Не друг друга

Очередная скучная вечеринка в галерее родителей. Папик какой-то молоденькой сучки проплатил ей выставку, и теперь ее стремные фотки будут висеть здесь целую неделю. В честь столь «знаменательного» события эта девица даже захотела устроить пафосное открытие своей выставки, на которое мне, как далеко не последнему лицу в мире фотографии, да и как будущей владелице «Chase Space» пришлось прийти. Ничего нового, одни и те же осунувшиеся от алкоголя и наркотиков лица, притворно улыбающиеся и хвалящие это новое дерьмо, висящее на стенах. Грустно, что родители согласились это вообще выставить. Интересно, сколько же он им за это отвалил? Слава богу, это убожество здесь всего на неделю, и глубоко в конце коридоров. Скучно, просто безумно. Написать, что ли, Максин? Виктория: Хэй, Макс! Как проводишь этот безумный воскресный вечер? :Р Максин: Привет, Вик) Скукотища, семейный ужин с всей родней. Надеюсь, тебе повезло больше :D Виктория: Лучше рядом с матерью, плачущейся о внуках, чем с очередным недокритиком, путающего ретро и винтаж :( Максин: Повод для Клэр написать на него разгромную статью :) Виктория: Я ей передам, она тоже здесь. Ответа не последовало. Наверное, семейные радости захлестнули с головой. Или она просто забыла включить звук. Как ни странно, я уже привыкла к этой ее способности. Она может не отвечать на звонки по выходным или проигнорировать твой день рождения. Максин Колфилд, вернее, с недавнего времени, Грэхэм, никогда не отличалась внимательностью или сообразительностью. Что в школе, что сейчас, она живет как будто отдельно от всего мира. Несмотря на это, данные качества не мешают делать ей потрясные снимки. Когда она берет в руки свою камеру, то как будто отключается от реальности и концентрируется на фотографии, вкладывая туда всю себя. Наверное, именно поэтому совсем недавно ее повысили до главного фотографа интерьеров. Мы вместе работаем в одном из многочисленных гламурных журналов Америки. Несмотря на то, что его содержание, в принципе, вполне типично, он все же отличается хорошим качеством снимков, за что мы даже получили несколько премий. Задача Макс — запечатлевать самые пафосные интерьеры и дома нашей большой страны. Она не делает постановочных кадров, снимая реальную обстановку, и ей всегда точно удается передать дух и настроение места. Моя миссия более тривиальна — фотографировать наиболее тощих и прокуренных девиц фэшн-мира. Моделей, одним словом. С этими капризульками крайне сложно работать, да и в условиях четких рамок сложно сделать что-то необычное. Не могу сказать, что я целиком и полностью в восторге от своей работы, но она позволяет мне неплохо зарабатывать. А независимость в нашем мире — пожалуй, самое главное. В конце концов, в свободное время я всегда могу поснимать в свое удовольствие. И выставить это в родительской галерее. Удивительно, какая же все-таки интересная вещь судьба. Кто бы знал, что после Блэквелла мы с Максин будем столь тесно общаться, как по работе, так и в повседневной жизни. Правда, еще в школе я видела в ней потенциал, пусть тогда она и снимала на этот странный поларойд. Но все же, как мое окружение, так и собственная гордость не позволяли мне просто так подойти к ней и завести непринужденную беседу без всяких подколов. Я ведь даже не знала, что Макс и ее родители переехали в Сиэтл из Аркадии Бэй. Поэтому для меня она была всего лишь обычным хипстером из задрипанного городка, но с классными фотографиями. Я не тот человек, который первый будет заводить дружбу, особенно если в этом нет никакой выгоды. Кроме того, долгое время я обходилась и без друзей, имея в качестве шестерок Тэй и Кортни. Хотя, один настоящий друг у меня всегда был. И периодически его приходилось вытаскивать из различных передряг, одна из которых превзошла все его предыдущие выходки. Бедняга Нейтан застрелил Хлою Прайс в школьном