Семь небес Рая

Если бы о моей жизни снимали сериал, он бы, скорее всего, посвящался современной моде, потому как не многие персонажи переодеваются так же часто, как это делаю я. Или, точнее, не многие акцентируют на этом такое внимание. Взять того же Зуо. Ну ходит он в этих своих рубашках, куртках, пиджаках. Скучно. Пресно. Пред-ска-зу-е-мо. И, между прочим, по нынешним веяньям моды — ужасно устарело. Дедушке Шаркису не помешал бы стилист. Но прежде семпаю следует вылечить свою головушку, чтобы рекомендации специалиста не оказались там же, куда с завидным постоянством посылают меня. Так что пока Зуо лечит расшатанные нервишки, так и быть, пусть придерживается нейтрального пафоса. Вы, возможно, рискнете заметить, что пафос не может быть нейтральным, и я тут же побегу спорить с вами на сей счет до кровавых соплей. Еще как может… Вон, гляньте на Шаркиса и убедитесь. Где бы он ни появился, он производит вау-эффект. Но это один и тот же вау-эффект. Что-то из разряда рутинного: «О боже, этот парень горяч, как раскаленное железо, но знакомиться я с ним, конечно же, не буду. Жизнь дороже». Другое дело — неподражаемый, креативный, стохастический я! (Слово «стохастический» я вставил, чтобы напомнить, что я еще и умный!) Никогда не знаешь, в чем увидишь меня в это утро? В светло-сером? В темно-сером? В тапочках из коробок из-под молока или миленьком новёхоньком целлофановом пакетике для трупов! Феерия! Восторг! Свежий ветерок с легкими нотками протухших яиц и корицы. Не удивительно, что я, будучи, в отличие от Шаркиса, личностью с очень тонким эстетическим вкусом, непредсказуем и эксцентричен в худшем из всех возможных смыслов! В том и соль! Я разносторонний. Многогранный. Исключительный экземпляр, одним словом. Фух… аж вспотел от натуги, пока себя хвалил. Это я к чему? Это я к тому, что благодаря своей неординарности обладаю не одним, а целой коллекцией вау-эффектов от простеньких «Отойди от меня» или «Не разговаривай со мной» до куда более насыщенных «Господи Иисусе, сожгите дом, пока он в нем», «А можно мне переехать в другой город подальше вот от этого вот» или «А давайте закроем его в ракете, которую отправим прямиком к солнцу?». Далеко не каждый так может. А я могу. Почему? Правильно. Потому что я уникум. Многие стремятся к всеобщей любви, но я этого искренне не понимаю. Какие бонусы ты получишь за то, что понравишься абсолютно всем? Славу? Деньги? Власть? Так мелочно. Я вот бешу людей от чистого сердца. И взамен за это ничего не прошу! Я будто ангел, спустившийся к вам с ближайшей мусорной кучи и перстом размазавший по вашему лицу просроченный йогурт. Если это йогурт… Я могу ошибаться. Короче, вы поняли, восхитились, согласились, возвращаемся к вопросу моды. После изумительного обеда, на котором я наелся, как свинья на поминках (быть может на своих собственных), мы вернулись в особняк Дайси. Шаркис выдал мне бронежилет, который теперь благополучно прятался за серой безразмерной толстовкой. Он оказался тоньше и легче, чем я ожидал. Казалось, такой броник не то что от пули, не спасет даже от удара кулаком. Дабы подтвердить свое предположение, лишь бронежилет оказался на мне, я разбежался и со всей дури влетел грудью в ближайшую стену. Удивительно, но было совсем не больно! Мне. За стену не ручаюсь. За Шаркиса, тем более, потому что он при этом издал нечто вроде стона отчаяния, как если бы ему зажали дверью яички. Он окинул полным боли взглядом окружавших нас теней, что побросали все свои дела и внимательно наблюдали за моими сложными и ставящими под сомнение мою адекватность манипуляциями, и выдал витиеватую речь, в основном состоящую из матных слов. (Почему нет матерных союзов и предлогов? Придумайте их уже кто-нибудь, а то семпай страдает.) Я был в восторге. Тени, по-моему, тоже. Зуо шипел как подколодная змеюка: — Не позорься! И меня не позорь! — Если не я, то кто? — удивился я, не понимая, с чего это Шаркиса внезапно озаботила моя репутация, а главное, каким это образом она может испортить его собственную. Что, все в Тени прознали про то, что ты спишь с самым модным молодым человеком на районе? Так этого не надо стесняться, Зуо! Этим надо гордиться! Тебе бы следовало войти в мой фан-клуб. Его у меня пока нет, но если ты создашь, будет. Все в твоих руках (даже мой член, если сильно попросишь). Можешь смело повсюду преследовать меня с табличкой «Фелини, я хочу от тебя детей!» Как тебе идея? Скажи, классная? А? А? ААА??? Нет? Шаркис, в отличие от меня, переоделся полностью, натянув на себя тот же самый черный костюм, в котором еще вчера щеголял перед Яказаки. Свой образ он обновил лишь кожаной курткой. Я думаю, если бы первоначальная задумка Зуо провалилась, у него