Семь небес Рая

Первое, что ты видишь, проснувшись, — глупое лицо непрошибаемого дебила, пускающего слюни тебе на плечо. Судя по состоянию постели, сон Фелини покоем не отличается. Одеяло, в которое ты его завернул, благополучно сброшено на пол. Простынь под ним сбилась в ком в районе поясницы. Если бы не тяжесть твоего тела, придавившего часть ткани к постели, она бы и вовсе оказалась в ногах. Учитывая, как онемела левая рука, спит Фелини на твоём плече не первый час. Обняв тебя за торс, он сжимает твою футболку в районе груди так сильно, будто держится за спасительную веревку, зависнув над пропастью. Одну ногу Фелини забросил тебе на живот. И периодически что-то бормочет себе под нос тебе прямо в шею. Ваша близость генерирует невыносимый жар. Там, где Фелини прижимается плотнее, одежда влажная от пота. При иных обстоятельствах, ты бы, скорее всего, не выспался, пробуждаясь от каждого движения насекомого, прилипшего к тебе, будто пиявка. Но организм оказывается слишком вымотанным, чтобы реагировать на внешние раздражители. …Или на подсознательном уровне ты слишком ему доверяешь. Взгляд останавливается на худой болезненно бледной ноге. От щиколоток до бедер тянется цепочка из разноцветных синяков. Одни — старые, бледно-желтые, другие — лишь расцветают, превращаясь в иссиня-фиолетовые пятна. Выше колена под задранной штаниной широких шорт виднеются многочисленные ровные рубцы, которыми Фелини наградила его собственная рука. Ты невольно касаешься заживших порезов. Проводишь пальцем по одному из грубых шрамов. Яркое подтверждение того, в каком состоянии Фелини пребывал последние полгода. Это действительно связано с твоим отсутствием? Он на самом деле так убивался из-за того, что тебя нет рядом? Трудно поверить в то, что ты можешь быть кому-то настолько необходим. Это… очень странное ощущение. Пострадала не только нога. В плачевном состоянии абсолютно все его тело. По словам Нэйс, после получения каждого нового повреждения, Фелини бездумно лепил на него пластырь. Пластырь на пластырь на пластырь. Будто правда верил, что проблема отсутствует, пока ее не видно. Тяжёлых травм нет. Но нашлось несколько нагноений. Раны он ничем не обрабатывал, и, тем более, не следил за ними. Просто лепил очередной пластырь. Нэйс сказала, что впервые видит человека, которому было бы настолько насрать на свое здоровье. Якобы так себя могут запустить только люди, уверенные, что срок их жизни неумолимо подходит к концу. — Как думаешь, после всего этого он собирался умереть? Нет. Фелини довел бы до суицида кого угодно, только не себя. Нэйс мыслит однобоко. Он вел себя не как самоубийца. Он вел себя как человек, одержимый определенной идеей и не способный остановиться ни перед чем ради достижения конкретной цели. Скорее всего, даже он сам не понимал, насколько зациклен на задуманном. И кто тому виной? Маски сорваны. Имя так и вертится на языке. Вид истерзанной ноги, усеянной следами многомесячного самоистязания, злит тебя. Когда Дэвид Фелини расставлял фигуры на шахматной доске в нужном ему порядке, он предполагал, что на его сыне это отразится вот так? Не мог не предполагать. Он слишком умен, чтобы не просчитать отрицательные последствия и не предвидеть, что его ребенок, и раньше не обладавший устойчивой психикой, ступит на путь абсолютного саморазрушения. Раскрытие потенциала Тери правда того стоило? И иного пути не нашлось? Фелини-старший играет против сильного игрока — твоего отца. И все же тебе сложно поверить в то, что иного выхода действительно не нашлось. Аккуратно, чтобы не разбудить Фелини, скидываешь с себя его ногу и не без усилий освобождаешься из его цепких объятий. Тебе приходится применить силу, чтобы разжать его пальцы. — Нет… — доносится до тебя шепот насекомого. — Не надо, Зуо. Не стреляй в яичные желтки, они ни в чем не виноваты! В своем репертуаре. Тихо поднимаешься с постели и разминаешь онемевшую руку. Фелини, потеряв источник тепла в твоем лице, принимает позу эмбриона. Мерзнет? Твоя одежда на нем выглядит нелепо и так и норовит сползти. Поправляешь футболку, задравшуюся ему до груди. Возвращаешь на место сползшие с задницы шорты. Аккуратно накрываешь Фелини одеялом, надеясь, что на этот раз он его не сбросит. — Гуси не платят налогов. Никогда не платили, коварные лжецы! Не удивительно, что постель в таком сумбуре. Через двадцать минут ты готов к продолжению вакханалии под названием жизнь. Проверяешь у зеркала, все ли засосы, которыми тебя наградил полудурок в твоей постели, скрывают пластыри. Да, все. Застегнув запонки на манжетах, ты накидываешь поверх темно-бордовой рубашки черный пиджак и, бросив последний взгляд на обнимающегося с одеялом Фелини, выходишь из комнаты. Кара тебя уже ожидает. — Новости? — Пока все тихо, — произносит девушка, отлипая от стены, у которой простояла явно не пару минут. — Подвальные молчат. Ни одна из группировок не попыталась их вызволить, пусть наше вторжение на Улицу Красного Тумана ни для кого не осталось тайной. Предполагаю, что твоему отцу он больше не нужен. Ты киваешь. — Крота, которого раскрыли, обычно пускают в расход, — произносишь ты и улавливаешь во взгляде Кары немой вопрос. Но вслух она его не произносит. Лишь инстинктивно следует за тобой. Вы спускаетесь на один этаж, но вопреки ожиданиям Кары, не продолжаете путь вниз к подвалу, а сворачиваете в коридор. От него в обе стороны отходят двери: комнаты некоторых