Семь небес Рая

Кофе — напиток, известный людям издревле. Жидкая бодрость, обещавшая даже самое паршивое утро пусть и чуточку, но преобразить. Историю возникновения кофе до сих пор покрывал саван таинственности. Но самая распространенная версия его возникновения опиралась на коз. Да-да, вы не ослышались. Кроме того, в любой таинственной истории, балансирующей на тонкой грани между мифом и бредом, должен присутствовать вполне конкретный персонаж, потому что абстракция никогда и никому доверия не внушала. Кофейная легенда не стала исключением из правил. Некий пастух Калдим (или Калди, или Кальдий — версий имени персонажа столько же, сколько вариаций самой легенды) заметил, что его козы, употребив в пищу то ли ягоды с куста (по одной версии), то ли его листья (по другой), впадают в возбужденное состояние. Пастух, пораженный таким эффектом, поделился своим наблюдением с монахами. Те окрестили кофе «Чертовым напитком», но позже прониклись им, поняв, что с его помощью могут молиться чаще и усерднее. Так животное, являвшееся символом Сатаны, привнесло в мир напиток, ассоциировавшийся с Сатаной, и позволило верующим активно благодарить Бога за подарок, видимо, Сатаны. Третья Мировая Война существование кофе поставила под сомнение, как поставила под сомнение существование вообще всего живого на планете. Плантации кофе горели огнем атомных бомб, превращались в пепел под влиянием биологического оружия, разрастались в ядовитые сорняки благодаря радиации. Но когда жалкие остатки населения планеты начали вставать на ноги после пережитой катастрофы, кофе неожиданно оказался в списке продуктов, подлежавших первостепенному восстановлению. Да, поствоенный напиток отличался от того, который люди употребляли до Третьей Мировой и даже не подозревали, насколько ценным он окажется много позже. Но кофе все же оставался кофе. Один везучий предприниматель в пустыне, появившейся на месте кофейной плантации, нашел каким-то чудом сохранившийся один-единственный кофейный боб, который принято называть зерном. А дальше в дело пошли клонирование и синтезирование, перечни химикатов весом в несколько гигабайт и эксперименты на животных. В основном — на козах. Иронично. Клонированные козы ели клонированный кофе и дохли после его употребления только первые пятнадцать лет. А на шестнадцатый — ушлый предприниматель, уже потерявший значительную часть своего состояния, а с ним и разума, добился-таки своего. Вернул все до единой потерянные купюры и приумножил их, став кофейным монополистом. Радовался своему статусу он, правда, недолго. Слабый разум окончательно дал течь. Накормив животных одним из своих новых синтетических кофейных концентратов, еще только ожидавших подтверждения своей удобоваримости, старик зашел в комнату к перевозбужденным животным и был затоптан ими насмерть. Козы умерли немногим позже. От инфарктов. Концентрат оказался слишком концентрированным и в продажу так и не ушел. Но тот кофе, что предприниматель разработал до своей кончины, продавался в магазинах Тосама и остальных сорока трех городах мира и по сей день. Ян уже минут пятнадцать страдальчески наблюдал за тем, как старая кофемашина, кряхтя, как девяностолетний старик, пытается заполнить его чашку темно-коричневым напитком. Хотя складывалось впечатление, будто бы машина в нее кашляет. Обычно Ян варил себе кофе в турке, но месяцы запоев изменили некоторые привычки парня. Например, теперь он обращался к помощи кофемашины, а его излюбленным кофейным топпингом стал коньяк. Работать по прямому назначению у кофемашины выходило с переменным успехом, потому сейчас единственным, что ассоциировалось у парня с Сатаной, оказался не напиток, не несчастные козы, когда-то его открывшие, а только чертов механизм, не желавший выполнять единственную функцию, для которой его создали. Следовало присесть Нику на уши и заставить его починить чертову железяку. Либо присесть на уши Зуо и заставить его купить в логово Тени новую кофемашину. Даже зная, что ее можно заказать через Виртуалию, шатен не упустил возможности пофантазировать на тему шаркисовского шоппинга. Вот Босс заходит в один из магазинов техники, которых в Тосаме из-за высокой конкуренции с сетевыми маркетами осталось не так уж и много. Идет между стеллажами, забитыми техникой последнего поколения. С сосредоточенным видом вчитывается в характеристики. А затем к нему подходит продавец, спрашивает привычное: «Хотите выбрать что-то конкретное?» — из-за чего социопат психует и устраивает в магазине локальный Ад. А потом возвращается в особняк Дайси и устраивает локальный Ад для Яна. Кофемашину шатен скорее всего не получил бы, но игра на нервах Шаркиса стоила свеч! Картина забавная, но Яна она, вопреки ожиданиям, не развеселила. Сейчас ему казалось, что уже ничто и никогда не поднимет ему настроение. Что он будет плавать в озере печали до самой своей смерти, а может, и после нее. И когда он успел так красиво похерить свою жизнь? «Ян», — неожиданно раздалось в ухе, заставив парня подскочить на месте. А шатен так надеялся, что лимит бесед с Полем на сегодняшний день закончился. Не тут-то было. — Что еще? — выдохнул он, стараясь в интонацию вместить все то раздражение, которое испытывал на данный момент. «Не знаешь, когда вернется босс?» — Понятия не