It will not end

Разноцветные глаза скользили по холодному стеклу, останавливались на дверном проеме, затем быстро перемещались на камеру в правом верхнем углу. Должна быть слепая зона. И должен быть способ разрушить эти толстые стеклянные стены. Но пока, даже если они смогут сбежать из стеклянной тюрьмы, их встретят охранники. Охранники, которые прогуливаются по коридору перед их клеткой, вооруженные пистолетами и в шлемах, не дающих телепату заглянуть в их мысли. Чарльз провел рукой по холодному стеклу, устремив глаза на повелителя металла, сидевшего в нескольких шагах от него, прислонившись к стеклу и, казалось, засыпая. Но Чарльз знал, что внимание Эрика напряжено. Зеленый оттенок его глаз совсем померк, сменившись насыщенно серым, челюсти были стиснуты, а пальцы сжимались в кулаки на животе. Могло показаться, что происходящее его совершенно не беспокоит, но Чарльз ощущал напряжение. Эрик нервничал, пусть и не сильно, но нервничал. Может, потому, что не мог воспользоваться своими способностями, может, потому, что ситуация напоминала ему его прошлое, - Чарльз сказать не мог. Трудно было сказать, как долго они здесь были. Чарльз полагал, что день или два, может, немногим больше. За это время здесь не появился ни один агент ЦРУ. Более того, здесь не было ни одного человека, кроме охраны. Им даже не принесли еды. Хотя Чарльз был уверен, что от голода они не умрут: рано или поздно их накормят. На самом деле, еда была не самым главным предметом для размышления в этот момент. Чарльз думал о Рейвен и остальных. Он обдумывал план побега, хотя и вынужден был признать бесполезность своих размышлений, учитывая то, что они даже не знали, где находятся. Ни карты местности, ни схемы помещения с изображением комнат и коридоров, никакой информации о том, что находится снаружи, у них не было. Они не покидали пределов клетки, и Чарльз по-прежнему не мог проникнуть своими способностями сквозь стекло. Да, была дверная щель, но весь зал был полон стеклянными клетками и людьми в шлемах, так что силы Чарльза отскакивали от всего, за что он пытался уцепиться. Его способности напоминали свет в зеркальной комнате, отражающийся от всех поверхностей. Это не могло не удручать. Они не знали абсолютно ничего, ничего, кроме того факта, что их поймали люди. И того, что они уже давно не спали: слепящий свет не позволял даже подумать о сне. Свет был слишком ярким, тишина – слишком давящей, а стекло – слишком холодным. Чарльз ощущал себя совершенно бессильным. Это было странное ощущение, прежде ему не знакомое. Он был рад, что Эрик был рядом, другое теплое сознание, к которому он мог прикоснуться. Эрик чувствовал себя так же, как и Чарльз. Сплошное стекло, ни крупицы металла, даже на их одеждах: ни металлических молний, ни заклепок, ничего. Чарльз был уверен, что сознание Эрика сейчас так же пусто, как и его собственное. Опустошенные сознания, не чувствовавшие привычного гула металла или слабого отзвука чужих мыслей. Чарльз никогда прежде не задумывался о том, каково это – лишиться способностей. Его силы всегда были с ним, с самого детства, и ему никогда прежде не было так холодно, как сейчас. Но была возможность всё изменить. Подал голос Феникс, запертый за темной деревянной дверью, глубоко-глубоко в его сознании, похороненный под остальными воспоминаниями, в глубинах его разума, скрывающийся в тени решеток, ожидающий, пока его позовут, пока Чарльз ослабеет… Нет. Что бы ни произошло, Чарльз справится своими силами один, без «помощи» этого голодного зверя. Он слышал, как Феникс оскорбленно фыркнул, услышав, как он его только что назвал. Да, конечно, Феникс слышал все его мысли, как Чарльз мог это забыть… - Потише там, - пробормотал он, и Феникс издал звук, означавший снисходительное согласие. Он не мог говорить, не имея связи с сознанием Чарльза. Да, он был в голове Чарльза, был с ним здесь, но он был заперт, огорожен от его души