членов Тени. Проходишь к дальней из них и стучишь костяшками по дереву. Тишина. Стучишь сильнее и настойчивей. За дверью раздаются тихие ругательства. — Ну чего?! — раздраженно выдыхает хозяин комнаты, но увидев тебя, осекается. — Утро доброе, — приветствует тебя Аки замогильным голосом. Судя по всклокоченным волосам и мятой одежде, он спал. — Уже день, — сухо замечаешь ты. — День добрый, — в тон тебе кидает Аки. В его «день добрый» отчетливо сквозит вопрос: «Чего надо?», и ты тут же на него отвечаешь: — У тебя есть серая одежда? Аки хмурит лоб. — Тебе не подойдет. Размер не тот, — заявляет он после недолгого молчания. — Не для меня. Для Фелини. — Он все еще жив? Какая жалость, — вздыхает Аки, цокая языком. — Может, тебе еще не поздно завести себе менее опасную зверушку? Анаконду там. Или скорпиона. Я даже согласен грабануть «зону биоразнообразия» и притащить тебе гризли. Хочешь гризли? — Фелини — не моя зверушка. — Да. Забыл. Он твой личный цифровой всадник апокалипсиса. — Одежда есть или нет? — ты теряешь терпение. — Есть, — кивает Аки, но не двигается с места. — Еще у меня для Фелини припасен качественный удар кулаком в его тупую рожу. Это будет платой. — Нет. Ни ты, ни кто-либо другой его не тронет. — Это приказ? — Пока лишь просьба. Я говорил тебе, что всю ответственность за его выходки беру на себя. Произошедшее с вами — моя и только моя вина. Поэтому, если тебе необходимо ударить кого-то по роже, мое лицо в твоем распоряжении, — сообщаешь ты. Аки тушуется и смотрит на тебя с подозрением. — Я не стану бить в ответ, — на всякий случай уточняешь ты. — Угу… Вот только я об твою рожу кулак сломаю, — фыркает парень. — Вот же… Cagada! Ты… el dumbass mas grande en el mundo! Me parece que la vena de la lengua pasa por tu culo porque hablas mucha mierda! Vete al infernо! — Я не понял, ты будешь бить или нет? — уточняешь ты, наблюдая за тем, как беснуется Аки. Он редко выходит из себя, но если уж выходит… начинает орать на одном из забытых языков. Это выглядит даже забавно, хотя тебя немного напрягает тот факт, что ты не понимаешь ни слова. Впрочем, ты догадываешься, что Аки в этот момент сыпет далеко не комплиментами. — Не буду! — фыркает он. — У меня есть идея получше, — вслед за тем сообщает Аки, роясь в карманах бордовой толстовки. Целью его поиска оказывается вскрытая плитка шоколада. Парень отламывает от нее кусок и облизывает его с таким усердием, что по шоколаду начинают стекать капельки его слюны. — Съешь это — и мы в расчете, — протягивает тебе Аки обслюнявленный кусок шоколада. Лучше бы, конечно, ударил. Ты тяжело вздыхаешь, после чего, еле подавляя желание брезгливо поморщиться, забираешь кусок шоколада из рук Аки и забрасываешь себе в рот. Парень наблюдает за тобой с видом, будто даже увидев это собственными глазами, все равно не верит, что ты действительно сделал то, что сделал. — Мерзость какая, — выдавливает он. — Я хотел сказать то же самое, — соглашаешься ты, проглатывая шоколад. — Раз мы, с твоих же слов, в расчете, найди для Фелини одежду и отнеси в мою комнату. И проследи, чтобы он ничего не натворил. — Боже, почему я?! Почему всегда я? В этом доме мало народу? — разводит Аки руками. — Ты самый адекватный, — напоминаешь ты ему. — Станешь отличным противовесом. — Всегда мечтал быть чьим-то, блядь, противовесом! — сообщает Аки, проходя к шкафу и начиная рыться в нем в поисках одежды. — Не благодари, — бросаешь ты и уже было уходишь, но в голове щелкает мысль. — Еще кое-что. — Только не говори, что мне необходимо прибарахлить еще половину Тосама. Ты же в курсе, что я нищий? — слышится ворчание из шкафа. — Я вынужден попросить тебя не говорить Фелини о том, что только что произошло. Это касается и тебя, — переводишь ты взгляд на Кару. Девушка лишь пожимает плечами. Аки же выныривает из шкафа и щурится. — Это почему же? Боишься, что потеряешь пару пунктов уважения в его глазах? — ехидно интересуется он. — Нет. Предугадывая направление его мыслей, я на девяносто три процента уверен, что он взревнует, — поясняешь ты. — Что? С чего бы ему рев?.. — на полуслове Аки, кажется, сам находит ответ. — Фу, — ежится он. — Да я бы лучше выпустил себе в голову целую обойму! Без обид, — добавляет он и вновь погружается в чертоги своего шкафа. Похоже, одежды в нем больше, чем могло показаться на первый взгляд, учитывая, что Аки предпочитает не вылезать из единственной бордовой толстовки. — Без обид, — вторишь ему и уходишь из поля его зрения. — Сколько они маринуются? — адресуешь ты вопрос Каре. — Примерно шесть часов. — Отлично. Полагаю, можно начинать. Вы спускаетесь в подвал, который представляет собой большой подземный склад. В нем находится достаточно изолированных комнат, идеально подходящих для удержания «пленных». Ты бы не удивился, узнав, что Дайси-старший для этого их и использовал. У дверей тебя уже ожидают. Ян в курсе событий благодаря Каре. Увидев тебя, он хмурит лоб. — Денёчка, босс! — приветствуют тебя близняшки. Дэн держит в руках нож для колки льда. Дин вертит в руках миниатюрный предмет, похожий на молоток. Несмотря на полную внешнюю идентичность их легко различать благодаря глазам. У Дэна правый глаз голубой, а левый темно-карий, почти черный. У Дина с точностью до наоборот. Ты киваешь обоим братьям. Ник сторонится остальных. Лицо у него осунувшееся. Взгляд тусклый. Он все еще не до конца отошел от прогулки по виртуальному