Запах мандаринов

Одевшись и приведя себя в порядок, Виктор и Юри смущённо посмотрели друг на друга. Юри прекрасно понял, что это было большее, что происходило, происходит и будет происходить в их с Виктором отношениях, но хотелось верить в обратное, что большее ещё не достигнуто, что они могут быть ещё ближе, но ближе уже некуда. Понятие этого заставляло Кацуки злобно сжать кулаки. Он тот человек, который добившись большего, начинает искать, то что и есть «намного больше», но сейчас, в данный момент, этого «намного больше» не было, и это жутко выбешивало. Хотелось нажать кнопку «перемотка» и почувствовать то, что чувствовал несколько минут назад — лёгкость. Хотелось перематывать всё снова и снова. Не хотелось осознавать, что это всё, что дальше некуда. Юри резко вскочил с кровати и подбежал к окну, открыв его. Виктор испугался, что парень собрался выпрыгнуть, но эта догадка канула в лету. Кацуки открыл окно, только для того, чтобы очистить разум и перестать думать о всякой чепухе, чтобы не переставать быть для Виктора милым, улыбчивым и жизнерадостным Юри Кацуки, каким он стал, только благодаря Никифорову. Было больно осознавать, что Никифоров может сейчас увидеть, того прежнего Юри, которого вроде бы уже нет, но он всё равно есть. Как ему хотелось кричать от безысходности, но нельзя. Хотелось рыдать, но нельзя. Внезапно, Виктор подошёл к нему сзади и обнял за талию. Приятное тепло разлилось по всему телу, на душе стало спокойной, а в голове порядок. — Раньше никогда не видел тебя таким нервным, — прошептал он на уха взбудораженному Юри. Голос его был прекрасен как всегда. Как всегда идеален. Но в нём можно было уловить беспокойство. Он переживал за состояние Кацуки, ведь раньше он, как было выше сказанное, никогда не видел его таким нервным. Для него, это было как открыть, что-то новое, что-то необыкновенное, незыблемое. Посмотреть на Юри под новым углом, казалось для Виктора пределом мечтаний, ведь это и была его цель–создать «нового» Кацуки. Эта мысль посещала его ещё с того момента, как он увидел его в первый раз, а когда увидел то видео, то наконец принял окончательное решение– стать тренером для Кацуки Юри. Пусть Юри и не подозревает того, что вдохновил многих, того, что только ради него Виктор когда-то ушёл, а не ради того, чтобы побольше привлечь внимание к своей персоне, но Виктор докажет ему это, и это очередная цель Никифорова. — Прямо таки никогда. Хотя возможно… слушай, а давай прогуляемся, времени ещё полно. Может быть даже на каток сходим… — загадочным тоном произнёс Кацуки. В данный момент, Виктор его просто не узнал. Тембр голоса, постановка речи, жесты, всё в Юри было чем-то новым для Альфы. Это одновременно и пуга́ло, и радовало. Виктора это в какой-то степени, даже по своему возбуждало, но приходилось держать себя в руках. — Ты назначаешь мне свидание? — с довольной ухмылкой спросил Виктор. Омега даже вздрогнул от подобного заявления, по сей день он был, то плаксой и размазнёй, то целеустремлённым, уверенным взаимной любви лучшего фигуриста России,двадцати четырёх летним парнем, пусть и одновременно считал, что он не достоин Виктора. — Какой же я многоликий, — удивлялся Юри. Почему-то Кацуки решил, что Виктору неприятен тот факт, что он общается с незнакомым ему Юри. Как и почему он так решил, известно лишь самому Омеге. — Тебе наверное неприятно моё общество. Ты ведь не знаешь меня такого и это должно быть отталкивающе. — много страдальчески улыбнувшись, сказал Юри потупив взгляд на подоконник. Виктор в ужасе отшатнулся от Юри. Сейчас, в данный момент, его окончательно добил тот факт, что Юри изменился. Виктор отчаянно схватил парня за плечи и пытался привести Кацуки в чувства. — Юри не пугай меня, что с тобой произошло?! — отчаянно кричал Никифоров. По щекам парня потекли горячие слёзы, ведь он осознал, что Виктор увидел того старого Кацуки Юри, которого он пытался скрыть, спрятать от глаз Альфы, но все старания были напрасны. Внезапно, раздался звук пощёчины. На лице горел пламенем след от ладони Альфы. Слёзы продолжали свой путь по щекам Кацуки. Виктор не выдержал и дал Юри леща, дабы привести его в чувства. Юри прикоснулся к своей щеке, на которой отчётливо были видны очертания руки. Виктор замер в ужасе от понимания, что именно он сделал. — Юри, я… — хотел было что-то сказать Никифоров, но Кацуки даже слушать его не стал, он лишь взял куртку и ушёл, кинув через плечо: — Я ненадолго. Дверь за Юри захлопнулась, и ноги фигуриста подкосились. И плюхнувшись в кресло возле окна, Виктор сказал лишь одно: — Как всё так обернулось?