Семь небес Рая

Ян сидел у бассейна и, опустив уставшие ноги в холодную воду, с задумчивым видом следил за мерно плавающим роботом-очистителем в виде белоснежной кувшинки с красными фильтрующими усиками, анализировавшими уровень загрязнения воды. Усики торчали из центра искусственного цветка и, будучи гибкими и тонкими, почему-то напоминали Яну струйки крови, хлеставшие из задетой артерии. Будто кувшинка получила несколько ножевых. Кто-нибудь, скорее, окажите цветку первую помощь. Ян провел рукой по затёкшей шее, ощущая, как дрожат его руки. Нервное напряжение все никак не желало отпускать парня, и он, пытаясь переключиться от утреннего приключения на что-то безобидное, вновь попробовал сосредоточиться на фильтре. Настойчиво лезшие в голову неуместные мысли о ножевых ранах и струйках крови он старательно от себя отгонял. Бассейном пользовались редко. С момента, как особняк Дайси наводнили члены Тени, о такой радости жизни практически позабыли. Проводила здесь время разве что Элла, да и она в воду заходила от силы пару раз, предпочитая тратить свое драгоценное время на повышение вероятности заработать себе рак кожи посредством постоянного приема агрессивных солнечных ванн. Но робот фильтровал воду вне зависимости от того, было это кому-то нужно или нет. И продолжил бы это делать до тех пор, пока его солнечные батареи не вышли бы из строя или кто-то не выкачал бы из бассейна все его содержимое. Мир мог содрогнуться от очередной испепеляющей войны, с неба полетели бы метеориты или все человечество вымерло бы за сутки благодаря новому мутировавшему вирусу. Кувшинка плавала бы в воде и фильтровала ее, не заботясь о том, что там происходит за пределами ее зоны ответственности. Чем больше Ян следил за роботом, тем больше аналогий с самим собой возникало у него в голове. Он точно такой же. Механизм, запрограммированный на определенное действие и с отсутствием ресурсов на то, чтобы заниматься чем-то помимо установленного прошивкой функционала. Только робот чистил бассейн, а Ян, судя по всему, слепо следовал за Шаркисом. Даже если не соглашался с его решениями. Даже если бил себя в грудь, крича, что с него хватит. Даже если порой хотел покончить со всем этим, уехать на край земли и остаться в полном одиночестве в компании белой пустыни и последней бутылки воды. Кувшинка доплыла до Яна и защекотала своими лепестками одну из его оголенных икр. Что следует знать тем, кто предпочитает штаны военного типа? Не задирайте их до колен. Плотная ткань неприятно пережимает вены. Ян все еще сидел в экипировке, так как не успел переодеться после реализации бредово-эпичного плана Шаркиса. Ботинки лежали рядом у бассейна. Ножи все еще ощущались тяжестью на бедрах. Бронежилет бесформенной кучей валялся в паре метрах от хозяина. Это Зуо после смерти Яказаки позволил себе тут же вернуться в особняк отсыпаться. Яну же сперва пришлось организовывать возвращение всех отпрысков важных шишек в руки этих самых шишек. И он бы чувствовал себя по этому поводу почти довольным, если бы не классическое НО, которое в последнее время окружало парня со всех сторон. Кто-то радовался возвращению своих детей, кто-то от избытка чувств рыдал или посылал в сторону Яна проклятья. Кто-то благодарил. Последние хуже остальных. Вот уж что-что, а благодарить Яна точно было не за что, ведь если бы план провалился, а люди вопреки угрозам жизни их детей посмели бы встать на сторону Яказаки, Янушу следовало наступить на горло своей морали. «Убрать каждого» — вот какой приказ отдал Зуо. С каких пор подобное в порядке вещей? Ян никогда не романтизировал преступный мир. И Шаркис ни единожды заострял его внимание на том, что нет в этом ничего благородного кроме разве что цели. Но любая цель высокого порядка недостижима без марания рук в крови. Все это ясно как день, но в голове все равно не укладывалось. Это же дети. Блядь. И очевидно, что Шаркис от этого решения в восторге не пребывал и не отдавал приказ с тем хладнокровием, которое пытался изобразить. Но это же дети! Блядь! Ты опять оправдываешь его перед собой, верно? Да. Или ты пытаешься оправдать себя за то, что исполнил бы приказ, насколько бы он тебе не понравился? И это тоже правда. Ян тяжело вздохнул, закрыл глаза и улегся на спину. Робот, обогнув ноги парня, продолжил фильтрацию воды, как Ян каждый раз огибал свой моральный кодекс, продолжая исполнять приказы Шаркиса. Моральный кодекс, ха! Осталось ли от него хоть что-то? — А я тебя везде ищу, — Джек своей улыбающейся миной закрыл Яну обзор на облака, медленно плывшие по голубому небосводу. Сегодня белоснежные барашки поддернула радужная пленка, какая появлялась на воде, если в нее попадал бензин. Ничего хорошего этот облачный эффект не сулил, но менее красивым от этого не становился. — Зачем? — выдохнул Ян устало. Он ушел к бассейну, потому что ему требовалось несколько минут тишины и одиночества. Или несколько часов. Или лет. — Что ты здесь делаешь? — ответил Джек вопросом на вопрос, усаживаясь рядом с Яном. Вдохновившись его примером, Фейерверк тоже стянул кожаные берцы и опустил вспревшие в ботинках ноги в холодную воду. — Думаю о смысле бытия, — выдохнул Ян