Следующее утро обещало быть просто прекрасным по всем пунктам, и это негласное обещание было не нарушено. Даже мюсли и стакан кислого кефира, куда нельзя даже ложечку сахара положить, не омрачили хорошее настроение Эрика Картмана. Парень просто не мог сдерживаться от того, чтобы не улыбаться от уха до уха, на его сердце или душе, неважно, будто бы чирикали певчие птички. Поэтому он, к удивлению и миссис Картман и Томсон, не пробурчал что-то невнятное, а напротив, как-то радостно поблагодарил за завтрак и, схватив дожидающийся в прихожей рюкзак за лямку, попутно надевая его на плечо, поспешил в школу, куда обычно так лениво плелся. Ещё бы, сегодня ведь такой важный день! Уже не терпится надрать зад этой Хайди! Просто… ух!
В таком же расположении духа проснулся и Кайл Брофловски, тоже с довольной улыбкой. Сегодня он, пошагав на кухню, мельком заметив в зеркале свою кудрявую голову, даже остановился, накручивая на палец рыжий локон, даже улыбнулся ещё шире. Поймав себя на мысли, что эти кудри могут и правда кому-то нравиться, кроме мамки, в которой заложено любить своё детище, каким бы уродливым оно не было, Кайл чего-то смутился, закусил губу, после чего опомнился и поспешил завтракать, затем ему нужно будет переодеться из пижамы во что-то другое, для школы и пойти туда. Его желание оказаться там было не меньше, чем у Эрика, пусть он даже и не подозревал об этом.
Так захотела ли судьба или просто невероятное стечение обстоятельств, но эти двое столкнулись у входа в школу, как вовремя. Ребята давно уже не пользуются школьным автобусом, потому что тот пришел в непригодность, а директор Виктория заявила, что у всех все равно уже есть автомобили или же длинные ноги, на худой конец, поэтому как-нибудь обойдутся. Для этого нужно было, конечно, выходить из дома пораньше и идти или по холоду или по каше из грязи весной, но жителям этого городка не привыкать, пожалуй.
— Привет, — неловко улыбаясь, произнес Кайл первый, чем заставил Эрика слегка вытаращить глаза, а после чего ещё более нелепо улыбнуться, невольно показывая свои небольшие клыки, что иногда выпирали во время особо широких и наглых улыбок (самое то для образа коварного Енота, не правда ли?)
— Привет, — ответил он, выдохнув, сказав это тихо и покраснев от этого. Немного потоптавшись, Кайл выдохнул облачко пара, после чего похлопал Картмана по плечу и первый шагнул в сторону двери в школу. Эрик же, похлопав глазами, затем вздохнул, вроде и тяжко, но в то же время снова с улыбкой, после чего поправил съехавшую лямку, поспешив за ним. Нагнав еврейского сынка, Эрик немного не рассчитал, и его как током пробило от того, что несильно, но ударился своим локтем о локоть одноклассника, тут же пробормотав что-то о том, что извиняется, что его самого немало поразило, ведь это было без ехидного оттенка, а просто извинения. Как странно, не правда ли? Картман и сам это понимал, но что он мог с собой поделать? Ровным счетом ничего. Брофловски, конечно, слегка вздернул бровь, но лишь кивнул, мол, ничего страшного и первый зашел в кабинет, где с минуты на минуту начнется первый урок. Поскорее бы они все пролетели, и ребята пошли бы на занятия уже так полюбившегося кружка. Несмотря на то, что там их ждёт женщина, которая спит в одной комнате с его мамкой, Эрик всё же был рад ходить к миссис Томсон. Где-то в душе он даже надеялся, что этот их союз надолго, потому что мама такая счастливая сейчас, как никогда раньше. Пусть почти и не уделяет своему чаду внимание, но тот уже и не в том возрасте, когда это нужно. Наверное. Обе они строго следят за тем, чтобы Картман соблюдал свою диету, с которой тот и так уже практически смирился, тем более после того, как те пошутили на тот счёт, что когда он станет стройнее, за ним начнут бегать девчонки. Не это заинтриговало Эрика. Он тут же задался только одним вопросом, и звучал тот так: «понравлюсь ли я Кайлу, если похудею?» Ему хотелось верить, что да. Интересно, почему именно Кайлу? Он же парень, к тому же еврей до мозга костей. На этот вопрос Эрик никак не мог себе дать нормального ответа, тут нельзя было сделать запрос у логического мышления, то мгновенно откликалось ошибкой, этаким сбоем и всё. Да и сильна ли роль логики в жизни Картмана? Скорее всего, что нет.