оставался план Б: он бы соблазнил босса Лавы своей невероятной задницей, которая в штанах военного типа почему-то выглядела еще невероятнее. Серьезно, еще пара пунктов шикарности, и Зуо посадят на электрический стул за превышение уровня сексуальности, источаемой одним человеком. В виртуалии синим по красному (чтобы болели глаза и душа) указано, что мужику следует быть чуть красивее обезьяны. Я четко следую этому правилу, потому что законопослушный гражданин. Сказали родиться уродом, я очень постарался и родился. Как по нотам! А Шаркис читер. И, честно говоря, не только он! Не понимаю, я что, единственный, кто в кои-то веки решил играть по правилам? Генетическая лотерея — подлая ты мерзавка! Слишком долго хвастать мной перед своими верными тенями Шаркис не решился. Наверное, побоялся, что все преисполнятся моей офигенностью и войдут в мой фан-клуб (сразу после того, как Зуо его создаст, естественно). Как только мы достаточно прихорошились, а семпай навесил на себя все оружие, до которого успел дотянуться, мы вновь ринулись в путь. Куда-то. Куда именно, мне не сообщили, потому что, действительно, зачем, а главное нахрена? Сиди, Тери, да помалкивай, стараясь удержать жопу на сиденье мотоцикла, а «последнюю трапезу» в желудке. На этот раз мы любовались разрухой Тосама куда меньше. И двадцати минут не прошло, как мы остановились неподалеку от небольшого здания. Над входной дверью красовалась вывеска, которая явно указывала на расположившийся в доме спортивный зал. На это мне намекнули две мускулистые фигуры, весьма изящно скрученные из неоновых лент. Остановившись на противоположной стороне улицы, мы взялись ждать. Чего ждать, мне тоже не объяснили. И правильно, Шаркис, не напрягайся. Я и сам обо всем догадаюсь. Наверное. Или нет. Пока ни единой мысли, но кому какое дело? Зуо предпочитал разговаривать с кем угодно, только не со мной. Лишь заканчивался один телефонный разговор, как за ним следовал другой. Я и слова вставить не успевал. Нет, ну вы гляньте, какая деловая колбаса! Я уже смирился со своим неведеньем, когда Шаркис, отдав очередное распоряжение, которое ни на миллиметр не приблизило меня к обозрению общей картины происходящего, наконец-то соизволил обратить на меня свое королевское внимание. — Как ты? Боишься? — спросил он спокойно, мой нервный вид почему-то связав с мировой турбулентностью, а вовсе не с тем, что он ни черта мне не объясняет, что меня бесит-бесит-бесит-бЕСиТ! И вообще, что за идиотские вопросы. На носу конец света, на мне свежие трусы, что может пойти не так? — Нет, — неправдоподобно соврал я. Ну а что мне следовало ответить? Что мое очко играет, как оркестр на палубе Титаника? Бьюсь об заклад, Шаркис не поймет отсылки на старый фильм и интерпретирует её как-нибудь по-своему. Например, решит, что я устраиваю органный концерт после варварского поглощения зеленого горошка. Кстати, если бы обо мне снимали сериал, но не решились затрагивать тему моды, вторыми в списке стали бы туалетные приключения. По-моему никто так часто не сидит на толчке, как я. Это потому что я живой человек. А не идеал, который, не моргая глазом, вершит великие дела с наполненным мочевым пузырем. Я глазами моргаю так, мама не горюй. Не представляю, как подобные фокусы получается проделывать Зуо. Как это выходит вообще у всех вокруг?! Может, у них с собой какое-нибудь специальное приспособление? Небось, запихивают в себя катетеры, а к бедрам лепят скотчем баночки для мочи. Кстати, отличная идея. Если оказываешься безоружен, у тебя всегда под рукой есть стратегический запас вот-это-поворота. Песок в глаза — больно? Это тебе еще мочу в морду не плескали. Мне тоже не плескали. Честное слово (пусть поверить в это вам будет и сложно). Но я предполагаю, что сам по себе эксцесс окажется не очень приятным. — Врешь, — констатировал факт Зуо в ответ на мои попытки изобразить из себя смельчака. — Конституцией не запрещается. Вообще-то я не хочу обсуждать то, что так упрямо ждет нас впереди. Я ведь уже упоминал, что мой лимит на страдания закончился. Предпочитаю весело настраиваться на кровавое шапито! Все лучше, чем гундеть про неотвратимость бытия, верно же? Я встречу сложности этого мира с широкой улыбкой на устах! (Главное, чтобы никто мне на эти уста не плеснул вот-это-поворота). Зуо закурил, видимо, поставив перед собой цель сдохнуть от передоза никотина раньше, чем мы доберемся до главного места событий. Мне даже немножечко завидно. Тоже хочу вредную привычку, на которую можно было бы отвлекаться в особенно напряженные моменты! Как думаете, еще не поздно начать грызть ногти? Лицо Шаркиса при уничтожении сигареты продолжало выражать максимальную озабоченность. То ли он морально