Четвертые небеса Рая: 49. Лисья Тень
14 августа 2021 г. в 12:49
Фелини взбудоражено бегает по залу с пустым стаканом от фруктового льда, с его помощью сумбурно руководя процессом подготовки. Ему стукнуло в голову, что кресла, которые собрали со всего особняка и перетащили в эту комнату, необходимо расставить в форме круга. И лишь одно из них оставить в центре. В это кресло он собирается сесть сам. Этакий компьютерный, мать его, мессия, окруженный верными сторонниками. И как ему только удается любую ситуацию превратить в сюрреалистический фарс? Неоспоримый талант.
Ты гипнотизируешь экран ПКП. Нервно стучишь пальцем по голографическому сенсору, пытаясь решить, стоит ли что-то писать Яну в качестве подстраховки или все-таки нет, когда боковым зрением улавливаешь движение. Это Аки бодрой походкой двигается в твою сторону. Не к добру. Ты сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать зубодробительную правду. А от Аки ничего кроме нее ждать не приходится.
— Ты ведь осознаешь, что здесь что-то не так? — Ну вот. Начинается. — Дело не в поимке Лаирет. Его главная цель — не она, — тихо выдает парень, выуживая из кармана шоколадный батончик. Хорошо, что он достаточно умен, чтобы не заводить этот разговор при свидетелях. Сомнительность происходящего и без того не утаивается от его участников. Слова Аки могут оказаться последней каплей, которая подтолкнет пойти на попятную если не всех, то, как минимум, половину людей из набранной команды.
Ты не реагируешь на его слова, предпочитая разглядывать ПКП, потому Аки берется выразительно чавкать, давая понять, что не отстанет, пока не услышит ответа.
— Дело вовсе не в том, что его внезапно впечатлила речь Грензентура. Не потому он снизошел до помощи обычным смертным. Ему на нас наплевать, — добивает он тебя, давя фактами. — Я просмотрел видео вашей стычки раз десять. — Сделать себе пометку после произошедшего загрузить Аки по самые яйца. У него, очевидно, слишком много свободного времени. — Он ничего не собирался делать, но резко поменял свое мнение после того, как ему на телефон пришло сообщение, — не успокаивается парень. — Знаешь ли ты, кто написал Фелини и что было в послании?
Аки намекает на боссов других группировок? Боится, что Лис играет на две стороны. Состоит в сговоре. Чушь. Аки просто еще не понял одну простую истину: Фелини всегда на одной стороне. Не на твоей. Не на стороне врага. Исключительно на своей.
— Знаю.
— И? — Аки приподнимает брови, явно ожидая продолжения. Но ты не собираешься рассказывать ему об обстоятельствах в семье Фелини. Не его это собачье дело.
— И это никак не связано с поимкой Лаирет, — осекаешь ты парня.
— Точно? — он щурится, всматриваясь в тебя так, будто старается прочитать на твоем лице все ответы мироздания. Или пытается поймать на лжи.
— Точно, — уже почти рычишь ты.
— Не думай, что я от нечего делать пытаюсь вывести тебя из себя, — услышав в твоем голосе угрожающие нотки, поспешно объясняет парень. — Но мне надо знать, понимаешь ли ты всю серьезность ситуации.
Джу говорила, что Аки — голос разума, но забыла упомянуть, что этот самый голос иногда бывает весьма навязчивым.
— Понимаю, — наконец, с усилием выдыхаешь ты. Фелини сделал достаточно намеков для того, чтобы натянуть твои нервы до предела. И ты почти рад тому, что все это, наконец, завершится. Пусть уже, черт бы его побрал, скинет тебе на голову атомную бомбу собственного производства и даст тебе возможность выдохнуть. Или подохнуть. Тут как повезет. Главное, чтобы он избавился от отравляющей его разум злости, потому что тогда как ты, злясь, сразу выплескиваешь недовольство на других, он предпочитает все держать в себе, скрупулезно собирая ярость кусочек за кусочком и формируя из нее сгусток гнева размером с планету. И лучше бы ему избавиться от этого сгустка с помощью холодного расчётливого плана, чем потерять над собой контроль и оказаться разорванным им на части.
