Лучшая идея?

      Поезд, который идёт вникуда — это странная, небывалая вещь. Но ему было знакомо это ощущение бесконечной поездки, когда сидишь, слегка развалившись у окна, смотришь на стремительно проносящийся мимо пейзаж. То поля, то лес вдалеке, иногда и какое-то озеро или река — всё это, в сумме с размеренным покачиванием движущегося транспорта так умиротворяет… — Тут есть место? — бесцеремонно вваливается в купе, где одиноко сидел рыжий парень в наушниках, кто-то. Единственный находящийся здесь человек лениво оборачивается на голос и тут же недовольно сводит брови, вынимает из ушей наушники, но на его возмущенный тон и все грубые слова второй никак не реагирует, лишь чуть улыбается, приземлившись на место как раз напротив. — Сиди уж, — пробурчал он хмуро, сложив руки на груди и отвернувшись к окну, снова внимательно глядя на то, что проносится мимо. Видящий, что ему не уделяют должного внимания, тут же встал и присел теперь на колени парня в зеленой ушанке, практически вдавливая его в место, на котором тот, собственно, сидел. Кайл, а это был он, от неожиданности пискнул и… проснулся. Под всеобщий хохот. — Брофловски, вы заснули, — оповестила его спокойно женщина средних лет. Кайл сначала не понял, кто это говорит, скрипя зубами от тяжести на своих коленях, выглянул из-за широкой мясистой спины, но никого не увидел, поэтому пришлось с силой пихнуть нагло усевшегося туда Картмана, который поддался не сразу, не так-то легко такой туше и самой-то слезть, а уж спихнуть…       Все захихикали, только женщина, которую парень теперь видел, так как Эрик все же нехотя слез с его коленей, была спокойна. Где он?.. Оглядевшись, Кайл понял, что сидит в актовом зале, в кресле зрителя. Сюда его усадили, чтобы пока ознакомиться, как всё проходит на занятиях. А он заснул от скуки… Какой позор… Хорошо, хоть благодаря шапке не видно, как покраснели его уши от неловкости своего положения. — Что ж, раз вы поняли, как тут всё устроено, давайте попробуем, — тихо вздохнув, сказала женщина, — Подойдите ко мне, Брофловски. — Я тебя уничтожу, — проходя мимо Картмана, пробурчал недовольно Кайл, чем вызвал лишь гаденькую улыбочку на губах толстяка, хотел было пихнуть наглого одноклассника, но оклик женщины его остановил. Скрипнув зубами, он поднялся по трем ступенькам на саму сцену, где стояли другие школьники, держащие в руках бумажки с текстом. — Джульетта? — недоуменно уставился он в слова, которые протянула ему руководительница. И снова все захихикали. — Именно, Брофловски, мы готовим эту трагедию, — кивнула спокойно женщина. — Но, это же… — парень замялся, опустив глаза вниз. — Я знаю, что это женская роль, но это же просто проба, хочу посмотреть, есть ли в Вас толк, — произнесла женщина. Кайл поднял на неё глаза и не увидел в её лице следы издевки или еще чего, только мягкая улыбка, которая была едва-едва заметна. Кайл выдохнул и немного сбивчиво начал читать, сам не замечая, что постепенно слегка заикающийся от хихиканья окружающих и просто какого-то легкого волнения голос, который был совсем без эмоций, постепенно обретал какую-то смысловую окраску, интонацию. Парень даже как-то разочарованно выдохнул, когда женщина положила ладонь на его плечо, сказав, что услышала достаточно. Вздохнув, он, не поднимая глаз, пошел назад, к своему месту. А ведь если бы посмотрел, то увидел в глазах руководительницы какой-то восторженный блеск. Он даже не обратил внимания на того, как все вокруг притихли под конец, никто не хихикал, даже Картман как-то серьезно внимал каждому прочитанному слову. — Вы приняты, Брофловски, — услышал сквозь пелену какого-то потрясения юноша, и сердце подпрыгнуло в его груди. Похоже, эти слова входили теперь в его список тех трех слов, которые хочется услышать хотя бы раз в жизни.