Приличному джентльмену следует отвечать за свои слова
Было первым, что попалось на глаза. Мистер Смит вздохнул, понимая, что книга права — он не имеет права отступать. Слабо представляя реакцию такой непредсказуемой девушки как Элизабетт, Бенджамин сглотнул и собрался с духом. — Тогда… у меня есть… два условия, — неуверенно проговорил он, стараясь формулировать мысли правильно. Выходило, конечно, так себе, но лучше, чем ничего. Элизабетт подперла щеку рукой и с иронией посмотрела на мистера Смита. Ему это нисколечки не помогло — он просто занервничал еще сильнее. «Тебе тридцать два, а ты нервничаешь, как влюбленный юноша», осадил себя Бенджамин и, наконец, смог уверенно договорить, — Первое, Вы будете обучаться грамоте, сообщая мне о своих достижения. Второе, все время нашей «помолвки» Вы будете вести себя подобающе. Мисс Браун смотрела все той же иронией, но теперь к ней, кажется, добавилось еще и легкое недовольство. Наверное, ее задело последнее высказывание: «вести себя подобающе». Мистер Смит аккуратно, чтобы она не заметила, обругал себя за это и немного улыбнулся Элизабетт, стараясь этим сгладить возможный конфликт. — Подобающе? Неужели, со мной так сложно? — Бенджамин, не смотря на не располагающие ни к чему хорошему нотки в ее голосе, почувствовал странное удовлетворение от того, что смог впервые в жизни разгадать мысли данной особы. Может, это и в негативном ключе, но такой результат тоже оказался приятным. Мисс Браун же продолжила немного обиженно поглядывать на мистера Смита, словно на старшего брата, позволившего себе излишне грубо отозваться о новой кукле своей сестренки. Но долго Элизабетт на него не смотрела: в какой-то момент она, явно забыв о больной ноге, резко поднялась и от боли чуть сморщила нос. Бенджамин хотел было мягко предложить помощь, как вдруг мисс Браун, ни на секунду не покраснев, перешагнула через него, прошелестев юбкой по его коленям. Мистер Смит оказался повергнут — он просто не находил в себе сил адекватно оценить ситуацию, так что остался ошалело сидеть на месте, смотря на оставленную Элизабетт книгу.***
Как выяснилось позже, после этого разговора мисс Браун уехала из поместья, не сказав хозяевам ни слова. Стеснительная и робкая Вайолет вместе со своей старой матушкой сделали вид, что ничего такого и не произошло, но вот от слуг Бенджамин наслушался. Нет, конкретно с ним никто, конечно, не разговаривал, но стены у здания не слишком уж толстые, чтобы не слышать о чем там болтают в соседней комнате. И пусть простой народец излагался уж больно жестко и, так скажем, грязно, мистер Смит был с ними вполне согласен: поведение Элизабетт, мягко говоря, оставляло желать лучшего. В итоге мадам Капюрте убедительно упросила Бенджамина остаться на ночь и уезжать уже с утра, так что, отужинав с маменькиной подругой и ее дочерью, мистер Смит отправился в постель, чтобы как следует выспаться и дать руке нормально отдохнуть. Сон, надо признать, пришел не сразу, но постоянно дразнил Бенджамина своим эфемерным присутствием. Вот его глаза начинают слипаться, как в голове возникает четкое изображение Элизабетт Браун в свадебном платье, что сразу отбивало все желание погружаться в царство Морфея. Тридцать лет фантазия сильно подводила, а теперь вдруг решила проявить себя в таком вот виде. Но когда у Бенджамина получилось провалиться в сон, взбалмошная девушка так и не оставила его: он четко видел, как она весело бегает по цветочной поляне, заливисто смеясь. Затем изображение изменилось и перед мистером Смитом предстала огромная церковь, из которой он со счастливой улыбкой выходил под руку с мисс Браун. Люди вокруг плакали, улыбались и желали молодоженам счастья. Звон колоколов смешался с ржанием лошадей, радостными криками толпы и стуком сердца самого Бенджамина. Сознание медленно начинало уплывать, вся картина стала слепить глаза: она казалась слишком яркой, слишком цветной, она просто была слишком для него. Вся такая приторная и настолько сладкая, что невольно к горлу подступал ком. Резко мистер Смит проснулся, старательно пытаясь успокоить собственное сердце, которое стучало как бешеное. Сна больше не было ни в одном глазу, так что Бенджамин просто лег обратно, поглядывая в окно. «Около шести утра, кажется», — возникло в голове у мистера Смит, и он судорожно вздохнул, понимая, что еще пару часов ему предстоит провести в кровати. Одиночество приходилось Бенджамину по вкусу, только если была работа, которую нужно, или просто можно сделать. А находиться в полной тишине наедине со своими мыслями не казалось ему чем-то замечательным. Скорее, это раздражало или даже пугало его. В такие моменты в голову