туалете, за что его благополучно упекли в психушку. На самом деле, я была рада данному исходу, ибо его чертов папаша всячески отрицал психические проблемы сына ранее, а за содеянное Нейта вполне могли упрятать за решетку. Потом, правда, вообще началась какая-то свистопляска, нашли тело Рейчел, обвинили в этом бедного Марка. Мне долго казалось, что какая-то сволочь просто хорошо заплатила, чтобы конкретно подпортить мистеру Джефферсону репутацию. Лишь когда во время одного из походов в больницу к Нейту, я узнала от него правду о случившемся, мне стало плохо. Черт побери, мне нравился Марк, как учитель, фотограф, да и просто как красивый мужчина. А если бы я оказалась более настырной, то могла бы закончить свою жизнь в проявочной. Или Кейт. Да и вообще каждая, кто посещал лекции по фотографии… Говоря откровенно, после всех этих жутких событий я искренне подумывала вернуться в Сиэтл. Кроме Марка, меня, собственно в этой дыре ничего не держало, и после его задержания, казалось бы, в Блэквелле делать нечего, а с деньгами родителей я могла поступить в любую школу искусств мира. Я была готова уже забрать документы, но все же, что-то меня останавливало. С одной стороны, хоть в Аркадии и безумно скучно, но тут я все-таки была королевой этого места. Мне не нужно ничего никому доказывать, достаточно было просто сказать свое имя, и этот город у моих ног. Кроме того, несмотря на произошедшее в Блэквелле, все, в целом, оставалось таким же. Те же уроки, учителя, задания, та же вечно дающая списать Кортни. А перейдя я в другое место, все пришлось бы начинать сначала. Общаться с тем, кем не хочешь, чтобы завоевать репутацию, находить таких же неуверенных, как и я, дабы сделать из них своих шестерок… По-другому никак нельзя. Хоть мои родители менее повернуты на статусе, чем отец Нейтана, они все равно ожидали от меня самого лучшего. А я долгое время этому не соответствовала, пришлось учиться кусаться. Повторять же этот путь заново не хотелось, и я осталась в Блэквелле. Кроме того, я прекрасно понимала, что не найду в этом мире хоть кого-то, такого же ебануто-прекрасного, как Нейти. Однако, когда он вновь вернулся в школу, то как-то отдалился от меня. Нет, разумеется, мы все еще зависали вместе, но в основном просто на виду у других. Да и не откровенничали практически. С одной стороны, ему нужно было держаться на уровне, ибо он оставался сыном и наследником знаменитых Прескоттов, чье влияние, несмотря на обилие заткнутых глоток, немного пошатнулось. С другой, как ни прискорбно, я ассоциировалась у него с жизнью, связанной с убийством, наркотиками и Вортексом. Он очень сильно изменился после случившегося, перестал пить, и уж тем более баловаться травкой. Лишь обычная пачка сигарет неизменно валялась в его куртке. Нейт стал иначе смотреть на мир, и правда пытался вырваться из замкнутого круга, чтобы найти себе место в этой жизни. Наконец-то, он решил смотреть на все незамутненным взглядом. Однако, мало кто из нас взирает на мир безо всяких очков. Преимущественно, влюбленно-розовых. Понимая, что он не очень-то нуждался в моей компании, я без всяких обид перестала навязываться или лезть к нему в душу. Определенно, после всей этой мути ему нужно было время, да и немного пространства, наверное. Кроме того, я понимала, что рано или поздно он все равно придет ко мне. Однако, от Хэйдена вскоре я узнала, что он стал реже бывать в своей комнате. Да и вид у него стал не то что более здоровый, а какой-то человечный. Живой. Ранее я привыкла видеть его в подобном состоянии только под кайфом, а сейчас он почти со спокойной физиономией ходил по Блэквеллу. В конце концов, после его ночевок в чужой комнате и прогулов уроков неизвестно с кем, я пришла к вполне логичному умозаключению. Мой лучший друг влюбился. Но кого можно было найти в нашей задрипанной академии, особенно после того, как все превратились в