В таких запутанных размышлениях юноша просидел и проходил все уроки, параллельно улавливая то, как ерзает время от времени на стуле рыжий еврей, поглядывая на часы и похоже пропуская кое-что из лекций учителей, не записывая за ними. Зеленые глаза его так ярко сияли, отчего на сердце Эрика не могло не разливаться теплыми ручейками приятное ласковое тепло. Правда приходилось то и дело отводить свой взгляд, ибо Брофловски часто поворачивал к нему голову, похоже, надеясь встретиться с ним взглядом, но не выходило. Кайл вздыхал от этого, поджимая губы, но тут же уголки этих самых губ поднимались в непринужденной улыбке, которую весь день со своего лица согнать не может, да и не хочет. Так хорошо и радостно…
— Я еле дождался конца уроков, они сегодня так медленно тянулись, — поделился он со скромной улыбкой с идущим рядом по коридору Картманом, на что тот слегка ухмыльнулся, глядя в пол.
— Просто обычно ты наоборот не хочешь, чтобы они заканчивались, — сказал он тихо, пожав плечами.
— Пожалуй, ты прав, — всё ещё скромно улыбаясь, кивнул Кайл, чем немало поразил Картмана, но тот постарался скрыть своё удивление, для чего поджал губы и опустил голову ещё ниже, — Ты в порядке?
— А? Что? — парень дрогнул, подняв взгляд и уставившись на Брофловски. Это был третий человек, которого заботит почему-то состояние Эрика. Первый — это мать, второй — миссис Томсон, и вот теперь ещё и Брофловски. Это было очень непривычно.
— Д-да, я в норме, — ответил он, сглотнув, когда переспросил у одноклассника, и Кайл повторил свой вопрос. Тот слегка свёл брови, будто бы недоверчиво, но почти сразу лицо его просветлело, и он кивнул, мол, принято. Как раз к этому моменту они добрались до кабинета, где можно оставить свои вещи, как раз рядом с актовым залом, где они репетировали, а потом в дальнейшем будут выступать. До этого ещё довольно далеко, но время летит так быстро…
— Миссис Томсон! — воскликнул посреди репетиции Картман, как раз тогда, когда Хайди произнесла свою очередную реплику.
— Что случилось, Эрик? — слегка недоуменно свела брови сидящая в первых рядах женщина, что наблюдала за тем, как готовятся дети и подсказывала им, если что-то не так.
— Я решил, что самое время определиться с основным составом окончательно, особенно с главными ролями Ромео и Джульетты, — спокойно сказал он таким тоном, что нельзя было отказать, всегда работало. Сидящий рядом с Томсон Кайл даже дыхание затаил, слушая этого молодого оратора, который только начал, но уже был на высоте. Лично для Брофловски, наверное.
— А что, что-то не так? — кажется, Томсон догадалась, чего именно хочет Эрик, потому что мельком взглянула на Кайла, которому тут же стало как-то не по себе, и он нервно сглотнул, поправив очки на переносице, сняв их затем, ибо даже как-то запотели. Щеки загорелись ярким румянцем, но не таким ярким, как его кудри, пожалуй.
— Я смею предположить, что не всех устраивает нынешний состав, — с серьезным лицом произнес Картман.
— Если тебя не устраивает ваш купидон, то ходи и оглядывайся, — крикнул из зала развалившийся на креслах МакКормик. Некоторые засмеялись, а миссис Томсон слегка прыснула в ладонь, но тут же постаралась принять серьезный вид, правда глаза её всё равно задорно улыбались. Это ей очень шло, отметил стоящий на сцене, как на трибуне, Картман, но улыбнуться себе всё же не позволил, сохраняя серьезное выражение лица.
