Семь небес Рая

Яну следовало заподозрить неладное, еще когда Джек заявил, что на мероприятие будет уместным прийти в костюме. Стоило задаться парочкой вопросов и ответами на них развеять ошибочное представление о ДаркАтоме. Ян успел нафантазировать мрачные коридоры, вооруженную до зубов жутковатую охрану и сплошь знакомые лица из преступного мира. И подобные лица действительно имели место быть, вот только… Выставка оружия в представлении Яна являлась мероприятием далеко не развлекательного характера. Особенно, если она закрытая. Особенно, если она незаконная. Особенно, если гости узнавали о месте ее проведения за полчаса до начала. ДаркАтом рисовался чем-то запретным и опасным. Демонстрация оружия влекла за собой заключение сделок. За сделками лились рекой деньги и кровь. Значит ДаркАтом — это своего рода «черная» предпринимательская площадка по сбыту нового оружия, где обычным зевакам места нет. Ян еще никогда так не ошибался. То, что открылось его глазам, куда больше напоминало гиковские конвенты, что проводились в Тосаме каждый месяц. Или кинофестивали. Или сериальные показы. Или любые другие триеннале всяческой направленности и увлеченности. Только если на перечисленных выше конвентах можно было увидеть актеров, задать вопросы режиссёрам и сценаристам, просмотреть трейлеры или приобрести себе пару голографических плакатов на стену, то ДаркАтом предоставлял невероятную возможность унести домой в качестве сувенира базуку. Или глок. Или револьвер с золотой ручкой. Противотанковую мину. Брелок в виде атомной бомбы. Миниатюрные ракеты. Или ящик патронов, который разыгрывался в зрительской лотерее. Но что Яна удивило больше всего, так это тьма народа. Фестиваль со статусом «закрытый» оказался неожиданно многолюдным. Настолько, что люди, проходившие мимо столов и стендов, постоянно встревали в человеческие пробки, переругивались или становились участниками небольших давок. И это с учетом того, что помещение, в котором проводился ДаркАтом, имело колоссальные размеры. Джек и Ян, приехав в указанное место, спустились под землю на одиннадцать этажей. И судя по тому, как далеко над головой возвышался потолок, павильон мероприятия занимал в высоту все эти этажи. О ширине помещения оставалось только догадываться, но противоположные стены таяли где-то вдали. «Не представляю, как столь масштабное мероприятие возможно скрыть от полиции?» — поражался Ян, то и дело рассматривая высокие сводчатые потолки. Их поверхность усеивали светодиоды, которые имитировали звездное небо. Только «звездочки» собирались не в известные человечеству созвездия, а в фигуры, напоминавшие определенный вид оружия, или рекламные надписи вроде «Купи сто патронов на П-386, получи сто первый совершенно бесплатно!». Еще одной неожиданностью для Яна стал тот факт, что в определенных кругах Джек пользовался популярностью. Место, которое выделили подрывнику под его стенд и презентацию, оказалось достаточно выгодным и максимально проходным. Кроме того к Джонсу постоянно подходили «фанаты». В основном это были либо бритые налысо мужчины в военной форме, которые с пеной у рта расписывали Джеку гениальность его псевдодинамитовых мин, либо суровые дамы, утверждавшие, что статья Фейя про нюансы перевозки нитроглицерина — это лучшее, что им когда-либо доводилось читать. Но обозначились и фанаты иного сорта — миловидные молодые девушки и парни, наличие которых Яна почему-то неимоверно злило. Джек, впрочем, вел себя на удивление сдержанно. Он общался с каждым подошедшим, никому не отказывал в автографе и фотографии (на которых он, правда, закрывал лицо рукой), но неприкрытый флирт подрывник стойко игнорировал, от приглашений на чай, кофе или виски отказывался и каждый раз возвращался к Яну. — Не скучаешь? — интересовался он с улыбкой. — Скучаю настолько, что вот-вот помру, — наигранно жаловался Ян, на самом деле не успевая вертеть головой, чтобы разглядеть хотя бы половину из того, что происходило на мероприятии. В углах огромного помещения возвели сразу четыре сцены, на каждой из которых проходили презентации нового оружия. Четыре сцены подразумевали четыре сектора, на которые делился ДаркАтом: холодное и метательное оружие, мины и огнестрельное оружие, оружие массового поражения и нетрадиционное оружие. — Врешь и не краснеешь, — смеялся Джек, а затем вновь отвлекался на одного из докучливых фанатов. Предположение Фейерверка насчет того, что они с Яном, нарядившись в военную форму, впишутся в рамки мероприятия как нельзя лучше, оказалось верным. Девяносто процентов посетителей ДаркАтома