***
Снег за окном сыпал снежными хлопьями, дети забегали домой и отогревались какао, что заботливо готовили им родители. Омегам очень нравилась подобная семейная идиллия, исключением не был даже Плисецкий. По Юрке может и не скажешь, но он жуть какой сентиментальный, делает вид, что бесит романтика и поцелуи при Луне, а сам захлёбываясь слезами смотрел «Ромео и Джульетту». Он с детских лет мечтал о любви до гроба, о романтических глупостях, что будет совершать для него альфа, о том как будет врать, что задержался в школе, хотя на самом деле был на свидание. Но влюбился он лишь раз и похоже навсегда. И этим «раз и навсегда» стал фигурист из Казахстана, не любивший выражать свои эмоции, упорный, тихий и скромный, однако его катание очень красноречиво и выразительно, а если быть точнее — Отабек Алтын. Что привлекло внимание Плисецкого к этой персоне, так это то, что они похожи, родственные души, две половинки одного целого. Он полюбил Алтына, а тот в свою очередь влюбился в него. Как бы это всё не казалось ванильным и чересчур романтичным, Юру в альфе устраивало всё, вплоть от цвета глаз до постановки речи. История их любви была такой ванильной, что когда её слушаешь, во рту появлялся привкус чего-то приторно сладкого, поэтому я не буду вам её рассказывать. Но дорогие читатели, не расстраивайтесь раньше времени, ведь я сказала, что её не буду рассказывать Я, но про остальных я ничего не сказала.***
— Из какого места у тебя руки растут?! Это уже третья тарелка за пятнадцать минут! Сколько можно, Никифоров?! — кричал на весь дом злой Юрка. Объясню-ка я вам, что здесь происходит. Поскольку со вчерашних посиделок осталось очень много грязной посуды, её пришлось мыть. По считалке выбрали Витю, и альфе пришлось мыть посуду, хотя в доме имелась посудомоечная машина. То-ли из вредности, то-ли из-за приступа рукожопа, Никифоров умудрился разбить три тарелки за каких-то пятнадцать минут, чем очень сильно разозлил Плисецкого. — А у меня вопрос, я единственный не знаю, как вообще так вышло, что ты и Отабек стали встречаться, да и вообще познакомились? — поинтересовался Юри подметая осколки. — Да-да-да! Расскажи нам, Юра. — домыв последнюю тарелку, радостно заявил Витька. — Ну… Дело было так… Это было по моему после того, как я получил золотую медаль. Вы ведь помните? Конечно помните! Ну так вот… Я пытался спрятаться от этих назойливых фанов, которые по моему мнению, собирались меня изнасиловать, и тут подъехал Отабек и мы уехали. Он привёз меня куда-то, куда я и сам не знал до какого-то момента. Отабек сказал, что я прекрасный фигурист и возможно стал бы отличным любовником, подобное заявление заставило меня не хило так покраснеть. Он сказал мне то, что я помню до сих пор: — Мы с тобой похожи. Странно услышать это от меня, но я в какой-то степени влюбился в него с первого взгляда, как бы глупо это не звучало. Наша с ним дружба продолжалась где-то полгода, пока в один прекрасный вечер, я не привёз его на то самое место, где мы стали друзьями. Признаться честно, мне было жутко страшно, а красные щёки выдавали моё смущение. Я сделал первый шаг, после чего встал вопрос «кто же из нас альфа?». Но сейчас не об этом. Он дарил мне цветы, закаты, совершал такие глупости на которые здравомыслящий человек, вряд-ли был бы способен. Однажды, на мой день рождения, он завязал мне глаза и куда-то повёл, позже выяснилось, что он привёл меня на (мать моя женщина) Останкинскую телебашню. Признаюсь честно, тот день я занёс в календарь, как один из самых значимых для меня событий. Я люблю Отабека, Отабек любит меня, для полного счастья нам только ребёнка не хватает, как сказал он. Наш союз нельзя назвать идеальным, но лично меня не колышет мнение окружающих, моё сердце бьётся рядом с ним в двести тысяч раз сильнее обычного и этого мне вполне достаточно, чтобы сказать, что я безумно его люблю. Довольны? — закончив свой рассказ, поинтересовался Юрка, но какого было его удивление, когда он увидел мило посапывающих Виктора и Юри. — А ещё говорили: «Расскажи нам, Юра…»! Тьфу ты! — возмутился Плисецкий и ушёл на поиски Алтына, оставив Виктора и Кацуки спать дальше.