Семь небес Рая

Тоскливое ощущение неминуемо приближающегося конца мучило если не всех жителей Тосама, то, как минимум, одну особенно восприимчивую горожанку. Кара чувствовала, как смятение, вызванное ярко рисовавшимся в ее голове гнетущим будущим, ширится и обостряется с каждым ударом сердца. Следовало радоваться, что Тень выстояла против Лавы, а затем еще и против Алмазов. Но выдоха облегчения не последовало, пусть Кара его и очень ждала. Место долгожданного покоя заняло еще большее напряжение, дававшее понять, что пережитое — это еще цветочки. Потребность забыться и отвлечься от тревожных мыслей и заставила Кару вернуться к островку спокойствия, к которому она уже не единожды обращалась за молчаливой поддержкой. Небольшой магазинчик оставался на своем месте. Свежие цветы в свете утреннего солнца все также радовали насыщенными красками глаз редких прохожих. И молодой белокурый флорист неустанно создавал настоящее чудо, творя не просто красоту, но намерение, которое в собранный им букет пожелал вложить заказчик. Портили впечатление лишь гневные выкрики, то и дело доносившиеся с разных концов улицы, звон разбивающегося стекла и эхо полицейских сирен. Выходка Лиса не могла остаться для города без последствий. В эту ночь мало кто сомкнул глаза. Уставшие от окружающего вранья, вымотанные житейскими проблемами, отчаянные и отчаявшиеся тосамцы вышли на улицы города, не совсем понимая, чего именно хотят добиться своими действиями. Вспышка гнева без четкого плана и хоть какой-то организации несла за собой один лишь хаос. Бессмысленное насилие и мародерство — не лучший ответ на беззаконие властей, но что еще люди могли противопоставить чистому злу? Большинству казалось, что только свое зло. Становились ли они при этом лучше тех, против кого выступали? Нет. Конечно, были и те (меньшинство), кто выходил на улицу с явным желанием быть услышанными, пусть они и понимали, что возможность подобного стремится к абсолютному нулю. Тихие просьбы о помощи тонули в громких призывах к разрушению. А глухое и слепое Мировое Правительство придерживалось простой политики: «Молчи или умри». «Рыба гниет с головы. Думаешь, очистишь от бандитов один квартал и сможешь жить спокойно? Бандиты из других кварталов придут на теплое место раньше, чем ты успеешь заварить чай. Думаешь, очистишь от бандитов целый город, и вот тогда, наконец, настанет мир? Не обманывайся. Масштабы больше, но результат… Результат будет точно таким же, как и в случае с кварталом. Пока те, кто управляет этим миром, потворствуют подобному ведению дел и своим примером показывают, какой мощи можно достичь с помощью силы, не изменится ровным счетом ничего. Ты можешь добиться временного затишья, за которым, впрочем, придет буря, которая сотрет с лица земли все, что тебе дорого, не оставив ничего, кроме выжженной земли». «Но что тогда делать? Что ты предлагаешь, Шаркис?» «По-моему, ответ очевиден». «Замахиваешься на Мировое Правительство? Хочешь изменить мировые установки, внедрявшиеся в общество столетиями? Ты ведь понимаешь, насколько абсурдно это звучит?» «Почему?» «Потому что это невозможно». «Именно потому, что все до единого считают, будто это невозможно, невозможным это и является». «Один человек не способен изменить весь мир». «А я не один». Неприметная фигура обогнула жилое здание и мелкими перебежками, воровато озираясь, последовала к цветочному магазину. Кара мгновенно напряглась, отстраняясь от воспоминаний и концентрируя все свое внимание на подозрительном типе. Он скрылся за стеклянной дверью магазина, и девушке стоило большого труда тут же не кинуться за ним. Не следовало привлекать к себе внимание. По факту, не следовало выходить и за пределы особняка Дайси. Ситуация сейчас выстраивалась такая, что любой мог оказаться врагом. Но Кара ощутила настолько тошнотворное удушье в стенах расстрелянного особняка, что глас разума не удержал ее от прогулки к единственному месту, которое все еще было способно пробудить в ней что-то светлое и искреннее. Вороватый тип неожиданно выхватил из-за пазухи пистолет и направил его на флориста. Белокурый парень поднял руки. На его красивом лице отразилась гримаса неприкрытого ужаса. И глас разума Кары вновь замолчал. Девушка кинулась к магазину раньше, чем просчитала возможные последствия. Вороватый тип наверняка пришел в магазин с целью легкой наживы. Он лишь воспользовался тем, что почти вся полиция Тосама на данный момент парализована погромами, вспыхивавшими во всех частях города. Вероятность того, что вор действительно бы выстрелил, была очень мала. Тогда как вмешательство Кары эту вероятность сильно повышало. Но так ли разумен человек, когда идет речь об объекте его