предпочли прийти на выставку в исторической или игровой форме. Мимо Яна то проплывала делегация Миротворцев, салютующая ему как коллеге, то маршировали римские легионы, то боевые кошечки из новой онлайн-игры. Оружие, не игровое, а самое настоящее покоилось на спине, бедре или любой другой части тела абсолютно каждого посетителя. Реши кто пальнуть, и в мгновение ока половине людей, пришедших на ДаркАтом, грозило оказаться жертвами вспыхнувшей перестрелки. Ян самую малость любопытствовал, имелся ли у организаторов выставки перечень мер по предотвращению подобных случаев. Впрочем, скорее всего главной мерой являлась четвертая сцена, на которую выволакивали оружие массового поражения и с помощью ярких презентаций расписывали, за сколько секунд и сколько миллионов людей могло бы погибнуть при активации той или иной боеголовки. А ведь ДаркАтом проходил в центральной части Тосама. Его горожане в это самое время видели третий сон, даже не подозревая, что их шансы проснуться держались на тоненьком волоске. Впрочем, скорее всего именно боеголовки и служили на ДаркАтоме тем самым сдерживающим фактором. Яну оставалось молиться, чтобы на мероприятие не пробрался суицидник, пожелавший уйти в мир иной в компании целого города, или горе-террорист, верящий, что лучший способ достижения мира — это массовое убийство (исторические факты доказывали, что это так не работает). Ровно в час ночи Джека вызвали на сцену, где он представил оружие, над которым корпел последние дни. Среди тестовых образцов оказалась и та самая серебристая «брошь», с помощью которой подрывник пригвоздил Яна к полу, а затем наглядно подтвердил свои подозрения на счет возможного стояка на мужчину. От этих воспоминаний шатен раздраженно поморщился и предпочел уткнуться взглядом в ПКП, в очередной раз проверяя, не появилось ли сообщений от Шаркиса. Но сколько бы он не обновлял чат, новые сообщения от Зуо отсутствовали. Ян собирался гипнотизировать переписку с Шаркисом еще минимум минуту, но вверху экрана всплыло новостное сообщение с броским названием: «Перебои электричества в Тосаме: энергетический террор или чья-то шалость?!» Ян бы проигнорировал это сообщение, как и тысячи предыдущих, если бы не последнее слово. «Шалость» стойко ассоциировалась с Фелини. Ян открыл статью и пробежал по ней взглядом. Оказывается, полчаса назад по Тосаму началось локальное отключение и перезагрузка всех частных серверов и городских систем. Перезагрузка происходила ступенчато. Квартал за кварталом. Помимо этой статьи нашлось еще несколько сотен подобных. Именно столько успели наклепать репортеры за жалкие тридцать минут. После каждого нового отключения электричества тексты становились все агрессивнее и пророчили все более плачевные последствия. По факту, системы перезагружались и приходили в норму. Никаких иных изменений не отмечалось. И все же это было странно. И Ян не мог отделаться от ощущения, что виною всему личность, являвшаяся живым воплощением антонимов таких понятий как «надёжность» и «доверие». «Напиши, как вернешься из виртуалии», — настрочил Ян в чате с Шаркисом. Сообщение дошло, но повисло в непрочитанных. «Не накручивай себя, — мотнул Ян головой и отложил ПКП в сторону. — Отвлекись!» — приказал он себе и взялся вновь с интересом разглядывать проходивших мимо людей и их оружие. Парочку раз к столу Джека подходили люди, которые просили у Яна разрешения сфотографироваться с ним. Он соглашался до тех пор, пока одна из ярких дамочек не схватила его за зад, при этом в руку впихнув чип с ее виртуальным адресом. Чип полетел в помойку, а желание фотографироваться с людьми резко отпало, потому после этого Ян начал вести себя, как недотрога. Это, как ни странно, лишь повысило интерес окружающих к его скромной персоне. Джек продолжал блистать на сцене. Он оказался не только талантливым конструктором, но и вполне харизматичным оратором, который рассказывал о своих изобретениях с таким жаром, что даже Ян невольно заслушивался, хотя не понимал и половины отсылок или шуток. Но зрители, кто ловил каждое слово Фейя, смеялись в голос и попеременно аплодировали. — Боюсь, наше время подходит к концу, но если у кого-то из вас еще остались ко мне вопросы, милости прошу к моему столу, — оповестил Джек. — Кроме того, напоминаю, что предзаказ моих «детишек», — так подрывник именовал свои изобретения, — откроется уже на следующей неделе! Поэтому если вы еще не получили ссылку на мою виртуальную локацию на черном рынке, наведите ваш голографический экран на мой стенд, и ссылка придет вам автоматически в