It will not end

Дни сливались друг с другом. Отличить один от другого было невозможно. Кормили дважды в день. Дважды в неделю они ходили – вернее, их тащили – в душ. По крайней мере, так прикидывал Эрик. По его оценкам, они пробыли в заточении две недели. Или даже три. Трудно сказать. Большую часть времени они были предоставлены сами себе – и Эрик, признаться, был этому рад. Но иногда они приходили, забирали его или Чарльза, продолжая попытки выбить информацию об их способностях и других мутантах. Впрочем, безрезультатно. После знакомства с Шоу пытки ЦРУ-шников были не так страшны. Нет, они не избивали его. Они вообще избегали жесткого насилия и серьезных увечий – вероятно, потому, что хотели сохранить его – тело – для своих целей. Но оно все же болело от судорог и тщетной борьбы с пластиком наручников на пластиковом же столе. В общем, было тяжело – но, с учетом обстоятельств, вполне терпимо. Эрик неплохо держался и мог бы даже собой гордиться, если бы его это заботило. О чем он действительно беспокоился – так это о Чарльзе. Вот кому пришлось по-настоящему трудно. Вероятно, потому, что Ксавьер никогда не сталкивался с подобными истязаниями. Какой бы пыткой ни было внутренняя борьба с Фениксом, Эрик сомневался, что она сравнима с нынешними мучениями. Лекарства, которыми пичкали Чарльза, на несколько часов лишали его способности ясно мыслить и изъясняться. Эрик понятия не имел, что это была за дрянь, но всякий раз телепата притаскивали в клетку в абсолютно убитом состоянии. Хотя, Леншерр сомневался, что сам выглядел лучше. В этот раз Чарльза забрали уже несколько часов назад – и Эрик начинал волноваться. Он мрачно нарезал круги по клетке, сложив руки за спиной. Хоть чертову смирительную рубашку сняли – и то радость. – Это они, – сказал тогда Чарльз, посмотрев на приближавшихся к их камере людей. Он нахмурился, а в его разноцветных глазах отразилось беспокойство. – Они что-то задумали, – ответил Эрик, пронзая идущих колючим взором. На его лице явственно читались отвращение и злоба. Он ненавидел их всей душой. Чарльз же выглядел спокойно. Его руки были спрятаны в карманах его белых штанов. – Белый ему не к лицу, – промелькнуло в голове у Эрика. – Бледный, темноволосый, в этих штанах он будто призрак. Ему нужно носить синий, в тон глазам… Он знал, что Чарльз очень взволнован, но телепат выглядел как всегда уравновешенно и собрано. Сегодня они пришли за ним, не за Чарльзом, он не сомневался. Ксавьера забирали в лабораторию вчера, обычно они не повторялись. Но он ошибался. Как же он ошибался… – Успокойся, Эрик, – прошептал профессор и серьезно посмотрел на него разноцветными глазами. – Успокойся. Они схватили его, Чарльза, и потащили по коридору. Телепат через плечо поймал взгляд Леншерра, замершего у стеклянной двери, упершись в холодную поверхность руками. Прежде чем его увлекли во мрак хитросплетенных коридоров, прочь от Эрика, Чарльз успел бросить ему ободряющую улыбку. С тех пор, должно быть, прошло часов пять. Эрик зарычал, глядя на правое запястье, где прежде он носил часы. Слепящий свет резал глаза. Он устал. И всерьез волновался. У него было дурное предчувствие, живот сводило, а сердце бешено билось. «Чарльз вернется, – твердо внушал он себе. – Он всегда возвращается». Но вместо Чарльза пришли четыре солдата. Эрик был готов сопротивляться и бороться. Он попытался нанести неожиданный удар… «Успокойся». Стоило бы, конечно, чтобы не усугублять ситуацию – но он не из тех, кто умеет сохранять спокойствие. Да, он всегда плохо справлялся с