имею, — поморщился Ян. — Он передо мной не отчитывается, — Шаркис не отчитывался вообще ни перед кем, бесконтрольная скотина. — А что? Что-то случилось? «Нет, за исключением того, что в наш штаб проник посторонний ребенок», — послышалось нудное. — Я же сказал, что все в порядке. «Я обязан доложить», — в голосе Поля появилась настойчивость. — Сам скажу Зуо, как он приедет. «Я обязан доложить», — с напором повторил снайпер и отключился. — Вот сученыш! — скрипнул зубами Ян, на самом деле сейчас злясь далеко не на Поля. Он сам просрал авторитет, предавшись алкогольному угару. Возвращать уважение Тени шатену только еще предстояло. Сейчас же его воспринимали, как субъекта привычного, но бесполезного. Это бесило. Но не было несправедливым. Только Ян оперся локтями на кухонную столешницу и продолжил было гипнотизировать кофемашину, которая Почти справилась со своей задачей, как его одиночество вновь поставили под сомнение. — Какой потрясающий запах! — неожиданный возглас за спиной пробудил инстинкты Яна раньше, чем мозг. Парень, еще не сообразив, что именно делает, резко развернулся, направив удар ноги аккурат в голову человека, который посмел подобраться к нему со спины. И удар достиг бы цели, если бы его не парировала, поймав ногу парня за щиколотку, вторая персона, так же оказавшаяся на общей кухне теневого логова. Лео, не смутившись тому факту, что ему только что чуть не сломали челюсть, подошел впритык к кофемашине и втянул носом аромат свежего кофе. Аш, поймавшая ногу Яна, расцепила пальцы, лишь убедившись, что шатен узнал их и не собирается произвести повторный удар. — Вы когда вернулись? — не скрыл Ян удивления. Лео и Аш еще месяц назад уехали в Спэрктас по заданию Шаркиса, которое он, естественно, никому не раскрывал. Даже Яну, ощущавшему по этому поводу невероятную обиду. Спэрктас — самый северный город планеты, оставался одним из наиболее невзрачных и маленьких. В сравнении с Тосамом он составлял лишь десятую его часть по площади и двенадцатую — по населению. И если Тосам считали городом дождей, то Спэрктас предпочитали величать не иначе как городом Не Эфемерной Зимы, так как дома и улицы его сковывала вечная изморозь, а снег таял лишь в единственную неделю «лета», выпадавшую обычно на середину ноября. В этом городе не было ничего особенного. Ни великих умов, ни новых разработок, ни полезных ископаемых. Так что там понадобилось Шаркису? — И тебе доброе утро! — улыбнулся Лео, продолжая обнюхивать кофе. — Если хочешь, забирай, — кинул Ян, наблюдая странную картину. — Нет, спасибо, — покачал парень головой. — Обожаю его запах, но терпеть не могу сам напиток, — заявил он, нервно поглаживая прямоугольные лацканы белого пиджака. Кофемашина кашлянула в очередной раз, и в чашку упала последняя пара капель обжигающего напитка. — Шаркис здесь? — вступила в разговор Аш, не любившая тратить время на любезности. И опять Шаркис. Всем нужен только он. — Нет, — покачал Ян головой. — Тогда где он? «В Аду натачивает вилы». Ян мог отследить передвижение Зуо в любое время в любом месте, но не собирался рассказывать об этом абы кому. Особенно бывшим врагам, которым Шаркис не только любезно разрешил примкнуть к Тени, но и доверил задание, суть которого не раскрыл даже своему лучшему другу. Кроме того, Яна не устраивала роль секретаря Шаркиса. В Тени не все понимали, что шатен — не очередная завербованная Зуо пешка. Он был с ним еще тогда, когда о группировке Шаркис мог только мечтать, когда он еще ничего из себя не представлял и не имел веса в определенных кругах, и шатен надеялся, что это для Зуо еще что-то значит. — Понятия не имею, — пожал Ян плечами, извлекая чашку из кофемашины и делая один небольшой глоток. Приятная горечь порадовала вкусовые рецепторы. Но… Без коньяка однозначно не то. — Как увидишь, сообщи ему, что мы вернулись и у нас есть новости, — бросила Аш. — А пока нам стоит отдохнуть. Дорога выдалась тяжелой, — заявила она, разворачиваясь и направляясь к выходу из кухни. И Ян только теперь заметил, что девушка хромает, а ее левая рука перебинтована от запястья до самого плеча. Ему очень хотелось сообщить противной парочке, что он, между прочим, правая рука Зуо, а вовсе не его прислуга. Но предпочел промолчать, понимая, что «правая рука» звучит слишком громко для человека, который понятия не имеет о задании Лео и Аш. Понятия не имеет о большей части заданий, получаемых от Шаркиса членами группировки. Оно и немудрено. Ян в последнее время и сам не особо интересовался ситуацией. — Дорогая, подожди меня! — Лео, в последний раз втянув в себя аромат кофе, источаемый чашкой Яна, поспешил за грудастой наемницей, параллельно признаваясь ей в любви. А раньше постоянно делал предложение руки и сердца. Теперь, впрочем, необходимость в этом отпала. Об этом красноречиво намекнули Яну одинаковые кольца, красовавшиеся на безымянных пальцах парочки. «Добился-таки своего», — подумал Ян с легкой тоской. Без алкоголя в крови его разум становился слишком острым и колким. Мозг нещадно фильтровал любую получаемую извне информацию и использовал ее исключительно против Яна. Взять тех же Лео и Аш. Кибер-гений и убийца. Когда и где вы успели найти точки соприкосновения? Почему решили идти по жизни рука об руку? Что может быть общего между худощавым