жутких тихонь? Ответ оказался крайне неожиданным для меня. Одного случайного взгляда на разговаривающих в перерыве между занятиями Нейтана и Уоррена мне хватило. Так смотреть друг на друга могут только абсолютно влюбленные идиоты. Слава богу, лишь я настолько хорошо знала своего друга, поэтому никто еще не раскрыл эту сладкую парочку. Хотя, даже я ранее не могла и думать о том, чтобы Нейтан на полном серьезе втрескается в кого-то, вроде нашего задрота. Все же, если говорить откровенно, Уоррен Грэхэм не казался мне абсолютно неподходящим вариантом. А что, раз пытался вытащить Макс из ее депрессии, значит, чисто теоретически, сможет помочь и Нейту, если очень захочет. Другое дело, что он катастрофически беден. Да еще и парень. Бррр. Слишком хорошо мне запомнился один случайно подслушанный монолог Прескотта-старшего, в котором Шон лично обещал задушить своего сына за неподходящую пассию или «голубиные» наклонности. Мне то было абсолютно все равно, кто сможет осчастливить безумного Нейти и стерпеть все его закидоны. А вот главу семейства Прескоттов куда больше волновал собственный имидж. Их маленькую идиллию требовалось срочно разрушить, ради собственного же блага. Однако, они смогли разобраться и без меня. Когда Уоррен отдалился от Нейтана, наверное, понимая, что от этого всего веет большими проблемами, то бывшему королю Блэквелла не оставалось ничего, как вновь прийти ко мне со своими тревогами. Он не очень-то распространялся обо всем этом, впрочем, как и всегда, просто пришел как-то раз в крайне задумчивом состоянии в мою комнату и со словами «Вик, я опять в полном дерьме», плюхнулся на мою кровать. Я мало что могла посоветовать, кроме как… просто смириться и подождать? Однако я видела его безумные страдания, кажущиеся иногда похлеще его прежних передряг, и ничего не могла поделать. В прошлом мы могли закинуться чем-нибудь, после чего все кажется абсолютнейшей ерундой. Но лишь только кажется. Я пыталась давать ему какие-то советы, оказавшиеся на деле глупыми и бесполезными. У меня просто не было опыта в амурных делах, еще и такого толка. Нет, конечно, у меня были парни, но это так, несерьезно. Поэтому поддержать Нейтана я могла лишь одним способом. Помочь ему увидеть себя со стороны. Я фотографировала его все лето, запечатлевая все то отчаяние, пылкость и какую-то странную нежность на своей фотокамере. Эти снимки до сих пор кажутся мне одними из лучших. Жаль, что им никогда не быть выставленными на всеобщее обозрение. Нейтан до сих пор любит вспоминать первые месяцы последнего школьного года в Блэквелле. Он считает их одними из лучших в своей жизни. Это как раз то время, когда они с Уорреном были по-настоящему счастливы. Сколько я покрывала их прогулы перед учителями, сколько врала, что Нейт был со мной у врача… Но ведь все это стоило его ясных радостных глаз, в которых больше не плескался холод и ненависть. Сколько я знаю Нейти, он всегда был несчастен. В этом был виноват то его отец, то всякие придурки вроде Дрю, то, собственно, наш мистер Джефферсон. Редкие минуты мнимого блаженства я наблюдала, только когда он был под кайфом. Причем я понимала, что, будучи всего лишь его подругой, тоже не могу ему их дать. Одно время, правда, была немного влюблена в него. Но я прекрасно понимала, что ему нужно нечто большее, чем просто моя забота время от времени. У меня у самой было куча проблем, с родителями, театром, да и с собой, поэтому разбираться с чужими просто не было сил. Или сильного желания, наверное. А этот странный гик смог подарить ему все это и заставить Нейтана полюбить, прежде всего, себя самого. Парадоксально, но в конце концов, мы с Нейти ведь стали парой. Правда, фейковой от и до. Мне пришлось проявить все свои скудные актерские способности, чтобы казаться влюбленной в него. Наверное, все были убеждены, что король и королева Блэквелла обязательно должны