готовился спасать мир, то ли размышлял, как спустя года, захватив всех и вся, первым делом впишет в конституцию мира пометку о том, что некоему Териалу Фелини врать отныне запрещается. Спасибо, что не срать. Но вслух я этого говорить не стану. И так подкинул Зуо больше хороших идей, чем намеревался. Я засунул в рот невкусный леденец, гнусно сворованный на кухне в особняке Дайси, и попробовал представить мир, в котором бы никто никогда не врал. Никто, кроме меня. Вот это была бы жизнь! Сказка! Я бы каждое утро врывался в кабинет Зуо и орал: «Нет времени объяснять, скорее отсоси мне, иначе инопланетяне захватят планету!». А он бы брал это на веру, тяжело вздыхал, матерясь сквозь зубы, а потом вставал на колени. — Весело тебе? — хмуро поинтересовался Шаркис, заметив у меня на губах идиотскую улыбку. — А чего грустить? Жизнь так прекрасна! — заявил я, стоя на фоне дотлевающего кофейного киоска. Шаркис нахмурился. — Что у тебя во рту? — Леденец. А могли быть твои яйца, но, упс, ты у нас такой занятой! — Где взял? У тебя в жопе, пока ты спал. Фу… нет. Отвратительная шутка. Приберегу ее для брачной клятвы. — На кухне в особняке. — Точно там? — спросил Зуо с нажимом. И до меня только после этого дошло, что Шаркис волнуется, не накидался ли я с нервов наркотой. Словно так легко взять и найти наркотики средь бела дня! Вообще-то именно так легко, но мне и без опиоидов хреново живется, так что спасибо, я не голодный! — Точно, — проворчал я. — Иначе бы был в тысячу раз веселее. — Или поймал бы бэд-трип и сдох от инфаркта, — добавил Зуо. — Звучит многообещающе, и все же откажусь, — усмехнулся я. И наш вялый разговор затух. Нас обоих обуревало слишком много мыслей: Шаркиса — как лучше действовать дальше, меня — если в мире, где никто не может врать, я заявил бы Зуо, что пока он мне не даст, каждую ночь сотни детей будут пожирать мутанты-тираннозавры, это бы прокатило? То есть, до какой степени абсурда следовало бы довести ложь, чтобы она перестала работать? Очень любопытно! — Быстрей бы уже все закончилось, и мы бы вернулись к спокойной жизни, — с мечтательным видом выдохнул я, решив разорвать гнетущую тишину и прервать уничтожение Шаркисом сигарет. Пожалей бедолаг, не все они готовы быть скуренными в ближайший час! — Вернулись? — в голосе Шаркиса послышалась усмешка. — Когда это наша жизнь была спокойной? Ну ладно тебе нагнетать. Когда-то точно была! Даже если сейчас я не припомню ни одного достойного примера. — Я до встречи с тобой был, между прочим, обычным школьником, не знавшим бед! — заявил я. — Так что в том, что моя жизнь превратилась в черт-те что, виноват исключительно ты! Бери ответственность! Вообще-то дела обстоят не совсем так, и вся эта вакханалия все равно бы меня догнала. Но вот вам теория заговора межгалактических масштабов — если бы мы с Зуо не столкнулись, колесо сансары не пробудилось бы ото сна и не пришло в движение! И тогда ПКО-вирус оказался бы просто вирусом, Мировое Правительство — спасителями, а Диспатера бы и вовсе не существовало! Ну а вдруг?! Спорим, существует параллельная вселенная, в которой дела так и обстоят?! Ух и везунчик же Териал Фелини этого мира! Хотя погодите… Выходит он не встречается с Шаркисом… ОХ И ВЕЗУНЧИК ЖЕ ТЕРИАЛ ФЕЛИНИ ЭТОГО МИРА! — Ага. Расскажи о своей обычности Джонни, — фыркнул Шаркис. Я невольно вздрогнул. Мы не то чтобы часто затрагивали с ним эту тему раньше, и как-то очень уж не в кон она всплыла прямо сейчас. — А что с Джонни? Ну… помимо того, что он мертв? — пробормотал я, почувствовав, как горло мое резко сдавило. — Разве не поразительно то, как легко ты теперь о нем говоришь? — заметил Шаркис. Да, я и сам первое время удивлялся. Или нет. Вообще-то я с таким упоением строил план возмездия Шаркису, что на подобные мелочи внимания не обращал. Человеческая психика — загадка. Особенно если речь идет о моей психике. — Это, наверное, потому что теперь я помню о нем всегда, — тихо предположил я. — Всё? — уточнил Шаркис. — Что «всё»? — Помнишь всё? — Ну… — я замешкался, а голову разорвал один из тех приступов боли, которые с незавидным постоянством проявляли себя в самые неподходящие моменты благодаря отцовской штуковине, прочищающей мозги от прочищения мозгов! Надеюсь, он потом не соорудит хреновину, прочищающую мозги от прочищения прочищенных мозгов! А то, боюсь, превращусь в овощ, и моим главным жизненным достижением станет удерживание слюны во рту. — Наверное. Не знаю. Я не проверял, — пожал я плечами. — Значит, не всё, — усмехнулся Шаркис, прицельно отправляя окурок в заваленную мусором урну. Окурок попал на какую-то легковоспламеняющуюся обертку, и уже через мгновение в метре от нас заполыхало. Ни я, ни Шаркис не