гневом. В конце концов, они повалили его на пол. Задыхаясь, Леншерр ощутил щекой холод стеклянного пола. Было бы хоть что-то металлическое – и он бы их прикончил, но… Они грубо заломали ему руки и потащили по длинному коридору. – Смирно, иначе применим силу, – сказал один из солдат. Его голос звучал молодо – наверное, ему было чуть больше двадцати. Эрик знал, что парень трусит, хотя и силится выглядеть сурово. Леншерр и не пытался бороться. Он и правда вел себя спокойно. «Лучше не сопротивляться, – думал он про себя, пока еще тащили по главному коридору. – Я же не хочу, чтобы все стало хуже. Еще хуже…» Он мечтал причинить им боль, пытать их, этих глупых людишек, но знал, что не может. И не хотел, чтобы из-за него они мучали Чарльза сильнее. И даже если удастся вырваться – что дальше? Куда бежать? Он понятия не имел, где телепат, а без него он отсюда не уйдет. Эрик знал, что Ксавьер нарисовал в мыслях карту здания – насколько это было возможно, учитывая, что оригинала он не видел. – У меня есть план этого места, в голове, – сказал ему телепат, постучав указательным пальцем по лбу, словно иллюстрируя свои слова. – Я запомнил каждый коридор, номер каждой двери. Но здесь слишком много мелких ходов и закрытых дверей, которые мы не можем изучить. Леншерр тихо усмехнулся, прижав голову к стеклянной стене: – Полезно иметь фотографическую память. Телепат улыбнулся в ответ. Эрик поморщился от боли, когда его толкнули внутрь какой-то комнаты. Он споткнулся, но его подхватили, крепко – до синяков – впившись пальцами в кожу. «Diese Schweine*». *Вот свиньи (нем.) Он осмотрелся. Маленькая пустая комната – только стул в середине. Одна из стен стеклянная, но через темную отражающую поверхность ничего не видно. Остальные стены были бетонными, как и в других помещениях. Комната выглядела мрачно и холодно, а в углах затаились тени, которые, кажется, не исчезли бы, даже если неоновые лампы светили еще ярче. Неприятное место. Наверняка Страйкер и его шайка стоят за этим стеклом… Наблюдают… У него защемило под ложечкой. Нет, он не нервничал – он злился. Эрик понятия не имел, что они задумали сделать с ним сегодня – впрочем, какая разница? Они все равно его не сломают – слишком много он уже пережил. Что бы не случилось, он выдержит. Непременно. Но нет, он ошибался. Как же он ошибался… Да, он прошел через лагеря, прошел через руки Шоу и знал, что такое боль – но не та, которую они ему приготовили. В этот раз он себя переоценил. Его толкнули вперед, вжали в деревянный стул и зафиксировали запястья и лодыжки наручниками. «Деревянный, – отметил он. Его сердце на мгновенье замерло. – Может, тут и гвозди есть?» Но их не оказалось. Он попробовал обнаружить хоть что-то металлическое – но его конвоиры вышли, а вместе с ними исчезли и те крупицы металла, которые он мог ощущать. Что ж, даже найдись здесь парочка гвоздей, едва ли он смог бы серьезно им навредить. И ему нужно сохранять гребанное спокойствие – чтобы они не навредили ему. План. У них так и не было плана… Они собирались разработать его сегодня, сидя за шахматной партией… Какая досада. Он разочарованно вздохнул, когда, попытавшись поднять руки, уперся запястьями в пластиковые наручники. «Verdammt noch mal!»