и глубоких мыслей. Теперь он был лишь силой, силой, принявшей форму большой пламенной птицы. Внутренним взором Чарльз видел пламя его крыльев, огромную огненную птицу за решеткой. Но Чарльз не боялся, больше не боялся. Он перестроил своё сознание, восстановил свою душу. Он был в полном ментальном порядке. Но он не знал, надолго ли, он чувствовал, что голод силы возрастает… - Чарльз! – прошипел повелитель металла, вытащив телепата из его мыслей. Лицо Эрика выглядело суровым и серьезным, он хмурился, его губы вытянулись в тонкую линию. - Думал, я тебя потерял, - пробормотал он мысленно. Чарльз моргнул и наморщил лоб: - Почему ты так решил? – прошептал он в ответ, вслух, не мысленно. Эрик задумчиво посмотрел на него, словно ему было больно, после чего покачал головой: - Неважно, - и вновь облокотился на стекло. Чарльз глубоко вздохнул, может, чтобы успокоить себя и собственное сознание, и тоже прислонился спиной к стеклу. - Его глаза… Чарльз повернул голову к Эрику, услышав его мысли. Это произошло случайно: вокруг было слишком тихо, мысли звучали слишком громко. Но Эрик, казалось, ничего не заметил. «Мои? – спросил себя Чарльз, поворачивая голову к камере в углу. – Неужели они так много говорят обо мне?» Он рассеяно закрыл рукой левый, красный, глаз. Когда-то он был голубым… Когда-то его тело целиком принадлежало ему. Чарльз повернулся, чтобы лучше видеть коридор. Эрик был прав: по коридору шли двое в сопровождении солдат. Первый, невысокий и пухлый, был одет в лабораторный халат. Его темные, начинающие седеть волосы были острижены по бокам, лицо не выражало никаких эмоций. Его глаз Чарльз разглядеть не мог. Но он вздрогнул при одном взгляде на человека, следовавшего за ним. В его ауре было что-то леденящее… Он был высоким и худым, его темные волосы были зачесаны назад, отчего его треугольное лицо выглядело надменным и каким-то острым. Вместо лабораторного халата на нём было черное пальто, темные брюки и темно-красный свитер. Чарльз удивленно поднял бровь, обратив внимание, что мужчина даже внутри здания не снял круглых солнцезащитных очков. Может, его тоже раздражал яркий свет? Оба были без шлемов, но Чарльз был уверен, что они нашли иной способ избежать его телепатического воздействия. Он услышал разочарованное рычание Эрика и прищурился, пытаясь разглядеть приближающихся людей. Нет, никакого металла. Какая досада. Да, завязать сражение будет нелегко. Не то чтобы Чарльз этого хотел, но выражение лица Эрика было красноречивей слов. - Успокойся, - прошептал Чарльз, не сводя глаз с мужчин, при этом пытаясь придумать план действий. - Легко сказать, - прорычал Эрик в ответ, и Чарльз увидел, как он скалится. - Знаю, - согласился Чарльз спокойно. – Но они этого и хотят. Они ждут, чтобы мы сопротивлялись. Это даст им лишний повод навредить нам, наказать. – Эрик зашипел, но Чарльз покачал головой: - Знаю, о чем ты думаешь. Но мы должны постараться вести себя спокойно. Это самое меньшее, что мы можем сделать, чтобы предотвратить худшее. - Не хочу им угождать, - фыркнул Эрик, скрестив руки на груди, как капризный ребенок. – Хочу убраться отсюда. - А вот я очень хочу здесь остаться. Здесь ведь так мило и уютно, - прошипел Чарльз в ответ, закатывая глаза. – Эрик, ты идиот. Они хотят выпустить нас из клетки. Значит, мы сможем осмотреться. Может, у нас получится найти «слепую зону» или способ сбежать, - телепат замолчал, после чего кивнул, указывая на мужчин: - Мы должны быть уверены, что они ничего не заподозрят. Просто пытайся запомнить все лазейки, все двери и коридоры. Всё может пригодиться. Он строго взглянул на Эрика. - Ты уверен, что будешь вести себя спокойно? Никаких попыток бунта или бегства, по крайней мере, до тех пор, пока мы не будем знать, что делать дальше, - его голос звучал тихо, он был уверен, что камера не запишет его слов. Эрик наморщил нос и поджал губы, затем коротко кивнул: - Как