кошмару. После всего этого его следует отправить отсыпаться. Нэйс стоит почти впритык к двери, будто боится, что ты ее выгонишь. — Тебе не обязательно присутствовать, — говоришь ты ей тихо. — Нет, — качает она головой. — Я окажу первую помощь. — Если будет кому ее оказывать, — отвечаешь ты и внимательно наблюдаешь за ее реакцией. Нэйс нервно покусывает нижнюю губу. Видно, в каком она смятении и напряжении. — В конце концов, он твой друг. Я пойму, если… — Я знаю разницу между дружбой и преданностью, — произносит она, тщательно подбирая слова. — И понимаю, в каком он сейчас положении и каковы могут быть последствия. И все же… позволь мне быть рядом, — просит она, касаясь двери. Все остальные молчат. Новость о предательстве Инфа обескуражила каждого. — Сколько крови должен потерять человек, чтобы умереть? — интересуешься ты как бы между прочим. Нэйс вздрагивает, но тут же берет себя в руки: — Полтора-два литра, — выговаривает она четко. — В таком случае… — ты наклоняешься к ней совсем близко и шепчешь на ухо просьбу. Девушка не скрывает недоумения. — Это возможно. Синтетический материал всегда при мне, но нужно еще и оборудование. — Ник, — манишь ты нанита пальцем. — Подойди. Дайси-младший устало подходит ближе. Ты мягко касаешься его шеи и притягиваешь парня к себе настолько близко, чтобы никто твоих слов, кроме него, не услышал. — Да, есть, — коротко отвечает он, не реагируя на вашу близость. Кажется, он к этому уже привык. Кажется, привыкли вы оба. Главное, чтобы этого не увидел Фелини, потому что он-то к такому точно никогда не привыкнет и надумает лишнего. — В таком случае возьми Нэйс, проверьте всё и возвращайтесь, — говоришь ты уже громче, отходя от нанита. Ник кивает. — Ох! Господи! Твою мать! — доносятся до вас тихие ругательства. К вам бежит Пилар. Это низенькая брюнетка, которая как-то в пьяном угаре окрестила себя «полтора на полтора», потому что ее рост всего метр пятьдесят. А ширина… Ширину свою она явно преувеличивает. Пилар редко появляется в особняке Дайси. Она не убийца, не боец, и тяжелого прошлого у нее не имеется. Пилар просто очень любит деньги и не скрывает этого. Она ваша юристка. Одна из лучших в преступном мире Тосама. Близнецы от нее, к твоему глубочайшему сожалению, в полном восторге. — Пилар! — восклицают они одновременно, махая ей ножом для колки льда и молоточком. — Я… — Пилар смотрит на Дина. — Не хочу… — переводит взгляд на Дэна. — Знать… — смотрит она снова на Дина. «Я не хочу знать», — коронная фраза Пилар. Она считает, что информацию ей должны предоставлять ровно в том количестве, которое необходимо для составления того или иного договора. И ни словом больше. — Ты не отвечаешь на наши сообщения, — возмущаются близнецы. — Да, потому что мне за это не платят, — кивает Пилар, поправляя чуть растрепавшуюся при беге прическу и смахивая пот с круглого личика. Она всегда в узкой юбке до колен. В белой рубашке. Пиджаке. И кроссовках. Бегать ей приходится чаще, чем хотелось бы. — А как же любовь?! Любовь бесплатная! — возмущаются близнецы. — Бесплатно вы можете трахнуть друг друга, — предлагает Пилар. Близнецы переглядываются. — Нет, нам нужен кто-то третий, — заявляют они с серьезными минами. — Тогда найдите себе смазливую худышку вам по возрасту, — отмахивается Пилар. Она старше близнецов лет на десять, что их нисколько не смущает. — Мы любим умных опытных женщин! — заявляют близняшки. — А я люблю пентхаусы, яхты и… — Пилар, — прерываешь ты их неуместную перебранку. В этом вся Тень. Каждый раз в любых обстоятельствах… Каждый, сука, раз! Девушка отвлекается от близнецов, открывает кейс и вытягивает оттуда папку. — Договор готов. Не подкопаешься! Ты доверяешь Пилар и не сомневаешься в ее профессионализме. И все же раскрываешь папку и вдумчиво вчитываешься в каждый абзац. Некоторое время все тихо ждут. Но вскоре близняшки не выдерживают и начинают предлагать Пилар места для свиданий. Девушка смеривает их оценивающим взглядом. — Ладно один, но на черта мне два одинаковых мужика? — спрашивает она с иронией. — Что значит, одинаковых?! — возмущаются близнецы. — Мы очень разные! — заверяют они девушку. — Да вы же говорите в унисон и все ваши движения синхронные! Как у роботов! — В некоторых делах синхронные движения к месту, — заявляют близнецы с многозначительными видами. Пилар пытается сдержать смех, но у нее ничего не выходит. Последние абзацы договора ты дочитываешь под аккомпанемент ее звонкого хохота. — Так идиотски меня еще никто не клеил, — признается она. — Ладно, — отмахивается девушка, отсмеявшись. — Я подумаю, — кидает она и двигается по направлению к выходу. Близнецы вновь переглядываются. — Она сказала, что подумает? — произносит Дэн с удивлением. — Она сказала, что подумает, — подтверждает Дин. — Она сказала, что подумает! — сообщают они вместе окружающим. — Да! Мы, блядь, все это слышали! — гаркает Ян. — Это сейчас вообще не к месту! — заявляет он. — Кто бы говорил, — бросаешь ты на друга испепеляющий взгляд. Ян краснеет и уже было открывает рот, чтобы начать оправдываться. Но это так же сейчас не к месту. Ты не дожидаешься его ответа, распахиваешь дверь и заходишь в комнату. Инф лежит у дальней стены. Руки его связаны за спиной. Заметив тебя, он неуклюже принимает сидячее положение. На лбу у него запеклась кровь. Белая рубашка с рюшками «украшена» брызгами крови. Рыжие волосы всклокочены и походят на гнездо. Короткие