* В этот момент тяжелая дверь открылась. Эрик поднял взгляд от своих оков – и его глаза широко распахнулись, когда он увидел вошедших. Страйкер. Страйкер и Чарльз. *Черт возьми! (нем.) Эрик не сдержался и зарычал, глядя на Страйкера. Его сердце стало биться сильнее, когда он увидел, в каком состоянии его друг – голова вяло болтается, а безвольное тело поддерживают два конвоира. Стайкер широко улыбнулся – и Эрик сжал зубы, чтобы не закричать от злости. Ему хотелось знать, что они сделали с Чарльзом, но он сомневался, что добьется ответа. Еще один солдат притащил второй стул и разместил его напротив Эрика. Чарльза усадили и заковали, как Леншерра. Голова телепата была по-прежнему опущена, плечи поникли, подбородок касался ключицы, а волосы упали на глаза. Он дышал неглубоко и слабо, лишь наручники удерживали его ослабевшее тело в вертикальном положении. – Что вы с ним сделали?! – рявкнул Эрик, не сдержавшись. Ему, блять, необходимо это знать! За последние дни он уже не первый раз видел Чарльза в паршивом состоянии, но сейчас он выглядел совсем убито. – Мы просто опробовали на нем наши новые медикаменты, – ответил один из присутствовавших – доктор Тид, если Леншерр правильно запомнил его имя. У Эрика внутри все сжалось. – Вы… что? Доктор рассмеялся, глядя на ярость мутанта. – Что ж, вообще-то, мы предполагали испытать их на Вас. Но хотели убедиться, что они подействуют – поэтому сначала протестировали их на телепате. Нам нужно было… – казалось, он задумался, подбирая правильное слово, – время для тестирования. Думаю, это будет любопытно. Этот ублюдок улыбался. Широко и довольно улыбался, а его темные глаза предвкушающе мерцали. «Мразь, мразь, какая же ты мразь!» Тид сделал шаг вперед, позволяя подручным внести в комнату прибор с монитором и электродами, которые тут же были помещены на виски Чарльза. – Что вы делаете?! – прорычал Эрик, извиваясь и пытаясь вырваться. – Эй! – крикнул он, подаваясь вперед, в надежде освободиться от наручников. Тид не ответил и встал рядом со Страйкером, с улыбкой провозгласив: – Итак, подопытные готовы. Эрик вновь зарычал, продолжая бороться с наручниками. – Чарльз, – прошептал он, не сводя взгляд со Страйкера, который направился к телепату. – Чарльз, эй, Чарльз! Но Ксавьер не отвечал, его голова была опущена. Не глядя на Леншерра, Страйкер остановился возле телепата и наклонился к его уху. Он прошептал что-то – и по его губам скользнула ухмылка. Эрик сжал кулаки. Страйкер выпрямился, кивнул Тиду, и они покинул комнату. Дверь громко захлопнулась, и мутанты остались наедине. – Чарльз… – еще раз попытался Эрик. В этот раз Чарльз отреагировал – он невероятно медленно поднял голову. Наконец, волосы, закрывавшие разноцветные глаза Ксавьера, упали в сторону – и дыхание Леншерра замерло. Глаза его друга были ледяными, как никогда раньше. – Чарльз?.. – прошептал Эрик, подаваясь вперед. Прибор пропищал – и зрачки телепата расширились. Вместо лица – бесчувственная, бледная маска, стеклянные глаза, под которыми залегли тени. Эрик вскрикнул – не от боли, от неожиданности – когда внезапно его швырнуло в бурлящий поток красок и голосов. Все поплыло, его словно огрели по голове – и он обнаружил себя стоящим на четвереньках в коридоре с множеством дверей. Коридор был мрачным и бесконечно длинным, а двери – разнообразными: большая и металлическая, как в бункере, резная белая, темная с изогнутой рамой, красная стеклянная… Эрик, нахмурившись, встал на ноги. Где он? Это его сознание? У него перехватило дыхание – он увидел крадущуюся к нему фигуру. Это определенно был человек, однако он не мог разглядеть его лица – лишь пламенно-золотые очертания. Но он догадался, кто это… И понял, что надо бежать. Против мощнейшего телепата на планете у него не было шансов. Эрик Леншерр был не из малодушных. Обычно он стоял до последнего – но при этом