It will not end

Первое, что он почувствовал, придя в себя, – набухавший под глазом синяк и боль в челюсти. Признаться, весьма сильную. Он пошевелился, пытаясь потянуться, но понял, что руки связаны в неестественном положении. Эрик открыл глаза, сощурился от слепящего света и, осмотрев себя, разочарованно простонал. – Das ist nich eur Ernst*, – каждое слово отдавалось болью в челюсти. *Вы издеваетесь? (нем.) Смирительная рубашка. Они засунули его в смирительную рубашку! Он разозлился и начал дергаться, пытаясь высвободиться – предсказуемо, без результата. «Нетрудно было догадаться», – огрызнулся он про себя. В конце концов, Леншерр немало времени провел с Шоу, который тоже любил прибегать к подобным мерам. «Что ж, попробовать все же стоило», – бесстрастно подумал он. Его сердце бешено билось в груди. Не то чтобы он боится – нет, вовсе не боится! Просто эта дурацкая рубашка, черт бы ее побрал! Были бы у нее металлические пряжки.. Эрик прижал подбородок к груди и зарычал, дрожа от ярости. Он попытался отогнать воспоминания о Шоу – и сам удивился, когда это удалось. «Уже лучше. Есть проблемы поважнее». Он осмотрелся. Чарльза рядом не оказалось – вот это действительно повод для волнения. Как давно его нет? Он поморщился, вспомнив, почему отключился. «Чарльз, – мысленно прорычал он, хотя и не так раздраженно, как ожидал сам. Да, Чарльз влез в его голову без разрешения, но лишь потому, что хотел ему помочь. – А почему? – Эрик шумно и сердито выдохнул. – Потому, кретин, что ты сам устроил себе неприятности». А Чарльз… Если бы он только к нему прислушался. Кто знает, что они с ним сделали – и что хотят сделать?.. Внутри все сжалось, и Эрик стиснул зубы. Как же болят руки! «Можно попробовать вывернуть плечо, – размышлял он, скользя взглядом по отсветам неона на стеклянной двери, – но потом его надо будет вправить обратно. Едва ли Чарльз будет в состоянии мне помочь». Лишиться рук – пожалуй, худшее, что могло произойти. Так он даже металлом мог управлять лишь вполсилы. «Паршиво, – вздохнул он мысленно. – Стоило бы научиться использовать способности без рук». Технически это должно быть не сложно – ведь он чувствовал металл так же, как любую из конечностей. Но лучше пока не рисковать. Он посмотрел на висевшуюю в углу его клетки камеру и сощурился. Его раздражало, что они могли видеть все, что происходило внутри. – Gefällt euch, was ihr seht?* – огрызнулся он с надменным отблеском в глазах. Хоть какой-то прок от немецкого. *Нравится зрелище? (нем.) Он поднял взгляд к потолку, а после вновь уставился на камеру. Может, если буравить ее глазами, она взорвется? Хотя… Разве в ней нет металла? «Она работает от электричества, а оно связано с магнитными полями…». Он с ухмылкой прищурился, и его силы плавно потянулись к камере. Провода заискрились. Но выводить ее из строя сейчас было бы неосмотрительно – они просто поставят новую. Леншерр позволил волнам магнетизма отступить. Эрик с удовольствием бы уничтожил эту чертову камеру – но это лишь ухудшит их положение. Пока достаточно было уже того, что он МОГ ее сломать. Леншерр не мог сказать, как долго просидел, глядя в пустоту. Заломанные руки не прекращали ныть, что действовало на нервы – к тому же, лоб зудел, а почесать его не было ни малейшей возможности. Должно быть, прошло не меньше часа, прежде чем он услышал гулкое эхо шагов по коридору. Он поднял голову и вытянул шею, чтобы увидеть, кто приближается к его клетке. Он слышал, что шли двое. Молча. Эрик вытянулся еще сильнее и увидел их. Двое солдат в шлемах что-то тащили … Или… Его глаза широко распахнулись. «Кого-то», – автоматически поправил он себя, осознав, что по полу волочат не кучу белого тряпья, а Чарльза. Они тянули его, обессиленного, измученного. Голова телепата беспомощно болталась, а растрепанные волнистые волосы закрывали лицо. Да, они не помогали ему идти, а просто толкали по коридору, не обращая внимания, что его ноги волочились по полу. Ярость охватила Эрика еще сильнее, чем прежде. Но он ничего не мог сделать. Он замер в ожидании, пока они шли до двери. Один из солдат открыл ее ключом, а другой толкнул Чарльза внутрь. Телепат, который даже идти не мог, с грохотом рухнул на пол. Он и не пытался встать, а солдаты ушли, не оборачиваясь. – Уроды! – закричал Эрик им вслед, но они все равно не услышали его через толстое стекло. Может, стоило быть сдержаннее… «К черту эту сдержанность! – промелькнуло в его голове. – Эти ублюдки иного не заслуживают». Ярость во взгляде Эрика сменилась беспокойством, когда он попытался наклониться к Чарльзу – насколько он мог это сделать. Он почувствовал боль. Чужую боль, тускло отзывавшуюся где-то на задворках сознания. – Чарльз? – заботливо спросил он, замирая над телепатом. Стоять на коленях на стеклянном полу было больно. Да уж, прекрасно. Но можно и потерпеть. Ему захотелось бережно пригладить мягкие волосы Чарльза, сейчас влажные от пота, но увы, руки все еще были связаны. – Эй… Чарльз не ответил – лишь глубоко вдохнул. Болезненно, прерывисто, со свистом. «Устал от крика», – подумал Эрик, глядя вниз на лежащего на боку телепата. Почти все его лицо закрывали волосы – но Леншерр увидел, как искусаны его приоткрытые губы, и заметил, как дрожит его тело. – Чарльз, ты меня слышишь? Телепат тяжело выдохнул, и Эрик ощутил покалывание в голове, переросшее в боль. «Слышу…». Эрик поморщился: голос Чарльза в его мыслях был неожиданно громким – но сбивчивым. – Прости… – прохрипел Ксавьер так, словно это короткое слово стоило ему невероятных усилий. Боль в голове Леншерра отступила. – Ничего, – ответил Эрик, горько думая, что не телепату следовало бы извиняться. – Ты… тут ни при чем… – пробормотал Чарльз. Его настоящий голос дрожал еще сильнее, чем ментальный. – Боюсь, при чем, – ответил Леншерр. Чарльз вздохнул и с явным усилием поднял голову с холодного пола, чтобы поймать взор собеседника. Эрик заглянул в разноцветные глаза телепата – но увидел лишь расширенные черные зрачки. – Что они с тобой сделали? – прошептал он. Чарльз выдавил слабую улыбку – даже сейчас он умудряется улыбаться! – и закрыл глаза. – Мы… немного… поговорили… – он сжал губы и поморщился. «Давай продолжим не здесь…» – прозвучало в голове Леншерра, ласково, но все еще слишком громко. – А где? – вслух спросил Эрик. Как будто у них был выбор… «Ты мне доверяешь?..» – продолжил сбивчивый голос. Эрик кивнул: без всяких сомнений. Хотя, наверное, и не стоило бы доверять мутанту, накачанному какой-то дурью, из-за которой он, кажется, даже не может контролировать телепатию… «Хорошо», – прошелестел ментальный голос Чарльза. Эрик вздохнул. Хотелось потереть лоб, но он не мог. – Хорошо. Он чуть вскрикнул от неожиданности, когда его словно куда-то потянуло. Первым побуждением было сопротивляться, но в голове раздалось успокаивающее: «Все в порядке». Картинка перед глазами поплыла, и Эрик их закрыл. Единственное, что он мог делать, – задаваться вопросом, что же задумал Чарльз. Странное ощущение исчезло так же быстро, как появилось. Эрик чувствовал, как кружится голова, и не отваживался открыть глаза, но мягкий голос Чарльза