парнишкой, способным ради веселья устроить кибератаку на полицейский участок, и девушкой, готовой за n-ую сумму денег выпустить в задницу твоего бывшего целую обойму? На самом деле Яну было глубоко плевать, как сошлись Аш и Лео. Куда больше его волновало, почему спустя столько времени и пережив вместе и огонь, и воду, и медные трубы, они так и не нашли общего языка с Глоу. Какого черта у всех вокруг все ладилось, пока Ян оставался по горло в эмоциональном говне. Даже Шаркис… Даже гребаный психопат Зуо нашел себе человека, прекрасно уживающегося с его заебонами. Ян в этом плане был куда проще. Может, потому у него ничего и не выходило? Слишком простой? Слишком скучный? Слишком добренький для того, чтобы его любили? Говорят же, что любят не из-за чего-то, а вопреки. А если этого «вопреки» нет, значит и любви ты не достоин? Так, получается? А кофе без коньяка все же совсем не то, что нужно. Парень прошел к дальнему кухонному ящику и уставился на дверцу, отделявшую его от бутылки горячительного, хранившегося в двойной стенке. Алкогольных заначек у шатена по всему дому насчитывалось не меньше десятка на случай, если кто-то из Тени захотел бы насильно вывести Яна из запоя. С одной стороны он понимал, что впервые за долгое время трезв как стекло и без посторонней помощи вернуться к такому состоянию у него бы вышло едва ли. С другой… Он не хотел возвращаться. Не видел в этом смысла. Что там говорили Ник с Фейерверком? Выпьет целую бутылку и сдохнет в собственном говне? А так ли плоха подобная перспектива? Это решило бы если не все проблемы, то многие. Или же… Ян, было протянувший руку к металлической ручке ящика, застыл, не решаясь ее коснуться. Можно сколько угодно с упоением жалеть себя, но жизнь-то продолжается. И как бы Яну ни хотелось концентрировать свое внимание на разбитом сердце, на его плечах лежала ответственность и иного рода. Если бы не запой, шатен сейчас не злился бы ни на Зуо, ни на Аш, ни на Лео, ни на себя. Шаркис все бы ему рассказал, будь он уверен в том, что Ян использует информацию правильно. Но разве можно рассчитывать на человека, который даже в туалет ходит с бутылкой виски? «Я сам все херю. Опять», — подумал парень, опуская руку. Следовало воспользоваться подвернувшейся удачей и, наконец, взять себя в руки. Запой не закончится, пока парень сам этого не захочет. Значит, пора начинать хотеть. — Вот ты где! — голос Фейерверка заставил Яна вынырнуть из пучины самобичевания и окунуться в пучину неконтролируемого раздражения. В последние дни этот парень бесил больше обычного. — Если ты тоже ищешь Шаркиса, спешу сообщить, что я без понятия, где он, — кинул Ян, вновь принимаясь за кофе. — На черта он мне сдался? — удивился Джек. — Я искал тебя! — эта новость шатена не порадовала. — Элла, как понимаю, не в курсе того, что после готовки экзотической стряпни необходимо за собой убирать? — усмехнулся подрывник, окидывая кухню взглядом. Помещение действительно выглядело так, будто еще час назад являлось фронтом продуктовой войны. Половину предметов на ней, включая многострадальную кофемашину, покрывал тонкий слой муки, а сушеные кузнечики застилали собой пол, будто ковер, издавая противный хруст в момент, когда на них наступали. — Не в курсе. Можешь сходить и сообщить ей об этом лично, — кинул Ян, отхлебывая кофе и вновь оставаясь неудовлетворенным его вкусом. — Чтобы ее песик опять покусился на мои яйца? Спасибо, благодарю, обойдусь! — рассмеялся Фейерверк. — Может, попросить Ника вывести Ди на тропу уборки? — предложил он, осторожно обходя кузнечиков на полу, будто мины. — Она сперва уберется на кухне, а потом пойдет стирать и развешивать на сушилке твои кишки. Нет уж, пусть лучше все остается как есть, — проворчал Ян, желая уйти подальше от Фейя, но чтобы при этом его поведение не интерпретировали, как бегство. — Ладно, у меня много работы… — кинул он, не уточняя, какой именно. Вообще-то Ян не врал. Перед ним стояла куча задач, которые следовало решить в ближайшее время. Например, подумать, что делать с виртуальным фантомом, обнуляющим хакеров Тени. Не факт, что шатен взялся бы за решение этого вопроса прямо сейчас… Но наличие дел оставалось неопровержимым. — Погоди-погоди, не так быстро! — всполошился Фейерверк. — У меня к тебе просьба! — заявил он, подскакивая к шатену и хватая его за локоть. — Что еще за просьба? — подозрительно прищурился Ян, лишь каким-то чудом не расплескав кофе. Фейерверк в ответ вытащил из кармана предмет, походивший на металлическую круглую брошь размером с ладонь, по краям которой торчали шипы. — Я тут делаю штуковину на ДаркАтом, — сообщил он, не удосужившись уточнить, о чем ведет речь. — Сварганил прототип, но нуждаюсь в сторонней помощи, — проговорил он, мило улыбаясь. — Тогда обратись к Нику. Я шарю только в компьютерном железе. А это технологии уровня робототехники, — заметил Ян, не испытывая особого желания помогать Фейерверку хоть в чем-то. Каждое движение парня воспринималось шатеном как непрямая угроза. Угроза его жопе. — А тут шарить и не надо! Мне нужен не техник, а «жертва», — расплылся в хитрой улыбке подрывник. — Тем более, не… — договорить, впрочем, Ян не успел, так как Фейерверк, размахнувшись, неожиданно ударил его в грудь. Шатен устоял на ногах лишь потому, что удар