— Нарастает проблема между вами двумя, и я бы к тебе не полез. Можете расстреливать друг друга из дробовиков и поджигать друг другу пятки, сколько вашей душе угодно. Если такие взаимоотношения устраивают вас обоих, не вижу причин их порицать. Но… — Аки проглатывает кусок шоколадки и переводит на тебя внимательный взгляд, — …прямо сейчас речь идет не только о тебе, — кивает он на собирающихся вокруг Фелини хакеров. — Ты ставишь под удар половину Тени. Людей, которые тебе доверяют. Которые идут за тобой.
— Они не пострадают, — выдыхаешь ты с нажимом, но без необходимой уверенности в оглашенном факте. Следовало ответить иначе. Ты сделаешь все возможное, чтобы они не пострадали. Только это обещание тебе по силам.
— Ты не можешь этого гарантировать, — парирует Аки.
— Его цель — я.
— Вот только ты фонишь хуже цезия. Конечно, ударит он по тебе, но достанется всем.
— Отдача их не убьет, — кидаешь ты сухо. — Мы все здесь не на курорте.
— Но и не в романтической драме, — фыркает Аки, заставляя тебя метнуть на него раздраженный взгляд. Он отвечает тем же. Не отводит глубоких карих глаз. — Ты знаешь, что я прав.
— Как и всегда, — сдаешься ты и вновь утыкаешься в экран ПКП. Ты надеешься, что на этой невеселой ноте разговор завершится, но у Аки на сей счет иное мнение.
— Ян придет? — интересуется он как бы между прочим.
— Нет.
— Значит, если с тобой что-то случится, он заменит тебя? — невинный вопрос, заставляющий тебя поморщиться. Кажется, Аки решил добить тебя без участия Фелини.
— Он меня не убьет, — выговариваешь ты, поднимая взгляд на мельтешащее насекомое. Убийство для Фелини — слишком примитивный способ подгадить человеку. Он предпочитает эмоциональные пытки длиною в тысячелетие.
— Уверен? — выдыхает Аки с таким хладнокровием, что у тебя на мгновение появляется мысль, а не оставить ли Тень именно на него. Трезвость мысли — лучшее качество.
— Если ты не хочешь участвовать, уходи, — фыркаешь ты, чувствуя давление в висках из-за подступающей головной боли.
— Не уйду, — качает Аки головой. — Ты тоже прав. Мы не на курорте, и каждый, когда присоединялся к Тени, прекрасно понимал, чем рискует. Точнее, понимал, что рискует всем, — бормочет он, нервно сминая фантик от шоколадки и пряча его в карман джинсов. — Если мы начнем подвергать твои приказы сомнениям, то никогда не сдвинемся с места.
— Ты подвергаешь мои приказы сомнениям прямо сейчас, — бросаешь ты раздраженно.
— Не подвергаю. Препарирую, чтобы разобраться.
— Тогда что тебе от меня, мать твою, надо?
— Гарантии.
— Как ты уже сам заметил, я не могу…
— Не те гарантии, — качает Аки головой. — Если меня не станет, никто не позаботится о моих родных. Я не хочу умирать, но еще меньше я хочу, чтобы мои родители и сестра продолжали жить, влача жалкое существование. Гарантируй, что если я умру, они продолжат каждый месяц получать выплаты в размере той суммы, которая приходит на мой счет сейчас.
Тебя всегда поражала всепоглощающая преданность Аки своей семье, потому ты не удивлен оглашенному условию.
— Никто из вас сегодня не умрет.
— «Из вас»? — хмыкает парень, продолжая наблюдать за каждым твоим движением. — А как насчет тебя?
Ты вновь переводишь взгляд на открытый чат с Яном. Задумавшись лишь на мгновение, строчишь сообщение и отправляешь его другу, а затем позволяешь прочитать его Аки.
— Такие гарантии тебя устраивают? — спрашиваешь ты с деланным спокойствием, проигнорировав последний вопрос.
— Да. Спасибо, — кивает он удовлетворенно. — Ты сговорчивей, чем кажешься, — замечает он с улыбкой, а ты благодарен ему за то, что он не настаивает на ответе на свою предыдущую реплику. — Не представляю, как ты можешь быть одновременно и настолько адекватным, и настолько неадекватным, — беззлобно заявляет он, а затем разворачивается и направляется к креслам, где хакеры разводят бурную деятельность, пытаясь растянуть необходимые для подключения провода так, чтобы они никому не мешались.
