Джентльмен и Дикарка

      Проснувшись, Бенджамин ощутил действие выпитого вчера алкоголя. Тихонько застонав, он приложил ко лбу руку и прищурился. К мистеру Смиту тут же подбежал Джордж, протянув тому каплю кокаина. Благодарно искривив губы (улыбкой это назвать нельзя), доктор принял свое лекарство и вздохнул, осторожно сев на кровати. Сегодня выходной.  — М, сэр, Вы помните, что сегодня прием у мадам Капюрте? — тихо произнес Джордж.       Потратив некоторое время на осмысление данной фразы, Бенджамин резко вскочил и по всему дому раздался крик: «Что?!». Но тут же испытав резкую боль в области головы, молодой человек схватился за виски и зашипел. Его помощник неуверенно продолжил:  — Костюм я ваш уже подготовил, можете не переживать. — Мистер Смит нервно вздохнул и обреченно опустил голову. Работа, работа и еще раз работа. Почему родители не могли понять этого? Он ведь просто хотел помогать людям. К чему все эти приемы, званые вечера?       Мадам Капюрте — старая подруга его maman, поэтому родительница и попросила ее звать Бенджамина на все праздники, ведь: «Мой сын до сих пор не нашел себе невесту». Ну откуда столько стремления женить его? Работа врача и любовные страсти — несовместимые вещи, это ведь каждая собака понимает! Жене надо уделять внимания даже больше, чем любимому делу, а мистер Смит не был способен на такие жертвы. Бенджамин в очередной раз за эти пару дней вздохнул. Посетителей у него не было. Никто не доверял провинциальному доктору, поэтому приходилось просто тихо заниматься изготовлением различных лекарств. Скука.       Что же, раз приглашение есть — отказывать невежливо. Невесело усмехнувшись, Бенджамин все же встал с кровати и направился в ванную комнату. Голова вроде прошла — уже неплохо. Надо побриться, позавтракать, затем слегка пройтись, а там, глядишь, и вечер настанет.       Составленный в голове план на день всегда помогал, но сегодня, видимо, судьба решила посмеяться над Бенджамином. Все с самого начала пошло не так: сначала он порезался, бреясь, так что теперь лицо доктора украшала замечательная царапина около подбородка. Завтрак уже успел остыть, поэтому мистеру Смиту пришлось довольно долго ждать новый. Во время трапезы в комнату резко ворвался Джордж и крикнул что-то про просьбу об уходе на сегодняшний вечер. В итоге, разъяренный лекарь с чаем на любимых брюках оставил нерадивого помощника дома. Запланированная прогулка прошла более успешно: костюм мужчины не был запачкан голубиным пометом или обрызган из грязной лужи.       Наконец, вернувшись домой более спокойным, Бенджамин сменил одежду и уехал на прием. Там он смог окончательно расслабиться. Все сплетничали на удивление тихо, а музыка была приятной слуху. Но шум, к сожалению, поднялся, когда все начали танцевать. Бенджамин из приличия пригласил какую-то даму, но вскоре, вежливо извинившись, присел обратно в отдалении.       Вдруг раздался очень громкий стук, и в зале наступила тишина. Музыканты прекратили самозабвенно играть, а гости перестали танцевать и изумленно уставились на стол с пирожными. Бенджамин встал и, осторожно обойдя толпу, глянул, что же издало столь громкий звук. Оказалось, не что, а кто.       Рыжие волосы, пусть и заплетенные в высокую прическу, все равно выглядели растрепанными. А платье, наверняка будучи дорогим, все равно выглядело проще, чем у остальных дам. Мисс Одди стояла к гостям спиной, вдруг резко развернулась и презрительно выдала: — Значит, этикет позволяет лгать людям в глаза, а вот испечь честное количество пирожных, нет? — по залу прошли смешки и неодобрительные возгласы.       Мистер Смит молчал, и весь его внешний вид говорил о спокойствии, но он начинал злиться. Опять она. Как смеет она произносить подобные слова?! «Ты уже об этом спрашивал себя», — подсказал внутренний голос. В это время мисс Одди продолжала возмущаться: — Сегодня в этом доме пятьдесят три гостя, а пирожных всего сто. Я нахожусь у этого столика с момента, как пришла в этот дом, а меня не учили опаздывать, — вновь смешки и упреки. Около Бенджамина зашептались девушки: — Зачем ее вообще зовут на подобные мероприятия? — Да чтобы вдоволь посмеяться над ее наглой глупостью, — последовало хихиканье.       Откуда-то издалека послышалось что-то вроде «Да прогоните эту поганку!». Тут рядом с мисс Одди встала мадам Капюрте и вежливо всем улыбнулась, молча призывая забыть об этом маленьком недоразумении. Гости вернулись к своим делам: кто-то с полным безразличием к ситуации, кто-то с досадой, а кто-то незаметно закатив глаза.       