личные сообщения! Громкие аплодисменты проводили Джека, явно довольного выступлением. Он вприпрыжку спустился со сцены и направился в сторону Яна с видом человека, только что выигравшего миллион. Заметив внимательный взгляд шатена, Фейерверк махнул ему рукой, улыбнувшись во все свои тридцать два зуба. К Джонсу не зря липли тысячи фанатов. С его-то смазливой мордашкой и сладкими речами. А от такой улыбки растопился бы и сухой лед. Ян показательно отвернулся. Ему не хотелось оказаться в череде растопленных. Нет, всю эту дурь следовало срочно выкинуть из головы. Отношения без обязательств Яну не подходили по той простой причине, что для него бы они тут же превратились в обязательные. Можно договариваться с партнёром о чем угодно, но нельзя об этом же договориться со своими чувствами. Ян себе не доверял, понимая, что слишком долгое время находился в отношениях, принцип которых заключался в игре в одни ворота. Джек предлагал иное. Но предлагал он это в качестве игры. Пробы пера. Эксперимента. «Проведем парочку ночей вместе! Что в этом такого?». Ничего такого в этом не было. Но не для Яна. Вдруг ему стукнет в голову, что он влюбился? Или это стукнет в голову Джеку, пока Ян продолжит страдать по Глоу? Единственный вариант, который Яну казался абсолютно нереалистичным — тот, при котором подобное стукнуло бы в голову им обоим, превратившись во взаимную любовь. Ян давно перестал верить в это мифическое явление. Говорят же, будто один в паре всегда любит больше, чем другой. Да, перед его глазами развивался пример яркой взаимности: взаимоотношения Фелини и Шаркиса, но… Их пара не тянула на эталон большой и светлой, и отношения скорее походили на военные действия, периодически прерываемые крышесносным сексом. Что у этих двоих творилось в головах, можно было только догадываться. Главное, чтобы они оставались вместе. Пусть портят жизнь друг другу, чем найдут себе пары среди адекватных людей и разрушат их жизни до основания. — О чем задумался? Надеюсь о том, насколько мой зад великолепен в этих штанах? — Джек деловито приобнял Яна одной рукой за шею, за что получил несильный удар локтем под ребра. — Я думаю, все ли в порядке в Тени, — не моргнув и глазом соврал Ян. — Уверен, они уже одолели Лаирет и устроили кутёж на весь особняк Дайси! — беспечно отмахнулся Джек. — Кстати о кутежах. На выставке алкоголь запрещен, зато кофе тут делают безупречный! Тебе принести? — Нет, — отмахнулся Ян. — Я бы предпочел… — он осекся, уставившись перед собой. Слова застряли в горле, из-под ватных ног ушла земля, а в ушах зазвенело. Впереди всего в паре метров от него мелькнул знакомый пятнистый хвост. Глоу в компании Томо Яказаки блуждал по выставке, не отрывая взгляда от своего «хозяина». Мужчина, даром, что новый босс Лавы, внимательно осматривал представленное одним из участников выставки оружие. Яну не следовало удивляться его присутствию на ДаркАтоме, потому что Томо Яказаки вписывался в его тематику и антураж, как никто другой. И Глоу, ходящий за молодым боссом Лавы по пятам, так же неожиданностью не оказался. И все же… Яну показалось, что он задержал дыхание на целую вечность. Он продолжал стоять у стенда Джека, но ощущал себя падающим с обрыва, бороздящим просторы обжигающего холодом космоса или идущим ко дну водной бездны. — Не могу понять, чем он тебя так зацепил, — выдохнул Джек, видимо, проследив взгляд Яна и легко считав состояние парня по выражению его лица. — Ты не похож на любителя детишек. — Глоу старше меня, — парировал Ян на автомате. Из-за внешности котенка ему часто приписывали любовь к подросткам. Никто даже не подозревал об истинной причине зарождения столь сильных чувств, которые Ян испытывал к Глоу ранее и ощущал горьковатое послевкусие теперь. — Но выглядит то он, как… — Да плевать, как он выглядит, — раздражённо бросил Ян, резко садясь на предоставленный организаторами ДаркАтома раскладной стул и прячась за одной из «поделок» Джека. — Дело далеко не во внешности! — Тогда в чем? — поинтересовался Фей, развернув второй стул к Яну спинкой и усевшись на него задом наперед. — Он… Гм-м-м… — Ян не любил об этом говорить, но почему-то именно сейчас хотел. — У меня был младший брат. Его звали Ин, — произнес он сухо. — «Был», — повторил Джек, поняв, что кроется за этим словом. — Глоу тебе его напоминает? — Господи, конечно, нет! — всплеснул Ян руками. — Глоу убил человека, ответственного за гибель Ина. — О… О-о-о! — выдохнул Джек, медленно осознавая услышанное. — Выходит, твои чувства выросли из смеси скорби и благодарности? — Возможно, — не стал