Тихо выдыхаешь. Наконец-то тебя оставили в покое.
Или нет.
Ян в ответ на твое сообщение присылает три вопросительных знака, дескать, объясни, что происходит. Но времени не остается. Не успевает Аки отойти от тебя достаточно далеко, когда о твоем существовании вспоминает насекомое. Пока он вприпрыжку преодолевает разделяющие вас метры, ты наспех строчишь Яну еще одно сообщение и выключаешь ПКП до того, как Фелини окажется слишком близко.
— А Ян придет? — интересуется он, оглядываясь по сторонам.
Ян даже представить себе не может, какой популярностью пользуется этим вечером.
— Нет. Он занят. Его присутствие ни к чему. Он больше по «железу», а не по виртуалии, — произносишь ты, плохо изображая дурачка. Взгляд Фелини застывает на тебе и будто прожигает в тебе дыру. Серые глаза темнеют, давая возможность разглядеть мрак, что таится за серой маской посредственности.
Наверное, следовало придумать отговорку получше. Аки, к примеру, тоже не гуру виртуальной реальности, но в общий «рейд» собирается не хуже остальных.
— Нам хватает людей, — добавляешь ты сдержанно.
— Действительно, — произносит Фелини со странной интонацией. — А Ник? — возвращается он к своему идиотскому амплуа.
— Едет.
— Хорошо! Без Ника никак нельзя! — заверяет он.
Потому что на него ты тоже затаил обиду?
Ответ очевиден.
— Как проходят приготовления? — спрашиваешь ты с наигранным безразличием. Делаешь вид, будто не понимаешь, к чему все идет. А он делает вид, будто не замечает, что ты делаешь вид. Вот такая у вас игра на выбывание.
— Круг почти идеальный! — радуется Фелини и широко тебе улыбается. Интересно, сколько часов он сидел у зеркала, чтобы научиться так убедительно фальшиво улыбаться?
— Да, ведь расположение кресел так важно… — фыркаешь ты, изображая, будто ведёшься на его придурковатость.
— Вот именно! Наша личная кресельная пентаграмма!
«И кого же мы будем вызывать? Твоих внутренних бесов?»
Этот вопрос почти срывается с твоих губ, когда в комнату буквально вваливается запыхавшийся Ник.
— Я… Извините, — бормочет он, стирая со лба капли пота. — Слегка опоздал, — произносит он, шумно выдыхая.
— Ничего страшного! Ты как раз вовремя! — заверяет его Фелини, излучая тошнотворное счастье. Даже Ника, не подозревающего о грядущем, явно передергивает от неестественно широкой улыбки.
— Что-то ты слишком веселый, — хмурится он.
— А вы нет? — искренне удивляется Фелини. — Вот могли вы подумать, что мы втроем пойдем спасать виртуалию от вирусной экспансии? — всплескивает он руками. — Разве это не странно, учитывая, что я спал с вами обоими?
На мгновение в комнате воцаряется пронзительная тишина. Фелини произносит последнюю фразу нарочито громко, потому слышат ее абсолютно все присутствующие. Ты невольно сжимаешь все еще находящийся в твоей руке ПКП слишком сильно, и по его экрану с тихим треском бегут толстые трещины.
Маленький паскудный провокатор.
— Чтобы закончить наш любовный равнобедренный треугольник, вам осталось переспать друг с другом, — продолжает Фелини рассуждения, игнорируя твой мрачный вид. — Это не так уж и трудно, учитывая, что вы уже сосались. Кстати, не помню, я уже спрашивал, какого черта? Или не спрашивал? Если не спрашивал, то… Какого черта? Какого черта вы ограничились поцелуями? Следовало потрахаться. А потом, возможно, мы бы доросли до тройничка. Чур, я в середин…
Ты и сам не понимаешь, как это происходит. Левая рука будто бы действует сама по себе, влепляя Фелини хлесткую пощёчину. Он плюхается на пол и нервно облизывает разбитую нижнюю губу. Но во взгляде его читается не страх, не смирение и не сожаление. Он торжествует, будто получил именно то, чего хотел.
— Выйдем-ка поговорим, — шипишь ты, отбрасываешь треснутый ПКП на тумбу, а затем хватаешь насекомое за шкирку и под недоуменные взгляды окружающих буквально выволакиваешь его из зала. — Какого хуя ты делаешь? — рычишь ты, силком ставя его на ноги и держа парня за ворот толстовки достаточно сильно, чтобы не дать ему сбежать. А он сбежать и не пытается.