симпатии? Кара одним ударом ноги снесла с петель хрупкую дверь магазина и метнулась к вору. Нападавший еще не успел развернуться к девушке, а она уже выбила пистолет из его рук. Оружие скользнуло по гладкому кафелю под прилавок продавца. Еще удар, и парень оказался на полу. Вор взялся сыпать ругательствами, но девушка очередным ударом временно отправила его в мир бессознательного. Только когда вор замолк, Кара позволила себе медленно выдохнуть. Угроза миновала. Так она думала ровно секунду, пока до ушей ее не донесся щелчок взведенного курка, давший понять, что с выводами девушка поспешила. Она медленно повернулась на звук и столкнулась взглядом с тем самым парнем, к которому испытывала теплые чувства уже больше года. Белокурый волшебник, создававший из нежных цветов букеты, таившие в себе робкое признание в любви, испепеляющую страсть или пронзительную просьбу о прощении, на этот раз держал в руках далеко не привычный ему садовый секатор. Указательный палец парень положил на курок пистолета, принадлежавшего воришке. — Эй… — позвала Кара тихо, во взгляде флориста читая заглушавшую его разум панику. — Я ничего тебе не сделаю. Пожалуйста, опусти пистолет. Знаю, ты очень напуган, но… То ли флорист не хотел слушать объяснений, то ли просто дрогнул его палец, но в маленьком раю для цветов слова Кары оборвал ударивший по ушам выстрел. **** — Ты сейчас понимаешь, о чем меня просишь? — Жизель тогда еле сдержалась, чтобы не закончить предложение хлестким «хитрый ублюдок». Этот мальчишка ее в могилу сведет! — Всего лишь заменить партнера, — Шаркис оставался спокоен, как скала. Словно говорил он не о предательстве, а о совместном походе в кино. От последнего Жизель бы не отказалась при условии, что томный вечер закончился бы в ее шикарных апартаментах. — Всего лишь, — фыркнула женщина. — Закроем глаза на то, какую тень это кинет на репутацию как всего Серебра, так и лично мою! Незначительный ущерб. Даже в голову не бери. — Не притворяйся святой, — последовало безапелляционное. — Ты перемолола кости далеко не одним своим партнерам. Поздно строить из себя поборницу чести и достоинства. Здесь Шаркис был чертовски прав. Как говорится, хочешь жить, умей вертеться. Предательство Жизель нисколько не смущало. Другое дело, что нынешнее партнёрство приносило ее группировке ощутимую выгоду, отказываться от которой из-за прихоти одного наглого, еще не до конца повзрослевшего мальчика, ой, как не хотелось. — Почему бы не сделать наоборот? Тебе ведь нужны оба тоннеля, не так ли? Так продави Амри и заключи договор с Демингом. Провернуть это будет куда проще. — Деминг — король шлюх. А Амри — бойцов без правил. Ты правда нуждаешься в объяснениях, почему я выбрал такой вариант действий, а не обратный? Амри куда сильнее и соглашение с ней будет для нас намного выгоднее. Давление на Деминга потребует куда меньших сил. — Не знаю, о какой выгоде говоришь ты, а для меня выгоден именно Деминг! Он организовал для меня бесперебойную поставку нужного моим химикам материала для экспериментов, — холодно сообщила Жизель, готовая отстаивать свои интересы до победного. Амри та еще сука. Покалеченных бойцов она не отдает, а трупы готова продавать лишь за бесценок. Деминг же мертвыми и полумертвыми шлюхами барыжит только так. Не гнушается политики скидок и оптовых цен при приобретении большого количества товара за раз. Идеальный поставщик смерти. — Жизель, а тебе не надоело? — последовал вопрос, развернувший разговор в неожиданное русло. Блядский Шаркис! — Что именно? — Быть вшивой главой вшивой группировки вшивого городишки? Да как он посмел?! Женщина чуть не задохнулась от возмущения и обязательно высказала бы Шаркису пару ласковых, но он ее опередил. — Я имею в виду, разве ты не считаешь, что давно достойна большего? — умеет, сволочь, быть обворожительным. — Не пора ли тебе менять статус своего бизнеса на легальный и выходить на мировой рынок? Жизель невольно навострила уши. К такому стремилась каждая группировка. Когда есть свой крупный «легал», отмывать деньги намного легче, при этом не теряя семизначные суммы на взятках. — Если бы это было так просто, дорогуша, я бы уже давно красовалась на обложках бизнес-журналов, — хмыкнула Жизель, чувствуя, что у Шаркиса есть план, и она не собиралась бросать трубку, пока не узнает его подробности. — Новое лицо фармацевтической отрасли — Жизель Сент-Дьёрди! Звучит? Жизель не понравилось, что Шаркис так легко в очередной раз ткнул ее носом в то, что он знает о ней слишком много, включая фамилию, которую даже она сама почти позабыла. — Звучит, — тем не менее, согласилась она. — И первый контракт ты заключишь с Парадигмой, став совладелицей компании, фантастические