спорить Ян. — А Глоу это сделал во имя твоего брата? — Нет. Скорее, это оказалось… Совпадением. — Ну а что-то значимое помимо этого совпадения он для тебя сделал? — продолжил допытываться Джек. Ян задумался, пытаясь вспомнить, что и когда Глоу для него делал. Но в голову ничего внятного так и не пришло, поэтому он лишь неопределенно пожал плечами. — Что ж… — протянул подрывник, сперва взирая на Томо и Глоу, а затем вновь переключая все внимание на Яна. — Скажи, кого убить мне, чтобы завоевать твое внимание, — неожиданно серьезно спросил он. Ян чуть не брякнул язвительное «себя», но вовремя отмел эту идею, поняв, что в данный момент Джек не шутит. И это было слегка жутковато. Каждый ли готов убить одного человека, чтобы затащить в постель другого? — Я бы предпочел, чтобы ради меня не убивали, а спасали, — выдохнул он глухо. — Наш мир и так далек от сказки. Было бы неплохо хотя бы любовь не мешать с окружающим нас дерьмом, — добавил он, чуть подумав. — Вот как… — выдохнул Джек с задумчивым видом. — Значит, продолжу придерживаться старой стратегии, — пробормотал он себе под нос, вызвав у Яна улыбку. — Хорошее решение, учитывая, что стратегия рабочая, — кинул он, на что Фей уставился на него, явно пытаясь понять, подшучивал ли над ним Ян или говорил всерьез. — Я… — выговорил он, когда ДаркАтом резко погрузился в темноту. Единственным источником света остались светодиоды на потолке, от которых не было никакого толка. Музыка, что до того без перерыва лилась из динамиков, смолкла, сменившись тихим удивленным гулом и нервными перешептываниями. — Какого черта?! — послышался панический возглас где-то сбоку. Плохой знак. Паника — явление, передававшееся воздушно-капельным путем. Где паниковал один, там паниковали все. — Облава? — раздалось с другой стороны. Подозрение и страх имели дурную привычку разрастаться на манер геометрической прогрессии. — Сеть обрубили! — завопил кто-то третий. Это конец. Нервный гул быстро нарастал, превращаясь почти в оглушительный. За полминуты ДаркАтом превратился из интересного мероприятия в клетку для миллиона перепуганных людей. И только вселенной известно, к чему все это могло привести. — Черт, — выдохнул Ян, — кажется, перебои с электричеством добрались и до нас. — Какие еще перебои? — раздался вопрос со стороны Джека. Но его слова потонули в первом оглушительном выстреле, проводящим черту между «до» и «после». За выстрелом последовали болезненные вопли. И вслед за тем наступил кромешный ад. Кто бы мог подумать, что человечество XXIII века могли за секунду довести до панического ужаса всего два невинных фактора: темнота и отсутствие подключения к виртуалии. Ян почувствовал, как на его запястье сомкнулись чьи-то горячие пальцы. — Давай-ка опустимся на пол. Там поймать шальную пулю будет сложнее, — пробормотал Джек, явно прилагая силы для того, чтобы его голос звучал спокойно. Но Ян почувствовал его напряжение. Около миллиона перепуганных людей, вооруженных до зубов, окружённых непроницаемой темнотой и оружием массового уничтожения — далеко не вечеринка мечты. Ян позволил себе последовать за невидимой тягой и опустился на пол. Как раз вовремя, так как в стенд Джека обозначив себя фиолетовыми всполохами влетели две лазерные пули. — Твою мать, что происходит?! — выдохнул Джек нервно, заползая под стол, невольно притягивая Яна к себе и заключая его в крепкие объятия. На самом деле подобная защита не спасла бы ни от огнемета, ни от мины, ни от пули. Но этот жест Яну все равно показался приятным, поэтому он не стал на пороге смерти вставать в позу, изображая из себя гордеца. Просто вжался в Джека и постарался не поддаваться общей панике. В статье, что он читал, указывали время перезагрузки систем — четыре минуты и четыре секунды. Как иронично. — Просим всех оставаться на своих местах и не поддаваться панике. Мы постараемся в ближайшую минуту запустить резервные сервера, которые… «Не поможет», — подумал Ян, шумно сглатывая. В статьях упоминалось и о резервных серверах в том числе. Все, что подключалось к виртуалии, мгновенно начинало обновляться и перезагружать системы. Люди не собирались прислушиваться ни к гласу разума, ни к голосам организаторов выставки. Оглушенные страхом, они на ощупь толпами ломанулись к дверям, чтобы обнаружить, что те заперты на магнитные замки. Блокировку невозможно было снять без кода доступа. А код доступа было невозможно ввести без электричества и подключения к системе. Все они оказались замурованы под землей в помещении, кислород в которое генерировали все те же системы здания, теперь