мрачно. — Думай-не думай, разве это что-то изменит? Хорош понапрасну ебать себе мозги. — Кто сказал, что я занимаюсь именно этим? — смущенно забормотал Ян. — Твое выражение лица, — усмехнулся Джек. — По тебе сейчас не понять, ты в полушаге от того, чтобы разрыдаться, или от того, чтобы пустить себе пулю в лоб? — Рыдать не собираюсь, — фыркнул Ян. — Лучше бы ты, конечно, оспорил второй вариант, — заметил Джек со вздохом. — И что же тебя тревожит сегодня, душа моя? — протянул он. От неожиданной формы обращения Ян приподнял брови, ожидая саркастического дополнения к древней как мир фразе. Но Джек, судя по всему, не шутил. «Душа моя» значит? Фраза попахивала нафталином, но почему-то именно сейчас и именно от Джека она звучала на удивление мило. Ян в задумчивости пожевал нижнюю губу. Не хотелось перекидывать свои переживания на других. Но и желание держать все в себе, так или иначе, вело к саморазрушению. Знаем, проходили. В какой-то момент без возможности высказаться живому человеку, ты начинаешь высказываться бутылке виски. Или героину. Или петле. Ян несколько месяцев назад решил пойти по стопам своей матери и выбрал первый, самый легкий вариант, но ему совсем не хотелось уходить обратно в запой, только-только из него выбравшись. — Знаешь, что нам следовало сделать с пленными, покатись все по пизде? — наконец решился подать голос Ян. Произнося каждое слово, он все еще сомневался в необходимости оглашения мучающих его переживаний вслух. Слова нещадно царапали горло. Но если выбирать между Джеком и бутылкой, пусть лучше будет Джек. — Догадываюсь, — кивнул Фейерверк меланхолично. — И? Тебя это совсем не тревожит? — нахмурился Ян. — Потому что меня очень! — Меня это тревожило в момент, когда мы все еще находились в неведении относительно необходимости выполнения приказа. Но я надеялся, что до фатального не дойдет. И, слава Вселенной, не дошло! Зачем переживать о том, чего не случилось? — Затем, что если бы случилось, мы бы совершили непоправимое, — рыкнул Ян. — Мы бы сделали это, понимаешь? Тебя это ничуточки не пугает? Фейерверк лишь пожал плечами. — Мы ведь все это творим не забавы ради, — заметил он тихо. Вот именно, что «творим». Будто в нас не осталось ничего людского! — Да-да, у нас великая цель, — съязвил Ян. — Отличное оправдание, — парень обессиленно всплеснул руками, будто отчаявшись найти того, кто бы смог его понять. — Это не оправдание. Скорее морально-этический тупик. Знаешь о таких? — Не уверен, — качнул Ян головой, не в настроении сейчас слушать псевдонравоучения. Особенно от Джека. — Существуют вопросы, на которые нельзя дать однозначные ответы, — сообщил подрывник, еще не заметив отсутствие заинтересованности Яна в продолжении разговора в данном русле. — О таких еще писал Эйнштейн. — О… Эйнштейн… Круто, — забормотал Ян, как бы невзначай вытягивая ноги из воды. — Например, должны ли мы устроить конец света? — неожиданно задался Джек вопросом. — Полагаю, что нет. Не вижу в этом вопросе ничего неоднозначного, — заявил Ян, медленно пятясь от подрывника. Если повезет, Фейерверк, увлеченный своими рассуждениями, заметит отсутствие собеседника только минут через двадцать. — Неоднозначная здесь точка зрения, — сообщил Джек и, не оборачиваясь к Яну, схватил его за щиколотку, тем самым не позволяя уйти. — Вот тебе гипотетический сценарий: ты встречаешь человека, и он утверждает, что необходим конец света. Но к этому выводу он пришел не потому, что великий злодей и испытывает ненависть ко всему человечеству. Наоборот, человечество он любит — и конец света — своего рода его признание в сильных чувствах. Пока Джек разглагольствовал, Ян пытался ненавязчиво высвободить ногу из его хватки. Но у него ничего не получилось. — Господи, что ты несешь? — Не перебивай, — нахмурился Фей. — Человек убежден, что его желание уничтожить планету морально обосновано. Обоснование следующее: нравственный долг человека — минимизировать страдания. И это куда важнее, нежели максимизация счастья, даже если это счастье имеет место. Но большинство людей почти всю свою жизнь страдают. Прямо как ты сейчас, Ян. Ты ведь страдаешь, верно? И когда был с Глоу, ты страдал. И когда потерял брата. И когда жил на улице. И когда участвовал в боях. Большую часть своей жизни ты страдаешь. «Жизнь — юдоль скорби, полная слез, горя и вздохов» — говорят тебе, и парировать тебе нечем. — Не все так плохо, — возразил Ян. Но возразил еле слышно и совсем не убедительно. — Нет, плохо именно так. Настолько, что когда я ставлю тебя перед выбором слез или суицида, ты спокойно выбираешь второе. Словно твоя жизнь для тебя ничего не значит, в то время как для меня она является самым ценным из всего, чем бы мне хотелось обладать. Если она тебе не нужна, отдай мне. Уж я найду ей применение. — Это была шутка, — вяло запротестовал Ян, уже не пытаясь высвободить ногу. — Достаточно мрачная, — хмыкнул Джек. — Небытие беспроблемно. Если тебя нет, ты и страдать не будешь, правильно я рассуждаю? До рождения никто не мучается. Следовательно, если хочешь минимизировать страдания, небытие предпочтительнее бытия. Нет людей — нет страданий. В этом случае, по словам твоего собеседника, положить