шорты не скрывают разбитых коленей. Выглядит он изможденным. Ян ставит в центр затхлой комнаты без окон раскладной стул. Ты садишься на него и сверлишь Инфа взглядом. — У нас был договор, — разговор ты решаешь начать с напоминания. — Я хочу в туалет, — заявляет Инф вместо ответа. — Могу я сперва посетить ванную комнату? — Вон твоя ванная комната, — киваешь ты на ржавое ведро неподалеку от Инфа. Информатор привередливо морщится. — Во-первых, у меня руки связаны… — Развяжите, — приказываешь ты. Кара приближается к Инфу, ловко ставит его на колени и разрывает туго натянутые веревки голыми руками. — Так лучше? Инф хмурится. — Во-вторых… мне при всех что ли это делать? — Видимо, да. — Мы в цивилизованном мире живем, ты в курсе? — Наш мир именовали цивилизованным и в XX веке. И в XXI. Даже в XXII при Миротворцах. Но мы-то все прекрасно знаем, что когда назревает конфликт, от цивилизации не остается ничего, кроме оружия, — замечаешь ты спокойно. Инф кидает еще один взгляд на ведро. — Потерплю, — сообщает он через пару мгновений, разминая затекшие руки и потирая опухшие запястья. — Чудно. В таком случае я хочу услышать твою душещипательную историю предательства, — просишь ты. Информатор молчит. — Просто пристрели меня, и покончим с этим, — бросает он. — Я не люблю «просто», — уверяешь ты Инфа, откидываясь на спинку скрипучего стула. — Ты ведь и сам прекрасно это знаешь. Приведите, — приказываешь ты. Кара и Ян выходят из комнаты, а через минуту вталкивают в нее еще трех людей — подчиненных Инфа. — Этих двоих назад, бородатого вперед. Мужчину с бородой, облаченного в серебристую мантию ставят на колени по левую руку от тебя. Как там его звал Инф? Мэрлином? Один из его любимчиков. — Говори. — Ты его не убьешь, — качает Инф головой. Ты вытаскиваешь из кобуры Зиг Зауэр. — Ты не убиваешь ни в чем неповинных людей! — Накручиваешь на дуло глушитель, иначе выстрел в этом маленьком помещении ударит по ушам всем присутствующим. — Если сейчас ты эту черту перейдешь, ты окажешься ничем неотличимым от твоего отц… — восклицает Инф. — Никто и не говорил об убийстве, — произносишь ты спокойно, а затем направляешь дуло в колено мужчины и жмешь на курок. Мэрлин вскрикивает. Ты не отводишь взгляда от бледного лица Инфа. — Скажу больше, никто сегодня не умрет. Нет. При любом раскладе мы вас не убьем, это я тебе гарантирую, — обещаешь ты. — Смерть тривиальна. Мне куда больше нравится лоботомия… Близняшки, что стоят за твоей спиной, вертят в руках нож для колки льда и молоточек. В лоботомии они хороши. На их счету больше сотни довольных пациентов. В отзывах сплошные пять звезд. — Говори, — требуешь ты, наставляя дуло на второе колено Мэрлина. — Ничего… не говорите, — слышится еле слышный хрип мужчины. — Что бы ни произошло, мы на вашей стороне и готовы за вас умереть! Эта жалкая речь играет тебе на руку. — Ты… ты должен быть мне благодарен! — неожиданно выпаливает Инф. — Да? Интересный расклад. За что? — монотонно интересуешься ты. — Хотя бы за то, что я дал тебе шанс спасти твоего психованного мальчика! — заявляет он. — Не думаешь же ты, что тебе повезло?! В Тосаме никому не везет! Никогда! Мне… Мне приказали слить информацию о Фелини какой-нибудь мелкой пешке из Кровавых Амуров. Таким образом, Шаркис-старший убил бы сразу двух зайцев: получил расположение Кровавых и свел бы их с Яказаки. Потому я и выбрал Вульфа. Вульф работает на Амуров, вот только они давно в расколе. А в последние месяцы ситуация лишь усугубилась. Босс Суори теряет над группировкой контроль. На сцену вышли новые персонажи. От Сладких Амуров — Деминг, который, по слухам заключил союз с Серебром. От Кровавых — Амрия. — И? — подгоняешь ты Инфа. — Амрия терпеть не может Вульфа. Так же, как его не можешь терпеть ты или любой другой, кто выходил на ринг под его началом. Если она действительно возглавит Кровавых, Вульф окажется одним из первых, от кого она избавится. — Любопытно. Кара. Свяжись с клинингом. Быть может, от трупа они еще не избавились. Мне нужна голова Вульфа. В качестве дипломатического подарка. Кара кивает и выходит из комнаты. — Продолжай, — разрешаешь ты Инфу. — Вульф мертв? — уточняет он оторопело. — Естественно. Инф тяжело выдыхает. На лбу у него появляется испарина. — Вульф в зад… Был в заднице. К Суори он бы не сунулся, это дохлый номер. Связываться с Амри не стал бы тем более. Ему следовало залечь на дно. Чтобы скрыться от целой группировки, Вульфу не хватило бы тех денег, что Яказаки посулил за шкуру Лиса. Он бы наверняка попытался выжать из этой ситуации больше, а значит, дал бы тебе дополнительное время. Он всегда был жаден. Кроме того… Вульф — сошка. Напрямую с Яказаки он бы связаться не смог. Только через его пешек. А за всеми пешками Яказаки-старшего следят пешки Яказаки-младшего, который спит и видит, как бы поскорее устроить вечеринку в честь похорон отца. Вот и выходит, что Вульф ни за что бы не отдал Фелини сразу. А Яказаки-младший не нашел бы лучшего решения, чем слить информацию о мальчишке тебе. Ты предотвращаешь похищение, а он будто бы и ни при чем. Видишь? Я сделал… Сделал все, что мог, учитывая мое положение. — В этот раз, — аккуратно напоминаешь ты, сощурив глаза. — Как давно ты сливаешь информацию о Тени моему отцу? — Я не… Вторая пуля попадает прямиком в колено Мэрлина. — Пару месяцев! — выдыхает Инф. — Если тебе хочется пострелять по кому-то, целься в меня. — Нет