не функционировавшие. Скверная ситуация, с какой стороны ни посмотри. Очередной выстрел прозвучал совсем близко. Ян вздрогнул, на что Джек тут же прижал его к себе плотнее. Кто-то повалился на стол. Ян ощутил, как на тыльную часть его ладони капает что-то горячее. В воздухе появился узнаваемый запах крови. Четыре минуты четыре секунды. Они все ещё не закончились. — Твою мать, будет чудом, если Тосам не взлетит раньше, чем… — забормотал Ян, когда ощутил правой щекой губы Джека. — Ты что делаешь? — встрепенулся он. — Тебе не кажется, что сейчас не самое подходящее время?! — Если хотя бы одна пуля попадет в биологическое оружие Освальда, — Джек имел в виду одного из участников выставки, — нас не станет ещё до того, как мы поймём, что это последние секунды нашей жизни, — прошептал он еле слышно. — А если уж я могу умереть в любую секунду… — Ян ощутил на губах пальцы Фейерверка, а затем их сменил поцелуй. В словах Джека присутствовало зерно истины. Но целоваться под столом, пока вокруг звучала оглушительная пальба, а на его руку все ещё капала чужая кровь: не перебор ли? Джек взял на себя смелость все решить за Яна, резко толкнув его на пол и придавив парня к холодной поверхности своим весом. Ян мучился сомнениями ещё пару секунд, прежде чем подался к Джеку, отвечая на его поцелуй. Он запустил пальцы в густые волосы Фейерверка и приоткрыл рот, первым превращая невинное касание губ в глубокий французский поцелуй. Паника, крики и бьющие по ушам выстрелы отошли на второй план. Быть может, виною тому была темнота или возможная близость смерти… или Джек просто потрясно целовался, но ощущения казались Яну куда ярче обычного. Он чувствовал касание языка Джека, тепло его руки, которая упиралась в пол в сантиметре от его шеи, давление тяжёлой пряжки ремня подрывника на его живот, и пряди волос брюнета, что щекотали Яну лоб. Они целовались самозабвенно и полностью отдавшись друг другу, потому что этот поцелуй мог оказаться последним в их жизни. Буквально. И ужас положения придавал ситуации особый, неповторимый окрас. Ян настолько увлекся происходящим, что не сразу заметил, как помещение ДаркАтома заполнилось светом. Стрельба прекратилась. Паника начала угасать. Четыре минуты и четыре секунды закончились. Так как Ян пришел в себя первым, именно ему пришлось пусть и с сожалением, но отлеплять от себя перевозбужденного Джека. Пока подрывник тихо возмущался сему факту, Ян огляделся по сторонам и оценил масштабы нанесенного урона. К горлу его подкатил ком. Джек, еще не отошедший от первого поцелуя, потянулся было к Яну за вторым, но шатен молча оттолкнул его от себя, ткнув пальцем в открывшуюся им картину. Подрывник глянул туда, куда показывал Ян, и обомлел. Сотни свежих трупов устилали собой полы помещения. Среди погибших шатен углядел двух девушек, что подходили к нему фотографироваться. Ещё час назад они и подумать не могли, что их жизни скоро подойдут к концу. И из-за чего? Из-за отключения гребаного электричества? — Господи боже… — выдохнул Ян, неуклюже выбираясь сперва из-под Джека, а затем и из-под стола, на котором обнаружился мертвый мужчина с тремя пулями в груди. Подрывник поднялся вслед за Яном и хмуро огляделся, пока его взгляд не остановился на левом рукаве парня. На белой форме красовалось яркое алое пятно. — Тебя ранили?! — всполошился было Джек. — Это его кровь, — кивнул Ян на тело на столе. — Интересно, что предпримут организаторы выставки? Как решат Вот Это? — развел он руками. — Так же, как решали и до этого, — сухо бросил Джек и на недоуменный взгляд Яна пояснил, — около одного миллиона вооруженных людей в одном помещении. Полагаешь, перестрелку может спровоцировать лишь отсутствие света и сети? — невесело усмехнулся он. — Что я знаю точно: нам с тобой здесь делать больше нечего. — Хотел сказать то же самое, — кивнул Ян, гипнотизируя экран перезагрузившегося ПКП. Чат с Шаркисом оставался мертвым. Но Яна напрягло не это. — Ничего не замечаешь? — показал он ПКП Джеку. Тот скользнул взглядом по экрану и пожал плечами. — Вроде все как обычно. — Угу, — кивнул Ян, — все кроме этого, — указал он на маленькую точку в нижнем левом углу. Джек прищурился: — Битый пиксель? — предположил он. — Нет. На Телефоне это тоже присутствует, — заметил Ян, всматриваясь в развернувшийся перед глазами голографический экран. Он положил два пальца на экран по разные стороны от точки и одним жестом увеличил картинку. — Опачки… — хмыкнул Джек. Точка оказалась рисунком, имитировавшим след животного. — Фелини? — протянул он с сомнением. — Фелини, мать его, — рыкнул