научные наработки которой позволили выявить антидот к загадочному заболеванию, — спокойно продолжил Шаркис. — Эта новость облетит весь мир. Талантливый руководитель на посту молодой, но перспективной компании. Кто она и откуда? И почему мир не знал об этом бриллианте раньше?! — О-о-о… — протянула Жизель, невольно расплываясь в улыбке. — Смекалистый ты хуй! — Но, безусловно, в качестве благодарности ты отведешь мне небольшую долю в компании. В конце концов, Вин фактически работает на меня. А именно он является автором разработки. Ко всему прочему, первичный договор с Парадигмой будет заключен также через меня. — Небольшую долю, это какую? — Всего лишь пятьдесят один процент. — То есть… контрольный пакет акций. — Знаешь же, как я люблю контроль, Жизель. Ты ведь позволишь мне такую мелочь? Самое худшее, что Шаркис мог развить в себе при его и без того мерзком характере, это сарказм. — Одной Парадигмы и лекарства мало. Они, если подумать, вообще ничего не значат без разрешения Мирового Правительства, которое утопит нас как котят, если ему что-то не понравится. — А это, Жизель, я возьму на себя. Ха, на себя. И каким же, скажи на милость, образом? Но посыл был более чем ясен. Шаркис, как обычно, нарисовал красивое будущее, но станет ли оно реальностью, зависело и от Жизель в том числе. Его слова можно было бы причислить к пустым сладким речам, которыми мужчины грешили издревле, но конкретно этот юный мужчина имел удивительную способность добиваться всех поставленных перед собой целей. — Успешность разработок Серебра во многом держится на возможности бесперебойного проведения экспериментов. Если договор со Сладкими Амурами будет разорван, где же ты предлагаешь мне брать необходимый материал? — Заберешь черную базу данных Деминга. Жизель присвистнула. А вот это действительно звучит интересно. — Все педофилы, некрофилы и зоофилы твои. Уверен, их тебе хватит на последующие несколько десятилетий. Заодно и город очистишь от лишнего ширпотреба. — А садисты? — Жизель любила поднимать ставки. — Только те, что любят переходить границы дозволенного. Законопослушные граждане не подходят на роль лабораторных крыс. Жизель считала, что на роль лабораторной крысы подойдет каждый. И Шаркис в том числе. Ох, с каким бы удовольствием она покопалась в его мозге! М-м-м… Кто знает, когда ее острые ноготки доберутся до наглого мальчишки… — Хорошо, предположим, я соглашусь, — с придыханием выговорила босс Серебра. — Если ты вверяешь мне базу, значит, за каждой мышкой мне придется вести охоту самостоятельно. Лишние издержки. А Сладкие Амуры преподносят мне товар на тарелочке с голубой каемочкой. А точнее ввозят фурами. — Товар покоцанный и с царапинами. Тот, который им самим больше не нужен, — легко парировал Шаркис и этот довод. — К тому же… До меня доходили слухи, Жизель. Твои фанатичные «ангелочки» ведь любят охоту, не так ли? Все-то он знает. Этот разговор произошел еще час назад, а Жизель все еще прокручивала его в голове, пытаясь взвесить все за и против. Если она пойдет против Деминга, пути назад уже не будет. И все же… предложение Шаркиса звучало слишком соблазнительно. Стук в дверь дал Жизель понять, что времени на то, чтобы передумать, у нее почти не осталось. — Входите, — приказала она, покрывая пухлые губы новым слоем бордовой помады. Жизель не любила все эти новшества в косметологии, вроде губной помады, которую можно было наносить раз в неделю, и она не стиралась ничем, кроме специального средства. Женщина предпочитала ту, которую постоянно следовало подкрашивать, ведь само это действие казалось ей верхом эстетики и эротизма. Еще больше ей нравилось, когда от касания ее губ оставались бордовые следы на кончике серебряного мундштука, хрустальном бокале вина или шее молодого любовника. Перманентные помады лишали Жизель подобного удовольствия. В кабинет босса Серебра зашли шестеро: четверо мужчин и две женщины. Самые любимые из всех Амальгам группировки. Ангелочки Жизель являлись одной из тех опор, благодаря которым Серебро, несмотря на периодически вспыхивающие внутри организации локальные мятежи, продолжало оставаться единым целым. И опору эту Жизель создала своими собственными руками. Говорят, гениальность часто идет рука об руку с безумием. Женщина решила, что чем с этим безумием бороться, выгоднее ему потакать. Ведь если дать безумцу то, что у других вызывало лишь отвращение и неприятие, то человек этот в силу нестабильности своей психики может начать испытывать к тебе искаженную благодарность, граничащую с фанатизмом. А если уж он вспыхнул, не забывай подкидывать в его костер дрова, превращая безумцев в самых преданных псов. Жизель не уважала культов и фанатиков, если только