конец существованию человечества — наш нравственный долг. Верно? — Нет. — Почему нет? Ты хочешь, чтобы люди продолжали страдать? Чтобы они изо дня в день мучились, как мучаешься сейчас ты? Чтобы они пили, пытаясь утопить свое горе в бутылке? Чтобы калечили себя ради куска хлеба? Продавались за дозу наркоты, от которой потом бились в конвульсиях в ближайшей подворотне, захлебываясь собственной рвотой? — Нет, ничего этого я не хочу. — Значит конец света? — Нет. — Почему? — Я… я не знаю, что ответить. — Это пример морально-этического тупика, — кивнул Джек. — А выход из него есть? — Это уже не важно. Тебе следует помнить, что мы живем в настолько непростое время, что буквально окружены морально-этическими парадоксами, где непонятно, с какой стороны начинать обдумывать ту или иную тему. Чем больше о чем-то размышляешь, чем глубже исследуешь этические сложности, чем тщательнее стыкуешь их с собственным нравственным законом, тем больше запутываешься. Я предпочитаю радоваться тому, что нам делать не пришлось, ты же страдаешь из-за того, чего не было. И я очень хочу, чтобы дело это ты прекратил. Прямо сейчас. — Ладно, проехали, — буркнул Ян, вновь ложась у бассейна и обращая взор к небесам. — Не проехали, а прекрати об этом думать. Серьезно. Не упивайся своим горем так фанатично, — лицо Джека вновь загородило обзор на облака. — Иначе я за себя не отвечаю. — Вот только не надо угрожать мне сексом, — Ян против воли улыбнулся. — Не им? Тогда чем? Предпочтешь динамит? — Если только в твоей заднице. — Странно, я, конечно, предполагал, что ты бы не отказался присунуть мне. Но вот с предметом, видимо, просчитался. Ян, рассмеявшись, вернулся в сидячее положение. — Так зачем ты меня искал? — попробовал он скрыть за резкой переменой темы легкое смущение. Интересно, Джек сам осознавал, сколько всего сейчас умудрился наговорить Яну? И это не особо стыковалось с его первоначальной позицией а-ля «Переспим, и я от тебя отвалю». Отваливать Джонс в ближайшее время явно не планировал. — Ах, да! Шаркис поймал меня у выхода. Сказал, что ты отключился от общей связи. Попросил найти тебя и передать, чтобы через пару часов ты подъезжал к цирку из Парадигмы, который сегодня дает последнее выступление в Тосаме, — сообщил Джек. Ян недовольно скривился. — А без меня никак? — вопрос риторический. — Такую информацию мне не предоставили. Но, полагаю, Шаркис тебя туда зовет не на акробатов посмотреть. Вот именно, что не на них. — Мне казалось, что после запойных месяцев ты не прочь вернуться к обязанностям правой руки своего босса, — заметил Джек. — Так и есть. — Но? Ян тяжело вздохнул. — Не могу смириться с мыслью, что интрижка Глоу с Яказаки-младшим — дело рук Шаркиса, — признался он. — Нет, я не совсем идиот, и предполагал подобный сценарий и раньше. Но у меня не было доказательств или я просто закрывал на них глаза, надеясь, что мои предположения — домыслы ревнивца, не желающего смиряться с тем фактом, что Глоу на меня насрать. — Глоу на тебя насрать, и это никак не связано с приказом Шаркиса, — отреагировал Джек неожиданно резко. — Да, — кивнул Ян с заминкой. — Я знаю. Потому говорю сейчас не о Глоу, а о Зуо, который, так скажем, использовал эту глупую кошку по назначению, наплевав на мои чувства. Он ведь прекрасно знал, что меня подобное подкосит. — Сомневаюсь, что Шаркису плевать на тебя или на то, что ты испытываешь, — отрицательно покачал головой Джек. — Откуда же такие умозаключения? Вы с Зуо что, неожиданно стали друзьями? — Ха-ха, очень в этом сомневаюсь, учитывая, что в последний раз, когда мы с ним разговаривали один на один, он обещал меня убить, если я посмею разбить тебе сердце. Ян встрепенулся и уставился на Джека с недоверием. — Шутишь? — Нисколько. Оттуда и мои умозаключения. — Знаешь что? — Ян чуть нахмурился. — Мне не нужна нянька. И я тут стараюсь развивать в себе здоровый эгоизм. Так что если ты разобьешь мне сердце, я сам тебя убью. Джек на данное заявление расхохотался. — Шаркис бы тобой сейчас, несомненно, гордился! — заявил он сквозь смех. — Так что? Пойдешь в цирк? — Пойду. Должен же кто-то приглядывать за нашим сумасшедшим боссом. — Вот именно, — кивнул Фейерверк. — Возьмешь меня с собой? — Зачем? — Хочу на клоунов посмотреть. — То есть клоунов в особняке Дайси тебе уже маловато? — усмехнулся Ян. — Наши клоуны сплошь из хорроров. А я бы хотел глянуть на действительно смешных ребят! — …Вот на это бы я не рассчитывал. **** Зеленый смог клубился за толстыми стеклами окон. Из-за него всё, на что открывался вид, превращалось в призрачное подобие самих себя. Размытые контуры причудливых домов. Грузные силуэты людей в специальных костюмах, медленно плывших в густом мареве. Полумертвые стволы деревьев, тянувшиеся ввысь к свежему воздуху. Достаточно мрачный вид, хотя для Улицы Зеленого Смога весьма красочный. Смог чаще представлял из себя абсолютно непроницаемую пелену, из-за чего разглядеть за ним без специальных очков не удавалось вообще ничего. А тут, гляньте-ка, какой подарок судьбы. Или природы. Или боженьки. Тут кому какая версия больше по душе. Я ставлю на боженьку. Четкий перец, отвечаю! Вин налил нам с Зуо по чашке чая. Его