— А что я такого сказал? — строит из себя Фелини саму невинность.
— Сосредоточься, мать твою. Для тебя все происходящее — развлечение?
Парень отводит глаза в сторону, а затем вновь устремляет их на тебя. С вызовом.
— А для тебя? — выдыхает он провокационно.
— С тобой невыносимо разговаривать.
— С тобой тоже.
— Иногда мне кажется, что я никого не ненавижу сильнее тебя.
— Как чудесно, что это взаимно, — не остается Фелини в долгу. И твой гнев резко сменяется тихим, невыносимым отчаяньем. Ты разжимаешь пальцы, давая Фелини свободу. Что бы ты ему ни сделал, все окажется бесполезным. Стена, которую он возвел между вами за последние полгода, все еще непреодолима. И это самое страшное. Ты теряешь над ним контроль и не знаешь, как его возвратить. А подобная потеря подразумевает опасность как для тебя, так и для самого Фелини.
— Не понимаю, тебе настолько нравится огребать от меня? — шипишь ты, стараясь скрыть накрывающее тебя смятение.
Фелини в ответ поднимает левую руку и разглядывает собственную ладонь с таким интересом, будто увидел ее впервые.
— Это всего лишь тело. Боль — защитный сигнал. Ничего особенного, — пожимает он плечами. — Твой физический ответ — плата за то, что мне нравится на самом деле, — произносит он меланхолично.
— И что же это? — хмуришься ты.
Фелини протягивает к тебе руку и едва касается твоего лба средним и указательным пальцами.
— Твое неравнодушие.
— Что за хуйню ты мне втираешь? Ты и так прекрасно знаешь о моих чувствах, — зло выдыхаешь ты, хлестким ударом отталкивая от себя его руку.
— Знать и видеть — это ведь не одно и тоже, — замечает Фелини, оставаясь спокойным.
— Увидел? Доволен? А теперь иди и сделай то, что обещал, — с этими словами ты хватаешься за ручку и уже собираешься распахнуть дверь, когда до тебя доносится тихое:
— Если подумать, ты сорвался уже через пару минут, после нашей первой встречи. Помнишь? — выдает он, и ты невольно замираешь. — Ты воткнул мне палец в живот. Было больно. И я уже тогда заметил этот твой странный взгляд.
— Какой еще взгляд? — кажется, что от бушующего внутри гнева тебя вот-вот ударит инсульт.
— Как сейчас, — кивает он в твою сторону, улыбаясь. — Ты ведь уже тогда знал, что перед тобой стоит Лис. Уже тогда знал обо мне достаточно. Уже тогда…
— Заткнись…
— …был от меня…
— …и пошевеливайся!
— …без ума.
«Как там поживает твоя одержимость?» — такой вопрос сформулировал Ян в тот злосчастный первый день?
— Ты бесишься, потому что не можешь смириться с тем фактом, что великий Зуо Шаркис зависим от другого человека. Как наркоман от кокаина.
— Ты что, неожиданно стал бессмертным? — новая волна ярости перекрывает старую. Тебя начинает тихо колотить. Еще мгновение, и ты сорвешься. — Лаирет жаждет твоего внимания, — кидаешь ты и первым выходишь из комнаты.
— Я люблю тебя, — раздается тихое тебе в спину. И это не то «я люблю тебя», от которого в романтических фильмах у персонажей повышается пульс, а на глазах выступают слезы счастья. Это испепеляющее «я люблю тебя». «Я люблю тебя», разрывающее плоть и дробящее кости в песок. Звучащее, как угроза. Или приговор. И пульс твой заходится далеко не от счастья. — Хорошо, что и ты меня любишь.
— Или было бы хуже? — невольно усмехаешься ты.
— Уж поверь.
****
— Зуо взбесится, когда узнает, что ты угнал одну из его тачек, — предупредил Ян, широко зевая.
— Правда? — удивился Джек, выкручивая руль для поворота. — А мне всегда казалось, что чтобы взбесить Шаркиса, достаточно рядом с ним подышать, — заметил он с улыбкой.