сдвинулись с места. Красиво горит. — Тебе-то откуда знать? — фыркнул я. — Как это откуда… Я ведь за нее заходил. За дверь с табличкой «Джонни». Я очень старался не напрягаться, ведь пообещал себе сохранять хорошее слегка придурковатое настроение. Но тут как-то вот стало слегка не по себе. К чему ты ведешь, Шаркис? — Когда успел? — пробормотал я себе под нос, силясь придумать способ слиться с темы. Если я внезапно предложу Зуо, не знаю, шпёхнуться посреди города, он прекратит наживую вскрывать мою нервную систему? Или его уже не остановить? А можно наркоз? Или опиоидный леденец? Согласен и на тот, что из жопы! К счастью, мне на помощь пришла Агата, выплывшая из темного переулка в компании Кары, парней-близнецов и уже знакомой мне Мари. Выглядели они… потрепанными. У Агаты оказалась разбита бровь (наверное, не заметила дорожный столб и нечаянно в него влетела), из которой обильно сочилась кровь. Бордовая полоса окрасила всю левую часть ее лица, так что выглядела женщина достаточно воинственно. Кара, шедшая за ней, умудрилась ободрать все ладони (наверное, поскользнулась на банановой кожуре). У близнецов же на всех открытых участках от головы и до самых пят красовались мелкие порезы (наверное, они оба продирались через репейник). У того, что шёл левее, наливались синяки на шее, как если бы кто-то старательно его душил. У того, что правее, переносицу украсила запекшаяся рана. Кажется, нос был сломан. Наверное, они не просто продирались через репейник, но при этом еще и дрались друг с другом. Братья же часто дерутся, верно? Сегодня от вселенной досталось даже Мари. Ее милое платьице было чуть надорвано. Агата подошла к Зуо и вручила ему какой-то крупный предмет, покрытый шелковой тканью в кровавую крапинку. Внутри что-то тихо булькнуло. — Ого! Аквариум? — радостно поинтересовался я, хватаясь за край ткани и приподнимая ее. Но внутри меня ждали далеко не рыбки. С тихим писком я рефлекторно отпрянул от стеклянного сосуда, очень надеясь, что мне показалось. По непроницаемому выражению лица Шаркиса так сразу и не понять, померещилась ли мне свежеотрезанная человеческая голова или она в наличии и является частью хитроумного плана. — Как все прошло? — спросил Зуо, не обращая внимания на мои немые потуги объяснить ему, что находится внутри стеклянного контейнера, который он держит в руках. Увы, за полгода я едва ли прокачал навыки игры в шарады. — Дядя порвал мое платье! — пожаловалась Мари. — А потом Агата побила его за это! — сообщила она с детской непосредственностью, тщательно прописанной в алгоритме ее действий. Если речь ведется о хозяине головы в контейнере, то «побила» мягко сказано. Помимо кулаков в ход пошли и колюще-режущие предметы. — Не скажу, что это было просто, — подала голос Агата. — Но, как видишь, все мы живы. — И как ощущения? — последовал новый вопрос со стороны Зуо. Женщина на это лишь мрачно хмыкнула: — Время вспять не повернуть, — ответила она, превращая их с Шаркисом диалог для неосведомленного меня в нечто воистину загадочное. — Но мне стало… спокойнее, — добавила она, отколупывая запекшуюся кровь на предплечье. И часто тебя успокаивает чужое обезглавливание? Не надо. Не отвечай. Держи интригу. В стане уничтожающих сигареты варваров прибавилось. Теперь уже курил не только Шаркис, но и близнецы. Агата взялась играть с Мари в ладошки. Кара прохаживалась туда-сюда по тротуару, поглощённая какими-то своими мыслями. Я поглядывал на покрытый тканью контейнер. Меня одного смущает слишком близкое соседство с чьей-то головой? Я слишком впечатлительный, да? Чрезмерно эмоциональный? И на самом деле в отрубленной голове ничего особенного нет? Если судить по скучающим лицам теней, это действительно являлось чем-то само собой разумеющимся. Может, новый тренд, который я как обычно прошляпил? Пока я ломал голову над этой загадкой мироздания, с нами поравнялась большая красная машина. Сверкая в лучах утреннего солнца, она выглядела так, будто везла по грязной улице Тосама президента планеты. Я было напрягся, но заметив, как спокоен Зуо, сделал вид, будто и меня все это совсем не заботит. Дверь распахнулась, и из машины выглянула уже знакомая дама. Жизель в красной шляпке подарила Зуо широкую белозубую улыбку, протягивая ему… что бы вы думали? Еще один контейнер с головой! Это точно тренд! Теперь я тоже хочу такой аксессуар. Где купить? В каком виртуальном магазине? А скидки будут? — Есть чем прикрыть? — спросил Шаркис вместо благодарности за такой очаровательный подгон. У головы в контейнере закатились глаза, вывалился наружу язык, а на коже выступили то ли фурункулы, то ли пузыри. Ого, вот и последняя трапеза стучит по гландам, говоря, что хочет выйти из меня