— Устраивает или не устраивает — это уже сугубо моё дело, Кенни, — немного свысока во всех смыслах произнес он, как-никак, сцена была повыше мест для зрителей, — Я предлагаю устроить голосование, особое внимание заострив на кандидатурах на главные роли.
— А не боишься ли ты, что тебя это голосование сместит в запасные? — снова выкрикнул Кен, ради такого случая, кстати капюшон снял, еще до этого, когда выкрикивал первое. Снова смешки.
— Во втором составе роль Ромео исполняет Джимми, — хмыкнул Картман, сложив руки на груди, — У него нет шансов.
— Я бы п-п-п-попросил, — свёл брови одноклассник.
— Сорян, бро, — поспешил ответить Эрик, натянув на лицо нелепую улыбку. Джим в ответ лишь недовольно фыркнул.
— Думаю, идея неплохая и безобидная, — сказала миссис Томсон, после того, как немного поразмышляла, наверное.
— Вот и славно, потому что я уже готов, —кивнул Картман, достав из кармана распечатанные сегодня утром небольшие бланки для заполнения, которые он почти всю ночь выдумывал, — Баттерс, раздай всем, пожааалуйста.
Слегка закатив глаза, но так, чтобы его раздражение никто не заметил, Леопольд подошел к однокласснику, взял из его рук бланки. По старой привычке он выполнял некоторые поручения других, но часто с неохотой или же старался отказаться. С недавних пор стало легче, потому что во многих случаях будто из ниоткуда возникал Кенни и отправлял в пешее эротическое путешествие желающих поездить на шее Стотча, за что тот был очень признателен МакКормику. Сейчас Баттерс раздал листочки сначала тем, кто стоял на сцене или ждал своей очереди за кулисами, затем спустился в зал, раздав членам второго состава и нескольким зрителям, которые пришли просто поглазеть или ждут кого-то из участников, чтобы пойти домой вместе.
— Ну что, все заполнили? — спросил минут через десять Картман, который еще на уроках заполнил свой бланк, и теперь ему оставалось только наблюдать, как одноклассники или положив листик на свои колени или подлокотник кресла или на спину товарища, заполняли его, — Баттерс, собирай.
Тяжкий вздох, и Стотч вновь начал обход всех присутствующих, некоторых медлительных особ пришлось терпеливо дожидаться. Зал был наполнен напряженным, будто бы гробовым, молчанием всё это время. Но вот Баттерс наконец, недовольно бурча что-то себе под нос, вернулся к Картману и подал ему стопку заполненных бланков.
— Спасибо, — мягко улыбнулся Эрик, чем ввел Баттерса в заметный ступор, его и то «пожааалуйста» немало удивило, но заикнуться об этом он не смел. Картман схватил его за руку и увел за кулисы, в комнату, где можно было переодеться и всё такое, можно сказать гримерка.
— Давай подсчитывать голоса, — сказал он оробевшему Баттерсу, протянув ему где-то половину бланков, чистый тетрадный лист и ручку, — Сам знаешь, какие голоса подсчитывать нужно тщательнее всего.
— Ага, — чуть улыбнулся Стотч, высунув кончив языка и немного сведя брови, он начал подсчитывать. На это в сумме ушло так же около десяти минут, это время завершилось раздосадованным «блять» Картмана.
— Что такое? — вздрогнул Баттерс, подняв голову и встревоженно посмотрев на юношу. Он как раз проверил последний бланк и отложил его в сторону.
— Трех голосов не хватает, эти сучки все
голосовали за Хайди, аргх, — скрипнул зубами Картман, гневно косясь на свою половину проверенных бланков, затем, вспомнив, что есть еще бланки, посмотрел с надеждой на Баттерса, — А у тебя как?
— Ровно пятьдесят на пятьдесят, если ты о Кайле, — тихонько сказал Стотч, опустив затем глаза. Кажется, их план провалился.
— Ну. Уж. Нет, — холодно произнес Картман и твердым шагом покинул гримерку, захлопнув за собой дверь, так громко, что Баттерс вжал голову в плечи. Что надумал этот Эрик?