встречаться, поэтому и поверили в эту маленькую чушь. Я была вынуждена таскаться с ним везде в обнимочку, вдохновенно смотреть на него и даже целовать иногда. Мерзость. Я уже давно воспринимала его как лучшего друга, поэтому чувствовала себя я в эти моменты просто ужасно. Кроме того, мне было безумно неудобно перед Уорреном, который тоже верил во всю эту ерунду. Я уговаривала Нейтана рассказать ему правду, чтобы не мучать, но он был непреклонен. Хотя этот засранец даже мне не рассказал, почему нам приходится разыгрывать этот фарс, чего уж тут ожидать большего. Нейти лишь слезно уверял меня, что это вопрос жизни и смерти. Зная его отца и понимая, откуда, как говорится, дует ветер, я согласилась, в надежде, что, хотя бы после школы, все разрешится. Однако, стало все только хуже. Будучи коллегами с Макс, я получила возможность наблюдать за ситуацией с двух сторон. И от невозможности ничего изменить к лучшему просто хотелось выть от отчаяния. Разумеется, с Максин общаться я стала не сразу. Да она сама этого не особо то и хотела. Моя бывшая одноклассница начинала с мелкого внештатного фотографа на полставки, в то время как я уже была главным ассистентом. От Нейтана я знала, что за аферу они с Уорреном решили провернуть, но все же, я совсем не ожидала увидеть Максин в Сиэтле, да еще и на моей работе. Она не желала ни с кем общаться, лишь сообщила, что она замужем, как будто пытаясь оградиться этим фактом от всего мира. Однако мы часто стали задерживаться вместе по вечерам на работе: я — потому что банально не успевала, она — просто не хотела идти домой. Постепенно мы стали сближаться, начав от разговоров о погоде и перейдя позднее к более серьезным вопросам. Хоть и немного, но она мне доверяла. Мы стали периодически общаться вне работы, встречаясь в каком-нибудь пабе или небольшой кафешке. Это, конечно, сложно назвать настоящими разговорами по душам, да и обычно я больше говорила, а Максин скорее слушала, но все же, мне казалось, что ей помогало это в какой-то мере. Она даже стала звонить мне по телефону и писать смски время от времени. Максин стала более общительной на работе, и это заметили наши коллеги, в особенности руководство. Ей начали давать более серьезные задания, пару раз мы даже делали общий проект. Однако, тогда она еще хотела фотографировать моделей, а ей недоставало одной важной вещи. Если ты хочешь быть хорошим портретным фотографом — тебе нужно научиться видеть людей. А Максин этого совсем не нужно. Ей намного комфортнее наедине с собой и своими мыслями. Наверное, именно поэтому она предпочитает снимать эти странные интерьеры. Ведь все эти пафосные места такие же неживые и одинокие, как и она сама. Конечно, она никогда не рассказывала мне о Хлое Прайс, ведь Макс так до сих пор, пожалуй, и не считает меня близкой подругой. Однако, об их странных отношениях я знала от Нейтана. А однажды, была дома у четы Грэхэмов. Уоррен безумно удивился, увидев меня, однако держался как обычно. Нейтан вряд ли рассказывал ему, что я в курсе всего. Я видела, как Грэхэм всеми силами старался показать мне видимость нормальной семьи. Что было, разумеется, ложью. Как он старался заинтересовать ее рассказом с работы, каким-то глупым анекдотом или прочитанной книгой. Макс, правда, реагировала на него так же безразлично, как и на надоевший предмет мебели. Сложно сказать, на самом деле, зачем она меня тогда пригласила в гости. Чтобы показать масштаб катастрофы?.. Я попыталась поднять вопрос о «незнакомых» мне портретах на стенах, но эти попытки были резко пресечены раздраженным взглядом бывшей Колфилд. Данную тему мы больше и не обсуждали. Наверное, это тот крест, который Макс будет нести в одиночестве до самой своей смерти. Глупо, но она правда считает, что совсем одна на этом свете со всей своей болью от потери, найти лекарство от которой как будто бы невозможно. Конечно, порой Максин