оказался несильным. Вот только вслед за ним последовали другие необычные ощущение. Будто бы шатену в солнечное сплетение впились чьи-то когти. Ян невольно опустил взгляд на свою грудь и не удивился, обнаружив на ней ту самую металлическую брошь. Шипы, изначально красовавшиеся по ее краям, теперь, прорезав футболку, вонзились в парня. Протрезвев, Ян должен был стать быстрее и сноровистей. Так почему же сейчас замешкался? Лео он чуть голову не снес, но когда замахнулся Фейерверк, почему он не блокировал его удар? Неужели на подсознательном уровне Ян настолько ему доверяет? Да нет, чушь какая-то. «Толку-то сейчас об этом думать? Тупая хреновина уже в твоей груди», — сокрушенно подумал парень, ставя все еще не расплескавшуюся чашку с кофе на столешницу и собираясь устроить подрывнику трепку. Вот только в ответ на его действие на абсолютно гладкой поверхности серебристой броши внезапно появилась цифра девять, послышался тихий писк, а за ним последовал разряд тока. Не сильный. Но неприятный. — Что за хрень? — болезненно поморщившись, уставился Ян на Фейя. Девятка поменялась на восьмерку, подчеркнув изменение новым писком и несильным разрядом. — Стой, не шевелись! — скомандовал подрывник, осматривая свое же устройство. — Ага-ага, хорошо… На сердцебиение не реагирует. На дыхание тоже. И на моргание реакция нулевая. Замечательно. Регулировка чувствительности не нужна. Ну-ка скажи что-нибудь! — потребовал он. — Пошел нахуй. — Отлично, говорить тоже можешь без последствий, — удовлетворился Фей. — А теперь шевельнись. — Я тебе сейчас так шевельнусь, мало не покажется, — пообещал Ян, хватая парня за ворот рубашки и игнорируя писк и легкие разряды тока, проходящие по телу один за другим. Джек попытался вырваться из хватки, но у него ничего не вышло. Шатен же сжал кулак посильнее, размахнулся и… Почувствовав удар по колену, понял что теряет равновесие. Жуткий хруст кузнечиков ознаменовал падение подрывника на пол и Яна на подрывника. Только вовремя выставленные вперед руки позволили шатену не придавить парня к полу, а лишь нависнуть над ним. Положение, уже знакомое до боли. Но ничего, на этот раз Ян останавливаться не собирался. В таком положении начистить Фейю рожу будет даже удобнее. — СТОП! ЕДИНИЦА! ЕДИНИЦА, ЧЕРТ ПОБЕРИ! НЕ ШЕВЕЛИСЬ! — завопил Джек на всю кухню настолько внезапно, что Ян невольно застыл. — И что с того? — не понял он, на всякий случай послушавшись. Что этот идиот придумал на этот раз? — А то, что еще одно движение и ты подорвешься, — вздохнул Фейерверк с таким видом, будто объясняет очевидное. — Прошу прощения? — выдохнул Ян, сжав зубы. — Эта штуковина предназначена для обездвиживания человека с последующим вытягиванием из него информации посредством угрозы жизни, — пояснил Джек, не торопясь выбираться из-под Яна. — Надеваешь ее на жертву и ждешь, пока не психанет. Как думаешь, долго ли человек сможет простоять без движения, находясь в постоянном стрессе от того, что его жизнь на волоске? Волей-неволей язык развяжется! Классное психологическое давление, правда же? — Без понятия, — процедил Ян сквозь зубы. — Нахуя ты повесил это на меня?! — Так хотел проверить, все ли работает верно. Потому и поставил возможность сделать десять движений, чтоб наверняка! Я же не думал, что ты на меня набросишься! — начал оправдываться Джек. — Можно было не начинять эту хреновину взрывчаткой! — рыкнул Ян, чувствуя, что руки начинают неметь. Положение у него было слишком неудобное, с какой стороны ни посмотри. — Так без взрывчатки не интересно, — поморщился Фей. — А подорвать меня посреди кухни и смешать мои останки с ебаными сухими кузнечиками, значит, блядь, интересно?! — начал едва дрожать от злости Ян. — Не паникуй, — лишь отмахнулся Джек. — Сейчас я осторожно ее деактивирую, и все будет отлично! — заверил он шатена. — Или… — протянул он с прищуром. — Или что?! — напрягся Ян. На губах Фейя появилась нехорошая ухмылка. — Ты ведь теперь не можешь пошевелиться, — протянул он как бы между прочим. — И кто, сука, в этом виноват?! — Значит, я могу делать с тобой, что захочу? — задал Джек риторический вопрос, игнорируя беснования Яна. — Ты не посмеешь. — У-у-у… ты очень плохо меня знаешь. — Сделаешь что-нибудь, что меня взбесит, и моим последним движением будет падение на тебя. И мы подорвемся вместе, — пригрозил Ян. Он сейчас находился не в том эмоциональном состоянии, чтобы страшиться неожиданной смерти. Даже такой идиотской. — Хочешь умереть со мной в один день? Романтично! — рассмеялся Джек, почему-то не выглядя особенно испуганным. — Правда, с собой ты заберешь не только меня. Я еще не рассчитал, какого количества взрывчатки будет достаточно для одного человека, но с гарантом того, что взрыв больше никого не зацепит. — Сколько? — Что сколько? — Сколько, блядь, взрывчатки в этой штуковине? — Хм… — Джек с задумчивым видом постучал пальцем по подбородку. — Хватит, чтобы снести пару кварталов. Плюс минус несколько домов. Ян онемел. Помереть в расцвете сил — полбеды. Забрать же с собой добрую половину Тени, которую Зуо так тщательно создавал… «Блядство!» — Сними с меня эту штуковину! — Да не истери ты… — Снимай немедленно и тогда, быть может, я Ничего тебе за этот ебаный цирк не сделаю. — Заманчиво, — оценил по достоинству предложение