Бенджамин продолжал наблюдать за столиком с пирожными. Со стороны осмеянной не последовало ни одного благодарного кивка в сторону мадам Капюрте. Лишь тихое: «Надеюсь, впредь Вы будете следить за подобными мелочами». Мистер Смит вновь задохнулся волной гнева. Откуда в этой девушке столько наглости? Мисс Одди направилась в сторону балкона, как раз проходя мимо Бенджамина. Тот, пытаясь перебороть злость, кашлянул. Мисс Одди, сверкнув аметистовыми глазами, обратилась к Бенджамину: — Злитесь? — сжав губы поплотней, мистер Смит повернул к ней голову, как бы спрашивая «Какое мне дело до вас?» — Значит, злитесь, — весело хмыкнула девушка. — Вам… Вам есть дело до моего мнения, мисс Одди? — краснея от гнева, Бенджамин отвернулся, не желая продолжать бессмысленный диалог. — Я Элизабетт. Элизабетт Браун, — мистер Смит услышал легкий стук ее каблучков и шелест платья, — а до вашего мнения мне нет дела. — Бокал практически лопнул в руках доктора.       Через пару секунд Бенджамин резким шагом отправился в другую часть зала. Ужасный день, ужасные люди. Почему судьба вообще столкнула его с этой девушкой, которая ведет себя недостойно? Как она сказала? Элизабетт Браун? Прекрасно! Теперь мистер Смит четко знает, кого он искренне хочет избегать. Плеча доктора мягко коснулась чья-то рука, и он вздрогнул. — Мистер Смит, Вам плохо́? — знакомый французский говор вернул Бенджамина в реальный мир. Дочь мадам Капюрте — Вайолет. Глубоко вздохнув, доктор повернулся к даме лицом: — Все в порядке, не стоит беспокоиться, мисс Капюрте, — голос спокоен и по ледяному холоден, как и планировалось. Это может быть грубовато, но говорить о погоде Бенджамин совсем не был готов. — Я… я рада́… — леди отступила на полшага и смущенно опустила голову.       Доктор почти взвыл. Maman не оставит этого просто так. Мадам Капюрте знает, что так сильно ее дочь может расстроить только он своей грубостью. Кажется, уже весь Париж и половина Лондона знали о чувствах бедной Вайолет. Она была бы достойной партией Бенджамину, но с его отношением к браку, он никогда бы не смог сделать мисс Капюрте счастливой. Все понимали это. Все, включая Бенджамина, но исключая Вайолет. Может, мистер Смит взял бы ее в жены, не будь она столь наивна. Если он и свяжет свою судьбу с какой-то женщиной, то она обязательно будет рассудительна, умна, уравновешена, спокойна, взросла в своих решениях и всегда будет слушать только разум, а не сердце. Если вкратце, то бедняжка Вайолет не подходила не по одному из пунктов, поэтому мадам Смит вместе с мадам Капюрте давно оставили затею поженить детей. Быстренько все обдумав, Бенджамин все-таки решил, что хочет избежать бесконечно длинных нотаций от матушки, поэтому он будет крайне вежлив и обходителен. — Извините, я обидел Вас. Просто меня сильно возмутила та дама, что была «оскорблена» недостаточным количеством пирожных. — В глазах Вайолет засияла вера в ответную любовь от мистера Смита. А ему впервые в жизни стало неловко из-за соблюдения правил приличия. Он будто бы врал несчастной девушке. — Нет, что вы, мистер Смит, я не злюсь. Juste surpris de ta netteté*. — От смущения мадмуазель даже заговорила на французском, —je suis content que tout va bien pour toi**. — Мисс, вы говорите на родном языке. — Щеки Вайолет тут же заалели.       Мистер Смит тихо вздохнул. Ну и как ему, любителю покоя и тишины, жениться на такой девушке? С ней ведь одни неприятности. Может они и по нраву для любящего человека, но доктору мисс Капюрте была абсолютно безразлична. Слишком эмоциональна, слишком много говорила лишнего. — Бенджамин? — доктор обернулся на голос и тут же расцвел в улыбке. Ну, наконец-то приятная встреча на этом чертовом приеме. — Джеймс, ты не представляешь, как я скучал, — со смешком произнес доктор, пожимая руку старому товарищу. Сразу на душе сделалось легче. Он сможет поговорить с лучшим другом и высказать все, что на него навалилось в Лондоне. От безработицы, до разных раздражающих девиц. Под рюмку отборного коньяка! Хотя, пожалуй, лучше с чашечкой чая. Как только Джеймс хотел открыть рот, чтобы поприветствовать друга, его утащили в толпу дамы. Да так быстро, что можно было позавидовать скорости этих девиц и помолиться за здоровье бедного товарища.       Весело покачав головой, Бенджамин вновь повернулся к Вайолет, и тут же улыбка сползла с его лица. Девушка пропала. Гнева maman не избежать. «Поздравляю Вас, доктор Смит. Друга утащило в пучину, а дама, брошенная ради друга, убежала», — пожурил себя Бенджамин, идя в свой заветный уголок со скамейкой. Бросив короткий взгляд на балкон, мистер Смит не заметил ничего интересного: ветер слегка развевал шторы, а барышня, кажется, собралась оттуда прыгать. Все в полном порядке.