не самым тривиальным путем. Жизель грациозно стянула со своей шеи роскошный красный шарф и обернула им контейнер, скрывая очаровательный подарочек за яркой тканью. Спасибо. Мне полегчало. — Будешь должен, — выдохнула Жизель томно. — Нет, не буду, — сказал, как отрезал Зуо. Жизель на это лишь зло усмехнулась, зато человек, сидевший перед ней за рулем, резко обернулся на Шаркиса. Во взгляде его прочиталась неприкрытая ненависть. Верный пес Жизель? Что ж… неприятный тип, пусть и весьма симпатичный. Я же говорю, что единственный играю по правилам и хожу по миру страшным! А все вокруг красивые! Вы скáжете: «Теричка, XXIII век на дворе, возможностей по изменению своей внешности столько, что не воспользуется ими только ленивый!». А я скажу, что мое неприметное лицо — это уникальная черта! Уникальная и весьма полезная. Урод, зато натуральный! А еще добавлю, что все эти штуки, делающие тебя красавчиком, очень дорогие, а я нищий. Деньги, конечно, можно своровать, но тогда получится, что у меня и лицо ворованное. А это звучит как-то некрасиво! Хочу себе лицо успеха, а не воровства! Я бы поязвил о том, сколько подобных процедур пришлось претерпеть Зуо, чтобы стать таким красавчиком. Но, увы, я уже видел его школьные фотки, а потому знаю, что таких процедур ровно ноль целых хуй десятых. Данный ублюдок красавчиком родился. Тебе, Зуо, должно быть стыдно! Своим внешним видом ты оскорбляешь честь и достоинство нормальных страшных парней вроде меня. Отправив Зуо воздушный поцелуй, Жизель захлопнула дверь, и ее машина сорвалась с места с таким свистом, будто за ними кто-то гнался. Я предполагаю, что подобным образом водитель указывал на то, что диве его сердца не стоит общаться со всякими грубиянами вроде Шаркиса. Правильно-правильно. Увози ее от нас поскорее. Мне не нужна конкуренция! Я ее не выдержу! Зуо взял в обе руки по контейнеру и воззрился на вход в спортивный зал. — Следите за тем, чтобы он ничего не вытворил, — кивнул Зуо на меня. Эй. Я вообще-то тебя слышу. — А ты?.. — Агата огласила вслух вопрос, который возник у каждого в нашей бравой компании. — Я пойду один, — сообщил он всем присутствующим. Близнецы встрепенулись, но ничего не сказали, побоявшись ему перечить. Кара, вынырнув из своих мыслей, укоризненно цокнула языком. И только Агата тихо выдохнула: — Уверен? — Да. До оскомины пафосная сцена, в которой я, наблюдая за тем, как Шаркис шагает в сторону спортивного зала, очень захотел поучаствовать. — Счастли́во — в попу слива! — выпалил я, гордясь тем, что смог подобрать соответствующие моменту добрые слова. Шаркис обернулся. Шаркис закатил глаза. Шаркис неодобрительно покачал головой. Отвернулся от меня. И продолжил путь. Хотелось бы надеяться, что со сливой в попе. Так сказать, на удачу. **** Ты и сам не понимаешь, почему воспоминания о той чертовой двери с табличкой «Джонни» всплывают в твоей голове именно сейчас, неся за собой жгучую, пусть и недолгую мигрень. Наверное, это потому, что рассуждения Фелини чуточку тебя подбешивают. К нормальной жизни он вернется, ага. Комедиант все никак не устанет сыпать шуточками. Нормальный школьник, посмотрите на него. Хватит себя обманывать, пряча свои грешки за дверьми и делая вид, будто этого никогда не было. И хватит кормить себя враньем на тему того, будто до вашего знакомства все было в порядке. Потому что это не так. Ты медленно приближаешься к спортивному залу, в котором обычно обитает Амрия, и надеешься, что тебя не попытаются изрешетить пулями до того, как ты преподнесешь ей свой подарок. Над дверьми красуется несколько камер. Их линзы направлены прямиком на тебя. Остается надеяться, что никто из охраны босса Кровавых Амуров не примет тебя за камикадзе, задумавшего протащить в их резиденцию пару кило тротила и подорвать их вместе с собой. Следует сосредоточиться на настоящем, но в голову вновь лезут воспоминания о той двери. О боли, которая за ней спрятана. О страхе. Но, что куда важнее остального, о чувстве вины, которую Фелини постарался так благополучно запереть за ментальными хлипкими досками. Ведь жить куда проще, когда ты не вспоминаешь о том, как будучи ребенком, планомерно соблазнял подростка из личной прихоти. И что вынудил его поцеловать себя, чтобы позже использовать этот момент в качестве рычага давления. Не было в этом акте никакого сексуального подтекста, ведь Фелини был слишком мал. А оглушительной любви — не было тем более. Не дорос он тогда до подобных чувств к другому человеку. А что там было, так это холодный расчет. И знания, почерпнутые из виртуалии. Взрослыми легче манипулировать, если заставить их думать, будто они совершили с тобой нечто непоправимое. Ими легче вертеть и добиваться своего. Один