шатена подрывник. Добавив себе под нос тихое «зануда», Джек коснулся броши, но вопреки ожиданиям Яна, решил на ней не останавливаться. Парень не успел даже понадеяться, что на этом утренняя свистопляска закончится, когда рука Джека с броши переползла на его живот. — Я прибью тебя, — пообещал Ян с усилием. Продолжать нависать над Фейерверком без единого движения становилось все сложнее. На лбу выступили капельки пота. Дыхание потяжелело. От напряжения мышц руки шатена едва заметно задрожали. — Да ты в любом случае уже запланировал прикопать меня у ближайшего дерева, — заметил Джек, приподнимаясь и слегка прикусывая нижнюю губу Яна. — Так что мне терять особо нечего, — протянул он, запуская руки под футболку парня и едва касаясь кончиками пальцев его пресса. — Прекрати сейчас же! — Или что? «Или у меня встанет, и два квартала будут стерты с лица земли благодаря моему члену!» Нет, Яну не нравился Джек. Ян его не переваривал. Но скажите это изголодавшемуся по человеческому теплу организму. Когда смотришь порнуху, актеров ведь тоже не любишь до боли в яйцах. Но вставать-то встает! Касаниями живота, увы, не ограничилось. Фей и раньше казался Яну придурошным, но сейчас он убедился в этом окончательно, чувствуя, как парень нагло лезет ему в штаны. — Убери ебаные ручонки! — Ого, а у тебя большой. — Серьезно, это нихуя не смешно! — Погоди, я просто проверяю, — заверил Яна Джек, выуживая руку из его штанов. — Что проверяешь? Наличие у меня члена?! Достаточно было спросить, и я бы честно ответил, что да, есть! — Нет, проверяю, встанет ли у меня. Я ж по мужикам никогда не фанател. Это для меня так ново! Так сказать, неизведанные земли! — Ну и? Напроверялся? — выдохнул Ян, сотрясаясь то ли от напряжения, то ли от злости. — У меня встал. — Ч…чего? — поперхнулся шатен воздухом. — Встал, говорю. — Поздравляю, сука. — Прикольно. — Нихера это, блядь, не прикольно! Мы можем подорваться в любую секунду! Ты ебанутый! — Не стану спорить, — кивнул Джек, и до слуха Яна донесся звук расстегивающейся ширинки. Ширинки Джека. — Ты что делаешь? — Говорю же, у меня встал. Нужна разрядка. — Прямо сейчас?! — А чего зря время терять? — Ты серьезно намерен сейчас вздрочнуть, пока над тобой нависает взрывчатка?! — не поверил ушам Ян. — Взрывы — мой фетиш. Неужели ты до сих пор не догадался? — невинно поинтересовался Фейерверк. — Разве подобные риски не возбуждают? — НЕТ! СНИМИ С МЕНЯ ЭТУ ХЕРОБОРУ И ДРОЧИ СКОЛЬКО ТВОЕЙ ДУШЕ УГОДНО! — Вряд ли ты захочешь остаться на время процесса… — Мне-то это нахера?! — Вот поэтому я сниму «херобору» уже После того, как закончу, — ухмыльнулся Джек, для удобства приспуская штаны и беря свой стояк в руку. — В любой момент может кто-нибудь зайти! — попробовал Ян достучаться до Фейя. — Да мне похер. — И меня уже руки не держат! — Ты выносливее, чем тебе кажется. И не беспокойся, много времени это не займет, ведь из-за тебя мне приходится придерживаться стратегии воздержания, — сообщил Фей с упреком, начиная дышать тяжелее. — Сука! — в сердцах воскликнул Ян, закрыв глаза. Не стоило ему видеть такого выражения лица Джека. Всему есть пределы, даже его терпению! Вот только закрытые глаза не спасали. Демонстрировать свое удовольствие парень не стеснялся, уже через минуту начиная сладострастно стонать. Лежа в сухих кузнечиках. Со взрывчаткой над собой. «Больная, блядь, ублюдина!» — подумал Ян, стараясь не вслушиваться в стоны и не давать волю фантазии. — Ах, да, да! Не останавливайся… — послышалось тихое со стороны Джека. — Сильнее, прошу! — Я. Ничего. Не делаю, — рыкнул Ян, держа себя в руках из последних сил. — Но я-то представляю, что делаешь! — без стеснения заявил Джек, судя по всему набирая темп. «Не думай об этом, не думай об этом. ОТВЛЕКИСЬ! Этот урод тебя бесит! Возбудиться из-за этого изврата равносильно плевку себе в лицо!» — пытался Ян вести диалог со своим телом. Но оно оставалось глухо к его утверждениям. Напряжение, где не надо, начинало медленно возрастать. Писк. Разряд тока. Ян зажмурился и ощутил, как покалывающая боль в груди, что все это время присутствовала благодаря шипам устройства, утихает. Парень открыл глаза и обнаружил, что брошь отцепилась от него и теперь лежала на груди извивающегося на полу подрывника. Фейерверк настолько увлекся процессом, что, кажется, не замечал ничего вокруг. На броши светился ноль. Ян резко сел на колени, с облегчением выпрямив спину и расслабив руки. Между его ног Фей все еще продолжал активно наяривать, не стесняясь целого мира. — Не взорвалась? — пробормотал Ян, беря брошь в руки и отрешенно смотря на предмет. — Эта штуковина… Не взорвалась? — замешательство начал сменять гнев. Лютый гнев. Не тот, который испытывает человек, столкнувшись с предательством. Не тот, что чувствует жертва к своему мучителю. Не тот, что горит в сердце родителя, не сумевшего защитить ребенка. Все это ни за что бы и никогда не описало тот гнев, что разгорался в данный момент в Яне. Терпение лопнуло. — Ну все, крысеныш, — прошипел парень, хватая Джека за футболку и притягивая к себе. — Ты доигрался. **** Стягиваешь с головы вирту-очки и оглядываешься по сторонам. Насекомого в комнате нет, но до слуха твоего доносится звук бегущей воды. Устал ждать и решил принять душ? Очень, блядь, вовремя. Смотришь на