Постмортем

– Господи! – Дейв влетает в кухню и тормозит, как мультяшный персонаж. – Я думал, тут секс и насилие, а вы тут чай пьете. Ты изящно смотришь на него исподлобья. – Проблемы? Карлуша как раз хотел рассказать мне о… Дейв выставляет перед собой ладони и перебивает тебя: – Я сам все расскажу. Ты подпираешь подбородок рукой и смотришь на него. – Ну давай, педофил. Карлуша заливается краской. Дейв разводит руками и театрально выдает: – Ты не понимаешь, что это было за чувство. – Как хуй встает? Очень даже понимаю. – Нет, дело вообще не в том! Он… он из того времени, когда я только влюбился в тебя, черт бы тебя побрал, и хотя это ощущалось как предательство, я начал вспоминать, каким я был, и ну ты знаешь, наши веселые деньки на метеоре и все прочее… и мои чувства остались такими же… и я думал, что ты мертв и… – Пожалуйста, хватит обсуждать эту тему… – тихо шепчет маленький Каркат, но эта скромная просьба, как это обычно и бывает, не в состоянии прервать дейвовский монолог. – …он был, как всё, что я всё это время искал… Ты хлопаешь бедняжку по плечу и шепчешь ему: – Ты не представляешь, сколько раз бы такое произошло в твоей жизни, если бы не этот случай. Не похоже, что он тебя понимает, но ты щуришься, как злой довольный кот. – …и секс это был просто порыв, я подумал, что это не будет плохо, в смысле я же знаю, как доставить тебе удовольствие, да? Карлуша бьется головой об стол. Ты берешь ситуацию в свои руки: – Ладно, Дейв, мы поняли. – Ты поворачиваешься к мелкому. – Скажи мне, этот дядя тебя обижал? Он выпрямляется и отвечает: – Он странный и пугающий, но ты тоже странный и пугаешь меня гораздо, блин, больше! Ты усмехаешься и переводишь взгляд на Дейва. – Бля, его правда, но суд ни за что не разрешит ему остаться у тебя, – говоришь ты. – Какой еще нахрен суд? – Дейв садится на воздух, свешивая до пола свой плащ, и скрещивает руки на груди. Ты снова хлопаешь маленького Карката по плечу. – У него мои гены – он мой ребенок. И нихуяшеньки он не будет жить с тобой. – Блин, я думал, что ты поехавший, когда ты сказал, что хочешь убить его, – на этом моменте глаза мелкого расширились, – но теперь я даже не знаю, что сказать. – Скажи, что любишь меня, – предлагаешь ты. – О чем вы, блять, вообще говорите, больные вы уебаны?