резко влезало что-то странное, глупое, да просто бесполезное! Вот, например, он один около минуты, а уже думает о разных ненужных мелочах вроде того, что не любит одиночество. Он же и так это знает, зачем же рассуждать на эту тему? Ему точно необходимо поработать. Да только из-за того, что это не представлялось возможным в данный момент, Бенджамин оделся и направился в уже знакомую беседку, чтобы хоть пение ранних птиц отвлекало его. Но как только он подошел к заветному месту на достаточное расстояние, то разглядел уже сидящую там девушку. «Кто это может быть в такой час?» — удивленно подумал Бенджамин. И сразу после того, как он начал предполагать, то у него осталось всего два варианта: либо какая-нибудь из служанок, либо Вайолет. Он даже не знал, что будет худшим вариантом, так что надеялся на то, что на самом деле просто кто-то неудачно сложил подушки, и теперь мистер Смит нечаянно попутал их с силуэтом девушки. Но как только человек в беседке повернулся к нему лицом, все сомнения отпали: Вайолет. Она обладала более острым зрением, так что быстро заметила Бенджамина и осторожно — будто недоверчивый зверек — подошла к нему, пряча руки за спину. Он постарался мягко ей улыбнуться и, судя по ее расцветшему личику, ему удалось. Она мило кивнула в знак приветствия и, сильно нервничая, неловким движением заправила прядь волос за ухо. «Как ребенок», — с умилением усмехнулся Бенджамин. — Очень рада́, что Вы в порядке. Мы с мама́ уже начали беспокоиться, — неуверенно, с явной толикой смущения шепнула Вайолет и вновь расплылась в нежной улыбке. Мистер Смит не смог подобрать хороший ответ, так что только кивнул и еле заметным движением руки указал на беседку. Мисс Капюрте почему-то резко спохватилась и тут же помчалась туда, куда указал Бенджамин. Он даже слегка смешался, не ожидая такой прыти от этой девочки. Мистер Смит немного неуверенно направился за ней, старательно не обращая внимания на влюбленные взгляды, которые Вайолет постоянно бросала на него из беседки. Как только он подошел ближе, мисс Капюрте сотню раз — неясно за что — извинилась перед ним на английском, а потом еще тысячу на французском, не обращая никакого внимания на его вежливые просьбы прекратить. Но вот стоило ей успокоиться и настроиться на спокойный светский диалог, как все пошло куда лучше. Лишние мысли вовсе перестали проникать в голову Бенджамина: только погода, его здоровье и снова погода. Он бы вообще только о погоде и говорил, но Вайолет очень настойчиво интересовалась его рукой, так что мистер Смит все-таки вынужден был ответить. Но несмотря на это маленькое обстоятельство, разговор вышел чудесным и легким.***
Вернувшись, наконец, домой, он прокрутил все то, о чем они говорили с Вайолет и понял, что… чего-то не хватало. Остроты? Глупости, она ни к чему. Интереса? Тоже бред, о погоде говорить всегда интересно. Интриги? Ну, это вообще за гранью добра! Бенджамин раздраженно выдохнул. А может… всего сразу? Ничего из этого не было в разговорах с Вайолет, зато в избытке было во время дискуссий с Элизабетт. «Опять лишние мысли. Надо сесть за работу, а то уже неделю ничего не делал», — посетовал на себя же мистер Смит и приступил к скучной, но обязательной работе с документами. К его огромному удивлению, даже эти бумаги очень радовали. Слава Богу, что пострадала левая рука — это позволило ему писать, а не мучиться, не зная, что делать. Несколько часов все шло вполне неплохо: все пациенты уже были записаны аккуратным и ровным почерком, Джордж не докучал, зная своего хозяина и его отношение к людям, которые мешают работе. Бенджамину даже ненадолго показалось, что все отлично, и день пройдет хорошо, как вдруг откуда-то снизу послышался стук каблуков и нервные крики его помощника, который в той же мере, что и сам мистер Смит, был не рад незваному гостю. Бенджамин глубоко вздохнул, прекрасно понимая, кто мог бы прервать его покой, пренебрегая всеми правилами приличия. Кажется, он слишком сильно погорячился с выводами, говоря про удачный день. — Рада видеть Вас в добром здравии, — распахивая дверь его кабинета так, что она ударилась об стену, весело пропела мисс Браун и зашла к мистеру Смиту, практически нарушая его личное пространство. Сразу за ней ввалился напуганный до чертиков Джордж с ошалевшими от ужаса глазами и начал размахивать руками, божась, что не хотел ее пускать. Элизабетт обернулась, потрепала его по голове, а затем вновь повернулась лицом к Бенджамину, который старательно пытался сохранять спокойствие. Если судить по довольной улыбке мисс Браун и по пугающему блеску ее глаз, день не будет отличным… Он скорее станет чертовски интересным.