Легенда о потерянном Небе

      — Стра-а-айк!       — Восемь — девять!       — Все молодцы! Отдых пятнадцать минут!       Ямамото изможденно свалился на землю, с битой в обнимку и тяжело дыша. Он еще не полностью восстановился, да и едва заросшие переломы давали о себе знать, но без бейсбола он был будто не он. И хотя тренер и остальные в команде упорно гнали его домой, он не уходил. Здесь, на поле, жизнь текла по-другому, ни от кого не завися, подчиняясь только собственным правилам, и ему это нравилось. Хотя бы потому, что после появления его странных способностей это осталось единственной неизменной частью его жизни.       Распластавшись на песке, Ямамото покосился на школу. Судя по этой тонкой ауре, которая чувствовалась даже отсюда, Тсуна все еще здесь, и это заставляло беспокоиться. Этот ребенок ни во что ведь не вляпался, правда?       — Ты как? — над Такеши навис кто-то из команды, заслоняя собой весь обзор и отвлекая от не радужных мыслей. — Зря ты сразу же на поле полез. Отлежался бы лучше, мы ведь волнуемся.       — Все в порядке, — заверил его Такеши. И почти сразу же сел, заметив яркую вспышку над крышей одного из корпусов. Странной расцветки свечение на краткий миг взорвалось в небосводе и рассыпалось за крышей, исчезая. «Только что это был… выброс энергии? Что это? Это со стороны Тсуны…» В голову закрадывались мысли одна хуже другой, отчего в груди противно ныло. Кривясь, Ямамото повернулся к сокоманднику и спешно выдавил улыбку. — Хотя знаешь, ты прав. Пойду-ка я домой.       — Правильно, скорее поправляйся, — одобрил юноша, совсем не замечая подвоха. С виноватыми поклонами Ямамото покинул поле и практически бегом добрался до школьного двора. Казалось, его вела сама судьба или что-то такое, хотя на самом деле он просто чувствовал местонахождение Тсунаеши. Странно, конечно, но сейчас это только на руку. В считанные секунды найдя Саваду, хранитель Дождя ужаснулся. Гокудера избит, Тсуна еле шевелится, рядом какие-то хулиганы… Дальше он уже плохо помнил, но в итоге все кончилось кровавым побоищем, где досталось всем, и извечными указаниями ГДК, которым оставалось только повиноваться. В итоге Такеши пришлось тащить на себе тушку Гокудеры в лазарет и одновременно придерживать Тсунаеши, еле стоявшего на ногах. Ямамото не стал выяснять, что это вообще было, поскольку Савада и так напуган. Но тот инцидент с зеркалом… Да как Хибари вообще мог так жестоко поступить? Он ведь видел, что случилось с их раздевалкой, на стене и полу которой до сих пор остались трещины. И о зеркале, разнесенном чуть ли не в щепки, прекрасно знал. Так неужели нельзя было помочь Тсуне по-другому?       — Эй, — Гокудера задергался, привлекая внимание обоих парней к своей кровавой персоне. Голос был его слабым, но от этого не менее нахальным. — Куда ты меня тащишь?       — В медпункт, — просто сказал Ямамото и на всякий случай перехватил Урагана покрепче, стараясь не задеть ранений. — Ты там хоть живой? — в ответ раздался малопонятный хрип. — Будем считать, что да, — хмыкнул Такеши и толкнул ногой двери. Вот и пришли. Вопреки всем канонам и шаблонам, в по сюжету пустом помещении их встретила перепуганная медсестра. Тут же подскочив к Ямамото, девушка приняла его «ношу» и поручила разобраться с Савадой.       — Что с тобой?! — воскликнула она, помогая Хаято сесть на кушетку. Но тот сердито оттолкнул ее руки и зыркнул так, что любой другой на ее месте давно бы инфаркт получил и скончался. Но медики, видимо, от природы живучие. — Не глупи, я должна осмотреть твои раны!       — Сами заживут, — буркнул Хаято. Да, было больно, но к такому он давно привык. За свою жизнь и не такого натерпелся, все-таки быть хранителем без Неба — довольно опасная перспектива. Но сейчас, куда сильнее собственных увечий, его волновал Савада Тсунаеши. Этот непонятный мальчишка сидел прямо на полу и несобранно кивал Дождю на его предупреждения про обрабатывание ран.       — Будет немного больно, но ты потерпи, ладно? — уговаривал Такеши Тсуну. Тот даже не смотрел на хранителя и вообще будто все еще витал далеко отсюда. И это пугало. Особенно после недавнего. Ведь Гокудера отчетливо видел, как этот мелкий дрыщавый пацан с безумным выражением лица вколачивал ножницы в живого человека. Жуткое зрелище. И этот псих — их Небо? Тот человек из легенды, которого нужно защищать? Да лучше пойти и утопиться, пока этот «оберегаемый» сам же их и не убил. Тут еще вопрос, кого от кого оберегать надо… Но все инстинкты буквально кричали Гокудере, что ему нужно быть именно с этим ходячим кошмаром, и это бесило.       За размышлениями Хаято совсем забыл о медсестре, а зря. Ведь та не стала терять времени и начала насиловать его живот какими-то жгучими медикаментами, причитая при этом про безнадежную молодежь и их извечные разборки. Знала бы она сейчас, кого именно подлечить пытается, наверняка бы давно вылетела отсюда с оглушительным визгом. А если б еще узнала, настолько шизанутый ребенок сидит за ее спиной…       — Снова… — пробормотал этот самый шизанутый, что-то разыскивая по карманам и оглядывая заляпанный их кровью пол. — Их снова нет… — Такеши вовремя перехватил Тсуну, не позволяя покинуть кабинет.       — Я еще не закончил, — немного рассерженно проговорил хранитель Дождя, надежно сдерживая Саваду за здоровое плечо; другое было подпалено сильным пламенем и, судя запаху, грозовым. «А ведь если подумать, то те странные незнакомцы в бою использовали и прочие стихии… Кто-то еще, кроме хранителей, обладает пламенем?» — пролетело на задворках мыслей Гокудеры. И тут же вылетело, едва на рану обрушилась новая порция лекарств. Зашипев от боли и чудом удержавшись от нецензурщины, парень вновь уставился на медсестру испепеляющим взглядом. Жаль. Не впечатлило. Девушка как ни в чем не бывало продолжала вымывать кровь и покрывать кожу бинтами. А вот Савада в руках Ямамото стал брыкаться куда сильнее, но уж точно не из-за грозных глазок Урагана.       — Тсуна, успокойся, пожалуйста, — Дождь из последних сил прижимал его к полу, тем самым заставляя сидеть на месте. Вот только Тсуну такие действия, кажется, только сильнее разозлили. Его ногти начали всерьез царапать запястья Такеши, на секунду вызвав на его лице гримасу боли и сдавленное шипение. И было глупо надеяться, что все это могло остаться незамеченным. Вот только что подумает медсестра, если все же повернется? Тем более, что у этого мелкого сейчас лицо такое… каким было тогда, на улице. Сумасшедшее. Паника обеспечена, но она только помешает. И поэтому в тот миг, когда девушка стала разворачиваться к ребятам, Гокудера совершил то, чего в нормальной ситуации не совершил бы никогда.       — Пожалуйста! Обработайте мне еще и здесь, — да, ничего умнее он не придумал (не успел), но уже хоть что-то. Сестричка послушно вернулась к его ранам, в мыслях радуясь, что пациент наконец-то согласился на лечение. Краем глаза Гокудера заметил благодарный взгляд Такеши и еле удержался от фырканья. Ну и зачем он вообще это сделал? Зачем помог?       Размышления о подобном Хаято честно считал пустой тратой времени, так что довольно скоро он стал думать совсем о другом. О доме. Интересно, как там Бьянки? А отец? Гокудера сам ушел от них, и ушел не совсем красиво… Да что там, некрасиво вообще: ужасно громко и со сломанной дверью. Но это не значило, что он хоть чуточку по ним не скучал. Ну, не хотел скучать… Но они его семья, и он просто не мог о них не вспоминать. В глубине души Гокудера надеялся, что хоть в Вонголе сможет забыть об этих людях, полностью посвятив себя своему долгу хранителя, отчасти поэтому и ушел, но… Сейчас, глядя на Тсунаеши, он по-настоящему задумывался: а получится ли? Получится ли исполнить свой долг? Он сотни раз представлял, каким будет их Небо, прокручивал в голове тысячи ситуаций, в которых нужно было бы его защищать, даже репетировал, как бы с ним или с ней разговаривал… Но как