культ не посвящался лично ей, а фанатики обожали не ее. Каждый из серебряных ангелов по очереди встали перед Жизель на одно колено и поцеловал носок ее красных лакированных туфель. Женщина не проявила на сей счет хоть каких-то эмоций. Она привыкла являться для них альтернативой богу. Ей этот скромный статус даже чуточку льстил. Амальгамы легко узнавались среди остальных членов группировки по серебристым рюкзакам, в которых прятались баллоны с особым ртутным раствором. С их помощью цепные псы Жизель порой творили страшные вещи, что женщину вполне устраивало. Пока ее имя у них на устах, делать они могли практически что угодно. — Родные мои, — протянула Жизель басом, делая глубокую затяжку. — Вы ни единожды упоминали, что Сладкие Амуры зачастую привозят настолько изуродованные тела, что работать с ними просто невозможно. Что ж… Ваши мольбы услышаны, — выдохнула она струйку дыма и широко улыбнулась. — Мы разрываем договор с Демингом. Зачем нам довольствоваться его объедками, когда мы можем растереть его в пыль и забрать все, что нам необходимо. — Когда мы говорили о сомнительном качестве подопытных, мы ни в коем случае не желали, чтобы… — заговорил один из химиков, но Жизель прервала его жестом. — Нет-нет, даже слушать не хочу. Мои ангелочки достойны только са-а-а-амого лучшего. Тосам бурлит. Будет глупо не воспользоваться ситуацией и под шумок не изменить расстановку сил. Уберем Деминга, а вместо полумертвых проституток пройдемся-ка по его сомнительной клиентуре. Вы ведь давно просили меня разжиться мозгами парочки психопатов. Пора воплощать мечты в реальность! — провозгласила Жизель, подмигивая подчиненным. Те выдержали долгую паузу, а затем все как один рухнули перед Жизель на колени, свято веря, что все это она делает из немыслимой любви к ним. Ох, как же просто обвести вокруг пальца тех, кто ослеплен верой в тебя. — Ну что, дорогуши. Есть предложение, как нам добиться желаемого с минимальными потерями? Предложений в арсенале этих безумцев нашлось с три десятка. **** — Что случилось? — удивленно протянул Дин, входя в цветочный магазин. — Ты в порядке? — продолжил викторину Ден. — Мы замучались тебя искать! — возмущенно заявили они в унисон. Кара сидела на полу посреди цветочного магазина, тоскливо смотря на флориста, лежащего перед ней без сознания. Все случилось молниеносно. Он выстрелил в Кару, но промахнулся. Не так-то легко палить из пистолета, когда держишь его в руках впервые в жизни. Кара попыталась объясниться во второй раз, но после новой попытки ее убийства, девушке пришлось спрятаться за стеллажом, заставленным цветочными горшками. Она кричала, что не опасна для парня. Что она пришла помочь. Боже, да какие только глупости она не говорила в запале. Кажется, в отчаянии, даже рискнула упомянуть о своей симпатии, на которую ответили еще парочкой просвистевших мимо пуль. — Ты что, не слышишь меня?! — Не морочь мне голову! Вы все одинаковые! Кара не стала уточнять, кого флорист под этими «всеми» подразумевает: воров, бандитов или людей в целом. Она толкнула стеллаж прямо на парня. Он успел отпрыгнуть, но десятки горшков с домашними цветами, теми самыми, которыми Кара любовалась не меньше, чем их хозяином, разбились вдребезги, рассыпав повсюду землю и керамзит. Ловкий кувырок, удар, и нерадивый недоубийца опустился на пол рядом с воришкой, а Кара плюхнулась на пол, не веря, что все произошло именно так. А как же ее фантазии относительно того, как она приходит в магазин и робко представляется юноше? А как же романтические вечера и первый поцелуй на крыше одного из небоскребов Тосама? Как же все это? — Кара, — позвал Дин, похлопав девушку по плечу. — Что случилось? Ты ранена? — добавил Ден, смахивая с ее виска капли крови. Ссадину оставила та самая первая пуля. — Все в порядке, — монотонно выдохнула Кара, продолжая смотреть на свою влюбленность и не в силах поверить, что с ней пора прощаться. — Они напали на тебя? — кивнули близнецы на флориста и вора. — Мы это так не оставим, — качнул головой Дин. — Мы отомстим! — подтвердил Ден. — Лоботомия? — поинтересовались они, ударяя ножом для колки льда о молоточек. Магазинчик заполнился звонким «дзи-и-инь». — Как думаете, — не обращая внимания на предложение парней, тихо выдохнула Кара. — Мы чем-то отличаемся от Железа, Лавы или Амуров? Мы лучше? «Вы все одинаковые!» — почему-то эта фраза задела Кару даже сильнее отказа от чувств в виде попытки ее убийства. Близнецы переглянулись. — Лучше? — переспросил Дин. — Лучше? — не понял Ден. — Странный вопрос. Мы не лучше. Мы другие. Разницу понимаешь? — выговорили они оба, будто ответ заучили заранее. — Да, — чуть подумав, с усилием выдохнула Кара. — О, а это случайно