selfish

Хосок не похож на тот тип людей, что будут делать что-то помимо объятий и заигрываний, если они не в отношениях. Тэхён, прекрасно это осознающий, не хочет заставлять его чувствовать дискомфорт. Поэтому, сидя в кафе напротив него и касаясь его стоп своими, — это был традиционный низкий корейский стол, — он достаёт телефон и открывает переписку. Внутри всё трепещет. Впрочем, и снаружи — тоже: трясутся от переживания руки, когда он думает, глядя мельком на прямой нос и улыбку в виде сердца, что он мог бы написать. Что понял бы Хосок, а остальные не обошлись бы без объяснений? Он откладывает телефон, проводит рукой по волосам. С разных сторон доносятся тихие разговоры других посетителей. Приятно. Поднимает взгляд к потолку, рассматривая тяжёлые темные брусья. Руки греет об стакан с зелёным чаем. Кисло — просто кошмар, но вроде как должно взбодрить. Ему не помешает. Когда они с Хосоком взяли из приюта Блайнда и отвели с грехом пополам пса на квартиру к Тэхёну, дело шло непросто, и именно тогда хён посоветовал ему заменить кофе на зелёный чай — не так трагично. Из-за чёрной шерсти его было плохо видно ночью, а большая туша и густая шерсть мешали передвижению. Блайнд был уже взрослым псом, поэтому слепота была для него непривычной. Поначалу он часто скулил, и Тэхён просыпался в поздних часах, чтобы уложить его в кровать, дескать, не бойся. Хосока, казалось, Блайнд любил даже больше. Возможно, дело в его жизнерадостном смехе. Или благодаря мягким касаниям. А возможно, это из-за повышенной восприимчивости к запаху он ощущал себя комфортно с тем, у кого его почти нет. Тэхён встречал таких людей: чувствительные к запаху или же имеющие аллергию, даже те, кто не может чувствовать так много запахов одновременно. Именно поэтому в учреждениях, где имеются дети, которым противопоказано перекрывать запах, соблюдается строгий контроль за работниками. Блайнд был медленным, но слепота компенсировалась усилившимися запахами и слухом. Ему не надо звать его на кухню, чтобы он поел: после месяца в новой квартире пёс чувствовал себя в своей тарелке. Правда, первая неделя ознаменовалась наличием покрывал и подушек на острых углах. Хосок смеялся, как солнце, когда понял, что пёс начал привыкать. Он приходил к ним на квартиру, чтобы помыть его в ванной или посмотреть фильм. Тэхён улыбается краешком губ, сдерживая порыв схватить сидящего напротив в свободной кофте хёна за руку. И чувствует: тепло. В две строчки умещается небольшое: «Солнце, свети только для меня». Сопливо — жуть. Юнги-хён плюнул бы ему в лицо, увидев такое сообщение, но Хосок не Юнги. Хосок — его. Когда сообщение приходит на телефон хёна, тот смотрит на него с недоумением, но все равно открывает переписку. Румянец на его щеках такой сладкий, что Тэхён сдерживает себя, чтобы не коснуться носом мягкой кожи. Хосок тем временем отводит в сторону взгляд, прикусывает губу. Его тонкие пальцы нервно теребят подаренный Тэхёном кулон: на толстой подвязке темно-коричневого цвета висит медальон из сплетённых солнца и луны. Едва ли это можно назвать их символом, тысячи людей считают так же. Но потом Хосок смотрит прямо в его глаза, не обращая внимания на шумную компанию вокруг, и кивает. Тэхён клянётся: внутри его сердце подпрыгивает бешеной ланью до горла и падает в желудок. Несмотря на внешнюю уверенность, изображённую на лице, у него слегка подрагивают руки. Он думает: мой. И сознание сигналит: эгоист. Звенящее уведомление говорит ему, что хён прислал сообщение. В переписке — луна. Тэхён почти незаметно выдыхает сквозь зубы.

___

Тихо тарахтит в тишине тяжёлым дыханием Блайнд. Хосок, сидящий слева, зарывается рукой в его мягкую шерсть; пёсель снова предпочёл лечь рядом с ним: не то чтобы Тэхён его не понимает. Он сам каждый раз прибегает на сиденье рядом с хёном первым. Дышать рядом с ним — легко. И всё же, он немного резок, когда говорит, что ненавидит запахи. Собственный запах не может ему не нравиться: природа не допустила бы подобного кощунства. Поэтому, верит Тэхён, она послала ему Хосока вместо всех остальных. Запах хёна совсем незаметный, почти отсутствующий. Он напоминает ему детство и мягкие руки матери, стирающей одежду. Мать и отец не были примером любви, но не были примером и плохих родителей. У него была одежда, обед в школе и обычные подростковые проблемы. Мать не будила его утром и давала время, чтобы он управился «со всем». Тэхён определенно был благодарен ей за соблюдение личных границ. Собственно, подростком первые две течки Тэхён проводит — неудивительно, — один, обнявшись с собственной футболкой и… Он краснеет. Отворачивается, притягивая Хосока к себе ещё ближе, прижимаясь носом к его чувствительной шее. Его не привлекали ни парни, ни девушки из параллельных и собственного классов. В школе запахи усиливались, дети активно взрослели и их природа велела им найти подходящую пару. Тэхён не строил грёз, он знал, что природа — важна. Запахи, тем не менее, не перестали преследовать его и вне учебных заведений начальной, средней и старшей школы. Блокаторы стоят дорого, гораздо дешевле терпеть или покупать маски, кутаться в шарфы. Но одежда омеги пропитана тэхёновым запахом. Одежда Тэхёна — хосоковым. И ему теперь даже не надо добавлять кондиционер при стирке, потому что запах Хосока — он напоминает ему выстиранное бельё, — заменяет его и не першит в горле. Гораздо приятнее утыкать носом ему в затылок посреди вагона метро, не обращая внимания на других. И, возможно, Тэхён совсем немного хочет пометить всю его одежду своим запахом, как ёбаная кошка. Тихо тарахтит в тишине тяжёлым дыханием Блайнд. Хосок, сидящий слева, ярко улыбается строчкам из кино. Тэхён берёт его руку в свою, сжимает. Смотрит. За окнами горит луна. Но в Тэхёне просыпается не оборотень — эгоист.