Ян, со злостью швыряя ПКП прямо на свежий труп. — Собирай вещи. Мы срочно возвращаемся в особняк. **** Фелини сидит на дурацком троне. Как ни в чем не бывало, потягивает дурацкий напиток. С дурацким торжествующим выражением лица. — Лаирет повержена. Теперь, будь добр, выпусти нас, — стараешься ты выговорить спокойно, будто его заявление мгновение назад по поводу виртуалии ни разу не выбивает тебя из колеи. — Не-е-ет, — протягивает Фелини с хитрой улыбкой. И хотелось бы сказать, что ты удивлен его ответу. Но это, увы, не так. — Выпусти остальных. Я останусь, — выдыхаешь ты, хмурясь. Фелини переводит на тебя взгляд непроницаемо пустых серых глаз. Твои слова будто бы его уязвляют. — То есть все же в этом мире существуют люди, которые тебе не безразличны, — произносит он холодно. — Естественно, — цедишь ты сквозь зубы. — И ты — один из этих людей, — добавляешь ты с усилием. Тебе вовсе не хочется выставлять свои истинные чувства напоказ. Даже перед членами Тени. Особенно перед членами Тени. Но сейчас, кажется, это единственный способ защитить их. Закрыть от неминуемо надвигающейся бури. И почему ты должен из раза в раз говорить о своих чувствах вслух? Неужели он не понимает, что… — Свежо предание, да верится с трудом, — произносит он с едва заметной улыбкой. — Если бы дело было только в тебе, я бы поступил так, как ты предлагаешь, — уверяет Фелини, зубами вытягивая трубочку из стакана и начиная жевать ее край. — Но виновен здесь не только ты. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, но я требую, чтобы ты немедленно выпустил нас! — срывается на крик Грензентур, надвигаясь на Фелини. — Твоим эгоизмом, детскими обидами и психическими заебами все мы сыты по горло! — кричит он, сжимая пальцы в кулаки. Но к Фелини слишком близко не подходит, помня о страже, что слоняется по коридору и следит за каждым присутствующим. Фелини открывает рот, чтобы что-то ответить, но замирает, будто обдумывая свой ответ. — Не хочу ничего объяснять или доказывать. Мне плевать, кто и чем сыт, — наконец, отвечает он, усаживаясь на троне так, что теперь его голова покоится на одном из подлокотников, а сгибы колен — на другом. — Мне вообще на все наплевать. Если вас что-то не устраивает — это ваши проблемы. Блин, хотел толкнуть пафосную речь, но ты испортил весь настрой, — морщит он нос. — Хочу уже поскорее покончить с этим, — он щелкает пальцами, и стены коридора вокруг него ширятся и образуют что-то вроде круглой залы, в центре которой Фелини в своем идиотским троне. — Просто заберите его уже… — машет он рукой, обращаясь к кому-то незримому. Одна из дверей в округлой стене распахивается, и из нее выходит… Копия Грензентура. Единственное отличие от оригинала — наличие лисьих ушей и скрученные узлы проводов вместо глаз. Грензентур, увидев свою копию, вздрагивает. Он пятится к остальным, но не успевает сделать и пары шагов, когда синие провода, вырвавшись из «близнеца» парня, скручивают его ноги и опрокидывают на пол. Грензентур вопит во всю глотку. Ближе всех к нему оказываются Сао-сан и Конь. Они оба, не сговариваясь, кидаются на помощь Грензентуру, не понимая, что становятся частью цепной реакции. Фелини ничего не говорит. Просто наблюдает со стороны, как распахиваются ещё две двери и из них выходят копии Коня и Сао-сана. Грензентур оказывается без помощи. У его спасителей появляется проблема посерьёзнее, поэтому парень становится первым, кого заволакивают в явно подготовленную для него комнату. Дверь с мягким хлопком закрывается. Сао-сан растерянно смотрит на обвивающие его торс и руки зелёные провода. Он не сопротивляется, потому вскоре вокруг него образуется кокон, сквозь который его не видно. Копия Сао-сана заносит кокон в комнату. Виллоу-Ви подбегает к ней слишком поздно и начинает колотить кулаком по уже запертой двери. Его собственная дверь, соседствующая с дверью Сао-сана, медленно приоткрывается в приглашении. Копия скромно выглядывает из проема и подзывает Виллоу-Ви к себе. И парень заходит в комнату сам без чьей-либо помощи. Между Конем и его «близнецом» разворачивается полномасштабная битва. Он яростно отбрыкивается от проводов, собираясь драться до последнего вздоха. Его противник, видимо, это знает, потому что к нему на помощь приходит копия Хикари. Она толкает Коня в проводное месиво, а затем единственным проводом обвивает свой сонный оригинал за ногу и тащит его за собой в собственную дверь. Ник смотрит на свою копию с мрачным видом. «Близнец» вертит в руках наручники из проводов. Дайси поднимает руки, позволяет себя заковать и