Если бы Яну задали вопрос, какого черта он едет в угнанной Джеком машине Тени в сторону ДаркАтома, выряженный в форму миротворца, он бы не нашелся, что ответить. Так получилось.
— Как не послушаю мнения членов Тени относительно Зуо, так каждый раз удивляюсь, с хрена ли вы вообще пошли за ним, если настолько его не любите, — пробубнил Ян, стараясь смотреть куда угодно, только не на Джека. Нацистская форма оказалась ему преступно к лицу. Белоснежный ворот рубашки, туго стянутый черным галстуком, отлично контрастировал со смуглой кожей подрывника. Черный приталенный китель, с застегнутым на животе кожаным черным ремнем подчеркнул широкие плечи и подтянутую фигуру. Фуражка с кокардой в виде орла с распростертыми крыльями будто бы была создана специально для него. Что же касается высоких черных, начищенных до блеска сапогов…
«Господи, какого хуя меня это так заводит?!» — Ян чуть не застонал в голос, невольно вжимаясь в пассажирскую дверь и усиленно разглядывая мелькающие за окном небоскрёбы. Проблема заключалась в том, что он Уже увидел подрывника в форме, и теперь этот образ никак не шел у него из головы.
— Не возьмусь говорить за всех, но я пошел за Шаркисом, потому что уважаю его и разделяю его стремления. А любить я предпочитаю людей иного сорта, — заявил Джек, и Ян почти физически ощутил на себе его испытующий взгляд. Час от часу не легче. — Кстати, о людях, которых я предпочитаю: в этой форме ты пиздец горячий, — заявил Фей, мягко проводя ладонью по левому колену Яна.
— Ручонку убери. А то, глядишь, сломается, — рыкнул в ответ парень, стараясь скрыть не к месту накатывающее смущение. Форма действительно смотрелась на нем неплохо. Темно-синяя рубашка, белоснежные галстук, китель и брюки. На фуражке блестела кокарда в виде планеты Земля. Если у Джека на левой руке имелась красная нарукавная повязка с черной свастикой на белом фоне, то Яну правую руку сковывала синяя повязка с белым пацификом. Миротворцы сапогам предпочитали высокие черные ботинки на шнуровке: единственное, что в наряде Яна показалось ему действительно удобным.
— Не будь со мной так холоден, любимый! — с издевкой воскликнул Джек, но руку убрал.
— Нахуй иди, — посоветовал Ян, вновь уткнувшись в окно.
— Заедем в магазин? Пить хочу, — и не дожидаясь ответа, Джек вырулил на появившуюся впереди парковку супермаркета и остановился неподалеку от входа. — Хочешь чего-нибудь?
— Вернуться домой.
— А из напитков?
— Твоей крови.
— Только если в качестве прелюдии, — подмигнул Джек, выходя из машины.
— Нахуй иди, — повторил Ян, только сейчас осознавая, что добровольно подписался на то, чтобы терпеть Джека с его идиотскими подкатами как минимум половину ночи. Проследив за тем, как подрывник марширует в нацистской форме в сторону магазина, Ян на секунду понадеялся, что тот столкнется с кем-то, кому его вид не понравится. Затем вспомнил, что скорее не поздоровится оскорбленным, нежели Джеку, и приуныл окончательно. Яну нестерпимо хотелось отвлечься от череды мрачных мыслей, но лишь это отвлечение появилось в виде неожиданного сообщения от Шаркиса, и парень вспомнил, что своих желаний следует бояться.
«Наверняка спросит, где я шляюсь, а позже три шкуры с меня сдерет», — подумал парень, гипнотизируя появившуюся иконку входящего сообщения на развернувшемся перед левым глазом голографическом экране телефона.
— Открыть, — отправил он голосовую команду, и перед его глазом появился чат переписки.
«Если со мной и Аки что-нибудь случится, проконтролируй, чтобы его семья продолжала получать выплаты до момента, пока они не смогут самостоятельно обеспечивать себе достойную жизнь», — значилось в сообщении.
— В смысле? Это еще что значит? — нахмурился Ян. — Ответ: три вопросительных знака, — скомандовал он.
«И еще кое-что. Что бы Он ни натворил, и какие бы последствия не повлекли его действия, Не Трогай Его».
Ян ощутил легкую тошноту. Сомневаться в том, о ком Шаркис вел речь, не приходилось. Разговор шел о Фелини. Но куда больше парня напрягла фраза про последствия.