белый кот наблюдал за нами с одной из заставленных банками полок, сверкая глазами. — Какой процент? — Восемьдесят пять. — Это отличный результат. — Если исключить те пятнадцать процентов, при которых симптомы вместо их купирования, ухудшаются. — Лучше так, чем никак. — Думаете, ее это устроит? — Во всяком случае, я на это надеюсь. Подобными репликами Вин и Зуо обменивались уже минут двадцать, порядком меня этим достав. На каждую фразу тут же хотелось задать вопрос. Какие проценты? О каких последствиях речь? Вы прекратите говорить загадками или нет? Думаете, это приятно? А что, если я начну делать так же? М-м-м? Коллекция загадок разархивирована! Ух, я сейчас дам вам жару! — Что за лицо? — хмуро спросил у меня Шаркис. Ага! Мой шанс! — Как человеку не спать восемь дней? — выпалил я. — Чего? — Повторить? — Не надо. Мне плевать. Что с твоим глупым лицом, я спрашиваю? — Как человеку не спать восемь дней, спрашиваю я! — Спать, сука, по ночам! — О… блин. Это правильный ответ, — с досадой признал я. — Твоя очередь. — С моим лицом все хорошо. Я у него спрашивал. Оно вполне довольное. — Чего же его так корежит? — Какой слон без носа? — Фелини… — Не знаешь? Ага! Внимание-внимание, наш великий Зуо Шаркис не так умен, как могло бы показаться! — торжественно заявил я. — У шахматного слона нет носа. Ты доволен? Нет! Нет, не доволен! Какого черта ты знаешь все ответы? Подсматриваешь?! — Хватит страдать херней. Продолжишь в том же духе, цирк тебе будет только сниться. — Почему у курицы нет грудей?.. Эй, погоди, так не честно! — с запозданием сообразил я смысл угрозы. Раньше было проще! Зуо верещал, что сломает мне руку, а мне в общем и целом было на это плевать! Но теперь он как-то слишком резко поумнел и знает, на что на самом деле стоит давить, чертила! — Просто меня бесит, что я не понимаю тематики вашей с Вином беседы. Ты же сам говорил, что мы друг от друга не должны ничего скрывать! — Я ничего и не скрываю, — фыркнул Шаркис. — У меня просто не нашлось времени объяснить. Но если будешь хорошим мальчиком, прекратишь сыпать детскими загадками и изобразишь подобие адекватного человека, так и быть, я тебе все расскажу. Прямо сейчас. Подобие адекватного человека? Ну ничего себе у тебя запросики! А дальше что? Седативные? Я решил, что для того, чтобы максимально подходить под образ нормального человека, мне следует помолчать. Не обронив ни слова, я плюхнулся на стул напротив Зуо и взялся с несколько раздражающим звуком хлебать чай, не отводя взгляда от семпая. Зуо пару минут наблюдал за мной, после чего тяжело вздохнул и устало потер глаза с тихим: «Пиздец, когда ты молчишь, еще хуже! Как вообще возможно бесить молчанием?!» Этот навык я оттачивал годами! Записывайтесь на онлайн-курсы! — Ну так что? — решил я семпая слегка поторопить. — А вот и тестовый образец! — вместо Шаркиса голос подал вошедший на кухню Вин. В руках он держал ампулу с какой-то темно-бордовой жидкостью. Сперва я решил, что это кровь, но приглядевшись, заметил в субстанции черные вкрапления, напоминающие паутину. — Тестовый образец чего? — спросил я, смотря на Зуо. Он же обещал рассказать, значит, вопросы задавать можно, верно? — Слышал про мутантов из Парадигмы? — заговорил Шаркис, видимо намереваясь начать с самого начала. — Слышал. — А с чего все началось, помнишь? — На Парадигму (правда тогда она еще называлась иначе) скинули недоработанное биологическое оружие, после которого у пяти процентов населения города проявились симптомы мутаций. — И это очередная ложь Мирового Правительства. — Да, я тоже не очень верил в мутантов, — поддакнул я. — Нет, ты не понял. Не было никаких пяти процентов. Мутировали все. — Так, погоди, — растерялся я. — Но на рекламных стендах цирка сплошь красавчики! Что это? Грим? Шаркис закатил глаза. — Мутация далеко не всегда подразумевает внешнее уродство, — фыркнул он, забирая ампулу из рук Вина и рассматривая ее содержимое на свету своими, кстати, мутировавшими глазюками. — Сколько инъекций уже готово? — этот вопрос он адресовал Вину. — Тридцать пять не считая этой. Я подготовил чемодан со встроенным охлаждением. Ампулы лучше держать в прохладе. — Неси, — кинул Зуо Вину, и тот вновь скрылся за дверью. — Мутация проявилась у всех, но внешнее уродство только у пяти процентов. Практически все, что касается слухов, чистая правда. Но то, что я скажу тебе прямо сейчас — информация, которая нигде не фигурирует. Понимаешь, какую ответственность это знание возложит на тебя? — Я ответственный! — заверил я Зуо с жаром. — Очень на это надеюсь, — фыркнул семпай. — Как мы чувствуем боль? — Внешний стимул (к примеру, кирпич в жопе) вызывает сигнал в рецепторах. Этот сигнал передается по спинному мозгу в головной. В результате мы чувствуем боль, — отчеканил я краткое пояснение из виртуалии. Ох и начитался я там всякого в свое время! Только кирпич в жопе — моя импровизация! Горжусь собой! — Верно. А для чего она нужна? — Боль служит защитным сигналом реального или предполагаемого повреждения тканей или психологического неблагополучия, — вновь выдал я базу из виртуалии. — Что произойдет, если сигнал о боли будет передаваться в мозг некорректно? — Насколько