произнес: «Все хорошо, можешь осмотреться». Леншерр на секунду заколебался – но все же повиновался. – Вот это да… – моргнул он несколько раз, озираясь по сторонам. Они оказались на лугу. Их ботинки утопали в зеленой траве. Теплый и ласковый ветер шелестел в кронах деревьях. Сиявшее в небе солнце было таким ярким, что Эрику пришлось заслонить глаза ладонью. Его руки были свободны! Он поднял их – и увидел, что одет в привычную кожаную куртку, зеленый свитер и любимые брюки. – Это… – умолк он, поворачиваясь, чтобы увидеть телепата. Вдалеке Леншерр заметил дом – он был уверен, что это особняк Ксавьера. Но сейчас же зима… Где снег? Значит, они в его голове? Или в голове Чарльза? – Мы на астральном уровне. Я перенес нас сюда и немного все… подготовил, – Чарльз стоял в нескольких шагах от него, убрав руки в карманы бежевых штанов. На нем были белая рубашка и синий жилет, его волосы аккуратно зачесаны на бок. Склонив голову к плечу, он с любопытством наблюдал за Эриком голубыми глазами. Голубыми. Не разноцветными. – Я… не ожидал, что ты так можешь, – выдохнул Леншерр, пораженный тем, насколько реальным казалось все вокруг. Чарльз слегка дернул плечами так, будто бы не сделал ничего особенного. Так, пустяки, воссоздать целый мир на астральном уровне… И все же, черт возьми, как это работало? Чарльз сам все это создал? Или позаимствовал из какого-то воспоминания? – Как бы тебе сказать… Скучно, если ты все обо мне будешь знать. Эрик ухмыльнулся в ответ. Чарльз подошел к нему и поднял руку – и внезапно трава между ними стала расти, изгибаясь и становясь деревянным столиком. – Рисуешься, – хмыкнул Эрик. Чарльз усмехнулся и щелкнул пальцами – и ветер взметнул с земли листья. Они закружились в воздухе и превратились в две кружки и чайник. Пара минут – и Эрик с Чарльзом сидят за столом с разложенной шахматной доской, держа в руках по чашке чая. – И все-таки рисуешься, – повторил Эрик, но в его голосе сквозило восхищение. Вкус чая был превосходным, а гладкий и холодный фарфор был удивительно реальным. Эрик узнал чашку из антикварного сервиза бабушки Чарльза. Она была воссоздана в мельчайших деталях: золотая каемка, розовые цветочки и даже маленькие трещинки, покрывавшие ее узором старости. – Как ты… Как ты это делаешь? – невольно спросил он опять, звякнув чашкой о поверхность стола. – Тише, не хочу разрушить чары, – ухмыльнулся Чарльз, потягивая чай. «Ах ты, самодовольный гаденыш», – Эрик закатил глаза и взял одну из пешек. Она тоже была гладкая и холодная – но иная, чем чашка. Она была металлической. Эрик вздернул бровь. – В чем дело? – спросил Чарльз с растерянным недоумением. – Я думал, ты соскучился по металлу за эти дни. Эрик усмехнулся и поставил фигуру обратно. – А почему тогда не все металлическое? – он очертил рукой полукруг, словно задавая телепату простор для творчества. – Ты бы мог? – Друг мой, зачем? – удивленно вздернул бровь уже Чарльз. – Для меня, – ответил Эрик и наклонился вперед, упершись локтями в столешницу. Не слишком удобная позиция с учетом того, что столик был меньше обычного. Чтобы хоть как-то за ним устроиться, приходилось скрестить ноги. Вдруг древесина под руками Леншерра начала превращаться в металл. – Доволен? – спросил Чарльз со вздохом, заставляя Эрика ухмыльнуться. – Не совсем, – телепат закатил глаза, изображая шутливое недовольство, и ухмылка Леншерра стала еще шире. – Впрочем, пока и так пойдет. Они оба опустили глаза на стол. Эрик был уверен, что почти допил чай – но его чашка вновь была полной. – И все же, скажи, как ты это