«Боже, Зуо не исключает факта, что Тери его…»
— Ебанутые, — воскликнул Ян, в сердцах ударяя по приборной доске автомобиля. — Что у них там, блядь, происходит?!
— У кого? — поинтересовался Джек, распахивая дверь и силком втискивая в руки Яна прозрачный стакан с пластиковым набалдашником, из которого торчала толстая трубочка. Вопреки надеждам Яна, подрывник оказался жив, здоров, и без единого следа драки на форме.
— У Зуо и его пацана, — буркнул он, вертя в руках стакан с подозрительным содержимым розового цвета. — Что за хрень? — поморщился Ян, разглядывая сомнительный подарок.
— Фруктовый лед в стакане. Сейчас он очень популярен. Взял твой любимый, — подмигнул Джек, захлопывая дверь и заводя машину.
— Как он может быть моим любимым, когда я его никогда не пробовал? — нахмурился Ян.
— Любимый вкус, — поправился Джек, с громким звуком втягивая фруктовый лед из своего стакана. Ян, глянув на подрывника с недоверием, попробовал напиток и ощутил малину.
— Откуда знаешь? — нахмурился он.
— Йогурты со вкусом малины. Чай с малиной. Нэйс тебе варенье постоянно таскает исключительно с малиной, — начал перечислять Джек, загибая пальцы.
— Какой внимательный.
— А то ж! Чего не сделаешь, только бы затащить человека в постель! — рассмеялся он.
— Что ж… ты на полпути, — мрачно пошутил Ян, готовый к новой порции сальных шуточек. Но Джек вдруг замер.
— А… м-м-м… Так что там с пацаном Зуо? — неуклюжая смена темы незамеченной не осталась.
«То есть пока шутит он — все в порядке, а если шучу я — его это неожиданно смущает?» — удивился Ян, но расспрашивать об этом Джека не стал. Просто поставил галочку на случай, если ему понадобится заткнуть подрывника.
— Не знаю. Кажется, Зуо думает, что тот его прибьет.
Джек на это неестественно рассмеялся, кажется, все еще находясь в легком ступоре от шуточки Яна.
— Хотел бы я на это посмотреть! — изрек он бодро.
— А я бы не хотел. Связываться с этой эмоциональной черной дырой себе дороже, — нахмурился Ян не зная, из-за чего сейчас злился больше: из-за того, что бросил друга решать проблемы Тени, свинтив на идиотский фестиваль, или из-за того, что испытывал странное облегчение от мысли, что не являлся частью этого цирка.
— А выглядит безобидным, — пожал Джек плечами.
— О-о-о… Ты удивишься, — заверил его Ян и вернулся к чату: — Ответ: будет сделано.
****
Все происходящее меня так будоражило, будто мы готовились не к бою с очередным мерзким вирусом виртуалии, а собирались в долгожданный поход или на праздник. Окружающие моего настроения почему-то не разделяли. Зуо, как обычно, куксил недовольную рожу. Этакие «мистер-я-ненавижу-весь-мир-но-в-первую-очередь-тебя». Такое впечатление, что вселенная схлопнется, если он разок мне улыбнется. Ник выглядел как человек, который вот-вот либо отдаст концы, либо склеит ласты, либо двинет кони. Хотя, возможно, его жухлый вид объяснялся еще и отсутствием нано, без которых внешность его потеряла прежний колорит. Виллоу-Ви нервно наглаживал питона, что оборачивал его шею парой колец. Как там звали эту змеюку? Дороти, кажется? Дороти от большой любви обвивал шею хакера все сильнее до тех пор, пока к нему не подскочил Сао-сан и одним ударом ребра ладони не дал хладнокровному понять, что время обнимашек закончилось. Грензентур уже уселся в выбранное им кресло и то и дело кидал на меня злобные взгляды, видимо, все еще психологически не оправившись от нашего последнего разговора. Несмотря на обнуление, пришла и ЭсЭф. Сказала, что понаблюдает за нашим состоянием, пока мы будем вариться в глубокой виртуалии. Что ж… ее помощь наверняка кому-нибудь пригодится.