некорректно? — Ну… например, если человек будет вместо боли ощущать удовольствие? — О-о-о, это портал в Ад, — отмахнулся я, но заметив напряжение на лице Зуо тоже на всякий случай напрягся. — Почему? Разве удовольствие — не отличная замена боли? — продолжал допытываться семпай. — Нет. Если каждое повреждение будет приносить удовольствие, люди начнут себя калечить. Из-за кайфа от болезней, не станут лечиться. И вообще… Это только звучит здорово. — Вот и босс Артистов говорит о том же, — кивнул Шаркис. — На данный момент больше половины жителей Парадигмы — инвалиды, которые сделали себя таковыми сами. Причем они «сидят» на этой искаженной боли, как на наркоте. В попытке получить еще больше впечатлений они отрезают себе конечности, ломают кости, вырывают ногти. И скоротечно умирают, вместо агонии ощущая оргазм. — Жутковато, — пробормотал я. Жутковато, но охренеть как заманчиво! — Я попросил Вина разработать ДНК-вакцину. И, как видишь, у него получилось, — Шаркис слегка тряхнул ампулой. — Пока не до конца, — поспешил поправить его вернувшийся Вин. В руках он держал открытый чемодан, в черную полиуретановую подушку которого вложили тридцать пять ампул. Тридцать шестая выемка зияла пустотой, но Шаркис быстро это исправил, вложив ампулу, что все это время вертел в руках. — Но ты за несколько месяцев добился куда больших результатов, чем их химики за последнее десятилетие. — Что естественно. В Тосаме головокружительный наркотрафик и большая конкуренция, благодаря которой выстроилась сильная психотропно-наркотически-химическая школа, — заявил Вин, и в голосе его прочиталась горечь. Действительно, в Тосаме наркобизнес цвел и пах и на рынок каждый месяц если не неделю выбрасывался новый товар. В Парадигме вряд ли наркота была в ходу, если жители сидели на собственной мутации. Шаркис забрал чемоданчик и, кинув Вину сухое «благодарю», устремился к выходу. Я поплелся за ним. — Я кое-чего не понял, — забормотал я, следуя за Шаркисом след в след. Лишь мы вышли на улицу, и нас со всех сторон обступил зеленый смог. Чтобы не потерять идущего слишком быстро Шаркиса, я ухватился за край его куртки. — Кто бы сомневался, — фыркнул семпай. — Что произойдет, если босс Артистов останется не удовлетворён прототипом вакцины Вина? — Не то чтобы у неё было из чего выбирать. — И все же… Если босс возьмет и откажется, что тогда? Зуо повернулся ко мне, тяжело вздохнул и так ничего и не ответил. Мда. Как понимаю, ничего хорошего? **** Гаечный ключ, лазерный резак, недавно спаянная плата и ворох другой мелочевки с грохотом полетели на пол в момент, когда Ник врезался спиной в один из захламленных столов лаборатории. Кажется, он слегка переоценил свои силы. Или недооценил силы Эола. Тем не менее, отвертеться теперь не получилось бы ни у него, ни у противника. Когда на кону минет, биться можно и до полусмерти. Подумав об этом, Дайси ударил Эола по плечу первым, что подвернулось ему под руку. Это оказалась кисть Би, на что Ди тут же кинула пару забористых комментариев. — Что, Дайси, оказывается не так ты хорош, как думал? — ядовито заметил Эол, тем не менее, от полученного удара отходя на шаг. Действительно, начало драки продемонстрировало, что физическая сила была на стороне Эола, который, вполне ожидаемо, напал на Ника без предупреждения. От первого же толчка Дайси оказался уложен на лопатки. Кое-как увернувшись от удара ногой по лицу, парень вернулся в вертикальное положение и тут же получил удар в живот, от которого захлебнулся воздухом и согнулся пополам. Без нано, бравших на себя большую часть удара, боль оказалась достаточно сильной. Но и этого не хватило, чтобы заставить Ника сдаться. Потому Эол и произвел очередной удар, толкнув Дайси на стол. Да, физически он определенно доминировал, что, если подумать, неудивительно. Ник об усилении тела никогда не думал. У него имелись нано, которые заменяли часовые тренировки в спортзале. Зато Ник выработал в себе навыки иного рода. Те, без которых эти чертовы нано при внедрении в тело могли его и убить. Эти черты: выносливость и высокий болевой порог. Так что сдаваться было еще рановато. Ник ловко перемахнул через стол, превратив его в преграду, отделившую его от Эола. При этом он не позволял себе ни на мгновение отвести взгляд от противника, понимая, что тот воспользуется любым удобным случаем и не погнушается ударить исподтишка. — Не понимаю твоего стремления уйти из Тени, — произнес он, невольно облизывая разбитую губу. — Что, Дайси, сложно представить человека, который не хочет быть чьей-то марионеткой? — фыркнул Эол, резко подаваясь влево в намерении оббежать стол и схватить Ника. Но нанит отреагировал моментально, потому положение противников относительно друг друга не поменялось: их все еще разделял стол. Только Ник теперь оказался на месте Эола, а Эол — на месте Ника. — А ты у нас, значит, личность свободолюбивая? — ухмыльнулся Дайси. Драку затягивать не следовало. Подбери лучшее время и нанеси один отточенный удар. Давай, ты ведь это умеешь. — Вот именно. — И как тебе свобода на вкус? Слышал, многие в Тосаме были бы не прочь избавиться от тебя, — напомнил Ник. — Но пробивавшими тебя хакерами