поцелуй — и Джонни следовало превратиться в его раба. Думал ли Фелини о возможных плохих последствиях для себя самого? Ты очень в этом сомневаешься. Дети безбашенные и часто не осознают масштаба опасности. Думал ли он, когда залезал в голову Джонни, как все может закончиться для его соседа? Тоже сомнительно. Осознание содеянного в его голову приходило поэтапно, кидая его от гнева до разочарования и обратно. Но если злость свою на Джонни он лелеял годами, то чувство вины за возможную причастность к его смерти он спрятал за дверью сразу. С глаз долой — из сердца вон. И тебе остается лишь гадать, проделывал ли он нечто подобное и с другими взрослыми? Залезал ли и в их головы? Ломал ли психику и им, толкая на сомнительные поступки, от которых люди уже никогда не оправлялись? Почему-то ты уверен, что ответ положительный. Сразу назревает вопрос, а не являются ли ваши взаимоотношения отголосками его прошлого опыта. Возможно. Изначально. Не теперь. Ты невольно оборачиваешься на теней. Фелини смотрит в твою сторону, чуть хмуря брови. Близнецы о чем-то тихо спорят. Мари донимает Кару. Агата стирает с рук остатки чужой крови. Что ж… Страшнее женщины, защищающей своего ребенка, может быть лишь женщина, его потерявшая. Ты толкаешь плечом тяжелую дверь и входишь в спортивный зал. Многочисленные бойцы не отвлекаются от тренировок, но бросают на тебя косые взгляды. На ринге какая-то безумная девица со смаком вколачивает кулак в лицо хилого паренька, приговаривая, что в настоящем бою он с такой подготовкой сдохнет через минуту. «Секунд через двадцать», — мысленно поправляешь ты ее. Хотя тут все зависит еще и от противника. Ринг напоминает о тех днях, когда ты зарабатывал деньги, избивая незнакомцев на потеху избалованной публике. Дрянное было время, но и в нем крылось свое очарование. Адреналин при выходе под громкие улюлюканья. Драйв во время боя. И торжество после очередной победы. А потом вы с Яном уезжали на край города, забирались на одно из подготовленных к сносу зданий и пили до рассвета, делясь своими планами на жизнь. Тогда ты еще был наивным идеалистом, уверенным, что сможешь добиться желаемого, не марая свои руки. Те самые, в которых теперь держишь контейнеры с отрубленными головами. Ха-ха. Кажется, комедиант сегодня не только Фелини. Двое огромных детин, на фоне которых ты — хрупкий мальчик, молча преграждают тебе путь к потертой двери. Они молчат. Ты тоже. Ждешь распоряжения, которое шепнут им через динамики в ушах, надеясь, что недавний подарок с кусочком Вульфа дал Амрии понять, что ссориться ты с ней не планируешь. Бугаи отступают от двери в той же гробовой тишине, в которой до того ее перекрыли. Дверь распахивается, и тебе дают возможность проникнуть внутрь. Амрия сидит за старым столом. В ушах ее блестят большие золотые кольца, что смотрится немного странно в сочетании со спортивным костюмом цвета морской волны. Амрия тоже когда-то дралась на ринге, потом дослужилась до тренера, а уже позже начала метить на место повыше. Ей не больше тридцати. Над правой бровью и по левой щеке тянутся шрамы былой отваги… или жажды лёгких денег. На веках блестят стразы, приклеенные поверх черных теней. Сверкающие изумрудным блеском губы смыкаются на толстой сигаре. За спиной женщины пятеро бугаев, точно таких же, какие перекрыли тебе вход в ее святая святых. А, может, и побольше. — С чем пожаловал, Шаркис? — ухмыляется она так, будто знакомы вы не первый год, хотя вживую видите друг друга впервые. — Да вот… проезжал мимо и решил заглянуть с подарками, — киваешь ты на скрытые тканями стеклянные контейнеры. — О-о-о… — протягивает Амрия, откидываясь на спинку офисного кресла. Маленький кабинет, кажущийся совсем крошечным из-за набившихся в него людей, под количество которых помещение не приспособлено, заполняется протяжным скрипом. — Сколько внимания моей скромной персоне, — фыркает она, оставляя сигару в пепельнице. — Позволите? — в тон ей отвечаешь ты. Амрия кивает, с любопытством разглядывая контейнеры. Ты ставишь их на стол перед девушкой и театрально сдергиваешь скрывавшие их содержимое ткани. Бугаи, что до того стояли за Амрией с непроницаемыми лицами и видом людей, которые, чуть что, разорвут тебя на клочки, невольно отшатываются. Амрия же на пару секунд замирает, а затем тянет руку к сигаре. Некоторое время она молча всматривается в до боли знакомые лица уже мертвых людей, а затем вскидывает на тебя взгляд. В глазах больше ни намека на скепсис или подозрение. — А вот это… — выдыхает она струю густого дыма. — Это уже интересно. **** — Почему так долго? — загундел я, уже порядком изведшийся в ожидании семпая. — И десяти минут не прошло, — буркнула Агата, стуча пальцами по