— Я туда не пойду! — послышался неожиданный вопль. — Нет, нет и еще раз нет! — двери в зал распахнулись, и я узрел очередных знакомых. Док всеми силами упирался в пол ногами, пытаясь предотвратить продолжение движения своего тела. Хикари же и Конь стремились ровно к противоположному, с усилием толкая Дока в плечи. — От меня толку ноль! Я же обнулен! Понимаете? Я ноль, потому что меня обнулили!
— Никто и не просит тебя залезать в виртуалию, — зашипел раздражённо Конь, поправляя лямку походного рюкзака. — Ты — подстраховка! Пока буду в глубокой виртуалии, я не смогу контролировать происходящее вокруг меня. Если вдруг что-то пойдет не так, вколешь мне в сердце адреналиновый коктейль. Я читал, он выводит из искусственной виртуальной комы при глубоком погружении на три десятых секунды быстрее, чем медикаментозный браслет. Вероятность повреждения мозга всего двадцать процентов! Рабочий вариант!
— Никакой он не рабочий! — трепыхался Док, не в силах сопротивляться друзьям. — Я не умею делать уколы! Тем более, в сердце! Тем более, при двадцатипроцентной вероятности того, что очнешься ты овощем! Я не смогу!
— Все ты сможешь, — настаивал Конь, доталкивая Дока до дальней стены зала и только затем позволяя ему освободиться от хватки друзей.
— Я не способен существовать в этой комнате, — выдохнул Док, хватаясь за шею и начиная судорожно хрипеть. — Я задыхаюсь от всего этого барахла вокруг!
— Обычно я стараюсь мириться с твоими загонами, но сегодня ты будешь мириться с моими! — прошипел Конь, хватая Дока за плечи и начиная его тормошить. — А ну-ка немедленно соберись! Эти кресла тебе не опасны. Поверь мне, им абсолютно на тебя поебать, а потому… ХИКАРИ, НЕ СПИ!
Хикари, оставив Дока, тут же свернулся калачиком в одном из кресел и моментально отрубился, отчего Конь взвыл, схватившись за голову и теперь решая, что делать в первую очередь: выцарапывать из мира грез одного друга или из мира страха перед мебелью — второго.
Вот они… Мои бравые соколики! Именно такие люди мне в команду и нужны. С ними нам и море по колено!
— Они последние. Все на месте, — сообщил мне Зуо, скрестив руки на груди и являя собой само воплощение раздражения. Я невольно облизнул свежеразбитую губу, прежде чем расплыться в довольной улыбке.
— Отлично! Ты уже выбрал себе кресло? Только не центральное. Оно мое. Я облизал подлокотники, — предупредил я.
— Все кресла одинаковые. Какая разница? — нахмурился семпай.
— Тогда можно это сделаю я? Хочу выбрать тебе самое неудобное.
— Валяй, — выдохнул Зуо, закатывая глаза. Он, наверное, думал, что я опять шучу. Но я-то не шутил. Я прошелся по кругу кресел и деловито посидел на каждом. К моему разочарованию, семпай оказался прав. Все предметы мебели по удобству были абсолютно одинаковыми, так что пришлось остановить свой выбор на том кресле, у которого потрескался лак на ножках. Мелочь, а приятно.
Указав Зуо на кресло, которое по удивительному стечению обстоятельств оказалось прямо перед моим, я вскочил на мягкую подушку своего «трона», привлекая к себе всеобщее внимание.
— Надеюсь, все в курсе того, в честь чего наша сегодняшняя пижамная вечеринка? — поинтересовался я, в нетерпении захлопав в ладоши.
— Не тяни резину. Ближе к делу, — тут же послышалось рычание Грензентура. Вот же обломщик. — Объясни план действий, и давайте уже начнем.
— Конечно, объясню, — кивнул я. — Но прежде нам необходимо обговорить еще один подготовительный момент.
— И сейчас он скажет какую-нибудь чушь, — недовольно пробормотал Зуо.
— Название! — воскликнул я, проигнорировав слова Шаркиса. — Нашей команде необходимо имя, которое позже будет на слуху у всей виртуалии!
Послышались многочисленные сдавленные стоны, говорившие о том, что я всех порядком заколебал. Наверное, все потому что последние полтора часа я всех старательно колебал, выводя из себя даже самых терпеливых. В свое оправдание скажу, что все это я делал для блага окружающих. Мне было необходимо привести всех в тонус, чтобы они абсолютно точно сделали то, что от них требовалось.