не тот парень, по которому ты сохнешь? — встрепенулся Ден. — Нам Тадеус разболтал, — заметив, как вытянулось лицо Кары, хихикнул Дин. — А что ты хотела? От семьи ничего не скрыть! — заявили они оба, подхватывая опешившую Кару под руки. — Забудь о нем. Не твоего он поля ягодка, — фыркнул Дин. — Обычным людям рядом с такими, как мы, опасно, — согласился Ден. — Ничего! Не расстраивайся! Ты обязательно найдешь себе в Тени парня, который, если уж будет в тебя стрелять, то точно не промахнется! — воскликнули они бодро, легко поняв природу ссадины у виска девушки. — Вот спасибо, — рыкнула Кара, пытаясь высвободиться из хватки близнецов. — Куда вы, блин, меня тащите? — Как это куда? — удивился Дин. — Наверное, за разбитыми чувствами она не услышала приказа, — предположил Ден. — У нас новое задание! **** Агате стоило труда оставаться невозмутимой во время разговора, но лишь Шаркис прервал связь, и она невольно сделала глубокий вдох, пытаясь в зачатке подавить растущее внутри возбуждение. Впрочем, ничего не вышло. Она услышала то, чего ждала не первый год, и воспринять это с каменным лицом и легким сердцем было просто невозможно. «Пора мне исполнить свое обещание». Шаркис никогда от своих слов не отказывался, а Агата не напоминала ему об их уговоре, зная, что рано или поздно этот день настанет. Не подозревала она только о том, что час расплаты настанет так внезапно. Впрочем, а как еще это могло произойти? — Что-то случилось? — скромно поинтересовался Инф, сидевший в противоположной части комнаты его дома. Агата проторчала на Улице Красного Тумана всю ночь и еще десять минут назад невыносимо хотела спать. Но теперь сон как рукой сняло. Инф на протяжении всего этого времени почти не высвечивал. Агата предполагала, что он испытывал определенный стыд перед всеми членами Тени, а не только перед Шаркисом. Но любопытство парня взяло своё, потому он и заговорил с ней. — Ничего, что касалось бы лично тебя, — холодно бросила Агата. — А как насчет того, что лично меня не касается? — не сдавался Инф. Но Агата не знала, можно ли ему доверять, потому вместо ответа набрала Шейлу. — То есть ты всю ночь игнорировала мои звонки, а теперь… — задребезжал в ухе раздраженный голос Шейлы. — Выручи меня, — попросила Агата тихо. Возмущенная девушка тут же присмирела. Женщина не часто просила ее о чем-либо. — Что нужно сделать? — Я сейчас кое-что закажу в особняк Дайси. Прими заказ и проверь, чтобы с товаром все было в порядке. Я приеду чуть позже. — Хорошо. А что имен… — Агата завершила звонок и раскрыла сайт, на котором продавалась всяческая кухонная утварь. Восьмилитровый контейнер Glasslock R100-7 из закалённого, термостойкого и ударопрочного стекла — в корзину. Две штуки. Заказать. **** — Опаздываешь, — цедит Аки сквозь зубы, встречая тебя у входа в особняк. — Задерживаюсь, — холодно бросаешь ты, проходя прямиком к своему кабинету. — Проследи, чтобы он ничего не натворил, — просишь ты парня, имея в виду плетущегося за тобой Фелини. — Я? С ним? — слышится вопль боли в спину. — А можно уже прекратить мои мучения и просто утопить меня в ведре?! — Ой, слушай, а ведь Зуо меня как-то как раз пытался… — Даже слышать не хочу! Голоса стихают за дверью твоего кабинета. Незнакомый мужчина средних лет поднимается с кресла и снимает перед тобой шляпу в знак приветствия. — Сэмюэл Филлипс — Мировой комиссар, — представляется он. Ты киваешь и проходишь к своему столу. — Зуо Шаркис. Хотя, полагаю, мое имя вам уже известно. Мужчина опускается в кресло одновременно с тобой. Невзрачный незнакомец в помятом плаще производит впечатление типичного семьянина с обычной работой и привычкой в вечер пятницы пить пару бутылочек пива за просмотром футбола. Такие люди самые опасные. Они могут раствориться в толпе и не вызовут подозрения даже у опытных детективов. Но ты-то знаешь, что таится за внешней безобидностью. Мировые комиссары — государственные палачи. И ни вырисовывающийся пивной животик мужчины, ни открытая улыбка не заставят тебя потерять бдительность хоть на секунду. — А я полагаю, что вам известна причина, по которой я здесь. О да. Вереница причин. — Потому перейдем сразу к делу. И первое, что я бы хотел у вас узнать: имеется ли веская причина, по которой мне не стоит в это прекрасное утро убивать вас и всех ваших людей? Причина есть. **** Интересно, а что нужно сделать, чтобы в следующей жизни реинкарнироваться в селёдку? И верна ли формулировка вопроса? Может, не «в»? Может «под» или «из»? Нет, чушь какая-то. Не знаю, какой из предлогов в данных обстоятельствах подойдет лучше. Хорошо, сформулирую мысль иначе. Что сделать, чтобы в следующей жизни родиться селёдкой? Так лучше? Одобряете? Хорошо. Вообще-то