уж, — улыбаешься ты, вертя в руках пистолет. — Лучше скажи, чем мой отец посадил тебя на крючок? Инф тихо гневно выругивается. Непрекращающийся тихий скулеж со стороны мужчины с бородой и натекающая под ним лужа крови явно его нервируют. — С… семьей. — А она у тебя есть? — Как и у любого нормального человека! — И она того стоит? — Да будет тебе, Шаркис, известно, далеко не у каждого такая же ущербная семья, как у тебя! — взвинченно выкрикивает Инф. — Да, я где-то про это читал, — стучишь ты пальцем по подбородку. — Но как же мой папочка умудрился что-то разузнать про твое семейство. Мне казалось, что ты осторожен. — Я — да. А вот мой кузен… — Инф нервно трет запястья. На опухшей коже от этого начинают появляться кровоподтеки. — Мой кузен работает на Шина. Не по своей воле… — добавляет он торопливо. — Этот идиот мало того, что проигрался, так еще в пьяном бреду растрезвонил о нашем с ним родстве при людях Шаркиса-старшего. Это стало его приговором. Родня главного информатора города, приближенного к Тени — отличный рычаг давления. — Весьма, — соглашаешься ты. — Ситуация действительно непростая. Но… Так или иначе, у нас с тобой был негласный договор, и ты его нарушил. — Да. У нас был договор, заключавшийся в том, что Тень крышует Улицу Красного Тумана, а я в ответ сливаю информацию о ней только по договоренности. Вот только ты, Зуо, обосрался! Ни черта ты меня не защитил! Что, по-твоему, мне следовало сделать?! Приговорить к смерти всю свою семью? — ПРИЙТИ КО МНЕ! РАССКАЗАТЬ О СИТУАЦИИ! И ПОЛУЧИТЬ ПОМОЩЬ! — неожиданно для всех взрываешься ты и выпускаешь в сторону Инфа все оставшиеся в обойме пули. Ни одна не попадает в информатора. Ты и не планировал в него попадать. Инф невольно съеживается. — Да за мной следили двадцать четыре на… — Не смей оправдывать свою трусость! Ты бы нашел решение. У тебя в Тосаме слишком много подвязок, чтобы не суметь передать мне информацию, — парируешь ты. — Причина в другом, не так ли? Давай. Скажи это вслух, — просишь ты, меняя пустой магазин Зиг Зауэра на полный. — Я не верил, что ты справишься… — почти шепчет Инф. — Это же Шин Шаркис, — произнес он уже громче. — И за ним стоят серьезные люди. Пока ты здесь устраиваешь детский сад для психически больных, — Инф обводит взглядом присутствующих членов Тени, — твой отец собирает настоящую армию! Он неприкосновенен! И единственная причина, по которой ты и твоя так называемая группировка живы и невредимы — это потому что он не видит в вас угрозы. Даже сейчас! Это не совсем так. Отец пытался тебя убить не единожды. И не единожды ты сидел на этом хлипком стуле перед его наемниками и выпытывал необходимую информацию. Но Инфу об этом ты не говоришь. — В таком случае, почему ты помог мне сейчас? Ты ведь знал, что Вульф сдаст тебя. — Знал, — кивает Инф и мнется. — Но предположил, что если Фелини окажется через Яказаки в руках Шаркиса и как-то ему посодействует пусть и против своей воли… Я выбрал меньшее из двух зол. — Мило, — бросаешь ты холодно. — То есть даже Фелини ты считаешь в данной ситуации опаснее меня? — Ты-то сам как думаешь?! Этот сумасшедший взломал долбаную виртуалию! — срывается Инф, но быстро возвращает себе самообладание. — Зуо… — тон его меняется. В нем больше нет ни дерзости, ни вызова. — Как твой друг… — А мы друзья? — Когда-то были, — морщится Инф. — Как твой друг я не могу тебе врать. Твой отец имеет куда большее влияние. За него Алмазы. За него будут Кровавые Амуры. Железо и Лава тоже за него. У Яказаки с Шаркисом-старшим вообще долгая история «дружбы». — Надеюсь, они хотя бы не трахались? — раздраженно фыркаешь ты. — Нет. Трахался твой папочка с другой знакомой тебе персоной, — Инф нервно облизывает губы, явно размышляя, стоит ли ему продолжать. Ты жестом указываешь, что да, стоит. — С Фелини-старшим. Шин Шаркис спал с Дэвидом Фелини. Это, видимо, у вас семейное. Ты на мгновение… Всего на мгновение теряешь связь с реальностью. В ушах стоит гул от нарастающего пульса. Пальцы сами собой сжимают рукоять пистолета с такой силой, что от нее на ладони остаются кровавые отметины. — Что ты сейчас сказал? — Ты, правда, хочешь, чтобы я повторил? К горлу подкатывает рвотный ком. О том, что вы с Фелини марионетки в родительских руках, ты уже знал. Но не осознавал всего масштаба происходящего. Как давно? Как давно начался этот Ад? «Но наша встреча — моя инициатива». Нет. «Только мое решение». Нет, не твое. «Мы же просто…» Ничего и никогда не просто! Запомнишь ты это, черт побери, или нет?! Сука! Вы до сих пор пляшете под их дудку? До сих пор делаете все по написанному ими сценарию? Они рассчитывали на то, что вы сойдетесь? Или хотя бы ваши взаимоотношения стали неизвестной переменной? Сука-сука-сука! Не выходи из себя. Дыши. Попсихуешь позже, когда останешься с этими мыслями один на один. Сейчас же тебе следует решить насущную проблему. Возможно, Инф раскрыл этот секрет специально. Попытался отвлечь твое внимание от своей персоны. Что ж, у него получилось. И все же… — Что ты рассказал отцу о моей… деятельности? — спрашиваешь ты. — А я так уж много о ней знаю? — хмыкает Инф. — Больше, чем мне бы хотелось. — И меньше, чем знает он, — отвечает парень. — От него я получил значительно больше информации, чем дал ему. Ты вот в курсе, что в подземных городах Мирового правительства хранится бутафор… — В курсе, — осекаешь ты Инфа. Кажется, его язык развязался слишком