делаешь? Чарльз со вздохом потер переносицу. – Слишком долго объяснять. Если вкратце, я могу переносить свои мысли на астральный уровень и создавать здесь все, что угодно, достаточно лишь об этом подумать. Эрик наклонил головы. – Ты можешь делать это и в чужих головах, так? Чарльз кивнул. – Да. – А в чем разница? – Эрик вопросительно кивнул в сторону Чарльза, не сводившего с него взгляда внимательных глаз. – Разве это не то же самое, что быть в чужом сознании? Ксавьер снова вздохнул и покачал головой. – Нет, не то же самое. Чужое сознание – потемки, закрытый уровень. Там запрятаны сокровенные мысли и тайные чувства. Проникнуть в сознание человека – или мутанта – очень сложно. Если бы я создал нечто в чьей-то голове, это превратилось бы в воспоминание, что может навредить. Здесь же, – он указал на небо, – я волен создавать, что угодно. Все, что я творю на этом уровне, никак не влияет на сознание – это просто астральная энергия. Кроме того, я волен позвать любого в этот мир – и он будет существовать до тех пор, пока я буду этого хотеть. И, – профессор поднял вверх указательный палец, – это никак не влияет на наше сознание, потому что здесь мы и есть наше сознание. Эрик опустил взгляд на шахматную доску. Его пальцы стучали по деревянной поверхности. – Ты действительно очень силен, – пробормотал он, не рассчитывая, что Чарльз его услышит. Да, он даже и подумать не мог, что Ксавьер на такой способен. Чарльз был телепатом, умел читать чужие мысли и даже ими управлять. Также Леншерр знал, что заключенная в нем сила Феникса дает мутанту в распоряжение телекинетические способности. Но он даже не предполагал, насколько велик спектр возможностей профессора. Он был ошеломлен и почти – почти – напуган тем, что кто-то влаеет столь мощной силой. Даже без Феникса Чарльз был одним из мощнейших мутантов на этой гребаной планете. – Ты… в порядке? – прервал его размышления Чарльз, обеспокоенно, слегка нахмурившись. Знал ли он, что творится у Леншерра внутри? – Я просто задумался… – неспешно ответил тот. Его рука застыла над шахматными фигурами. Он ощущал металл и, к своему удивлению, понял, что может им управлять. – Почему я могу двигать пешки? Они же не настоящие? Чарльз сделал глоток чая и задумчиво ответил: – Это довольно просто. Твое сознание знает, что ты способен управлять металлом. А здесь, – он кивнул головой перед собой, – нам все кажется реальным – на первый взгляд. – То есть, – Эрик шевельнул указательным пальцем, и черные фигуры взлетели и зависли в воздухе, – здесь у меня не выйдет ничего сотворить потому, что я знаю, что не способен на это в реальном мире? Чарльз с улыбкой кивнул. – Именно. Твое сознание привыкло управлять металлом, а не астральной энергией. Для него это – нечто невообразимое. Мое же сознание понимает, что это – не настоящий мир. Я могу заглянуть за границу реальности и иллюзии. Поэтому я могу менять и создавать, что душе угодно. Он поднял руку и начал рисовать что-то в воздухе. Тонкие полосы зелено-голубого света скользили за его пальцами, и прежде чем Эрик осознал, что происходит, вверх с радостным чириканьем вспорхнула лазоревая пташка. Мутанты не сводили с нее взгляд, пока птичка не скрылась вдали. – Это потрясающе, – признал Эрик, и фигуры опустились на доску, следуя за его жестом. Чарльз лучезарно улыбнулся, и Леншерр заметил отблеск гордости в его невероятно голубых глаза. – Чем-то напоминает рисование, – пробормотал Чарльз, и задумчиво добавил: – Или физику. Эрик с усмешкой откинулся назад, и его ладони утонули в пушистой траве. Она