не было найдено информации ни о едином человеке, который бы беспокоился о твоем благополучии. Эол на этот раз дернулся вправо, и Ник вновь отзеркалил все его действия. — Можно подумать, плакаться будут по тебе, — прошипел он. — За меня хотя бы будут мстить, — хмыкнул Дайси, резко подаваясь назад и нашаривая под тележкой с различным металлоломом электрошокер, который припас там еще черт знает сколько времени назад, после чего благополучно о нем забыл. А сейчас вспомнил. Очень вовремя! Эол, не подозревая, что его ждет, кинулся к Нику и ожидаемо напоролся на электрошокер животом. По всему его телу пробежала мелкая дрожь. Ник подождал пару секунд, прежде чем отнять шокер от Эола. Получив болезненный электрический разряд, парень тут же обессиленно рухнул на пол. — Грязный… прием, — выдохнул он через силу. — Да плевать, — фыркнул Ник, присаживаясь перед парнем на корточки и приставляя электрические дуги электрошокера к шее парня повыше кадыка. — Я победил, — произнес он сухо. — Пора выполнять условия договора. — Это не договор, а какое-то дерьмо, — зашипел Эол с досадой. — Надо было поднимать этот вопрос до того, как напал на меня, — хмыкнул Ник. — Ты говорил, что я ничего не могу без нано. Но не упоминал, что я ничего не могу без шокера, — расплылся он в хитрой улыбке. — Так что разминай челюсть, придурок. — Как ты вообще это представляешь? Я в маске, — Эол еще сопротивлялся, но скорее для проформы. Уж он-то должен был понимать, что Ник давно заметил тонкости конструкции его маски. Нижнюю часть при желании можно было открепить, оставив фильтрующую воздух насадку, державшуюся непосредственно на носу. Ходить лишь в одной этой насадке постоянно не получилось бы, так как встроенные в нее фильтры не проработали бы автономно больше пары часов. В основную же часть маски на скулах Эол вставил аккумуляторы. Ник предполагал, что Эол придерживался такой конструкции на случай, если ему будет необходимо срочно где-то схорониться без возможности перезарядки батарей. Основная часть маски присоединялась к насадке на нос через скрытые магнитные крепления. Мощность магнитов однозначно регулировалась. А кнопка для их полного отключения… Ник бы расположил ее у линии нижней челюсти. Справа — так как он был правшой. Эол пусть и развил в себе способность пользоваться обеими руками, но по определенным моментам Ник понял, что изначально тот был левшой. Значит и кнопку он скорее всего чисто инстинктивно разместил слева. Ник протянул руку к маске Эола и, не получив с его стороны сопротивления, легко нащупал мягкость сенсора. Нижняя часть маски абсолютно бесшумно отсоединилась от основной конструкции и упала бы на пол, не подставь Эол вовремя руку. Ник выпрямился и отошел обратно к столу, который они с Эолом умудрились так вовремя «освободить» от лишнего барахла. Присев на его край, Ник поманил Эола к себе пальцем, а затем указал вниз на свою ширинку. — Можешь начинать расплачиваться. **** Мировой Комиссар по имени Сэмюэль Левенталь (коллегами именуемый просто Сэмом) стоял посреди принадлежавшего Лаве подземного склада и не отрывал взгляда от небольшого пятна крови. На самом деле крови тут было предостаточно, как и свежих трупов, у которых из животов торчали то ли ножи, то ли мечи, то ли Сэму-было-насрать-что-это-вообще-такое. Его интересовало только то пятно крови, при наведении спектрального анализатора на которую на экран выпадала информация о том, кому она принадлежит. Такеши Яказаки умер здесь. Кто его убил? Информация пока отсутствовала, но Сэм успел получить краткий обзор о происходящем в Тосаме у ближайшего бродяги, который за сотку выдал Сэму даже больше информации, чем мужчина рассчитывал. В основном введение в курс дела состояло из сплетен, но Сэм в силу своей профессии и опыта давно научился читать между строк. — Эй, старик, как ты здесь… — молодой парень с огнестрелом в руках с опешившим видом пялился на Сэма, недоумевая, откуда он здесь взялся. Увы, методики проникновения Мировыми Комиссарами в те или иные места держались в строжайшем секрете, а значит отвечать на оглашенный вопрос Сэмюэлю воспрещалось. Молодой парень с тихим шелестом опустился на пол и рухнул навзничь. Саморазлагающаяся ядовитая игла, от которой после пары минут не осталось бы ничего, кроме еле заметного отверстия, осталась торчать в ямке между его ключицами. Сэм вернулся к разглядыванию кровавого пятна. Если бы тот, кто сделал это, пожелал скрыть смерть Такеши Яказаки от глаз Мирового Правительства, убийство бы не сделали таким провокационно демонстративным. Нет, что-то тут однозначно не вязалось. Многолетний опыт Сэма говорил ему о том, что его здесь ждали. В ухе зажужжал входящий вызов. Сэм был в Тосаме не больше часа, а начальство уже требовало отчета. — Оценка ситуации, — прозвучал холодный электронный голос. — Стабильно критическая. — Направленность? — Информация отсутствует. — Работайте быстрее. Звонок прервался. «Работайте быстрее, пф! Нет, после этого дела однозначно в отпуск!» **** Из-за того, что Эол почти не расставался с маской, губы у него оказались ужасно шершавыми. Но это придавало ощущениям определенную пикантность. Ник упирался руками в стол, пока