знал, когда лучше отступить. Он понимал, что дело – дрянь, и сейчас говорить с Чарльзом бессмысленно. Что бы они ни сделали, какой бы дурью не напичкали, он был в их власти. Эрик до него не достучится – ведь он уже пытался. Сердце Эрика бешено колотилось. Ему было жутко, ведь ему предстояло бороться с Чарльзом. С его Чарльзом.. Эрик был сильным – физически и ментально, но он не мог противостоять телепату, особенно – на его территории. Поэтому Леншерр бросился прочь, так быстро, как только мог, ища глазами укрытие. Может, скоро действие этой дури закончится… Становилось все холоднее и холоднее. Эрик обнаружил, что дрожит, а у него изо рта идет пар. Он бежал босиком на черном мраморном полу. Кожаная куртка, белая рубашка и темно-коричневые хлопковые брюки не могли его согреть. Леншерр не знал, его ли это было сознание – но предполагал, что его. Хотел бы он уметь контролировать свой разум так же, как Чарльз управлял астральным уровнем – но, увы, этого он не мог. Мороз становился сильнее… «Он хочет тут все заморозить?» – подумал Эрик, стуча зубами. Он бросил взгляд через плечо – темный, окутанный пламенем силуэт Чарльза преследовал его. Но медленно, даже слишком медленно. Двери! Надо попробовать укрыться! Эрик резко остановился возле одной из них. Светло-коричневая, с более темными вставками и рамой – она выглядела абсолютно обычно. Дерево было гладким, старым и блестящим. Эта дверь была знакома Эрику, но у него было времени для размышлений. Он схватил ручку. Эрик предполагал, что дверь окажется закрытой – но она податливо распахнулась. Мутант ворвался внутрь и захлопнул ее, подперев спиной. «Закрывай двери. Всегда закрывай двери. Неизвестно, кто захочет войти». Теперь он понимал, почему Чарльз так говорил. Пытаясь отдышаться, Эрик окинул взглядом комнату. Теперь он вспомнил. Это была кухня квартиры в Германии, где он провел детство с родителями и старшей сестрой. Здесь его отец ремонтировал часы, сидя за кухонным столиком, а мать готовила. Эрик явственно вспомнил аромат еды и добрый смех отца, разговаривавшего со своим братом – дядей Эрика, Эрихом. Тогда ему было девять, его звали Максом, и он положил глаз на девчонку по имени Магда. Ох уж эта детская влюбленность! Каким же чудесно тогда было… Эрик закрыл замок и подошел к кухонному столу. Старинный деревянный стол, покрытый белым лаком, принадлежал еще его бабушке. Леншерр скользил взглядом по кухонной утвари – ножам, солонке и перечнице, подставке для кастрюль, полотенцу – и ненадолго остановился на акварели, много лет назад нарисованной его дедом. Это был натюрморт – миска с фруктами. Красно-белые занавески, бело-синяя плитка, такая же старая, как сам дом. Эрик пригляделся – и не поверил глаза: он мог разглядеть мельчайшие трещинки на полу. Его память… Он словно бы вернулся назад. И вдруг он осознал…. Он осознал, что сам стал меньше. Он снова девятилетний мальчишка. Леншерр почувствовал дрожь и повернул широко распахнувшиеся глаза к двери. Он ощутил приближение холода и прикосновение к металлической ручке. Он услышал, как чья-то рука попыталась ее повернуть – но дверь осталась закрытой. «Замок…» Он отступил и уперся спиной в оконную арку. Сердце трепетало в его мальчишеской груди, а ладошки сжались в кулаки. За окном была ночь. «Не входи, не…» Он знал, что ничем хорошим это не кончится. Эрик закрыл рот руками, чтобы не закричать. Ему было жутко. Удар. Дверь выбита. Леншерру показалось, будто бы это его стукнули по голове. Чарльз вошел в комнату. На его бледном лице ярко краснели губы, темные волосы казались почти черными. Его окружал ало-золотой пламенный ореол, а разноцветные глаза холодно сияли. Эрик предполагал, что внутри своего сознания он должен быть сильнее кого угодно – но этого не чувствовал. Ему было страшно. Боже, как же страшно! И он не был уверен, не приложил ли телепат к этому ощущению руку. – Geh! – крикнул он. – Lass mich in Ruhe!