щекотала кожу, как настоящая. – У тебя перед глазами носятся цифры и уравнения? Чарльз рассмеялся и вернул чашку на металлический стол. – Хм… Не совсем. Но что-то вроде того. Эрик покачал головой. Происходящее казалось невероятным. Тем временем Чарльз сложил руки на коленях, а его сияющие глаза помрачнели. Он откашлялся. – Впрочем, мы здесь не для того, чтобы восхищаться моими художественными способностями. Я хотел обсудить с тобой происходящее. По спине Эрика пробежал холодок, когда он вспомнил, что именно происходит. На мгновение ему показалось, будто его руки потяжелели. Он заерзал и спешно положил их на стол, словно желая убедиться, что они не связаны. Видя их перед собой, он почему-то почувствовал себя спокойнее. – Ты прав, – согласился Леншерр. – Так… – он замолчал и посмотрел на телепата, который спокойно выдержал его взгляд. – Что они с тобой сделали? Что произошло? Еще мгновения назад он был счастлив – а сейчас все словно растаяло в воздухе, растворилось в дуновении мягкого ветра. Чарльз закрыл глаза и тяжело вздохнул. Эрик ощутил, насколько же телепат изнурен. – Они пытались заставить меня говорить, – ответил Ксавьер. Он говорил и выглядел устало. – К счастью, мне удалось заблокировать воспоминания о том, где прячутся ребята, – он едва уловимо напрягся. – Но, боюсь, теперь они знают о Фениксе, – он открыл глаза и улыбнулся Эрику, словно извиняясь. – Я просто не мог выдержать. И, думаю, ты заметил, что они ввели мне сыворотку правды, так что я не мог сопротивляться… – он закусил нижнюю губу, злясь на собственную слабость. Эрик вздохнул. – Идиот, – буркнул он, наклонился и положил ладонь на руку Чарльза. Она была неожиданно теплая и мягкая. – Разве я могу тебя винить… – Я сказал, что они в Оксфорде, – выпалил Ксавьер. – Но я точно знаю, что это не так… Черт, я любил ту квартира… – Чарьз, – прошипел Эрик, – самое время горевать о квартире! – Да, знаю, – буркнул телепат и закрыл рукой лицо. – Просто жалею, что не успел спрятать все воспоминания… Теперь они знают больше, чем я бы хотел, и я…. Эрик возвел глаза к небу, а после наклонился через стол, чтобы коснуться лба телепата, едва не толкая его. – Какой же ты идиот, – выдохнул он, и Чарльз недоумевающе посмотрел на Леншерра, потирая лоб. – Тебя же пытали. Могу поклясться, любой другой бы на твоем месте вообще бы крышей поехал – и все бы им выложил. Радуйся, что вообще что-то успел спрятать. Хотя бы ребята в безопасности… Чарльз грустно усмехнулся. – Боюсь, что нет. ЦРУ может найти в квартире какие-нибудь зацепки и… – он прервался на полуслове, нахмурился и облизал пересохшие губы. – Я боюсь, что Страйкер хочет восстановить Церебро. Поэтому им нужны мы, особенно Хэнк. У них уже есть основа конструкции, но они справятся намного быстрее, если он и ты ему поможете… Голос Чарльза становился все тише и тише, пока окончательно не умолк. Эрик зашипел от злости и отодвинулся. Будь проклят этот Страйкер! – Церебро… Это объясняет, почему их держат здесь и так отчаянно охотятся за ребятами – ведь Страйкеру нужен Хэнк. Хотя Эрик не сомневался, что тот найдет способ восстановить Церебро и без МакКоя. – От меня он помощи не дождется, – огрызнулся Эрик. – Я скорее сдохну. От этих слов Чарльза заметно передернуло, и его лицо исказилось от боли. – Они найдут способы, Эрик, – тихо сказал он, скользя ладонями по металлическому столу и разглядывая свои пальцы. – Хотя, я тоже не хочу с ними сотрудничать. Эрик кивнул. Конечно, он знал, что Чарльз не станет им помогать – по крайней мере, по своей воле. «Найдут