Здесь любой альфа найдет себе альфу, а омега-парень имеет возможность переспать с омегой девушкой, законы биологии здесь не писаны, но, несмотря на такой беспорядок в полах и ориентациях, я считаю его самым безопасным из всех клубов и самым атмосферным. Парень отрывается, обводя тебя жадным взглядом, а ты не можешь удержаться от колкости: — Тебя здесь наверное каждый второй альфа хочет, — в ответ парень лишь ухмыляется, прикрыв пошлый взгляд под веками, и смотрит на тебя прищурившись, заигрывает только блестящими зрачками, пока не подходит Джин в компании Шуги. — Я мог бы и сам тебя найти, не стоило присылать куклу, которую саму сопровождать нужно, ведь так, Джин? — с издёвкой обращается Юнги к секретарю, а тот вздрагивает, выпучивает глаза, вот-вот готов покрыть того матом с ног до головы и лишь потом вспоминает, что рядом начальник, а это важная шишка, с которым надо быть вежливее, но всё равно руки чешутся врезать. — Хочется потанцевать, — ты не видишь немой перепалки Джина с Юнги, смотришь вниз и понимаешь, что с больной ногой долго не протянешь среди танцующих, а Чон лишь смотрит на разъярённого секретаря, которому нужно расслабиться, и предлагает вам спуститься вдвоём, пока они с Юнги решат финансовые вопросы. Джин лишь пожимает плечами и галантно предлагает свою руку, чтобы ты могла спуститься не как поломанная телега и выводит на танцпол. Движений не получается от слова «совсем», а Ким забавляется тобой, под конец не выдерживая и притягивая за талию крепко к себе. В его объятиях не так, как с Чонгуком, чувствуется гибкое тело, стройное и с прекрасными омежьими пропорциями. От Джина пахнет необычно, но приятно, правда, ты представляешь, как ядовито-сладко вы сейчас пахните в объятиях друг у друга, но толпа разряжает все мысли, ты вглядываешься в карамельные глаза омеги и начинаешь задумываться, какие его губы на вкус. Ещё когда он кусал их, ты сочла слишком соблазнительным иметь такие, его ты не хочешь, нет никаких чувств, но интерес летит впереди всей планеты, и в глазах Джина тоже играет недобрый огонёк. — Твои губы мягкие? Я могу их… — ты не можешь договорить, слишком раскованно и интимно, но хочется, ведь запретный плод, говорят, сладок, а это всего лишь Джин, он свой и ему можно доверять. — В этом клубе можно всё, — Джин сам наклоняется к тебе, оставляя на губах сладкий поцелуй, он недолгий, но ты успеваешь облизать его губы, съесть с них всю сладость и понять, что они и правда как спелые фрукты, такие упругие и пухлые, сладко-холодные, немного влажные и живые. Ты хотела бы ещё попробовать, но парень смотрит вверх, не отрываясь, и говорит, что вас там ждут.