* Он не заметил, как перешел на родной язык. Неудивительно, ведь его мысли иногда были на английском, иногда – на немецком. *Уйди! Оставь меня в покое! (нем.) – Raus aus meinem Kopf, Чарльз!* Чарльз, не Карл. Чарльз всегда останется Чарльзом, на любом языке. Эрик верил, что до телепата доносился его голос – но он не слушал, не мог слушать. Все из-за этой медицинской дряни. «И людей... Страйкер…» *Убирайся из моей головы, Чарльз! (нем.) Что он сказал ему? Понимает ли Чарльз, что делает? Эрик сжал зубы и сделал шаг вперед. Телепат, окутанный пламенным силуэтом птицы, не сводил с Эрика ледяных наблюдающих взгляд. – Geh! Raus!* «Мое сознание. Это мое сознание. Я могу контролировать свое сознание». *Уходи! Прочь! (нем.) На долю секунды Чарльз остановился, словно бы слова Эрика на него подействовали – но лишь на долю секунды. Он двинулся вперед, а Леншерр замер, как вкопанный. Он не сомневался, что сейчас телепат разорвет его девятилетнее ментальное тело на кусочки. Но Ксавьеру был нужен не он. Он нацелился на старинный кухонный стол. Эрик закричал от острой боли, его колени подкосились. – Halt! – закричал он так пронзительно, что сам чуть не оглох. – Halt, stop, hör auf! *Стой! Прекрати! (нем.) Но Чарльз и не думал останавливаться. Он разрушал кухню, методично уничтожал все вокруг. Оконное стекло треснуло, обеденный стол покосился, кухонная столешница разлетелась на мелкие кусочки. Порванные занавески полыхали, плитку вырвало из пола. Лицо Чарльза равнодушным и безжалостным. Эта медицинская дрянь забрала его волю, превратила в покорную марионетку в руках Страйкера. – Bitte, bitte hör auf, Charles! Bitte lass es sein! Эрик осел на пол, горько плача, а боль в его голове продолжала нарастать. Его детские ладошки сжимали виски, вцепившись в волосы. *Прошу, прекрати, Чарльз! Прошу, не трогай! (нем.) Он не мог остановить его, не мог… Надо бежать, прочь отсюда! Мальчик вскочил на ноги и бросился к выходу, спотыкаясь об обломки древесины и плитки. Он дернул ручку, выскочил в коридор и плотно захлопнул дверь. Замок щелкнул, и Эрик сполз по гладкой поверхности, тяжело дыша. Его сердце выпрыгивало из груди, кулаки сжимались, а кожа покрылась потом. Леншерр вновь был собой, взрослым мужчиной. И он никогда еще не чувствовал себя так уязвимо. Эрик услышал Чарльза за дверью, к которой прижимался, и почувствовал приближающийся холод. Он отскочил и бросился в темный коридор в поисках спасения. Мимо него проносились двери, десятки дверей… Была ли среди них та, что ведет обратно, в реальный мир? Ему нужно найти выход, сбежать из этого кошмара. Голова болела, кололо сердце. И вдруг его пронзил ужас. Он осознал, что все воспоминания, связанные с его уютной кухней, напрочь стерлись. Он не мог вспомнить ни единой минуты из тех славных дней, что провел там. По его щекам потекли слезы. Было невыносимо больно. Он лишился чудесных воспоминаний детства – и это Чарльз, его Чарльз их уничтожил. Но это только начало. Что еще он уничтожит? Эрик услышал скрип открывшейся двери. Телепат вновь преследовал, и он, Леншерр, не мог его остановить. Все что ему оставалось – бежать, искать и открывать новые двери… Это не закончится…