скажешь. - Спасибо, - Чарльз улыбнулся и поцеловал бы Эрика, если бы не камера. Его не волновало, что о нём подумают, но он не даст ЦРУ шанс использовать их чувства как оружие против них самих. Дверь открылась. Эрик вскочил на ноги, Чарльз медленно поднялся. - Всё нормально, - пробормотал телепат. – Всё в порядке. Просто… успокойся. *** Он не проронил ни слова, когда его тащили по коридору со сцепленными за спиной руками. Краем глаза он мог видеть Эрика, который тихо рычал, напоминая Чарльзу высокого тощего волка. Его слишком белые зубы сверкали в ярком свете голубых ламп, резко, опасно. Однажды Чарльз пошутил по поводу этой улыбки, сравнив её с акульей. Теперь он вспомнил, почему у него в голове родилась такая шутка. Чарльз был совершенно спокоен. Иногда он вздрагивал, когда его резко дергали или больно толкали, но он не издал ни звука и даже не смотрел на ведущих его людей. Он шел с гордо поднятой головой, глядя прямо вперед. Он должен был глядеть на них свысока, проходя по узкому коридору, держа спину прямо, а голову – слегка приподнятой. Может, это было слишком самоуверенно, но Чарльз считал: пусть лучше сочтут его надменным, чем слабым. Чарльз услышал тихое шипение, когда солдат, тащивший Эрика, схватил его руку сильнее, чем раньше. Телепат бросил другу ободряющий взгляд, сжал губы и едва заметно кивнул головой. «Успокой свой разум», - словно бы говорил он. - Поторапливайтесь! Его толкнули вперед, он чуть не споткнулся о собственные ноги. Рычание Эрика становилось громче, но он – Чарльз благодарил бога – оставался спокойным. Взор Чарльза цеплялся за каждую деталь, скользил по каждой двери, которую они проходили, отмечал каждый коридор, в который они сворачивали. Неоновые лампы окрашивали цементные стены в зеленый. Тени в боковых коридорах казались Чарльзу слишком темными, но, очевидно, этот эффект тоже создавался освещением. Всё напоминало Чарльзу бункер, который был у него под особняком. Может, это тоже был бункер... целое здание под землей? Главный коридор был длинным, его конца не было видно. Чарльз пытался считать ответвляющиеся коридоры, которые вели в разных направлениях. «Один, два, три - налево, четыре, пять - направо, шесть, семь, восемь - налево…» Было холодно, даже холоднее, чем в клетке. Чарльз видел пар своего дыхания и слегка дрожал. Он бы потёр руки одну о другую, чтобы согреться, если бы мог. - Не останавливайтесь! Его ударили промеж лопаток чем-то, похожим на стержень, он вскрикнул от боли. Эрик молчал, но Чарльз ощущал его злость. Внезапно с потолка посыпалась известка, а по стенам поползли трещины. Зрачки Чарльза слегка расширились, он резко повернул голову, чтобы увидеть холодные глаза Эрика, который дрожал, пытаясь подавить гнев. Но нет, нет, он даже не пытался себя контролировать! Он хотел разрушить стены! - Эрик, Эрик! Дурак! – мысленно закричал Чарльз. В его ушах зазвенели тревожные колокольчики. Свет начал мигать, трубы скрипели и гудели, сгибаясь по воле Эрика Леншерра, чьи глаза были серыми и холодными, как сталь. - Нет, Эрик, нет, нет! – кричал другу Чарльз, но тот уже потонул в своём гневе. Чарльз чувствовал, как сердце Эрика быстро бьется о грудную клетку. И только тогда он понял: Эрик не просто злился. Он тоже боялся. Концлагерь, Шоу… Происходящее напомнило ему об этом. - Эрик, милый Эрик… - Чарльз попытался коснуться Эрика, не мысленно, ладонью, но вспомнил, что его руки скованы за спиной. Кто-то вцепился ему в плечо, заставляя оглянуться. Его потащили по коридору, подальше от Эрика. - Эрик! – прокричал он дрожащим голосом. Теперь он уже не мог скрывать страха. Что, что, что они сделают с Эриком? Теперь в Леншерра вцепились уже четверо мужчин, все они пытались повалить его на землю, но повелитель магнетизма был сильнее. Он крепко стоял на ногах, его глаза горели яростью, гневом и… Серые глаза Эрика встретились с разноцветными глазами Чарльза, расширившимися от ужаса. «Используй