способы...». Сколько еще у них разной лекарственной дряни? И какой именно? Эрик посмотрел на телепата – и внезапно осознал, что они собираются использовать Чарльза для поиска мутантов. Только теперь он понял, почему Чарльз выглядел так подавленно. – Не отчаивайся, мы их остановим, – заверил он, хотя и сам сомневался, что это возможно. Чарльз слегка улыбнулся и кивнул, отчего прядь волос упала ему на глаза. – Конечно… Они замолчали. Ветер нежно трепал их волосы. Где-то пела одинокая птичка… Эрик сделал еще глоток чая, поймав себя на мысли, что предпочел бы кофе, и посмотрел на тени шахмат на деревянной доске. Они еще вернутся в это место? Получится ли у него когда-нибудь снова здесь оказаться? – Могу помочь, – предложил Чарльз. – Опять читаешь мысли? – грубо ответил Леншерр. – Нет, – уверенно возразил телепат. – Чтобы догадаться, о чем думают люди, мне не всегда надо лезть к ним в голову. Особенно если я хорошо их знаю. Эрик прорычал, но ничего не ответил и откинулся обратно на траву. – Ты хочешь, чтобы я тебе помог? Ты можешь вернуться сюда без меня. Леншерр резко выдохнул и слегка кивнул: – Хорошо. Чарльз поднялся на ноги и направился к одному из деревьев. Эрик не сводил с него взгляда. Вскоре телепат вернулся с листом в руках. – Зачем он тебе? – спросил Леншерр, скептически вздернув бровь. – Я думал, ты собирался научить меня, как вновь здесь оказаться. Чарльз расположился на траве рядом с ним. – И сейчас собираюсь, – телепат поднял лист на уровень глаз Эрика. – А это тебе поможет. Эрик ухмыльнулся. Было видно, что происходящее его забавляет. – Лист? И каким же образом этот твой… маленький дружок мне поможет? Насмешливый голос Леншерра заставил Чарльза нахмуриться – но его голубые глаза по-прежнему сияли. – Что ж, Эрик, мой «маленький дружок» станет для тебя знаком. Я отпечатаю его в твоем сознании, и когда ты захочешь снова здесь оказаться, тебе достаточно будет погрузиться в свое подсознание и взять его в свои руки. Дальше все произойдет само собой. Эрик медленно перевел взгляд с листа на чральза. – Если честно, не думаю, что это сработает, – хрипло отозвался мутант и откашлялся. – Я не короткой ноге со своим подсознанием, в отличие от тебя… Если честно, он никогда не пробовал проникнуть в собственное подсознание – но был уверен, что ничего не получится. Кажется, на такое способны лишь телепаты. Чарльз улыбнулся и закатил глаза, неуловимо напоминая Эрику кота. – Ничего трудного. Тебе достаточно просто подумать об этом листе. Эрик что-то буркнул. На его лице отчетливо читалось недоверие. – А если я подумаю о любом другом листе? Или просто увижу лист? Неужели я всегда буду тут оказываться? Чарльз наклонил голову, и по его губам скользнула озорная улыбка. Его бледно-молочная кожа светилась на солнце. Эрик окинул себя взглядом, чтобы проверить, не мерцает ли и он сам. Оказалось, что нет: возможно, он просто более смуглый. – Нет, Эрик, твой разум не так глуп. Он поймет, когда ему надо будет сюда вернуться. Поверь мне, все проще, чем тебе кажется. Эрик нахмурился, уверенный, что Чарльз преувеличивает – а тот рассмеялся, сощурился, и зеленый лист окрасился в сияюще-голубой. – Вот видишь, – лицо телепата озарилось, – теперь ты точно ни с чем его не перепутаешь. Эрик наклонился и внимательно стал рассматривать лист. Его тонкие прожилки пульсировали и лучились лазурью, а чуть более темная кожица светилась на солнце. Он был прекрасен. – Возьми, – сказал телепат, протягивая ему лист. Эрик, не отводя взгляда от него взгляда, медленно повиновался. Бархатистый и чуть