отвлекается от грустных мыслей, но все же, чаще всего на ее лице можно наблюдать маску равнодушия и безысходности. Она словно упивается своими страданиями, пытаясь показать всем, как тяжело ей с этим справиться. Нет ни родителей, которые своей сверхзаботой просто пытаются сделать как лучше и боятся потерять любимую дочь. Нет бедного Уоррена, пытающегося жить на две семьи и стремящегося дать кусочек своего внимания каждому, кто в этом так нуждается. Нет меня, в конце концов, которая тоже волнуется, но не подает виду… Это крайне странно для меня, думать о проблемах другого человека так много. Разумеется, я не бесчувственная эгоистка, но свои переживания как-то всегда были для меня первоочередными. Хоть и их глобальность я часто преувеличивала. Я понимала, как дерьмово живется Кортни, которой я откровенно пользовалась, какие серьезные трудности были у Тэйлор с матерью, но… редко проявляла истинное участие. Лишь иногда, когда мне хотелось почувствовать собственное превосходство. Даже с Нейтаном я была не до конца честна, где-то глубоко внутри считая, что добрую половину собственных заморочек он сам себе и надумывает. Вообще, это очень по-свински, думать так о лучшем друге. Однако моя неуверенность в себе всегда заставляла меня больше копаться в самой себе, нежели в проблемах других людей. Сейчас, я корю себя за это. Возможно, будь я более восприимчивой лет семь назад, никакого Джефферсона в его жизни и не случилось бы… Максин абсолютно несчастна рядом с Уорреном, это очевидно. Но проблемы кроются не только в том, что он хочет быть рядом с другим человеком. Грэхэм ведь любит и ее тоже, хотя конечно, скорее как старую подругу. Вряд ли он стал бы просто так долго жить с девушкой, которая не ставит его ни в грош, без веской причины. Она — член его семьи, и Нейтану придется с этим мириться, как ни крути. Вообще, я безумно зла от того, что я не могу рассказать Максин правду об этих двоих. Это так ужасно, выслушивать от нее все эти разговоры о том, что ей безумно некомфортно рядом с Уорреном, что она до сих пор считает его чужаком в своем доме, что ее раздражает его забота и так далее… В такие моменты она меня безумно бесит. Как можно говорить такие вещи о человеке, которого сама же и попросила о браке, чтобы спасти свою задницу от ненужных вопросов родителей?! Неужели она правда думает, что ему нравится лицезреть ее недовольную физиономию каждое утро? Ему было бы намного приятней видеть, что она пытается наслаждаться жизнью. Уоррен, конечно, тоже хорош, но я прекрасно понимаю, почему он на это пошел. Если бы не чертов Шон Прескотт, два моих друга жили бы сейчас совсем по-другому. Звучит, наверное, странно, но пару недель назад мы ездили вместе с Макс в Аркадию Бэй на выходные. Ее предложение стало полной неожиданностью для меня, так как я знала от Нейтана, что она часто ездит туда, но непременно одна. А тут почему-то ей внезапно захотелось компании, да еще и именно моей. Вообще, я привыкла узнавать что-то новое о Максин или от через третьи руки, от Нейти, или же от нее самой, но лишь только то, что она желала рассказать. Сама я никогда ничего не выспрашивала, ибо не видела в этом смысла. Такой закрытый человек, как Макс, вряд ли будет выкладывать все свои чувства по первому зову. Хотя, мне порой очень не хватало от нее этой ясности. Только один раз я задала немного странный вопрос, потому что долго не могла понять причин нашего внезапного сближения. Меня это безумно мучило. Предлогом к нашей странной дружбе стало общее прошлое в Блэквелле, работа, или нечто… иное? Она лишь сказала мне, что всегда видела во мне хорошего человека, но доказать ей это я смогла уже после школы. Прозвучали данные слова крайне необычно, но я в них поверила. Приехать вместе с Макс теперь уже Грэхэм в Аркадию Бэй после стольких лет казалось для меня безумно странным. Она сама, только выйдя из машины, сказала