сильно. — Возможно, мы еще побеседуем на эту тему позже, если, конечно, придем к соглашению. Близнецы будто бы случайно ударяют нож для колки льда о молоточек, и по комнате разлетается звон. — Ты хочешь жить? — не обращая внимания на Дэна и Дина, интересуешься ты у Инфа. — Д-да… Хочу. — У меня будет два условия, — с этими словами ты даешь Яну сигнал, и он пинает в сторону Инфа пустой ящик. Импровизированный стол. — Что тебе нужно? — спрашивает Инф, судорожно сглатывая. — Компенсация, а так же доказательство раскаянья и дальнейшей преданности, — отвечаешь ты, кидая на ящик слева от Инфа договор. В правую часть ящика прицельно отправляешь нож Яна. Острое лезвие уходит в его поверхность почти наполовину. — Плата, — стучишь ты пальцем по договору. — Преданность, — указываешь на нож. — Слышал ли ты о Юбицумэ? Инф качает головой. Эта информация за все время его деятельности ему не потребовалась. — Когда существовали страны, в одной из них — Японии — у мафии, которую называли якудза (они существуют и по сей день), имелся интересный обряд. Юбицумэ. Провинившийся член группировки отрезал себе фалангу или целый палец и преподносил его своему боссу. Этот ритуал раньше имел практическую составляющую. До появления огнестрельного оружия главным оружием якудза был меч. После отсечения фаланги мизинца хватка воина на рукояти меча ослабевала. То есть он становился уязвимее и, как следствие, нуждался в своих соратниках, — спокойно объясняешь ты. — Затем это переросло в символ преданности. Больше всего в юбицумэ мне нравится то, что человек сам наносит себе повреждение. Для того чтобы пересилить страх, тебе потребуются все твои моральные силы. А учитывая, что ты, к тому же, терпеть не можешь кровь… Отрежь свой мизинец на левой руке. Это станет первой ступенью к возвращению тебе моего доверия. Инф смотрит на тебя, потом на нож, затем на свой палец. — Я не… Я не смогу, — шепчет он. — В таком случае… — близняшки нависают над Мэрлином. — Лоботомия! — весело восклицают они в унисон. — Нет-нет… подождите… Я… попробую, — суетится Инф. — Могу я сперва прочитать договор? — Конечно, — киваешь ты. Инф выпрямляет спину и пытается напустить на себя деловой вид. Уже через минуту его плечи вновь опускаются. — Ты… Ты это читал? — спрашивает он тихо. — Да. — Ты на самом деле думаешь, что я отдам тебе Улицу Красного Тумана?! — Либо ты отдашь ее мне, либо… ты умрешь и все, кто взбунтуется против нового владельца, последуют за тобой, — ты стучишь пальцем по виску Мэрлина и слышишь в ответ стон отчаянья. — Я не думал, что ты настолько… — Инф запинается. — Ты еще не дочитал, — подгоняешь ты его. Через страницу информатор бледнеет сильнее. — Ты вешаешь на меня долг! — Да. Плата за доставленные неудобства. — Эта сумма… Господи, да где ты нашел столько нулей?! — А ты думал, что легко отделаешься, предав меня? Пуля в лоб, и проблема решена? Нет, так не пойдет. Скажи спасибо, в данном вопросе я еще достаточно милосерден. — Согласно этому договору я, по факту, отдаюсь тебе в рабство! И это ты называешь милосердием?! — вопит он, швыряя договор на ящик. Ты подаешься к Инфу, тем самым сокращая расстояние между вами. — Зато ты останешься жив. — К черту такую жизнь! — И останутся в живых все твои подопечные с Улицы. Ты продолжишь управлять ею. Просто владельцем теперь буду я. — Владельцем улицы или лично моим?! — Пожалуй, примерю на себя оба этих амплуа. — Это же… Господи боже! — хнычет Инф, упираясь локтями в ящик и закрывая руками лицо. Слышатся всхлипы. — Есть вариант, при котором ты убиваешь меня, но оставляешь в покое мою улицу? — глухо выдыхает он после минутной слабости. — Такого варианта нет. Да ты и сам понимаешь, если Красный Туман не заберу я, это сделает любая другая группировка. Итог будет тем же. Или даже хуже. Зато при заключении соглашения со мной, у тебя останется способ возвращения улицы себе. Пункт шестнадцать-точка-семь. Ты до него не дочитал, — подсказываешь ты. Инф судорожно шерстит договор, пока не находит необходимый кусок текста. — И как же мне выполнить подобные условия? — спрашивает он. Инф, несмотря на почти нереальные требования договора, явно приободряется. Ничто так не влияет на людей, как надежда. Даже если она мнимая. — Здесь я тебе не помощник. Думай сам. — Можно хотя бы не отрезать палец? — Инф приходит в себя и начинает торговаться. — Ты подпишешь договор. Отрежешь палец. Обмакнешь его в свою кровь и поверх подписи оставишь отпечаток. Таковы мои условия на данный момент. Заметь, договор в двух экземплярах. Подпиши оба. Один мне. Один тебе. Будет твоим напоминанием о том, что предательство — не выход и никогда им не будет. Инф берет из рук Яна ручку. Самую обыкновенную, шариковую. Из-за сбоев в виртуалии вам пришлось отказаться от стандартного электронного договора и обратиться к истории. Зато на бумаге можно оставить кровавый след. Информатор размашисто расписывается под обоими договорами, а затем кидает на тебя жалостливый взгляд. Ты молча наблюдаешь. — Отрезай. Инф кладет ладонь на ящик и растопыривает пальцы. — Размахивайся и бей со всей силы, чтобы отрубить одним ударом! — подсказывают близнецы. — Но не отрежь себе чего лишнего, — бормочет Ян. — Вы не помогаете! — огрызается Инф. — Погоди-ка… — он вздрагивает от неожиданной мысли. — Но что же будет с моей семьей? Ведь Шаркис… Тот, который не ты… Он это так не оставит. — На время оставит, если будет считать тебя