электронным часам. — За десять минут многое можно сделать. Например, пустить Зуо пулю в лоб и отпилить ему пару конечностей, — продолжил я в том же духе. — Заткнись, — буркнул один близнец. — И не каркай, — добавил второй. — Кар-кар-кар, — покаркал я, решив, что терять мне уже нечего. Все присутствующие одарили меня уже давно знакомым мне взглядом. В их глазах легко прочитался один и тот же немой вопрос: «Что такой, как Шаркис, нашел в таком, как Он?!». Кто знает — кто знает. Может, я хорош в постели. Хватит ржать, это вы знаете правду. А не они. Так что пусть думают, что я сексуальный гигант. Я облокотился на мотоцикл Зуо и постарался изобразить из себя расслабленного и ничего не боящегося в этой жизни мачо. Но локоть предательски соскользнул с сидения, в результате чего я потерял равновесие, съехал вниз, треснулся затылком об это самое сидение и чуть не повалил мотоцикл. От расчленения, которое мне бы грозило, вернись Зуо и обнаружь он валяющийся на асфальте мотоцикл, меня спасла Мари, удержавшая железного коня Шаркиса в вертикальном положении. Тени почему-то не впечатлились моей импровизацией и начали перебрасываться очередной порцией фраз, смысл которых мне едва ли был ясен. Слова-то я понимал, но о чем речь — нет. Я было разобиделся, но потом понял, что именно этого они от меня и добиваются. Так что назло им буду с ними дружить против их воли. Я даже уже открыл рот, собираясь поразить присутствующих своим ораторским мастерством и поделиться с ними парой фактов, знать которые они, может, и не хотели, но будут. Но их уберег от меня телефон. Голографический экран раскрылся перед моим левым глазом, забирая на себя удар. Я резко отвернулся от теней, хотя само сообщение еще не прочитал. Но телефон мне дал Зуо. И в виртуалию я через него заходил, не залогинившись. Так кто способен написать мне на пустой телефон, о котором знает один-единственный человек? Точно не Шаркис, сейчас, возможно, лишающийся запястья или бедра. В моем списке знакомств значилось целых несколько больных ублюдков, которые могли бы провернуть такой фокус. И все они, я смею надеяться, в той или иной степени оставались на моей стороне. Наверное. «Пройди вглубь проулка и загляни за мусорный бак», — потребовало от меня сообщение. Что ж… Примерно так я бы заманивал людей в свои сети, будь я сексуальным маньяком. Сексуальный маньяк, если подумать, стал бы отличным решением проблем, потому что закончил бы все мои страдания. Главное, чтобы это был маньяк-некрофил. Это важно. Типа сначала убивай, а потом уже еби. Не наоборот. Наоборот мне не понравится. Собственно, мне никак не понравится. Но если выбирать сексуального маньяка, я однозначно за некрофилов. Мне, будучи мертвым, будет уже глубоко насрать, что там да как. Убедившись, что тени поглощены разговором друг с другом, я ринулся к проулку, но не успел сделать и пары шагов, когда меня окликнула Агата: — Куда это ты собрался? — Отлить, — бросил я сухо, чувствуя, как потеют мои ладошки. Черт, ну я же обещал не врать. Правда, обещал я это Зуо. Но тени — это, своего рода, часть него самого, так что… Как-то неловко и неприятно. Но если скажу правду… А вдруг они спугнут моего маньяка-некрофила? Нет, так дела не делаются. — Да сколько же можно ссать?! — бросил один из близнецов. — Сколько нужно! — буркнул я. — И вообще, откуда бы вам знать, как часто я хожу в туалет? Это что, какой-то новый вид шпионажа?! — Может, оттуда, что полчаса назад ты сообщил об этом всем теням по локальной сети? — невесело усмехнулась Кара. — Никогда еще не ломала человеку руку под зычное «Пойду пожурчу!». Ой. Я думал, что делюсь этой тайной информацией исключительно с Шаркисом. Тогда понятно, почему он взялся на меня орать. А я-то думал, что он разозлился, потому что я не пригласил его поссать со мной за компанию. — Я сходил в туалет, а потом попил! — гордо заявил я. — Зачем? Чтобы ссаться во время миссии? — хмыкнул один из близнецов. — А что если и так? — стоял я на своем. — Не все, знаете ли, носят с собой бутылочки с вот-это-поворотами! — Какие еще?.. Я, не дослушав, уверенно прошествовал в проулок. Один из близнецов было увязался за мной, но передумал, как только я предложил ему подержать мой член, а то вдруг я поссу не в ту сторону и, скажем, случайно попаду ему на ботинки. Жизнь — штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, откуда подует ветерок или насколько сильно дрогнет рука писающего мальчика с нестабильным психологическим фоном. Завернув за поржавевший бак, я внимательно вгляделся в гору хлама, который до мусорки не донесли. Почувствовав внимательные взгляды теней, я зашел глубже за бак и сделал вид, будто веду неравный бой с ширинкой, а сам начал тихонько