Лучшая идея?

— Чего-о-о-о-о?! — весь Саус Парк, наверное, услышал этот возмущенный и пораженный в то же время вопль. То верещал никто иной, как Эрик Теодор Картман, глаза которого буквально на лоб от только что услышанного. Да сколько можно-то?! День еще не кончился, а Картман продолжает охуевать от жизни и от всех тех новостей, которые на него валят сегодня. — Да, Эрик, чтобы ты точно похудел, я вынуждена пожить пока с вами, — улыбаясь, сказала женщина. — Поросеночек, ты же хочешь, чтобы миссис Томсон помогла тебе с твоей ролью? — тоже улыбалась мама Эрика. — Ну маам, я бы и сам прекрасно справился, — надулся юноша, скрестив руки на груди. — Твоя мама рассказала мне, как ты справлялся в лагере для худеющих детей, — легкая ехидность проскользнула в тоне и на лице миссис Томсон. Уши бедняги покраснели, и он закусил губу, опустив глаза в пол, не зная, что и ответить. Если он начнет и дальше верещать и возмущаться, не только выставит себя дураком, но и может роль потерять. Почему ты так вцепился в неё руками и ногами, Эрик? Неужели, дело в том, что тебя наконец-то хоть где-то хвалят не только за пухлые щечки (мама)? Неужели именно из-за этого?       Как-то судорожно выдохнув, Картман поджал губы и пошагал к себе наверх, где почти беззвучно закрыл за собой дверь в свою комнату, чтобы женщины не поняли, что он зол и раздосадован до глубины своей… души? — Как странно, я думала, что он будет очень зол, — сказала тихо миссис Картман, когда шаги сына уже давно стихли, а женщины сидели на кухне. — Он зол, но он полюбил свою роль, а эта любовь сильнее любой злобы, я-то уж знаю, — ответила спокойно женщина, отпив из чашки, после чего коротко улыбнулась, протянув через стол руку и, как бы ненароком, положила её на ладонь матери Эрика. Та, удивительно, но не убрала своей руки, как-то даже зардевшись. — Анна, он же может увидеть, — тихо сказала она, отведя взгляд, поджав губы, уголки губ которых слегка приподнялись. — Ничего страшного, — ответила та тем же шепотом и потянулась к женщине через стол. Когда их губы соприкоснулись, в прихожей хлопнула дверь и всё стихло. — Что это было? — тихо спросила Лиэн почти в губы миссис Томсон. — Не обращай внимания, — прозвучал тихий ласковый ответ.

***

      Эрик бежал прочь от своего дома изо всех сил, сердце бешено колотилось в груди, едва ли не разрываясь на части от того, как сильно и интенсивно сейчас работало. Из его головы всё никак не выходила эта дикая картина: руководительница школьного театрального кружка и его мать, они, они целовались! Ох, черт, сегодня слишком ебанутый день, как ему теперь жить-то под крышей с двумя лесбухами??? — Кайл! Кайл, открой! — тяжело дыша и просто тарабаня в дверь одноклассника, прокричал взмокший парень. — Чего тебе, жиртрест? — когда раскрыл дверь, спросил Брофловски, держа в руке фен на батарейках. Эрик, похоже, застал его в тот самый момент, когда он сушил свои волосы после душа. Откровенно залипнув на объемные, чистые кудряшки рыжего, которые тот редко показывал, Картман не сразу поймал себя на этом, но, когда всё же понял, что пялится на жида, скрипнул зубами, шагнул через порог, к Кайлу, запер дверь и, положив на плечи юноши свои ладони, ответил: — Моя мамка залесбиянилась. — Чего-о? — протянул тот тоже, довольно пораженно, — Она же шлюха, шлюха по мужикам. — Да знаю я, — озлобленно ответил парень, — Но прямо сейчас она сосется с бабой, прямо на кухне, может, уже в спальню перешли, кто их знает. — И с кем это она? — вздернул бровь Кайл. — С миссис Томсон, — поджал губы Картман. — Серьезно что ли? — на лице Брофловски возникла нелепая улыбка. — Да, серьезно, — вздохнул юноша. После этих слов потянулась неловкая и довольно долгая пауза. — А почему ты именно мне это сейчас рассказываешь? — спросил внезапно Кайл. В следующую секунду он увидел то, как стушевался его одноклассник, даже щеки, которые только начали терять краску после тяжелого бега, снова вспыхнули, он снял ладони с плеч Кайла, на которых их всё это время держал и, слегка отпихнув его от себя, пробурчал: — Забей.       Не успел Кайл и слова сказать, как дверь за Картманом громко захлопнулась. — Что с ним такое? — спросил в тишину Брофловски, зная, что никто ему не ответит, дома-то только он.