их, свои силы, свой телекинез, чтобы отбросить их от Эрика, твоего Эрика, ты можешь…» Нет, не может. Иначе наказание будет ещё строже, ведь так? Но Эрик… Что они сделают с ним, когда одолеют? - Эрик! Успокой свой разум… Эрик начал отбиваться, неведомым образом освободил правую руку и протянул её к Чарльзу. Его пальцы дрожали, как в тот раз, когда он двигал спутниковую тарелку. - Чарльз! Они забирают тебя у меня... – его голос звучал твердо, сильно, но… В нём был отзвук панического страха – или это лишь воображения Чарльза? Металл в стене продолжал скрипеть и выгибаться. Эрик отбросил локтями двух повисших на нём мужчин и бросился к Чарльзу, которого тащили по коридору. Эти серо-зеленые глаза… В них был страх, ужас. Эрик боялся. Он вновь закричал: - Чарльз! В этот раз его голос был громким, полным ярости. Но Чарльз слышал в нём волнение, которое Эрик пытался скрыть. Чарльз охнул, когда рука обхватила его за живот и грубо потащила в один из темных боковых коридоров. - Держись! - Не волнуйся за меня! – прокричал Чарльз в ответ, его мысленный голос дрожал от волнения. – Сзади, оглянись! Но было уже слишком поздно – двое мужчин выросли за спиной Эрика и повалили его на пол. А Чарльза продолжали тащить во мрак бокового коридора. Его зрачки расширились, он не сводил глаз с освещенного коридора, где скручивали Эрика. Он казался всё меньше и меньше, Чарльза утаскивали всё дальше и дальше, от света, от Эрика. Его Эрика. Но он не боялся, потому что знал, что увидит его снова. Его пугало лишь состояние, в котором тот будет. «Пожалуйста, не делайте ему слишком больно, пожалуйста, не надо…» - Чарльз… - мысленный голос Эрика оборвался. - Всё в порядке, Эрик… - он замолчал. Всё в порядке… И сила Чарльза потянулась, словно тонкими усиками, к свечению сознания Эрика. Синие пульсирующие нити ползли по мраку коридора, видимые лишь Чарльзу. Он коснулся его своей силой, дотянулся до сознания Эрика, усики телепатии обвились вокруг его разума, убаюкивающе бормоча. Где-то в памяти Эрика он нашел правильное слово и шептал его вновь и вновь, как мантру. - Schlaf, schlaf… (нем. «Спи, спи…») Эрику будет легче, если он уснет. Тогда он не будет чувствовать боль, которую люди причиняют ему, избивая кулаками и ногами. Усики телепатии увивались вокруг сознания Эрика, тепло и успокаивающе, огораживая его от боли, которую Чарльз тоже ощущал по ментальной связи. - Чарльз… - пробормотал Леншерр вяло – действовали силы Чарльза. – Что ты… Чарльз знал: Эрик ощущает себя преданным. Потому что Чарльз усыпил его своей телепатией, несмотря на своё обещание никогда не использовать её против него, никогда не заглядывать в его сознание. Позже он извинится. Эрик пытался бороться со сном, бороться с силой Чарльза. Он пытался оборвать пульсирующие синие нити, но воля Чарльза, пытавшегося защитить Эрика от боли, была сильнее, а его телепатия – ещё сильнее. У Эрика не было шанса справиться с её нитями. Перед внутренним взором Чарльза возникла мысленная проекция Эрика, стоявшая в одной из комнат его сознания, медленно окутываемая синими и серебряными завитками и нитями света, не способная двигаться… Чарльз никогда не имел возможности пристально вглядеться в сознание Эрика, и даже сейчас он коснулся его лишь слегка. Он не хотел проникать без разрешения, но времени спрашивать не было… А сейчас всё, что он мог видеть, – размытые очертания, словно он смотрел через мутное стекло. Поэтому он не смог разглядеть выражения лица ментальной проекции Эрика, но он знал, что на нём было нечто среднее между разочарованием и злостью. Но он всё же мог видеть, что сознание Эрика напоминало особняк, и даже казалось, что это была его собственная комната. Сознание может создавать внутри себя множество комнат, так что, скорее всего, это была лишь часть сознания Эрика. Может, однажды они смогут изучить это вместе, этот новый мир. И однажды он пригласит Эрика к себе