часы. Тебя не было сорок минут, а кажется, будто не прошло и десяти. Странное ощущение. Как если бы необходимая тебе информация возникла у тебя в голове сама собой без посторонней помощи. Но такого ведь быть не может. Значит, что-то произошло. Что-то, воспоминания о чем почему-то тебе недоступны. И это раздражает. Будто тобой манипулируют. Управляют подобно марионетке. В таком случае, кто же дергает за ниточки? Отец? Нет. Если бы всему виной был Шин Шаркис, сейчас бы ты испытывал гнев, а не смятение. Можно стереть память, но не эмоции, которые все еще циркулируют по твоему сознанию. Что ж. Еще одна загадка, которую будет необходимо раскрыть. В последнее время их концентрация зашкаливает, и тебя это не устраивает. Контроль, который ты так ценишь, отсутствует напрочь. И ты уже не чувствуешь себя главной фигурой на игровой доске. Очередная пешка, идущая по воле таинственного гроссмейстера. Откидываешься на спинку стула и устремляешь взгляд в потолок с дурацкой надписью. Нельзя поддаваться эмоциям. Даже если сейчас ты действуешь по воле кого-то извне, это не значит, что ты не повернешь ситуацию в свою пользу. Иногда полезнее подыгрывать, а не сопротивляться. Этому тебя жизнь уже научила. Осталось подтвердить теорию практикой. Разминаешь затекшую шею и понимаешь, что что-то не так. Касаешься пальцами кожи и ощущаешь влагу. И ворот рубашки почему-то расстегнут. Какого хрена? Поднимаешься со стула, выходишь в коридор и взираешь на отражение в зеркале. И внутри тебя все начинает переворачиваться от обжигающей злости. — НАСЕКОМОЕ, ТУПОРЫЛАЯ ТЫ БЛЯДИНА! **** Афобофобия, Библиофобия, Вербофобия. Ничего так не портит настроение, как социальные сети. Они были созданы для социума, но по факту, его убивают. В попытке сделать людей ближе друг к другу, они умудряются добиваться ровно противоположного. Очередная Криста выкладывает очередной пост, в котором в очередной раз рассказывает о достижении очередных успехов в очередном деле. Очередная мотивация, которая потерпит очередной провал. И не важно, что Криста неделями не спит, сидит на жестких антидепрессантах и ее успехи эфемерны. Не важно, что у Кристы в нижнем ящике прикроватной тумбы лежит перочинный нож, предназначенный оборвать ее жизнь в особенно хреновый денек. Не важно, что происходит на самом деле. В виртуалии Криста успешна, весела, добра и абсолютно счастлива. Вот только абсолютного счастья не существует. И потому Криста страдает от какой-нибудь Гленофобии, Диспсихофобии, Зевсофобии. И делает вид, что она счастлива. Абсолютно счастлива. Смотрите на Кристу. Восхищайтесь Кристой. Будьте, как Криста. Такими же несчастными лгунами, хранящими перочинный нож в нижнем ящике тумбочки. Такой жизни вы себе желаете? Но разве поймет это не слишком удачливая учительница кибернетики начальных классов, прочитав пост Кристы? Разве усомнится в успехах девушки работяга, горбатящийся на заводе по восемнадцать часов в сутки. Разве не поверит чужому счастью предприниматель, только что получивший новость о своем банкротстве? Они будут уверены, что Криста добилась всего, о чем они могли только мечтать. И добилась, посмотрите-ка, еще и в столь юном возрасте. Восхищение перемежается с завистью, зависть с неудовлетворенностью собой, неудовлетворенность с депрессией. И учительница кибернетики сама не замечает, как начинает страдать атихифобией. Работяга с завода — идеофобией. Горе-предприниматель — какоррафиофобией. И ведь они даже не подозревают, насколько похожими становятся на Кристу в момент, когда их жизнь окончательно увязает в болоте. Только в отличие от нее, они не пытаются казаться счастливыми. Потому что Криста из тех людей, кому нравится, когда завидуют их фантазиям. А учительница, предприниматель и работяга — из тех, кто упивается своей завистью. Вот такой чарующий симбиоз привнесли в жизнь людей социальные сети. Виновата ли в этом Криста? Отчасти. Виноваты ли в этом учительница, работяга и предприниматель? Отчасти. Виновата ли в этом виртуалия? Отчасти. Все виноваты. И не виноват никто. Поглощённые виртуальным миром, пользователи верят в любой сливаемый туда шлак, хотя сами врут напропалую. Каждый считает, что врет только он. И уверены, что абсолютное счастье не только существует, но и доступно всем, кроме них. Этакая жажда страдания. Когда ты веришь в успехи окружающих людей не чтобы порадоваться за них, а чтобы сделать больно себе. Чтобы в очередной раз себя упрекнуть. Разочароваться. Смешать себя с грязью. Убедиться в том, что ты настолько никчемен, насколько это вообще возможно. Потому что нет ничего проще, чем быть никчемным куском говна. Группы. Форумы. Сайты по интересам. И тот, кто ночами рыдает в подушку, в виртуалии сыпет утверждениями, что эмоции — бесполезный балласт, который он давно отбросил. И тот, кто пропагандирует целомудрие, никогда не расскажет, что делал в свои школьные годы, чтобы заработать на пачку сигарет. И тот, кто тратит часы на советы окружающим, как жить, понятия не имеет, что делать с собственной жизнью. Каждый будет уверять, что достиг абсолютного счастья, пребывая в абсолютном горе. Так и существуем. Отравленные собственным ядом. Вымученные персонажи, которыми хотим быть, но не являемся. Глубокие неудачники даже со счетом в банке с десятью нулями, даже