теплый лист оказался у него на ладони. По голубой поверхности побежали искорки, и он превратился в сгусток света, просочившийся сквозь пальцы Эрика. Мутант почувствовал теплое покалывание, побежавшее от руки по всему телу. Лист исчез. Чарльз радостно улыбнулся, но Эрик заметил, что тот выглядит еще более измученным. – Наверное, нам пора возвращаться, – сказал Эрик успокаивающе и взял Чарльза за руку. Как настоящая… Какая-то часть его сознания почти поверила, что здесь – реальность, а Страйкер и их тюремная камера – лишь дурной сон. – Ты выглядишь усталым. – О боже, – произнес он, явно недовольный тем, что даже его ментальная проекция выглядит утомленной. – Боюсь, ты прав. Но… – отмахнулся он, – все в порядке. Нам нужно обдумать план. А без меня ты все равно отсюда уйти не сможешь. Эрик возвел глаза к небу. – Мы можем продолжить позже. Конечно, Чарльз был прав. Им нужно решить, что делать, и каждая проведенная вместе минута была драгоценной, но здоровье Чарльза куда важнее. Им обоим понадобятся силы в ближайшие дни. Чарльз поджал губы и устремил взгляд голубых глаз на особняк вдалеке. – Позже может не быть времени, – он повернулся к шахматной доске. – И мы так и не сыграли. Мне этого не хватало… – его голубые глаза были печальны. Эрик некоторое время смотрел на собеседника – и, наконец, вздохнул: – Ладно. Но только одна партия, договорились? Он опомниться не успел, как телепат уже бросился на него с объятиями. – Ты лучший! – проворковал Чарльз, широко улыбаясь ошеломленному Эрику. – Я и не сомневался. Я просто превосходен… Чарльз поморщил нос и отодвинулся. Светившее ему в спину солнце ослепляло Леншерра, так что он едва мог разглядеть черты лица Ксавьера. – Не превосходен, – Чарльз игриво надул губы. – Но весьма соблазнителен*. *Комплимент "groovy mutation", который Чарльз сделал незнакомке с гетерохромией в баре, в русском переводе звучит как: "очень соблазнительная мутация". Эрик сделал глубокий вдох и едва не закатил глаза. – Конечно, как я посмел сказать, что я превосходен, когда на самом деле – соблазнителен. Чарльз, хитро улыбаясь, встал, оправил рубашку и, довольный, вернулся на свое место. – Мой ход? – спросил он, хотя и предполагал ответ. – Конечно, – подтвердил Эрик, слегка наклоняясь к столу. – Дамы вперед. Леншерр ухмыльнулся. Даже не отводя взгляда от шахматной доски, он мог поклясться, что Ксавьер одарил его убийственным взглядом. – Берегись, Эрик Леншерр, – голос Чарльза звучал как обычно мягко и вежливо, но на углах губ играла недобрая улыбка, – однажды ты пожалеешь о своих словах. – Это еще почему? – отозвался Эрик, с интересом ожидая первого хода противника. – Это очень весело. Чарльз глубоко вздохнул и двинул вперед пешку. – Может, пока это и весело, но погоди… Ты еще дождешься моей мести. Эрик фыркнул и легким движением пальца заставил пешку скользнуть на клетку вперед. – Не обманывай меня, Чарльз. Я прекрасно знаю, что месть – это не твой метод. На секунду Леншерр подумал, что испортил момент, вернув телепата к болезненным воспоминаниям о том, как он, Эрик, был одержим жаждой отомстить Шоу. Но Ксавьер лишь пожал плечами и развел руками. – Вероятно. Но не исключено, что я приду к заключению, что месть – это весело. Скажем, как насчет двадцати лет без секса? Эрик, только сделавший глоток чая, подавился и закашлялся. – Ты не посмеешь, – пронзил он взглядом ухмыляющегося телепата. – Просто предупреждаю. Все было почти как раньше, словно они снова были в особняке, и не было ни ЦРУ, ни людей, ни Феникса… Но это была лишь еще одна иллюзия.