в сознание, теперь, когда оно восстановлено после борьбы с Фениксом. Чарльз уже едва видел настоящего Эрика, освещенный главный коридор казался маленькой зеленой точкой в конце темного туннеля, куда его тащили. - Всё хорошо, - убеждал Чарльз, мягко и успокаивающе, его сила плотнее охватывала сознание Эрика светящимся коконом. – Просто успокой свой разум. Я скоро вернусь. Затем связь между ними стала призрачной, туманной, потому что сознание Эрика захлопнулось, пытаясь бороться с усыпляющим действием сил Чарльза… *** …Чарльз очутился в белой комнате. Он сощурился, потому что бьющий из неоновых ламп свет был столь невыносимо белым, что причинял глазам боль. Здесь было уже не так холодно, как в коридорах, хотя цвет комнаты вызывал у него ощущение мороза. Слишком стерильно… Чарльз моргнул, его разноцветные глаза стали осматривать комнату. Это была лаборатория или что-то очень на неё похожее. Небольшой металлический, напоминающий операционный, стол стоял в центре. Это заставило Чарльза нервно сглотнуть. Он и раньше волновался, но пытался это не показывать. Теперь справиться с испугом стало сложней. Запах, царивший в комнате, заставил Чарльза вздрогнуть. Пахло как в больнице, чистотой и стерильностью с примесью спирта. Он даже боялся представить, что здесь произойдет дальше. Здесь было много различных вещей: стеклянные шкафы и тонкие полки, полные коробок и ящичков, заполненных ампулами и стеклянными бутылками. Окон не было и здесь. Это подтверждало подозрение Чарльза, что их держат в подвале или бункере. Его глаза скользнули на стол, стоящий в углу комнате. Он тоже был сделан из стекла, на его широкой поверхности лежало множество бумаг и папок. Перед столом стояли два пластиковых стула, выглядевших более чем неудобными и напоминавших жесткие пластиковые стулья в комнатах ожидания. За столом стоял мужчина, которого Чарльз помнил: Уильям Страйкер старший, агент ЦРУ. Он стоял прямо, не сводя холодных глаз с Чарльза, улыбаясь и заложив руки за спину. Он был одет в черный костюм, его волосы были зачесаны назад. Ухмылка на его лице была почти злой, а аура, витавшая вокруг него, представляла собой смесь ненависти, презрения, злорадства и рвения и была совершенно равнодушна к касанию сил Чарльза. Страйкер вздернул бровь, и Чарльз едва заметно вздрогнул. Неужели этот человек почувствовал прикосновение его сознания? Невозможно, он ведь едва коснулся… Страйкер приглашающе указал на стул, и Чарльза потащили за руку и грубо вжали в сидение. Он оказался прав: стул был жесткий и неудобный. - Можете идти, - услышал Чарльз тихий голос одного из мужчин, и краем глаза заметил, как солдаты отдали честь и вышли. Телепат вновь перевел взгляд на Страйкера, прилагая все усилия, чтобы выглядеть спокойным и равнодушным. Легко говорить… - Я приказывал привести обоих, - Страйкер обратился к двум мужчинам, стоявшим сзади Чарльза. – Почему здесь только телепат? Кто-то откашлялся и ответил, говоря в нос: - Тот, что управляет металлом, начал вырываться. Его посадили обратно в клетку. Страйкер задумчиво кивнул: - Я ожидал чего-то подобного. Ладно… - он хлопнул в ладоши и сел на черный офисный стул, стоявший рядом со столом и выглядевший куда более удобным, чем пластиковый стул Чарльза. – Думаю, это роли не сыграет. Можете передать своему приятелю всё, что я скажу вам, всё равно я собирался говорить с вами обоими, - он кивнул Чарльзу и вновь поднял глаза на мужчин за его спиной. – Идите и проверьте, как себя чувствует второй. Чарльз резко выдохнул сквозь зубы, но промолчал. С Эриком всё в порядке, в порядке… Не говоря ни слова, один из мужчин покинул комнату. Это был тот, который повыше – Чарльз перестал ощущать присутствие его сознания. - Итак, мистер Ксавьер, - Страйкер откинулся на спинку кресла, рассматривая Чарльза, в его темных глазах блеснул интерес. – Я должен извиниться за грубый визит, который вам нанесли мои подчиненные, но, боюсь, других