— Можно мне Айка Брофловски, на пару минут? — постучав в кабинет, где должны были как раз проходить индивидуальные дополнительные занятия для более глубокого изучения астрономии, кажется, просунул голову внутрь Картман. Но, каково же его было удивление, когда он увидел, что в практически пустом кабинете, прислонив к кафедре молоденькую преподшу, младший брат Брофловски властно её целовал, задирая её юбку, которая была ей по колено, не длиньше. Они были так увлечены, что даже не услышали вопроса Эрика, поэтому ему пришлось громко кашлянуть, отчего оба вздрогнули и отлепились друг от друга. Посмотрев на источник беспокойства, Айк недовольно свёл брови, но всё же вышел к поманившему его пальцем парню, оставив дико смущенную учительницу пока наедине со своими мыслями.
— Чего тебе, Картман? — застегнув ширинку, спросил он у Эрика холодным, низким голосом. Уже сломался.
— Да так, помощь для твоего брата, — произнес спокойно Эрик, хоть его и пробрало до мурашек от этого недоброжелательного тона, сказав это, он достал из кармана запасной бланк и вручил его Айку.
— А что, сам заполнить не можешь? — вздернул бровь Брофловски.
— Нет, там внизу должна быть роспись, я ж не думал, что мухлевать придется, — недовольным тоном пробурчал тот. Айк хмыкнул и быстро заполнил всё, вернув назад бланк.
— Спасибо, — протянул с ехидной улыбкой Картман, хотел было сорваться для дальнейших поисков жертв для голосования, но Айк резко схватил его за руку, крепко, до боли, сжав её в своей.
— Чел, только не говори никому о том, что видел, — поджав слегка губы, сказал он, заметив вопросительный взгляд Эрика, после чего нахмурился, — А то пиздец тебе.
— Окейси, — кивнул тут же Картман, невольно сглотнув, но сохраняя на лице улыбку. Брофловски кивнул и выпустил его, тут же вернувшись в кабинет, но на этот раз закрывшись изнутри. А Эрик поспешил на второй этаж, где можно будет найти кабинет психолога. Мистер Маки же поможет, ведь он, как и многие преподы, любит заучку Кайла, верно ведь? Прогноз оказался верным, и вскоре в кармане запыхавшегося Эрика был ещё один голос в пользу рыженького. Как раз ещё два запасных лежит в кармане, если их заполнить как надо, то всё, победа за ними, уже будет перевес в один голос, всё так хорошо складывается! Ох, только бы не сглазить…
Парень бегал по кабинетам, в поисках директора Виктории, та точно должна быть где-то тут, тетка хорошая ведь. А в кабинете директора, как ни странно, её не было.
— Ты кого-то ищешь? — услышал он, когда уже просто сел на пол, тяжело дыша.
— Вас, — недовольно пробурчал парень, подав ей уже помятый от того, что он долго держал его в руке, бланк.
— Интересно, — произнесла та задумчиво, затем заострила свое внимание на том, что клеточка напротив имени «Кайл» обведена и на неё указывало как минимум десяток стрелочек. Кажется, она поняла, потому что когда бланк вернулся к Эрику, галочка стояла там, где надо.
— Господи, спасибо! — чуть ли не плача, воскликнул тот, вскочил и крепко обнял директрису, тут же её выпустив и побежав дальше, оставив женщину стоять на месте еще минут пять, отходить от этого чувства удивления. Картман сам на себя не был похож.
***
— Какого хуя, Мистер Гаррисон?! — почти зарычал парень, стукнув кулаком по столешнице.
— О чем ты, Картман? — вздернул бровь тот, — Я что-то неверно сделал?
— Я же просил, за Кайла, — взвыл парень раздосадованно.
— Очень жаль, но ничего уже не исправить, — пожал плечами Гаррисон, по его выражению лица и тону было понятно — не жаль.
— Вы шлюха, мистер, — бросил, как яду выплюнул, Эрик, встал с места и покинул кабинет, снова громко хлопнув дверью. Лицо его пылало, он просто кипел от злости. Что ему делать теперь? Добравшись до гримерки, Эрик зашел туда молча, не взглянув на всё ещё сидевшего здесь Баттерса и плюхнулся на табурет, шмыгнув носом. Бланк, заполненный Гаррисоном, был скомкан и брошен в угол.