Секунда

      Бенджамин сорвался с места и побежал к мисс Браун. Он, конечно, презирал ее, но не настолько, чтобы желать ее смерти или, в удачном случае, кучи ранений. Слегка жестко он схватил Элизабетт за руку и отдернул к себе на балкон. Девушка должна была головой удариться о каменный пол, а Бенджамин слишком далеко улетел при рывке, так что просто не успевал подхватить ее. И тут произошло странное — мисс Браун, извернувшись, руками оттолкнулась от пола и упала уже не на затылок, а всего лишь села.       Вот только, как Бенджамин заметил, ногу она повредила. «Зато без сотрясения мозга», — подумалось мистеру Смиту. Девушка выпрямила ногу и стала тяжело дышать то ли от испуга, то ли от чего еще. Опираясь на перила, она поднялась на ноги и недовольно глянула на доктора. Тот тут же бросился к ней. — Сядьте и не напрягайте ногу, я врач, я помогу, — слегка взволнованным голосом произнес мистер Смит. Элизабетт молча сдула со лба выбившуюся из прически прядь, но все же покорно села и скрестила руки на груди. — Какой экстравагантный способ флирта. Сначала заставить девушку подвернуть ногу, а затем спасти ее. — Бенджамина как водой окатило. Хоть и на грани самоубийства, это все еще Элизабетт Браун, нельзя было этого забывать. — Либо перелом всех костей, либо подвернутая нога. Я решил выбрать за вас, — слегка раздраженно ответил мистер Смит.       Он поднял на нее недовольный взгляд и заметил, что мисс Браун еле сдерживает смех. Видимо в его глазах застыло настолько сильное удивление вкупе с возмущением, что Элизабетт, уже хихикая, указала ему рукой глянуть за перила.       Вглядевшись в ночной пейзаж, Бенджамин увидел лишь то, что деревья расположены как-то странно. Списав это на выпитое шампанское, доктор продолжил непонимающе смотреть вперед. Все встало на свои места, когда он увидел дворника, который насвистывая, прошел прямо около балконных перил. Зал на первом этаже, а он пугливый идиот. За ним раздался громкий девичий смех. Мистер Смит с каждой секундой все больше краснел от стыда. Какой же он все-таки забывчивый! Не смог думать ни о чем, когда увидел, что кто-то хочет прыгнуть. — Зачем вы это сделали?.. Зачем стояли там?! — мисс Браун спокойно встала, будто и не было подвернутой ноги. С милой улыбкой заглянула Бенджамину в глаза и, пожав плечами, произнесла: — Не люблю уходить через главный вход, вот и все. А вы герой. Так рьяно и самоотверженно бросились спасать самоубийцу, — последнее было добавлено с легкой усмешкой. Мистер Смит скрипнул зубами и собрался ответить гневной тирадой, но вместо этого слегка ударил по перилам. — Дружище, так ты здесь. Я наконец свободен. Пойдем? — Бенджамин лишь молча кивнул и, на секунду прикрыв глаза, изобразил подобие улыбки. — Удачи, мисс Одди. До свидания. — «Надеюсь больше никогда с Вами не видеться», — добавил мистер Смит мысленно. На этот раз с искренней улыбкой посмотрев на Джеймса, Бенджамин проследил за его взглядом и похолодел. Его друг изучающе смотрел на Элизабетт. — До скорой встречи, доктор. — Мисс Браун вновь перелезла через перила и, спрыгнув на землю, чуть прихрамывая, ушла вдаль. «Прямо как в первую встречу. Не вечер, а сплошное дежа вю», — пронеслась в голове мысль. — Джеймс, предлагаю покинуть прием, — недовольно нахмурившись, произнес Бенджамин. — А? — кажется, его друг слишком глубоко погрузился в свои размышления. А Джеймс мог думать только о двух вещах: девушках и дамах. Это одно и то же? Да, пожалуй. Ну, что поделать, Джеймс Хилл человек сложный… очень сложный.