Эол, стоя перед ним на коленях, без особого энтузиазма выполнял условия их словесного договора, то и дело кидая на Ника полный злости взгляд. Последнее Дайси игнорировал, полностью отдаваясь давно позабытым ощущениям. Все же секс для него являлся лучшим способом сбросить напряжение. Он и раньше после выполнения очередного тяжелого задания отца отправлялся во все тяжкие. И партнеров себе выбирал исключительно сомнительных. Вот прямо как сейчас Эола. Судя по тому, как не то чтобы блестяще действовал Эол, богатого опыта он в данном вопросе не имел. Эта мысль почему-то заводила лишь сильнее. Не потому что парень не имел впечатляющего списка партнеров за спиной, а из-за представившейся Нику возможности чем-то его удивить, а может, и научить. — Я понимаю, что водить губами по залупе — твое жизненное кредо, но для моего удовлетворения этого будет маловато, — заметил Ник, изрядно подуставший от предварительных ласк и отсутствия более активных действий со стороны Эола. — Да пошел ты, — последовало злое. Было бы куда проще, признай Эол, что не очень опытен. В конце концов, в этом не таилось ничего криминального. Впрочем, не надо быть гением, чтобы понять, что когда тебя просят взять в рот, ты буквально должен взять в рот, а не путать хуй с эскимо. Благо произносить это вслух не потребовалось. Гениальный мозг Эола избавил Ника от очередной насмешки, подсказав хозяину, что следует делать дальше. И все же в шершавости губ Эола таилась своя прелесть. Она ярко ощущалась, пока парень медленно спускался от головки по стволу члена Ника, дополнительное давление создавая с помощью языка. Дайси тихо охнул, когда Эол взял его член до самого основания. Еще ярче он почувствовал спазмы, прокатившиеся по горлу Эола из-за проснувшегося рвотного рефлекса. Парень резко отпрянул от Ника и закашлялся. — Когда берешь глубоко, расслабляй горло, идиот, — раздраженно фыркнул Ник. Возможно, выбор одноразового партнера действительно оказался не ахти. Надо было предложить кому-нибудь другому, иначе оргазм Нику не светил до второго пришествия. — А ты, я смотрю, спец, — ехидно выдохнул Эол, стирая с подбородка капли слюны. — Получше тебя, это точно, — невесело усмехнулся Ник. Так себе комплимент, конечно. Но что есть, то есть. — Ну так, может, покажешь? — хмыкнул Эол. Как говорится, наглость — второе счастье. — Договор подразумевал, что удовольствие я буду получать, а не доставлять, — заметил Дайси со вздохом. — Тогда не жалуйся, — рыкнул Эол, вновь касаясь языком головки члена Ника. — Я не жалуюсь, лишь помогаю, — заявил Дайси, пытаясь принять более устойчивое положение. Эол в раздражении сдернул джинсы вместе с нижним бельем Нику до колен, вцепился правой рукой в обнаженную ягодицу нанита и резко подался вперед. В этот раз мышцы горла он расслабил. Обучаемый. Прекрасно. Ник тихо заскулил, наконец-то ощутив то, чего ему так не хватало уже очень долгое время. Мимолетная вспышка удовольствия настраивала на нужный лад, перетягивая на себя все внимание и заполняя собой измученный тягостными размышлениями мозг. — Так намного лучше, — похвалил Ник Эола, за что получил очередной полный недовольства взгляд мол: «Мне не нужно твое поощрение. Кончай, и покончим с этим». Но до момента разрядки оставалось еще далеко. Одного выверенного движения было явно маловато. Шершавые губы продолжали скользить по стволу. Плавно, но глубоко, медленно наращивая напряжение. И все же… скучновато. — Ты хотя бы иногда меняй угол проникновения, — вновь подал Ник голос. — Иначе я скорее засну, чем кончу. — Сука, как же ты заеб, — в сердцах выдохнул Эол, резко выпрямляясь и хватая успевшего расслабиться Ника за шею. — Хочешь, чтобы тебя удовлетворили? У меня есть способ получше, — Эол резко развернул Ника к себе спиной и прижал его лицом к холодной поверхности стола, заставив принять вполне однозначную позу. Дайси попытался взбрыкнуть, но чертова подошва кед заскользила по полу, лишая его устойчивости. — Надеюсь, членом ты пользуешься лучше, чем языком? — не упустил Ник момента кинуть очередную колкость, параллельно с тем гадая, что же впилось ему в щеку. Кажется, шуруп. — Вот сейчас и проверим, — пообещал Эол, продолжая давить Нику на шею и тем самым не давая ему поменять своего положения. Парень ухватил Дайси за край футболки и задрал ее до лопаток. На пояснице ощутился холод кончиков пальцев. Последний секс Ника с проникновением закончился, если ему не изменяет память, убийством. Тот момент Ник помнил плохо. Тогда он прибывал в таком раздрае, на фоне которого нынешний казался лишь цветочками. — Если собираешься ебать меня на сухую, то, поверь, это будет иметь едва ли лучший эффект, чем неумелый минет, — заметил Ник меланхолично. Впрочем, боль отвлекала не хуже удовольствия. Наверное, Нику хотелось почувствовать хоть что-то, чтобы напомнить себе, что он все еще жив. — Я в курсе. К счастью, в твоей лаборатории я успел наткнуться на такое количество смазки, что уже и не знаю, чем ты тут занимаешься чаще: конструированием или еблей. А вот это уже заслуга Райна, который с какого-то хрена постоянно таскал в лабораторию Ника новинки из своих секс-шопов. Черт знает, с какой целью. И все это