мертвым, — замечаешь ты. — Босс, у меня плохая новость и хорошая, — заглядывает в комнату Кара. — Плохая: клининг уже уничтожил голову Вульфа. Хорошая: остались его детородные органы! — Да ёб вашу мать, — стонешь ты, потирая глаза. — Так что? Выкупаем? — Делай, — машешь ты рукой. — Все, блядь, через жопу… Почему твой палец все еще на месте? — Ты не сказал, что будешь делать дальше, — тянет резину Инф. — Инсценируем твою смерть, а потом остановим моего отца. Его кончина знаменует освобождение твоей семьи. — На Шина работают не дураки. Как ты собираешься инсц… В уже распахнутой Карой двери появляются Нэйс и Ник. В руках у девушки пакеты с синтетической кровью. У Ника — оборудование для перекачки крови. — Думаешь, сработает? — мрачнеет Инф. Сегодня он насмотрелся на кровь на годы вперед. — Сработает, но лишь в случае, если ты отрежешь себе палец, — замечаешь ты. Инф испепеляет тебя взглядом, а затем неожиданно размахивается и одним выверенным движением опускает острое лезвие ножа на мизинец. Он медленно откатывается в сторону. Инф терпит пару секунд, но затем все же вскрикивает. Нэйс было кидается к нему, но ты ее останавливаешь. — Отпечаток на договор, — командуешь ты. Инф, шмыгая носом, трясущейся рукой поднимает мизинец, макает его кончик в натекающую на ящик кровь и оставляет отметины на обоих договорах. — Теперь можешь, — разрешаешь ты Нэйс. Девушка кидается к другу. Ник медленно плетется за ней. — Это история о том, что если вы попадаете в жопу, следует сразу же говорить об этом мне, а не тянуть кота за яйца! — рычишь ты. — Никто из присутствующих больше ничего не хочет мне сказать? Это сарказм. Конечно же, никто и ничего от тебя не… — Эм… Мне есть что сказать, — неожиданно тихо подает голос Ник. Вот же… Блядство! **** Я проснулся от несильного толчка в плечо, но не разлепил глаза, а попробовал притвориться мертвым. Все тело жутко ныло. И разбудили меня явно не в ту фазу сна. Продолжать спать хотелось невероятно. Стратегия с притворством мертвым не сработала. За одним толчком последовал второй, третий, четвертый. Ни фига себе ты упорный! — Зуо, еще пять минуточек, — обессиленно застонал я. — Ни минуты. И Шаркиса здесь нет, — послышалось в ответ. Как это нет? Я подскочил на кровати и оглядел всю комнату. Зуо действительно не обнаружился. Нашелся только Аки. Как же так? Я то рассчитывал, что раз у нас не произошел примирительный секс до сна, то он обязательно случится после! А Зуо нет! Все карты мне попутал! Уничтожил еще один мой коварный план! Хитрюга! — Где он? — Не твоего ума дело. — Когда вернется? — Без понятия. Надевай, — Аки милостиво швырнул мне в лицо одежду: серые джинсы, когда-то белую, но ставшую серой футболку и толстовку. Темно-серую. К ногам моим упали старые раздолбанные кроссовки. — А нижнего белья случаем не… — Еще я тебе не дарил свои трусы, — раздраженно буркнул Аки. — Так это твоя одежда? — Чья же еще? — нахмурился парень. Я прижал толстовку к лицу и сделал вдох. — М-м-м… запах дерьма, мой любимый. — Вообще-то лаванды. Не устраивает моя одежда? Тем лучше. Щеголяй в одежде Шаркиса. В ней ты выглядишь даже уебищней обычного, — сообщил он мне. — Нет, пожалуй, останусь на классическом уровне своей уебищности, — забормотал я, сползая с кровати и стягивая с себя огромную футболку Зуо. — Не мог бы ты отвернуться? — попросил я Аки, заметив, как скривилось его лицо при виде моего несчастного тела. — Я уж думал, ты не попросишь, — фыркнул он. Футболка села как влитая, а вот со штанами мне пришлось повозиться. Такие узкие я никогда не носил. Учитывая, что мое невезение в нижнем белье вновь вылезло наружу, оставив меня без моих дорогих трусишек, застегивание ширинки оказалось настоящим приключением. Я начинаю подозревать, что в детстве злая колдунья наложила на меня проклятье «беструсия». Иначе, почему я теряю свои трусишки так часто? Так часто и в абсолютно неподходящее время. Лучше бы трусы на мне испарялись каждый раз, когда мы с Зуо остаемся наедине. Так нет же! Они отсутствуют, когда за нами кто-то гонится или хочет убить. Как это работает? Вселенная считает, что смерть в трусах — дело недостойное? Или боится, что я опозорю все нижнее белье, убегая в нем от врага? Почему я обречен постоянно попадать в неловкие ситуации, половина из которых связана с, мать их, трусами?! Пора бы чему-то научиться и, например, начать носить с собой запасной комплект. Вот только где бы его спрятать? Я бы, конечно, трусы спрятал в трусах. Вот только если я потеряю трусы… я вместе с ними потеряю трусы. Трусы с трусами. Потерянные трусы с трусами оставят меня без трусов. Ну вы поняли. Первая попытка застегнуть штаны успехом не увенчалась, потому что крайняя плоть попала в дурацкую молнию. Я заскулил. Аки остался доволен. Со второй попытки со штанами я разобрался, но их ткань облепила меня так плотно, что казалось, сделай я одно неверное движение, и джинсы затрещат по швам. — Господи, как ты это носишь? — застонал я, не без усилий присаживаясь на кровать. По оголившейся пояснице прошелся холодок. — Никак. Они старые. Я в них не влезаю, — хмыкнул Аки. — Но Шаркис попросил что-нибудь серое. Вот его и благодари, — заявил он, опираясь на комод и следя за каждым моим движением. Я сидел. Он стоял. Время шло. — И что дальше? — скромно спросил я. — Ничего. Сиди и молчи. — Одновременно? — Хотелось бы. — А если я захочу встать? — Тогда я, возможно, захочу тебя