— Поросеночек, а почему ты здесь? — заглянула к ним вдруг Лиэн.
— Ма, что ты тут делаешь? — свёл слегка брови Картман.
— Пришла за тобой и Анной, — чуть смутилась женщина, заметив опечаленность сына и Леопольда, она спросила, — Вам нужна какая-нибудь помощь, мальчики?
— Нет, ма, — вздохнул Эрик. У него больше не было запасных бланков, всё пропало.
— Миссис Томсон не заполнила свой бланк, — разрушил тишину Стотч неуверенным и негромким голосом.
— Да? — Картман встрепенулся, будто бы ожив. Баттерс кивнул и протянул парню совершенно чистый листочек. Эрик тут же подал его маме и тихо попросил:
— Ма, за Брофловски, пожааалуйста…
— Хорошо, поросеночек, — улыбнулась ласково Лиэн и сделала всё как надо, без лишних вопросов, за что получила с десяток «спасибо, мамочка», звонкий чмок в щечку, после чего Картман, схватив проверенные им и Баттерсом бланки, при этом, не задумываясь, чмокнул в щеку и Стотча, крепко прижимая листочки к груди, парень побежал назад на сцену, сияя широкой улыбкой. В последний момент он успел согнать её, сделав серьезное лицо, но всё же глаза его будто бы мерцали от радости.
— Ну всё, Кааайл, ты навеки моя Джульетта, — максимально ехидно протянул он, наблюдая за реакцией еврея, который сначала схватился за свои снова ставшие пунцовыми щеки, а затем закрыл лицо ладонями, только Эрик понял, что Брофловски заплакал. Заплакал от счастья.
***
После чаепития в честь такого события, которое продлилось где-то час, может полтора, Эрик скрылся от своих мамочек, чтобы покинуть здание школы вместе с Кайлом, который, кажется, хотел именно этого, потому что всё это время поглядывал на одноклассника.
— Ну, как ощущения? — теперь Эрик не ехидничал, а как-то мягко, пусть и нелепо улыбался, шагая рядышком с Кайлом, по одному выражению лица которого можно было понять, что тот просто в восторге от того, что у них всё получилось.
— Я так рад, — сказал тихо парень, его щеки снова зарделись, он посмотрел на Эрика и тоже улыбнулся, шагая уже медленнее, будто намереваясь остановиться, но нет, он просто подстраивался под темп ходьбы однокассника, который сегодня шел медленнее обычного. Картман улыбался, скрывая то, как ноют ноги от того, что их хозяин сегодня носился как угорелый, футболка намертво прилипла к мокрой спине взмокшего парня, но он не скажет об этом Кайлу, пусть тот никогда не узнает, какой ценой досталась эта сладкая победа. Их общая победа.
— А вот мой дом, — сказал тихо Кайл, когда они, в полном молчании, дошли до него.
— Я знаю, — ещё тише ответил Картман, который сейчас не смотря на боль в ногах дико хотел ещё походить с Кайлом рядом, но понимал, что-либо ему откажут, либо он сдохнет посреди дороги от изнеможения. Закусив губу, Брофловски, ещё улыбаясь, положил свои теплые ладони, которым даже варежки зачастую не требовались, на широкие плечи одноклассника. Картман поджал губы, не понимая, что этот жест значит, поэтому просто осторожно посмотрел в зеленые глаза.
— Я понимаю, ты как-нибудь, да схитрил, — сказал Кайл тихонечко, без осуждения, чуть улыбаясь, после чего склонился над парнем и, коротко чмокнув его в губы, добавил, — Но всё равно спасибо.
Брофловски уже давно скрылся за дверью в свой дом, а Картман всё ещё стоял столбом на том самом месте, алый, как помидор. Губы горели от мимолетного, непонятного прикосновения, сердце бешенно колотилось в груди, а голова кружилась, заставляя и так уставшие ноги немного подкашиваться. В память теперь навсегда врезалось воспоминание о сладких еврейских губах, сладких буквально, потому что на чаепитии их угощали тортом с клубничным кремом. Тортом, который Эрику было нельзя, из-за диеты. Как же иронично это связано с тем фактом, что и губ Кайла Картман никогда больше не коснется. Нельзя ведь. Верно?