я ничего не смыслю в реинкарнации. Понимаю лишь общий принцип: если в этой жизни ты был хорошим человеком и не совсем злодеем в предыдущих, то следующая твоя жизнь станет легкой и беззаботной. Ты родишься в любящей семье, получишь хорошее образование, устроишься на любимую работу и создашь шикарную семью. И не надо закатывать глаза. Признавайтесь, пусть это описание и кажется сказочным, но вы хоть раз сталкивались с такими экземплярами: людьми, у которых все и всегда хорошо без особых усилий с их стороны. Думаете, просто так? Нет. На самом деле в прошлой жизни они были святошами и заслужили то, что имеют теперь, не словом, а делом! Не то, что мы с вами! Маленькие опёздалы. Термин «опёздал» я почерпнул из поражающего воображение словарного запаса Шаркиса. Он обладает поразительно обширным понятийным аппаратом жизни. У него найдется красное словцо вообще для любой ситуации и человека в мире. Вот и к характеристике некоторых из нас он приложил свою красивую бледную ручонку. Так что если вы считаете, что ваша жизнь могла быть и получше. Успокойтесь и выдохните! Не могла! Проблемы в семье или на работе, вездесущее невезение и иже с ним вовсе не несправедливость судьбы, а логический ответ на ваше поведение в прошлом! Ну-ка задумайтесь, что такого экстравагантного вы натворили тогда, за что расплачиваетесь теперь? Я вот, например, наверняка ходил по улицам города в плаще на голое тело. Или отнимал кости у бродячих собак. В крайнем случае своровал пакет конфет. Почему я не считаю, что мог быть маньяком или киллером? Потому что тогда мне следовало родиться камнем или навозным жуком. А не человеком. Хотя лично я считаю, что навозным жуком быть куда проще. Крутишь себе шарики из какашек и бед не знаешь. Навозному жуку не надо ходить в школу, где от него бы для общего развития требовалось изучение всех сортов животных экскрементов. И заканчивать университет с уклоном в геометрию тоже бы не потребовалось, чтобы катать говняшковые колобки. И уж тем более не следовало тащить целую коровью лепешку в дом родителей невесты, чтобы получить благословение. Так что лично я считаю, что человек — как вид, перерождение в который могло бы карать за тяжелые грехи — сильно недооценен. Но кто я такой, чтобы оспаривать правила реинкарнации. Я готов им подчиняться, только подскажите, какую пакость мне следует сотворить, чтобы переродиться в селедку? Я стану гордой рыбой, бороздящей моря и сверкающей своей чешуей в свете солнца в момент выпрыгивания из воды. Если сельди не присуще выпрыгивание из воды, я стану первопроходцем в этом виде экстремальных рыбьих развлечений. Введу селёдочный тренд, войду в рыбью историю, как новатор, подтолкнувший рыбье сообщество к освоению мира! Если человек из меня не очень, то сельдью я обязан стать лучшей из лучших. Оставлю свой след в развитии мира! Лучшие рыбаки со всех уголков света будут вести охоту на меня, но я, умная и юркая селёдка буду каждый раз в последний момент уходить от угрозы! Может добавить фото сельди в свою карту желаний? Знаете, что это? Такие штуки были популярны в дремучий XXI век, когда люди были склонны страстно верить во множество странных, но, поистине, крутых вещей! Методика проста до безобразия. Берете лист бумаги, делите его на важнейшие зоны вашей жизни и в каждую зону фигачите коллаж из того, о чем мечтаете. Про такую штуку, как карта желаний, вспомнили месяцев пять назад на одном комедийном шоу, на котором высмеивали разные приколы из истории человечества. Высмеивая очередную странность из прошлого, ребята еще не подозревали, какой портал в ад открывали. Через месяц карту желаний составляли даже бомжи, используя подручные средства вроде мусора и чистой стены здания городской администрации. В этот же пик возобновившейся популярности появилась масса сайтов, позволявших составлять карту желаний онлайн. И я конечно не смог пройти мимо! Я открыл свою электронную карту желаний и слегка смутился ее пустоте. Да, я решился строить ее не в лучший период своей жизни, так что нашлась там всего одна фотография. Шестнадцатилетний Зуо Шаркис в белой рубашке взирал на меня из-под отросшей челки, доказывая, что недовольную рожу он начал тренировать задолго до нашей встречи. Фото я раздобыл в школьном журнале, параллельно с тем прочитав его личную характеристику. Не стану вдаваться в подробности, скажу лишь, что уже тогда учителя подозревали, что Зуо самую чуточку агрессивнее сверстников, и капелюшечка галоперидола в его компотик лишней бы не стала. С помощью магии подвязанных к сайту приложений, я в свое время вколотил в глаза юного недовольного Шаркиса мультяшные гвозди, к промежности прицепил капкан, а за спиной разместил край