— Проведем голосование?
Вторая волна стонов, прокатившаяся по залу, оказалась даже громче предыдущей.
— Полгода назад я стал предводителем «Лисьего следа». Но сегодня среди присутствующих лишь костяк этой команды. А мясо осталось за бортом. Зато у нас присутствуют новобранцы, — развел я руками, имею в виду членов Тени. Упомянутый костяк, правда, тоже оказался ее членами. По-моему в Тень не взяли только соседнего бомжа, дворовую кошку и… меня. — Какие есть предложения? Быть может «Лисья нора 2.0»? — предложил я, ожидая бурных оваций. Идея-то гениальная!
— Да хоть лисьим дерьмом. Всем насрать! — рявкнул Грензентур и уже было вскочил со своего кресла то ли для того, чтобы уйти, то ли для того, чтобы накинуться на меня. Но лишь приподнявшись, он столкнулся взглядом с Шаркисом и поспешно сел обратно.
— Может «Лисья тень»? — донеслось хриплое.
— Кто это сказал? — встрепенулся я и не удивился, что автором оказался один из тех соколиков, на которых я возлагал свои надежды. Док, вжимаясь в стену, поднял руку, обозначая себя владельцем идеи. — Потрясное имя! — одобрил я предложение парня. — Кто за «Лисью тень»?! — поинтересовался я, поднимая руку. Никто не отреагировал. — Если вы не будете голосовать, придется ломать голову дальше, — предупредил я. Все, как по команде, задрали руки. Все, кроме Зуо. — Решение должно быть единогласным.
Присутствующие мгновенно устремили в сторону Шаркиса умоляющие взгляды.
— Да ебаный ж насрать, — рыкнул семпай, с каменным лицом поднимая руку.
— Поздравляю вас со вступлением в «Лисью тень»! Ну а теперь план…
План был простой до безобразия. После того, как все расселись вокруг меня и приготовились к погружению в глубокую виртуалию, я каждому присутствующему выслал ссылку на заранее созданную мной виртуальную комнату, а также список вирту-городов и их главные локации. Количество народа, собравшегося в зале, было необходимо для одного простого действия: привлечения внимания.
— Находитесь в указанной локации не более пяти минут, а затем двигайтесь дальше по списку. Увидите Лаирет — сразу возвращайтесь в мою комнату. Цифровой след не шифруйте, она должна прийти вслед за вами.
— То есть ты хочешь запереть нас в одной комнате с фантомом виртуалии? — уточнил Грензентур, прищурившись.
— Нет, я хочу запереть ее с нами, — поправил я его. — Не беспокойтесь, остальное я возьму на себя.
— Как? — Грензентур то и дело нервно выдергивал волосы из отросшей челки.
— Увидите, — отмахнулся я, не желая вдаваться в подробности.
— Как? — повторил он вопрос с нажимом.
— Последнее время я работал над одной штуковиной. Внедрю ее в Лаирет, и посмотрим, что с ней сделается.
— Хочешь сказать, что ты собрал толпу народа ради того, чтобы проверить какую-то Штуковину? И ты даже не уверен, поможет ли она?
— Поможет однозначно, — парировал я. — Пусть я писал ее и не для Лаирет, — пробормотал я и тут же об этом пожалел.
— Тогда для чего?
…Серые провода, успевшие скрутить подлокотники и ножки моего кресла, метнулись к Грензентуру и поползли по его ногам и торсу прямиком к лицу…
— Секретик, — подмигнул я парню.
— Я тебе не доверяю, — выдохнул в ответ хакер, явно оглашая мнение многих.
…серые провода пронзили его глаза и внедрились в глазницы, превращая глазные яблоки в месиво…
— Ну и что? Дашь заднюю? Скажешь своей подружке, что во имя нее можешь на меня только орать, а что-то сделать — кишка тонка?
Грензентур побледнел и замолк. То-то же.
…серые провода вырвались из ноздрей парня и потянулись к его поганому рту…
— От вас требуется не так уж и много. План ясен всем?
Вместо ответа присутствующие один за другим начали погружаться в глубокую виртуалию. Последним, кто зашел в нее передо мной, конечно же, оказался Шаркис.
— Не напортачь, — выдохнул он, натягивая вирту-очки.
Не напортачу. Даже не надейся.