барахло затем терялось в кучах металлолома, в россыпи чертежей или в кейсах с инструментами. Ник настолько к этому привык, что перестал замечать. Эол, не отпуская Ника, дотянулся до одного из тюбиков, который так удачно нашелся на соседнем столе. На броской упаковке значилась надпись «extreme hot». Так… Что-то Райн о ней говорил, но Ник плохо помнил, что именно. Эол решил не церемониться и просто выдавил сразу целый тюбик Нику на поясницу. Дайси сперва думал сообщить парню, что он не станет менять позу, даже если тот уберет руку с его шеи. Но в подобном положении тоже имелась определенная пикантность, потому Ник наоборот брыкнулся, делая вид, будто идея ему не очень нравится. Давление на шею ожидаемо усилилось. — Не рыпайся, — выдохнул Эол Нику на самое ухо. Неожиданно эротично. И Ник не решился сбивать атмосферу очередной едкой насмешкой. Прозрачная вязкая смазка не без помощи Эола устремилась вниз в ложбинку между ягодицами Ника, холодя кожу. Последовавшее затем проникающее ощущение заставило Дайси от неожиданности вздрогнуть и тихо зашипеть сквозь зубы. — Что-то ты какой-то узкий для давалки, — пробормотал Эол удивленно. — А ты какой-то уж слишком неопытный для альфача, — не остался в долгу Ник, за что заработал еще один грубый толчок пальцами. Невнятное мычание в стол незамеченным не осталось. — О, так ты любишь погрубее? О, да. Ник уже поплыл. Больше ему перекидываться с Эолом колкостями не хотелось. Мозг переключился на физический контакт и всецело впитывал в себя получаемые ощущения. Длинные пальцы Эола оставались холодными, даже будучи внутри Ника, словно и касание к горячему телу было не способно их согреть. Излишек смазки пополз вязкими струями по бокам Ника. Часть прозрачной жидкости закапала на пол, превращаясь в разбитые кляксы, часть побежала ниже по бедрам к коленям, пропитывая собой тонкую ткань нижнего белья. Ник осязал их так же ярко, как холодные пальцы в своей заднице. Холодные колючие пальцы. Стоп. Колючие? Странное покалывание действительно имело место, но чем оно было вызвано, понять у Дайси не получалось. Неужели шелушились у Эола не только губы. Тогда почему покалывание начинало проявляться еще и на спине? — Так, стоп, что за смазку ты… — Ник не договорил, прерванный резким толчком уже не пальцев. Видимо, Эол не отличался терпеливостью. Новое сгущенное ощущение наполненности на мгновение заставило Ника забыть как дышать. Он невольно напрягся и уже не в шутку попытался скинуть с себя руку Эола. И тот действительно оставил шею Ника в покое. Вместо этого он выпрямился, ухватил Дайси за бедра и потянул к себе, насаживая парня глубже. Вернув себе частичную свободу действий Ник сперва смахнул со стола шуруп, что впивался ему в лицо, а затем потянулся к опустевшему тюбику со смазкой, чтобы подтвердить свои подозрения. — Сопротивляться бесполезно, — заметил Эол, ловя руку Ника и фиксируя ее у Дайси над головой, а затем наваливаясь на него сверху, тем самым придавливая к столу сильнее прежнего. — Я даже не начинал, — пропыхтел Ник, приглушённый тяжестью Эола и дезориентированный рваными движениями, которым с непривычки сопутствовали достаточно неоднозначные ощущения. — Просто чувствую что-то стран… — О, я только начал, а ты уже собираешься петь хвалебные оды моему члену? Вот же идиот. Ничего подобного. — А ты сам не чувствуешь? — задал Ник наводящий вопрос. — Что я должен почу?.. Оу… Почувствовал. — Это что за магия? — произнес он сбивчиво. — Никакая это не… Блядь, ты себя слышишь? Ты хоть посмотрел, какую смазку взял? — выдохнул Ник, резко высвобождая руку и все же дотягиваясь до тюбика. Убедившись в своих подозрениях, Дайси дал возможность и Эолу разглядеть рядом с надписью «extreme hot» изображение красного перчика. — С перцем? Что это значит? — Боже, признавайся, я трахаюсь с девственником, да? — не смог сдержаться от очередной колкости Ник. Тюбик полетел на пол. Лицо Ника вновь впечатали в стол. Эол тут же начал наращивать темп. Смазка от трения защипала сильнее. И уже через пару минут Ник вообще не соображал что происходит. Изголодавшееся тело слишком ярко реагировало на каждое движение и касание. С пересохших губ срывались хриплые стоны. Горячее дыхание Эола опаляло Нику шею. И все однозначно должно было закончиться непростительно быстро. Показавшийся оглушительным щелчок решил оттянуть этот момент. Эол и Ник одновременно повернулись к двери, на пороге которой нарисовался Райн с чашкой свежего кофе. Выглядел он самую малость удивленным, но совершенно не смущенным тем, за чем застал своих «подопечных». Эол замер. Ник замер. Райн непринужденно сделал глоток кофе. …И Дайси в голову внезапно пришла очередная едва ли тянувшая на нобелевскую премию идея. Одна из тех дурных, которые лезли в голову, когда по венам начинал течь адреналин. Что может быть лучше сомнительного секс-партнера? Только два сомнительных секс-партнера одновременно. — Присоединишься? — выговорил Ник еле ворочающимся языком, жалея, что в этот момент не имеет возможности увидеть выражение лица Эола. Райн сделал еще глоток. Медленно отставил кружку с кофе на дальний стол. Вновь перевел взгляд на Ника и Эола. И улыбнулся. — Пожалуй.