проводить в свою личную комнату «развлечений». — А я говорил… — выдыхает Аки с досадой. Его копия оказывается рядом с ним и протягивает парню руку. Аки тяжело вздыхает, но затем сжимает ладонь «близнеца». — Он даже скопировал наши черты характера. В других обстоятельствах я бы поаплодировал, — бросает он, прежде чем мирно скрыться в предназначенной ему комнате. Так происходит и с остальными членами Тени. Все присутствующие один за другим исчезают за дверьми, будто их и не было, пока вы с Фелини не остаётесь одни. — К чему все это? — спрашиваешь ты, оглядываясь. За твоей спиной черная дверь из монолита. Рваными мазками на ней нарисована белая мишень с красным центром. В мишени торчат разномастные рукояти ножей. Их не меньше сотни. — Хочу всем доказать, что я существую. — Этот факт в доказательстве не нуждается, — парируешь ты, на что Фелини медленно поднимается с трона. Стакан с фруктовым льдом исчезает из его рук. — Последние полгода я считал иначе, — качает он головой. — Эти полгода закончились, — замечаешь ты хмуро. — Здесь, — Фелини стучит по виску, — они еще продолжаются, — в голосе его при этом слышится надлом. — Я тут, кстати, построил диаграмму роста своего организма! С вероятностью в восемьдесят семь процентов я перерасту тебя на пару сантиметров. Здорово, правда?! — наигранно бодро заявляет он. — Буду выглядеть примерно так, — говорит он, а затем щелкает пальцами. Его аватар начинает вытягиваться и видоизменяться, пока перед тобой не оказывается высокий парень лет двадцати пяти. Его седые волосы отрастают до плеч, потому он собирает их в хвостик на затылке. Затем Фелини скептически оглядывает свою одежду и щелкает пальцами повторно. Подростковую одежду заменяет темно-серый брючный костюм со светло-серой рубашкой и галстуком. — Такой стиль в одежде тебе ведь нравится больше? — произносит он. Изменяется даже его голос. Теперь он звучит грубее и ниже. — Тебе следует все прекратить, — выдыхаешь ты с нажимом. — Иначе… — Не могу, — качает он головой. — Если я не сделаю того, что запланировал, я никогда не смогу справиться с моим внутренним гневом. Возможно, Грензентур прав, и мои обиды действительно детские. Вот только детские обиды имеют дурную привычку перерастать в глобальные проблемы. Я зациклился. Не могу отпустить ситуацию. Не могу забыть. Не могу простить. Не могу… пережить. Но мой проект, — Фелини разводит руками, — поможет мне справиться с этим до того, как обида испепелит остатки моей адекватности и подтолкнет сделать что-то во много раз хуже. Так что… Воспринимай все это как часть моей психотерапии. И своей тоже, учитывая, что тебя ждет за твоей дверью, — улыбается он. До ушей твоих доносится тихий скрип. Это петли монолитной двери, пришедшей в движение, издают режущий слух звук. Вслед за этим у тебя за спиной слышатся шаги. Ты знаешь, кого увидишь, когда обернешься, поэтому не тратишь на это лишних секунд. Все еще надеешься, что Фелини можно вразумить. — И что же меня там ждет? — выговариваешь ты с нажимом. — А это тебе следует спросить у себя, — вздыхает Фелини, а затем щелкает пальцами уже в третий раз. Сперва тебе кажется, что он увеличивается в размерах, но потом ты понимаешь, что это ты уменьшаешься. Ты вытягиваешь перед собой руки и разглядываешь детские ладони. — О Божечки! Какая милаха! — произносит Фелини, всплеснув руками. — Каким же хорошеньким ты был в десять лет! Такой трогательный! — Пошел нахуй, — цедишь ты, но эти слова звучат нелепо из уст десятилетнего мальчика. Тебе на плечо ложится чья-то ладонь. Ты вздрагиваешь и невольно поднимаешь взгляд на подошедшего. Рядом с тобой стоит не твоя копия, как ты рассчитывал. Рядом с тобой стоит отец. Блядство. Шин Шаркис с проводами вместо глаз смыкает пальцы выше твоего локтя и тащит тебя к двери. Ты сопротивляешься, но все твои действия безрезультатны. Тебе остается лишь беспомощно пытаться добиться отклика от виртуалии. Но сеть продолжает оставаться в режиме тишины. — Уверен, встреча со своими потаенными страхами пойдет тебе на пользу, — улыбается взрослая версия Фелини, помахивая тебе ручкой. — Возможно, ты будешь удивлен! — Фелини, мать твою! — рычишь ты, чувствуя, как твою руку обвивают провода. Чем яростней ты сопротивляешься, тем сильнее они сжимаются, не давая шансов вырваться. — Только не говори, что взломал виртуалию ради Этого, — выдыхаешь ты, оказываясь внутри подготовленного для тебя помещения. — Не скажу, — его холодная улыбка — последнее, что ты видишь, прежде чем монолитная дверь с душераздирающим скрежетом захлопывается у тебя перед носом. И