с любящим человеком под боком, даже с реализованной мечтой в руках. Все равно не так хороши, как Криста из блога. Все равно не достигли абсолютного счастья, которого так хотели. Были времена, когда я тоже верил каждому написанному слову. Когда собеседники заставляли меня чувствовать себя жалким и никчемным не оскорблениями, а лишь тем, что они просто казались лучше меня. Они не говорили этого напрямую, но всячески это демонстрировали «случайными» фразами, замечаниями, дружескими упреками, перемежая их с яркими фотографиями и бодрыми аудиозаписями. Я верил и страдал от этой веры. Думал, почему же у всех все так хорошо и почему так хреново у меня? Может, дело во мне? Может, я что-то делаю не так? Однозначно, что-то делаю не так! А потом у меня в голове возник вопрос: почему я верю каждому написанному слову? Разве слова не должны быть подкреплены доказательствами? Доверие рухнуло, после того как я взломал компы нескольких собеседников и узнал, какие они на самом деле. Узнал, какими они сами себя не видели, но кем являлись в реальности, от которой с таким упорством отгораживались. И все встало на свои места. Все врут. Но зачастую врут не намеренно, а лишь потому, что сами не знают правды. А абсолютное счастье, таким образом, — это слепая вера в ту ложь, которую ты сам же и придумал. Нифига ж себе меня накрыло… Я-то рассчитывал, что душ поможет мне расслабиться, пока Зуо бороздит просторы виртуалии, но вышло почему-то иначе. Наверное, виною всему неожиданно всплывшая в голове история, которую я читал несколько лет назад на сайте желтой прессы. Рассказ про то, как муж, прознав про измену жены, понял, что, либо этого не переживет он, либо она. Он выбрал второй вариант. Разобрал душ и в его лейку поставил две пластины: одну — с анестезирующим веществом, вторую — с ядом, который при смешивании с водой превращался в подобие серной кислоты. Такие штуки вполне возможно купить на улице Зеленого Смога и даже не за баснословные деньги. Как убитый изменой муж рассказывал позже в полицейском участке, он желал, чтобы его жена перед смертью испытала ужас, подобный тому, который испытал он сам, узнав о ее предательстве. Но физической боли он ей не желал. Так и вышло. Женщина, получив дозу химической анестезии, поняла, что что-то не так, лишь когда, смывая пену с головы, обнаружила в руках собственные волосы с кровавыми ошметками из кожи и мяса. Муж говорил, что жена кричала. Долго и протяжно. Он добился того, что планировал. А потом пошел в полицейский участок и во всем сознался. К приезду полиции и судмедэкспертов от женщины в ванной осталась кровавая лужа. Ее останки вычищали из труб еще неделю. Такая вот история любви, которая теперь периодически заставляла меня с подозрением коситься на лейку душа и ожидать, а не польется ли из нее кислота. Да, наверное, дело в этой истории. Или в голографическом чате, что мелькал у меня перед глазами. Голографический «глазок» в ванную сейчас устанавливал каждый второй. Этакая мода, жертвой которой сознательно стала и маман, заявив, что принимать утром душ под серию любимого сериала — то, что доктор прописал. Я тоже хотел включить что-нибудь интересное, например старую-добрую порнушку, но в результате оказался на уже знакомом сайте хакеров. Я туда редко заглядывал, потому что беседа там велась нон-стоп двадцать четыре часа в сутки в течение уже нескольких лет и обсуждали обычно либо хакерские взломы, либо новые вирусы, либо алгоритмы работы отдельных сайтов. То есть ничего нового. Но тут что-то глаз зацепился… ХХХ: Челы, а че там с Лисом? Он случаем не сдох? Одна-единственная фраза. Одна тупая фраза, подобная миллионам. Но меня она почему-то цепанула. И вот для таких людей я рисковал собой полгода назад? Для них я пытался побороть ПКО-вирус?! Красные черви проводов копошились у моих ног, стягивая лодыжки. Зеленые — вылезали из душа и вились вокруг «глазка», проецирующего у меня перед носом переписку. Серые — рвались из моих только зарубцевавшихся ран, заставляя меня то и дело бросать взгляды на лазерную бритву. YYY: Может и сдох. ЕЕЕ: Сомневаюсь. Но я бы не сильно по нему плакал. Не беспокойся, все впереди. Поплакать тебе еще предстоит. Вам всем. Потому что пока вы тратите время понапрасну, пытаясь выстроить персонажа, до которого никогда не дотянете, и достичь счастья, которого не существует, я планомерно подхожу к выполнению своего плана. Месть, направленная на Зуо Шаркиса и его приспешников, коснётся всех. И никакой пощады. Вы пожалеете о каждом необдуманном слове, кинутом в мусорную бочку под названием виртуалия. О каждом тупом решении. И может быть потом, много позже, когда исправить ничего будет уже нельзя, вы вобьете в поисковик термин «последствия» и прочтете его значение. Но будет уже поздно. — НАСЕКОМОЕ, ТУПОРЫЛАЯ ТЫ БЛЯДИНА! — яростный вопль, донесшийся за дверью ванной, заставил меня подскочить на месте, вывел из режима слепой ненависти ко всему вокруг и вернул назад на нашу грешную землю. Я вздрогнул и рефлекторно выглянул из-за душевой занавески, хотя и понимал, что дверь закрыта и это действие бесполезно. — А НУ-КА НЕМЕДЛЕННО ОТКРЫЛ ДВЕРЬ! — Зуо продолжал бесноваться. Кажется, сэмпай заметил мой маленький подарочек и тот не пришелся ему по вкусу. Странно. Я-то думал, его это порадует! — Не