мне, что по-настоящему дома чувствует себя лишь здесь. Хотя сам город выглядел теперь совсем иначе. Он стал еще большей глушью, несмотря на обилие прескоттовских особняков. Нейтан долго отговаривал отца от финансирования Pan Estates, видя невыгодность данной затеи, но тот оставался непреклонен. Аркадия как была мелким городишком, держащемся лишь на скудном экспорте рыбы, такой она и осталась. Как и во многом, Шон был не способен здесь что-то поменять. Мы с Максин зашли в нашу школу, которая изменилась в худшую сторону, потеряв финансирование Прескоттов, навестили Джойс, до сих пор работующую в Двух Китах. Кстати, она как-то странно косилась на меня, до сих пор не могу понять почему. Потом мы зачем-то пошли к маяку, где Макс долго стояла и всматривалась куда-то вдаль. А потом… потом она ненадолго попросила оставить ее одну. Я поняла, что она хочет навестить Хлою Прайс. Я решила сходить к заливу и сделать несколько снимков. Он почти не изменился. Такой же глубокий и загадочный. Помню, как любила приходить сюда одна, фотографировать закат и прислушиваться к воде. Только здесь я могла быть самой собой. Не нужно было притворяться лучшей ученицей перед учителями, богатой стервой перед одноклассниками, старательной дочкой перед родителями… Здесь только ты, морская гладь и твой фотоаппарат. Сделав несколько кадров, я вновь задумалась о своей жизни. Правильно ли я все делаю? Изображаю из себя крутого фотографа, чтобы делать снимки тупых шлюх, вместо того, чтобы заниматься тем, что я действительно хочу? И ради чего? Чтобы потом получить галерею в собственное владение? А оно мне нужно?.. Побыв немного у воды, я все же вернулась в отель. Макс там все еще не было. Надеюсь, она скоро будет. На следующий день нам нужно было на работу, поэтому выехать отсюда стоило уж точно не поздней ночью. Я решила собирать сумку, складывая в нее пару теплых вещей, которые я прихватила, помня о прохладном климате, да несколько сувениров. Странно, но мне все же хотелось взять отсюда что-то на память. А может быть, я просто не желала забывать об этой поездке, случившейся так спонтанно, но подарившей нам обоим немного спокойствия? Максин вернулась, когда все уже было готово. Она нерешительно мялась у двери, как будто боялась сказать что-то важное. В конце концов, Макс подошла ко мне, и положила руку на плечи. — Послушай, Виктория… Если бы… если бы я попросила бы тебя уехать со мной куда-нибудь далеко-далеко… навсегда. Ты бы… согласилась? В изумлении я обернулась к ней, пытаясь понять, действительно ли она имеет в виду то, что говорит. Максин выглядела крайне серьезно, а в глазах была видна твердость, которой я не чувствовала уже очень давно. — Макс, ну… я не знаю. Это все так внезапно. У нас ведь в Сиэтле там семья, работа, такие перспективы… Она виновато улыбнулась, и подошла к окну, смотря куда-то вдаль. Немного погодя, наконец заговорила: — Ладно, забудь. Глупости я какие-то говорю, ты права. Давай собираться, пора уезжать. И вот сейчас, я стою на балконе совсем одна, а там, в галерее, меня, возможно, ждут какие-то люди, которые хотят услышать от меня слова одобрения, в надежде на то, что это поможет им продвинуться наверх… А в телефоне, в черновиках, уже несколько дней лежит сообщение для Макс: «Я согласна уехать с тобой из Сиэтла». И вроде бы что-то удерживает меня от отправки данного письма. Но с другой стороны, наверное, я действительно этого хочу? Даже если боюсь себе в этом признаться? Ведь раз она попросила меня об этом, значит… я действительно ей нужна? Тушу сигарету о перила и, наконец, решаюсь. Может быть, она сама уже передумала. Если же нет, то оно и к лучшему. В конце концов, это ведь решит многие проблемы. Возможно, это сделает нас счастливыми? Нас всех, и Нейтана, и Уоррена, и Максин, и... меня? «Сообщение отправлено». Я глубоко выдохнула и вернулась в зал. Будь, что будет.