вариантов не было. Чарльз растянул губы в холодной улыбке. - Разумеется, не было, - сказал он и вежливо добавил: - Мистер Страйкер. Страйкер расхохотался. - Какая вежливость! Не то что ваш приятель. Английские манеры? По крайней мере, хоть у одного мутанта есть немного порядочности, - он замолчал, склонив голову набок. – Хотя и это не совсем верно. Вы, - он указал на Чарльза, фальшиво улыбаясь, - тоже бываете весьма несдержанным, не так ли? По спине Чарльза пробежал холодок, его глаза слегка сузились, и он вежливо ответил: - Мне жаль, но боюсь, я не могу уловить, о чем вы говорите. Страйкер на секунду прикрыл глаза, затем вновь открыл их и подался вперед. Чарльз, напротив, автоматически отодвинулся назад. - Не разыгрывайте невинность, мистер Ксавьер, - ухмыльнулся он и ткнул коротким указательным пальцем в сторону левого глаза Чарльза. – Красивый цвет глаза. Вам идёт. Чарльз сглотнул комок в горле. Они знают, что произошло? Неужели… Но как? Он сжал губы, его руки скреблись о спинку стула. Было по-настоящему неудобно сидеть со связанными за спиной кистями. Жесткий пластик неудобно сдавливал левую руку, но Чарльз не смел податься вперед. - Спасибо, - прошипел он, облизнув левую губу. – Но, к несчастью, я по-прежнему вас не понимаю. Может, я бы смог лучше следить за ходом ваших мыслей, если бы мои руки не были связаны… Страйкер вздернул бровь, мрачно посмеиваясь: - О нет, мистер Ксавьер, лучше, чтобы ваши руки остались в том же положении, что и сейчас. Мы не хотим, чтобы это место было разрушено… или сгорело, не так ли? Глаза Чарльза округлились, он понимал, что шок, который он испытывал, написан прямо у него на лице, но ничего не мог с этим поделать. Они знают, знают, знают… «Успокойся , - прорычал он себе. – Может, они что-то и знают, но не всё, ничего важного. От паники толку не будет, ты же знаешь». Чарльз сделал глубокий вдох, его разноцветные глаза сделались холодными, улыбка – почти безэмоциональной. - Ах, понятно… В таком случае я могу заверить вас, что ничего не загорится, - «больше уже никогда». Он запрокинул голову назад, глядя на Страйкера из-под век, остановив на нем почти гипнотический взгляд. Его силы медленно потянулись к мужчине золотыми светящимися цепями, видными лишь ему и выглядевшими почти как чистый мёд. «Да, хорошо, ты веришь каждому слову, которое я произнесу…» - Видите ли, я телепат, и мои способности вышли из-под контроля. У меня возникли проблемы с их использованием, но теперь я могу вас заверить, что поводов для беспокойства нет, - он наклонился вперед, его разноцветные глаза заблестели, когда его силы достигли сознания Страйкера, пытаясь раствориться в нём, убаюкивая. – Я знаю, это одна из причин, по которым вы держите нас здесь. Но мы люди, а вы обращаетесь с нами негуманно, поэтому… Было бы очень мило с вашей стороны нас… отпустить. В обычной ситуации он никогда бы не воспользовался своими способностями, чтобы манипулировать чувствами других, но в этот раз всё было иначе. Страйкер был сумасшедшим, и Чарльз должен был спасти свою жизнь и жизнь Эрика. Что-то отбросило его от сознания Страйкера, что-то острое и холодное обрезало золотые цепи, и он отдернулся от чужого разума, чуть не зашипев от боли. Что это было? Страйкер ухмыльнулся, его лицо выглядело мрачным и угрожающим. - Пытались залезть мне в голову, Ксавьер? – спросил он резко, постучав пальцем по виску. Чарльз сжал губы, заставляя себя улыбнуться, чтобы скрыть разочарование. - Я? Никогда. Внешне он выглядел спокойным и собранным, но внутри у него всё бурлило: что это было? Почему он не мог проникнуть в сознание Страйкера? При взгляде на него руки телепата сжались в кулаки, он надменно вскинул голову. - Думаю, вы могли бы придумать что-нибудь получше, чем лезть в мои мысли прямо сейчас, - Страйкер поднялся, вздыхая. – Что ж, это лишь подтверждает мои мысли: мутанты опасны, им нельзя доверять. Особенно