секс-игрушки, который держал всех возможных зрителей в интригующем напряжении. Откуда же эта штука у Шаркиса торчит? Ох и непростые вы задаете вопросы! Иногда я тратил целые ночи на разглядывание этого фото и ощущал временное затишье от гнева, тогда рвавшего мой разум в клочья. Что ж… теперь фото не вызывало ничего, кроме смеха. Взаимоотношения у нас с Шаркисом наладились, так что я со спокойной душой стер с его глаз гвозди, а с паха — капкан. А вот над здоровенным силиконовым огурцом я призадумался. Следует ли избавляться еще и от него? Если карта выступает в роли визуального мотиватора, а я тот самый больной ублюдок, который совсем не против открыть для Шаркиса новые сексуальные практики, дилдо следовало оставить. Или нет. Я ведь не страпонить Шаркиса намереваюсь, а пользоваться тем, что даровала мне природа. Вот что должно мелькать за спиной Шаркиса теперь! Мой собственный член! Так, открываем галерею. Где там мои лучшие кадры?! А. Стоп. У меня же таких фотографий нет. Пожалуйста, не осуждайте. Обещаю исправиться. Прямо сейчас! — Я тебе не мешаю? — уточнил Аки, сидевший неподалеку от меня. Кажется, поставил под сомнение свое присутствие он из-за того, что я начал воевать с ширинкой своих новеньких серых джинсов. Спасибо, Зуо, за новые шмотки. Но с этим замком точно надо что-то делать! Заедающие ширинки — это очень опасно. Я как будто каждую секунду своей жизни балансирую на лезвии ножа! — Нет, что ты! — успокоил я Аки, наконец-то потянув собачку вниз. Приподняв резинку новеньких трусишек, я попытался выбрать наилучший ракурс для своего достоинства. Но какое бы положение я ни принимал, красоты узреть все никак не получалось. Даже как-то обидно. — Слушай, у тебя под рукой случайно не найдется фонарика? Можешь мне тут подсветить, чтобы фото вышло четче. Аки не шелохнулся, адресовав мне тяжелый взгляд. — Нет? — переспросил я. Аки продолжал буравить меня взглядом. — Видимо, нет, — пришел я к неутешительным выводам. Вот была бы здесь Мифи, она бы точно мне помогла! — Видимо, — процедил Аки сквозь зубы. — Прекрати уже страдать херней. Разве ты не понимаешь, в каком мы сейчас положении? — Понимаю. — Тогда чего ты добиваешься, ведя себя как блаженный? — Не как блаженный, а как довольный жизнью человек! — Очень же ты вовремя взялся ей наслаждаться! — Счастье не может быть вовремя или нет. Оно просто есть! — философски заметил я. — Кажется, кого-то недавно хорошенько выебали, — фыркнул Аки с досадой. — О-о-о да-а-а! — с готовностью подтвердил я. — Разве что искры из глаз не сыпались! Мое чистосердечное Аки не впечатлило. На его лице появилась гримаса отвращения. Он что-то пробормотал себе под нос про «опоздание», но что именно, я не разобрал. Да и фиг с ним! Меня это ничуть не заботит! Лимит на страдания исчерпан, на нытье и жалость к себе — тем более. Придётся до следующей недели быть счастливым! На остальные эмоции сил просто не осталось! Аки, тихо побомбив в себя, вернулся к гипнотизированию коридора, в конце которого располагалась дверь в кабинет Шаркиса. Я тоже уставился в ту сторону, ожидая, что Зуо вот-вот выйдет к нам и провозгласит, что разрулит все проблемы человечества, в честь чего мы всей Тенью идем в пиццерию! Но как бы старательно я не смотрел на дверь, она не торопилась распахиваться. …Интересно, с кем и о чем он там так долго говорит? **** …Мистер Филлипс некоторое время молчит, цепким взглядом провожая каждое твое движение. Пытается понять, можно ли тебе доверять или даже скорее, сколько в твоих словах лжи. Будь ты глупее, и чистосердечно признался бы, что не более двадцати процентов. — Если все обстоит так, как вы говорите, ваши действия можно оправдать, — наконец выдыхает Сэмюэл, но взгляд его при этом лишен внимательности. Такой отрешённый вид можно наблюдать у людей, которым приходится говорить и слушать одновременно. Комиссар слушает Мировое Правительство, один из представителей которого у него на связи. Кто-то фантомный тихо шуршит мужчине в ухо, раздавая приказы, которые Зуо никогда не узнает. — Но ваши методы Мировому Правительству не нравятся. Кроме того, прежде чем организовывать столь глобальную перестановку внутри Тосама, по протоколу вам следовало связаться с одним из наших представителей. Будто это так легко и просто. — Ситуация начала развиваться столь стремительно, что времени ждать от вас ответа у меня не было, — холодно отвечаешь ты, проглатывая одну злую фразу за другой. Да кем вы себя возомнили? Считаете, что я обязан спрашивать у вас разрешение? Для вас Тосам — это всего лишь точка на карте и тонна денег. И больше ничего. — В следующий раз это время найти вам придется. Следующего раза не будет. — Безусловно, — киваешь ты, еле размыкая