могу! — кинул я, прячась обратно за занавеску. — Я тут душ принимаю, между прочим. — Не откроешь дверь сам, выломаю! — пообещал Шаркис, дергая за дверную ручку. — Мамка тебе за это спасибо не скажет, — заметил я, и не думая вылезать из-под горячей воды. Вот уж нет, я тут пытаюсь расслабиться! Или раствориться, чтобы мои останки соскребали со стенок канализационных труб. — Да похуй, — послышался ответ, после которого последовал сильный удар. Дверь распахнулась, ознаменовав этим мой надвигающийся конец. — Не объяснишь-ка, Фелини, какого хуя?! — выдохнул зло сэмпай, моментально оказываясь передо мной, хватаясь за шторку и пытаясь ее распахнуть. Я в ответ вцепился в нее что есть мочи, не давая сэмпаю совершить задуманное. — Погоди, Зуо, не делай этого! — воскликнул я в отчаянии. — Я ж… голенький! — Да хули я там не видел?! — продолжил психовать Шаркис. Ну… как тебе сказать. Кое-чего ты все же… Удержать занавеску не удалось, потому что Шаркис, не будь дураком, вместо того, чтобы сражаться со мной, просто сдернул ее вниз вместе с пластиковыми петлями. Занавеска осталась у меня в руках, теперь играя роль необъятного платья без бретелек, взглядом же я столкнулся с алыми глазами сэмпая. — А теперь будь добр объяснить, нахера?! — выпалил он, сейчас находясь в таком бешенстве, что был не способен подметить несовершенства моего тела, которые мне так хотелось скрыть. Может и пронесет… — Хотел показать, как я тебя люблю, — пробормотал я, нервно перебирая занавеску в руках. — Думал, тебе понравится. Вранье, я знал, что ты взбесишься! — И что же мне, блядь, в этом может понравиться?! — продолжал трястись от злости Сэмпай. — Так здорово же иметь страстного любовника! — заметил я. — Хуевника! ИМЕТЬ действительно здорово, а вот ходить с ошейником из засосов — полный пиздец! — выдохнул Шаркис, поворачиваясь к зеркалу, служившему дверью шкафчика, оттягивая ворот рубашки и разглядывая «колье» из засосов, которым я его наградил. Между прочим, я выбился из сил, пока смастерил такое «украшение»! Губы до сих пор болят! Мне потребовалось на это около получаса. Я даже вспотел! Потому и решил принять душ. — Это ошейник любви! — протянул я, надеясь, что Зуо сменит гнев на милость. Забыл только, что «милость» не входит в его словарный запас. — Я тебя сейчас урою, — выдохнул в ответ Шаркис, хрустя пальцами. — Разве на любовь не положено отвечать любовью?! — воскликнул я, ненароком вжимаясь в стену и прижимая несчастную занавеску к груди. — Хм… — как ни странно, но мои слова подействовали. — Действительно, — на губах Зуо внезапно появилась крайне неприятная ухмылка. — Ты прав, — произнес он, протягивая ко мне руку. И я понял: сейчас он сделает все для того, чтобы я о своей правоте пожалел. Засада! **** Инф сидел в маленьком кабинете и впервые чувствовал себя неуютно даже в его стенах. Обычно небольшое помещение, больше походившее на библиотечную выемку из-за количества вмещенных в нее книг, внушало парню покой и уют даже в особенно тяжелые дни. Но не сегодня. А все потому, что Инф прекрасно понимал, теперь здесь небезопасно. Теперь небезопасно на всей Улице Красного Тумана. Небезопасно ни в одном из уголков этой чертовой планеты. И причина тому поспешила о себе напомнить. Неизвестный входящий номер заставил телефон Инфа слегка завибрировать в ухе. Парень вздрогнул и выронил большие игральные карты, которые нервно тасовал в руках последние полчаса, ожидая чёртового звонка. Он и подумать не мог, что когда-нибудь окажется в такой ситуации. Всегда был уверен, что неприкасаем. Неуязвим. Что слишком умен и проинформирован, чтобы кто-то решился попробовать его переиграть. Теперь он понимал, насколько ошибался. — Чего тебе, — приняв вызов, выдохнул парень, напрягаясь. Инф настолько упивался мыслями о своей непобедимости, что не был готов внезапно столкнуться с неприятной правдой. Он — обычный человек. — Это так ты приветствуешь своего брата? — послышался холодный голос. — Двоюродного, — процедил Инф еле слышно. Он знал, что его кабинет изолирован от окружающего мира. Каждый день утром и вечером целая команда работающих на него специалистов осматривала помещение, равно как и все остальные комнаты дома на наличие жучков. Последняя проверка прошла всего полтора часа назад. И все равно Инф осторожничал. — Какая разница? — Можно к сути? Не хочу спустя десять лет взаимного молчания играть в дебильную семью! — выдохнул информатор, чувствуя, как руки его едва заметно дрожат. Никогда еще в своей жизни он не ощущал себя настолько одиноким, как сейчас. Один против всех. И помощи просить неоткуда. Хреновый расклад, хоть ты тресни. — Как там чувствует себя наш подопечный? — Великолепно. — Ты показал ему могилу? — Да. — И как он себя повел? — Более чем адекватно. — Хм… — послышалось протяжное в трубку. — Прискорбно. — Это все? — Нет. — Так говори уже, Гэбриэл, чего еще тебе от меня надо, черт бы тебя побрал?! Я и так переступил черту. Хватит меня мучать! — Ну-ну, не бесись. Ты ведь понимаешь, что стоит на кону, — послышалось спокойное. — И к тому же… Разве тебе в новинку предавать людей? Несколько карт, вернувшиеся в руку Инфа, превратились в скомканные шарики. — Все совершают ошибки, — прошептал он еле слышно. — Да. Все. И Шин Шаркис хочет, чтобы ты совершил еще одну.