вам, - прорычал он, медленно прогуливаясь вокруг стола. Чарльз сделал бы пару шагов назад, если бы не сидел на стуле. – Я знал это с самого начала. Вы убаюкивали нас своими способностями, манипулировали нами. Но… - он поднял вверх указательный палец, - я больше не позволю этому случиться. Я защищу наш вид от вас. «Наш вид… - подумал Чарльз, мрачно усмехнувшись, - человеческая раса…» Страйкер был сумасшедшим. Что он задумал? Чарльз уже давно волновался, а теперь внутри него проснулся… страх. Страйкер был влиятельным человеком, и Чарльз даже представить боялся, что он способен предпринять для борьбы с мутантами… - Думаю, вы делаете большую ошибку, - начал Чарльз, мрачно следя глазами за движениями Страйкера. – Я никогда в своей жизни никем не манипулировал. Я никогда не использовал свои силы, чтобы навредить кому-нибудь… - …Кроме тех людей в Нью-Йорке, которых вы чуть не убили, – закончил за него Страйкер. Чарльз знал, что побледнел, его губы вытянулись в бледную линию, тело напряглось. Сердце начало бешено биться, сжимаясь до боли, пожираемое страхом. Как… они узнали? Это было невозможно, вокруг не было ни души, кроме него, Эрика и… нескольких монтажников. - У нас есть запись, - маячило мрачное лицо Страйкера перед глазами Чарльза. – Мы видели, на что вы способны. Именно поэтому я поймаю каждого мутанта на Земле. Мы изолируем их, и ни один человек не пострадает, - он наклонился, оказавшись лицом к лицу с телепатом, который не мог вымолвить ни слова. – И… вы мне поможете их найти, - он ухмыльнулся: – Что скажете? Чтобы он искал таких же, как и он сам, чтобы за ними следили, охотились и использовали для экспериментов? На Чарльза накатила тошнота. Страйкер явно сумасшедший, если такая мысль пришла ему в голову. - Мне жаль, - прошипел Ксавьер, его лицо напоминало холодную маску, - но не думаю, что я согласен на такое сотрудничество. Руки Чарльза затекли и вспотели, потому что он сжимал кулаки слишком плотно. Страйкер ещё раз вздохнул, вновь отклонился назад и покачал головой, словно Чарльз был капризничающим ребенком. - Тише-тише, прошу вас, мистер Ксавьер. У вас есть вариант сотрудничать с нами, и тогда вы не пострадаете, - разумеется, откровенная ложь, - так что подумайте над моим предложением. Страйкер говорил спокойно, мягко, словно издеваясь над Чарльзом. Телепат горько улыбнулся, глядя на Страйкера, его разноцветные глаза неестественно блестели, оттененные залегшими под глазами кругами. - Я даже думать не хочу над этим предложением, мистер Страйкер, - он едва ли не выплюнул это имя. – Я не предам свой вид. «Свой вид» … Сейчас он говорит, как Эрик, не так ли? Но да, это был его вид – мутанты. Разве нет? Он никогда не хотел вести борьбу против людей, никогда не собирался причинять вреда человеческому существу, но он будет бороться со Страйкером и его планами, потому что они - совершенно нелепые и сумасшедшие… Чего он хочет этим добиться? - Разумеется, нет, - кивнул Страйкер, чуть ли не улыбаясь. Чарльзу захотелось пнуть его ногою, но он понимал, что это не слишком-то ему поможет, напротив, даже усугубит ситуацию… Но ему бы стало легче… Хотя бы на пару минут. Господи, он не может больше выносить эту самодовольную ухмылку. «Вот ублюдок», - мысленно прорычал Чарльз, и сам себе удивился: он не был из тех, кто много ругается. - Прошу вас, думаю, мы сможем договориться, - начал Чарльз спокойно, но слегка дрожащим голосом. Он пытался подавить свой эгоизм, но Страйкер и ситуация в целом подорвали стены его уверенности в себе. Его горло внезапно пересохло, когда он осознал, что Страйкер может обречь на смерть не только Эрика или его самого, но сам вид мутантов. Для этого у него было всё. «Нет, это невозможно, - прорычал его разум, - он всего лишь человек, а мутантов слишком много. Кто-нибудь остановит его, если не ты». Ладно… Он должен говорить. Слова – сильнейшее оружие, он лишь должен удачно их выбрать