тебя окутывает тьма. **** Пустой коридор завораживал пронзительной тишиной. Я стоял рядом с троном с единорогом и пытался унять дрожь в руках. «Это было необходимо», — старательно убеждал я себя, но ком в горле говорил о сомнениях, что терзали меня все это время и продолжали мучать даже после того, как дело было сделано. Я приблизился к двери Зуо и погладил холодную каменную поверхность. С ним ведь не случится ничего непоправимого, верно? Не знал об этом даже я сам. Комнаты моего коридора работали сами по себе. Они сегментировали память, вычленяли из нее самые негативные воспоминания, оцифровывали и запирали за семью печатями. Я далеко не сразу заметил, что написанный мной код работал даже лучше, чем я планировал при его создании. Он мог не только сохранять воспоминания, но и видоизменять их. Делать ярче. Ощутимее. И когда я это понял, мне захотелось похвастать сим открытием перед теми, кого я считал своими обидчиками. Они мне за всё это еще спасибо скажут. Если, конечно, не угодят в психиатрическое отделение. Я буду держать за вас кулачки! Особенно за тебя, Зуо. Наслаждайся обществом своих внутренних демонов. Быть может, осознав свои страхи и взглянув им в глаза, ты ощутишь то же, что ощутил я сам, сделав себя в этом проекте лабораторной крысой и, сперва, проверив работу кода на собственной шкуре. Задача перед членами Тени стояла более чем простая: найти дорогу назад. Как только они вернутся в этот коридор, все их права в виртуальной реальности автоматически восстановятся, и они смогут спокойно возвратиться в реальность. Впрочем… «Спокойно» не самое подходящее слово. Бьюсь об заклад, Шаркис будет рвать и метать. То-то повеселимся. Я щелкнул пальцами, возвращая себе классический вид своего аватара. На сегодняшнюю ночь у меня планировалось еще одно важное дело. Я бы даже сказал, ключевое. Хотелось бы мне заверить всех и каждого, что все мои действия вязались с желанием отомстить, но… Кажется, я куда человечнее, чем хотелось бы. Поэтому первостепенная моя цель — цель, ради которой пришлось взломать коды виртуалии и взвалить на себя непомерную ответственность за сетевой мир, заключалась вовсе не в психологическом давлении на моих глупых обидчиков. Это скорее являлось приятным бонусом, от которого я бы ни за что не отказался. Щелкнуть Шаркиса по носу — да кто бы вообще проигнорировал такую шикарную возможность?! Я покинул коридор, решив оставить моих обидчиков наедине со своими подсознаниями. Но не успел я войти во внешнюю виртуалию, как на меня обрушился шквал оповещений. В основном они состояли из новостных статей про происходящее сейчас в Тосаме. «Из-за перебоев в электричестве произошла серьезная авария на пересечении…», «Отключение сети повлекло за собой…», «Десятки погибших из-за сбоев в городских системах, причина которых до сих пор не…». Я шумно сглотнул, нервно отключая оповещение за оповещением. Я знал, что это произойдет. Десятки погибших из-за сбоев в городских системах — ложь. Я поставил череду защитных программ, которые не позволили бы системам полностью отключиться. Перезагрузка могла повлечь за собой частичную остановку работы, но вместе с тем должны были войти в рабочий режим городские резервы с отложенной перезагрузкой. Серьезная авария — тоже ложь. Светофоры и магнитные дороги отключались и перезагружались по принципу, при котором пострадавших быть не могло. Бьюсь об заклад, среди статей уже появились и заголовки вроде «Из-за системных сбоев десятки пациентов умерли на хирургических столах». Это также станет враньем. Больницы я обезопасил в первую очередь. Все эти статьи — вполне успешные попытки людей скрыть свои ошибки за общей катавасией. На электрические перебои повесят все преступления, которые произойдут в Тосаме в ближайший час. Я не утверждаю, что просчитал абсолютно все варианты, потому что сделать это невозможно. Самый страшный и абсолютно неопределенный фактор — это люди. Я мог защитить системы от долгой перезагрузки, мог поставить защиту от вируса или отразить хакерскую атаку. Но я не мог защитить людей друг от друга. Оповещения продолжали приходить, старательно заверяя меня в том, будто я повинен в смерти тысяч людей. Возможно, некоторые статьи были правы… Но я подготовился и к этому. Чувство вины в любом случае рано или поздно меня уничтожит. Так пусть мои варварские действия будут хотя бы связаны с благородными порывами. Успокаивая себя этой мыслью, я набрал в легкие побольше воздуха и постучал костяшками по поверхности белоснежной двери, перед которой оказался мгновением ранее. …Выходи. …Ты свободен.