ударить, — предупредил Аки. — А если запою? Я плохо пою, но с душой! — Ударю. — А если… — Я же сказал заткнуться. — Но… — я замялся. — Я хочу есть. Можно мне чего-нибудь перекусить? — Горло себе перекуси. — Я извернуться не смогу, — пожаловался я. — Тогда могу организовать говно на лопате. Какое щедрое предложение. Блюдо, достойное ресторана со звездами Мишлена. — Я, конечно, уважаю традиционную кухню Тосама, но… предпочел бы яишенку. Или тосты. Или яишенку и тосты. — Ты ведь не отстанешь, если я тебя не накормлю, да? — тяжело вздохнул Аки. — Не отстану, — кивнул я. — Господи, блядь, боже, — простонал он. — Ладно, пошли на кухню. Парень прошел к двери и жестом показал мне следовать за ним. — Аки, я… — что ж. Мы с Зуо поговорили по душам. Я его услышал. Возможно, не все понял, но будем разбираться с моими косяками постепенно. Мне необходимо исправить все, что я натворил. И начать следует, пожалуй, с членов Тени, которые из-за меня пострадали. — Чего еще? — П… — ох, а это, оказывается не так просто, как кажется. — Прости меня. — За что? Поконкретнее, пожалуйста, — нахмурился Аки. — За виртуальные «приключения», — пробормотал я себе под нос. — Нет. Я не прощаю тебя. Всё? Можем идти? — уточнил парень. — Я… м-м-м… понимаю, что одними словами здесь делу не поможешь, но я постараюсь исправить положение! — пообещал я. — Флаг в руки. — Больше я проблем на вас не навлеку! — Не зарекайся. — Прости. — И все-таки нет. Идем уже, — Аки вышел в коридор. Я обессиленно поплелся за ним. Первые, на кого мы наткнулись по дороге на кухню, оказались Конь и Хикари. На мое «простите» они кинули злое «пошел нахуй». Вслед за ними нам повстречался Грензентур. Он послал меня нахуй еще до моих извинений. В третий раз на хуй послала меня Джульетта, приправив свое пожелание ощутимым ударом по ноге. Я взвыл. Аки тяжело вздохнул. — Прекрати, окей? Сделай вид, что тебя нет. Сейчас ты своими извинениями их лишь провоцируешь. — Но я же… — Если тебе действительно так это необходимо, извинишься, когда все немного поостынут. Не прямо сейчас. Понял меня? — Д… да, — кивнул я, и остаток пути старался держаться тише воды, ниже травы. На кухне нашелся только парень в шляпе. Он бездумно щелкал каналы на голографическом телевизоре один за другим. — …Цирк из самой Парадигмы! Города-тайны! Всего неделю в Тос… — щелчок. — Невероятное средство для роста лобковых волос не на лобк… — щелчок. — …еха прошлого! Старый спутник, когда-то принадлежавший Миротворцам, в это воскресенье… — щелчок. — О, добрый день, молодые люди! Хоть кто-то ко мне сегодня отнесся не как к дерьму. Мелочь, а приятно! — Добрый, Райн, — махнул Аки рукой. Мужчина при этом приподнял с головы широкополую шляпу, а затем вернул на место, пряча под ней огненно-красную гриву. — Я привел этого… позавтракать. — У меня как раз завалялась замечательная смазка со вкусом фекалий для копрофилов, — оживился Райн. А, нет, показалось. Он просто вежливый. — Спасибо, я… Я по утрам предпочитаю есть яйца, — пробормотал я. Держи себя в руках, Тери. Это справедливая плата, которую ты должен вынести с гордо поднятой головой. — Боюсь спросить, чьи, — протянул Райн. — А ты догадайся, — послышался холодный голос. Зуо зашел на кухню и направился прямиком ко мне. — Как ты? — Живой. — Пытается суициднуться, прося прощение у всех подряд, — сдал меня Аки с потрохами, разогревая сковороду. Кажется, он и правда планировал сделать мне яичницу. — Сейчас это без толку, — заметил Шаркис. — Я ему сказал о том же, — фыркнул Аки. — Обещаю, я… Эм… Больше не доставлю проблем, — забормотал я, морщась. Все то время, пока мы с Аки двигались от комнаты до кухни, меня не покидало ощущение того, будто чего-то не хватает. И только сейчас я понял, чего именно. Провода. Они исчезли. И… я неожиданно почувствовал себя невероятно уязвимым. Будто бы они защищали мою психику от той части критического мышления, которая бы размазала меня по асфальту. Проводов больше не было и потому… меня начинало размазывать. — А, так вы еще не знаете? — удивился Райн. — Не знает о чем? — первым среагировал не я, а Зуо. — Об этом, — Райн начал щелкать каналы до тех пор, пока на экране не появились новости Тосама. — …им последствиям привели сбои в Виртуалии. Тысячи погибших… Какие, к черту, погибшие? Я ведь все предусмотрел! Больницы. Светофоры. Техника, отвечающая за жизнедеятельность отдельных локаций! Как четыре минуты и четыре секунды виртуального молчания могли убить тысячи людей?! Без аварий! Без полного отключения больничного оборудования? С прописанными заранее дублерами программ и бесконечной чередой защитных блоков? А я вам скажу, как. Многие просто воспользовались ситуацией или стали жертвой истерии. — …сотни тысяч раненых. Кроме того со счетов многих банков исчезли крупные суммы де… Я не тронул ни копейки. Исчезнуть могли только те деньги, которых и не было. На меня слили все мыльные пузыри нашей нестабильной экономики? Чудно. — …льзователи виртуалии заметили следы хакера Лиса. Расследование продолжается, но уже никто не сомневается, что ответственность за происходящее лежит на… Нашли козла отпущения? Интересный расклад. — …статус кибертеррориста номер один. В связи с этим, власти Тосама обещают награду каждому, кто предоставит о данном человеке какую-нибудь информацию. Также имеется… Я в жопе. — …живым или мертвым… Ой-ёй. — Блядство! — выдохнул Зуо. И я не нашелся, что добавить. Да. Именно оно.