и верно расставить. – Мы говорим о живых людях – и на них вы хотите охотиться с моей помощью. Это истребление целой расы. Разумеется, вы не хотите стать убийцей… - Чарльз сделал глубокий вдох через нос и продолжил: - У нас есть право на цивилизованное отношение, как и людей, и… - Нет, - прервал его Страйкер, складывая руки на животе и разглядывая Чарльза своими маленькими равнодушными глазами. – Вы и ваш вид не имеют никаких прав. По крайней мере, человеческих. Потому что… - он наклонился вперед, полный отвращения, глядя на Чарльза так, словно он был чем-то нечеловечески уродливым: - Вы. Не. Люди, - каждое слово он произнес с таким отвращением и ненавистью, что Чарльз съежился. - Это же нелепо! – телепат даже рассмеялся, хотя нервничал и ему было совершенно не до смеха. Ему скорее хотелось расплакаться: происходящее было слишком ужасным, чтобы быть правдой. – Вы не можете говорить это серьезно! Это совершенно бесчеловечно! – Чарльз ощущал, как у него внутри разгорается гнев. Это не может быть правдой! Они тоже люди, по крайней мере, в некоторых аспектах, и тот лишь факт, что они обладают силой, не означает, что у них нет права на нормальное обращение, как у людей. - Это не бесчеловечно. Это реальность, - Страйкер ушел в другой конец комнаты, оставляя Чарльза сидеть в одиночестве перед столом. Чарльз облизал пересохшие губы и повернул голову назад. Страйкер стоял рядом с пухлым мужчиной. Чарльз нахмурился, заметив солдат, расположившихся возле стены. Откуда они пришли? - А теперь, телепат… - Ах, теперь никаких имен? «У лабораторных крыс нет имен, верно? - прозвенел внутренний голос, удивительно напоминая голос Эрика. – У них есть только номера». Нет, нет, они не могут причинить им вреда, это нарушает человеческие права, если кто-нибудь узнает об этом, тогда… Да, в этом вся проблема: если кто-нибудь узнает. Но похоже, что никто никогда об этом не узнает. Но даже если и узнает: что тогда будет делать? Спасет их или присоединится к Страйкеру? Мир людей и мутантов меняется, и меняется не к лучшему. Править может лишь одна раса, и, кажется, Страйкер считает, что охота и уничтожение мутантов – единственный способ сохранить господство людей. «Убивать или быть убитым», - подумал Чарльз, ощущая грусть. Может, он и испытывает сочувствие к людям в силу своих взглядов на мир, но сейчас в нём нет ни капли жалости: только не к этому человеку и не в этой ситуации. – Может, вы можете сообщить нам координаты, где скрываются дети. Уверен, это убережет всех нас от многих проблем, - внезапно сказал Страйкер, и Чарльз вновь почувствовал тошноту, - и боли. Чарльз сделал глубокий вдох, его мозг непрерывно работал, чтобы найти выход из этого ада, но способов выбраться не было. Что бы он ни решил, он не выберется из этой комнаты, пока ему не причинят вред тем или иным способом. - Мне жаль, сэр, - сказал он, издевательски улыбаясь и отклонившись на стул, - но я понятия не имею, о чем вы говорите. Он знал, что находится не в том положении, чтобы их дразнить, но ничего не мог с собой поделать: лучше уж издеваться над ними, чем дрожать от страха. В любом случае, хуже уже быть не может. Они ведь уже придумали, что с ним делать, так что выхода нет. Он ничего не скажет, ни слова. Рейвен и остальные должны спастись во что бы то ни стало. Ради них он будет терпеть боль, но не позволит этому безумцу их найти. Он отвечает за них, так что должен о них заботиться. Глаза Страйкера загорелись скрытой злобой. Он знал, что Чарльз издевается над ним, и это доводило его до сумасшествия. - Как скажете, - Страйкер кивнул двум солдатам, продолжая прогуливаться вдоль металлического стола. За ним верно, словно собачка, следовал пухлый человек. Если бы Эрик был здесь, он бы смог согнуть стол? Солдаты приблизились к Чарльзу, и он судорожно сглотнул. «Не бойся, - прогудел в его голове голос, в котором он неожиданно узнал свой. - Всё кончится быстро».