сомкнутые от злости челюсти. — Увы, из-за вашей безалаберности мы не успеем предоставить вам соответствующую помощь. Но я, Сэмюэл Филлипс, возьму на себя функцию наблюдателя с частичными полномочиями Мирового судьи. Скажи ты им о грозящем раньше, и не изменилось бы ровным счетом ничего. Ты уже давно пришел к неутешительным выводам, заключавшимся в том, что нынешнее Мировое Правительство — это лишь блеклый образ праотцов, когда-то подмявших под себя весь мир. Избалованные властью адепты гедонизма развращены собственной неприкосновенностью. Даже сейчас они уверены, что оглашенная тобой беда в любом случае их не коснется. Относится она лишь к обычным людям. Подобная позиция в корне не верна. Но их не переубедить, так же как не переубедить Фарнуш или любого другого человека, прикоснувшегося к власти. Всеобщая безопасность не заботит вообще никого. А твои увещевания о плане отца и его возможном шантаже Мирового Правительства не вызывают ничего, кроме снисходительной улыбки. Ха-ха. Смешно до икоты. — Договорились, — киваешь ты. Что ж… Ты попытался, но стоять на коленях и умолять о помощи не станешь. Достаточно и Мирового комиссара, наличие которого в грядущей стычке сыграет тебе на руку. Меньше придется оправдываться после. — В качестве Мирового комиссара я буду сопровождать вас на всех этапах претворения вашего плана в жизнь, выступая нейтральной стороной, — продолжает Сэмюэл. А еще выступая человеком, который выстрелит мне в затылок, если того потребует Мировое Правительство. Очень заботливо с вашей стороны. — Как вам будет угодно, — соглашаешься ты и с этим условием. — Но предупреждаю, я не в ответе за вашу безопасность. — Естественно. За свою безопасность отвечаю только я сам. Да, но если с комиссаром что-то случится, в ответе за это окажусь уже я. — Мы будем готовы к более предметным переговорам при личной встрече уже после того, как вы претворите ваш план в реальность. Это в случае, если я выйду победителем. А если нет? Филлипс, будто прочитав твои мысли, продолжает: — В случае вашей гибели (или провала задуманной вами операции) я, как представитель правительства, буду вынужден искать новые способы стабилизации города. И первым шагом к уравновешиванию сил и формированию новых связей станет тотальная чистка от всего, что связано с вами и вашей группировкой. Хочется указать на то, что в Тени, между прочим, не одна тысяча людей. Вот только Сэмюэл и так прекрасно об этом осведомлен. При этом говорит он на полном серьезе. Он убьет всех до единого, чтобы обезопасить Мировое Правительство от будущих конфронтаций внутри Тосама. — Кроме того мы требуем от вас жеста доброй воли, который бы продемонстрировал нам ваше желание дальнейшего сотрудничества. «Требуем жест доброй воли,» — очень интересная формулировка. — Что я должен сделать? — Найти и обезвредить хакера с ником Лис. Уверен, молва о нем дошла и до вас. Он является одним из факторов, дестабилизирующих город. Его следует убрать в ближайшее время. — Нет, — выпаливаешь ты и тут же себя осекаешь. Не дури. Не показывай озабоченности. — Он полезен. Сэм переводит на тебя спокойный взгляд. В нем читается четкое: «Вы считаете, что у вас есть право выбора?». Чертов Фелини умудряется вставлять тебе палки в колеса, даже сам об этом не ведая! — После того, что он учинил прошлым вечером, мы больше не можем закрывать глаза на его выходки. Что делать? Что делать, блядь?! — Он работает на меня, — выговариваешь ты через силу. — Лис лишь выполнял мои приказы. За все его действия я беру ответственность на себя. Взгляд Сэмюэла вновь мутнеет. Он слушает тихий шелест в ухе, пока ты незаметно опускаешь руку к кобуре. Правильно ли ты поступаешь? А были иные варианты? Возможно, они уже знают о твоем сотрудничестве с Лисом, в таком случае ваш разговор — тест. А если не знают, пообещать им с три короба, чтобы позже не выполнить — так себе начало долгоиграющих взаимоотношений. Тебе же нужны отношения именно такого рода. Лучше оборвать все опасные посягательства на тушку этого придурка прямо сейчас. — Правильно ли мы вас поняли: это вы были инициатором взлома полицейских серверов и распространение по городу информации, которую обычным людям знать не следовало? — Верно. — Какова была ваша цель? Они восприняли сей акт, как камень в собственный огород? — Чтобы отвлечь полицию, — вспоминаешь ты объяснение Фелини. — А вы хороший стратег, — чуть подумав (послушав) кивает Сэм. — Но закрыть глаза на произошедшее мы права не имеем. Государственная епитимия будет оглашена в рамках переговоров о дальнейшем сотрудничестве. — Епитимия? — не понимаешь ты. — Наказание, — отвечает Сэм сухо. — Вы продолжаете настаивать на единоличной ответственности? — Да.