озираться по сторонам в поисках моего собеседника. Но ни единой таинственной фигуры волшебным образом рядом не материализовалось. Маньяк-некрофил не нашелся и в самом баке. Зато до ушей моих донеслось тихое жужжание. Маленькая машинка (а точнее игрушечный радиоуправляемый самосвал) подкатила ко мне и несильно боднула меня в ногу. Я, убедившись, что за мусорным баком меня никому не видно, наклонился и взял из его кузова то, что однозначно предназначалось мне: красный шарик, очень похожий на то, что отец мне дал в отделении полиции. Только другого цвета. О нет… Мои страхи сбываются. Отец все же сделал штуку для промывания мозгов от промывания мозгов после промывания мозгов?! — И что это? «Помощь», — высветилось на голографическом экране. — Может, позвонишь? «Не могу. Засекут». — Если эта очередная промывка мозгов… «Нет». — Тогда что? Если не ответишь, я этим пользоваться не буду, — пригрозил я. «Стимулятор». — Простаты, надеюсь? «Не хотел бы тебя разочаровывать, но…» Но разочаровал. Опять. От души спасибо. Куда отправлять благодарственное письмо? — Значит Лаирет 2.0? — нахмурился я. «Что-то вроде…» — И у меня опять начнется шиза?! «Не знаю». Отличный ответ. Сразу хочется взять этот шарик и нахрен расколотить его о стену. Я тут, между прочим, пытаюсь встать на рельсы нормальности, а ты опять хочешь окунуть меня башкой в дерьмо? Ох уж эта родительская любовь… — ИДИ И САМ СПАСАЙ ЭТОТ ГРЕБАНЫЙ МИР! — с психу проорал я в динамик, но тут же, спохватившись, выглянул из-за мусорного бака. — Все в порядке, — заверил я было ринувшихся ко мне теней. — Я разговариваю с Териалом-младшим. Интересно, они купятся на то, что я назвал свой член именно так? На самом деле, конечно же, имя у него другое. — Господи, когда этот цирк прекратится? — пробормотала Агата себе под нос, выразительно закатывая глаза. Никогда. «Не могу. Не хватит интеллектуальных ресурсов», — высветилось у меня перед глазами. Эту песню я уже слышал. — А ты бы взял и сам бы себя вот этой хреновиной простимулировал, вместо того, чтобы лезть в мою голову! «Я пытался». «Не получилось». А… Вот как… ну ладно… наверное. Ой, да кого я обманываю. Пап, просто иди в задницу! — А со мной, значит, получилось? «Как видишь». Я тяжело вздохнул, продолжая смотреть на красный шарик. Моя личная вишенка на торте из говна. Спасибо-пожалуйста. — И что мне делать с этой штукой? В жопу себе засунуть? «Я бы не рекомендовал. Но если очень хочется… Главное, не забудь потом вытащить». О, у кого-то есть силы шутить. У кого-то помимо меня! Бесит! — Мне следует использовать ее прямо сейчас? — решил я не продолжать тратить время на пустые разговоры. Да, понимаю, на меня не похоже, но Зуо может вернуться в любой момент. Вернуться или приползти, если ему все же оттяпали ноги. Я же должен как верный бойфренд кинуться к нему и рыдать, пока он умирал бы у меня на руках. Короче, я весь в делах! Мне не до вот этого вот всего! «Нет. Используй только в крайнем случае. Если поймешь, что не успеваешь». — Не успеваю за чем? — нахмурился я. «За ним». Ой, у меня ваши пространные беседы уже в печенках! Я собрался съязвить, а потом решил, что тогда наш разговор никогда не закончится. Нет, пора сворачивать лавочку. — Как там мама? Не знаю, зачем я спросил. Ну, может, мне немного интересно. Самую капельку. Никого я не простил и прощать не собираюсь. Все, я теперь птица вольная! «Волнуется». Вот пусть дальше и волнуется. И еще обязательно вечерком вместе сядьте и порассуждайте на тему того, где в моем воспитании накосячили! …В случае, если вечер наступит. «Ждем тебя домой». Ага. Сейчас. Побежал, волосы назад! Настало время для красивой язвительной фразочки. Я начал лихорадочно придумывать, что бы эдакое выдать, чтобы отец сразу понял, в каком я настроении. Но у мотоцикла нарисовался Зуо. И обе ноги оказались при нем. В отличии от стеклянных контейнеров. — Где этот невменько? — послышалось его тихое, но четкое. — Ссыт, — оповестил его один из близнецов. — Уже минут десять, — сдал меня с потрохами второй. — А вот и не правда! — возмущенно воскликнул я, пряча красный шарик в карман. — Не больше трех. У меня слабый мочевой пузырь. И что с того? — Можно ему как-то объяснить, что мы здесь не шутки шутим, — проворчала Агата. — Проще жабу научить летать, — фыркнул Шаркис. — Так-так-так! Стоп! — воскликнул я. — Раньше ты вещал, что нашу пару охарактеризовали бы не иначе как, внимание, цитата: «ебала жаба гадюку». Выходит, я где-то ближе к жабе? Значит ебу именно я?! Да? Да??? Да? — Да, — сухо бросила Кара. — Причем всех нас. А я говорил! Говорил, что я половой гигант! Зуо, не ревнуй, меня хватит на всех! И на тебя! И на твоих теней! И… и на Диспатера, я надеюсь, тоже.