вести себя с психопатом, он не знал. Какой Тсуна на самом деле человек? Пока что Хаято видел лишь его «бешеную» сторону. В какой ситуации его можно защитить? Пока что Тсунаеши способен и сам за себя постоять. О чем с ним говорить? Пока что этот вопрос интересует больше всего. Хоть бери и расспрашивай Ямамото, но до такого Гокудера точно не опустится. Уж лучше улучить момент и попытаться завязать разговор с самим Савадой. Но опять же: как это сделать? «Одними мыслями ничего не добьешься», — заметил Хаято. Удрученно вздохнув, он отвернулся к окну. Нет, с Савадой действительно нужно попробовать поговорить.       Когда все раны были наконец приведены в порядок, Тсуна все-таки выскользнул из кабинета, и хранителям пришлось идти за ним. Тсунаеши все еще выглядел безумным и мог натворить что угодно, так что оставлять его одного сейчас не лучшая затея. Да и Гокудера был решительно настроен понаблюдать за ним и попытаться пообщаться.       — Он всегда такой? — все же спросил он у Дождя, вместе с ним наблюдая, как Савада что-то ищет на недавнем месте их «сражения». Тел здесь уже не находилось, и этому могло быть лишь два объяснения: либо их перетащил тот странный парень, спрыгнувший с крыши, либо очнулись и сами ушли. И что-то подсказывало Гокудере, что, скорее всего, все-таки второе, все же людей из Мельфиоре не так легко убить, как хотелось бы.       — Ты о Тсуне? — Такеши на долю секунды оторвал взгляд от Тсунаеши, чтобы посмотреть на Хаято. — Я знаком с ним не так давно… Но, думаю, обычно он мягкий и любопытный. Больше похож на маленького ребенка, чем на ученика средней школы.       — А то, что было недавно? Ну, приступы эти. Часто они случаются?       — Не знаю, — Ямамото грустно вздохнул, разглядывая забавные попытки Савады достать что-то из травы. Увы, кажется, предмет оказался не тем, что он искал, так что тут же был отправлен обратно. — Пока что я видел это только два раза… А, но у меня есть список того, что может вызвать у него такую реакцию, — с этими словами бейсболист полез в сумку, доставая оттуда блокнотный лист, сложенный множество раз. Расправив бумагу, Такеши протянул ее Гокудере.       — «Не давать смотреться в зеркало, — Хаято зачем-то начал зачитывать вслух, — не ограничивать в движениях, избегать близких контактов, избегать громких звуков, не пытаться отобрать ножницы, не оставлять одного в людных местах, не говорить о Вонголе, не пить кофе, не пугать, не…»       — Кофе? — вдруг переспросил Такеши и также уставился в лист. — Ну да, тут так написано… Странно…       — Что именно? — настороженность Ямамото передалась и Гокудере, отчего тот начал хмуриться и вглядываться в список по новой.       — Когда я в первый раз пришел к Тсуне домой, он пил кофе, — озадаченно глядя на записи, произнес Ямамото. — Да, точно. И тот странный мужчина, что сидел у них… Вроде бы это его лечащий врач? Он тоже пил кофе. И Тсуна никак не отреагировал… — закусив губу, Такеши вдумчиво посмотрел на хранителя Урагана. Он ведь правильно все помнит и не ошибся… Верно?       — Может, вы ошиблись, когда составляли это? — словно прочитав его мысли, Гокудера взмахнул листком и невольно покосился на Саваду. Тот все еще возился на газоне с обеспокоенным видом и не замечал ничего вокруг.       — Это писал его отец, так что вряд ли…       — Тогда и правда странно… Хотя, возможно, это…       — Ну и что вы тут делаете? Занятия уже давно закончились, — позади ребят неожиданно возник кто-то из учителей, во все глаза рассматривавший затылки очевидных нарушителей. — Такеши, а ты почему еще не дома?       — Т-тренер, — еле живым голосом, но все равно улыбаясь, выдавил Ямамото. — А я уже иду…       — Целый час?       — Ну…       — Он помогал мне, — и вновь Хаято вмешался прежде, чем успел спросить себя, зачем это делает. — Я не здешний и заблудился, вот он и объяснял мне…       — Нашел! — прокричал где-то на задворках Тсуна, сбивая Урагана с мысли.       — Что он искал? — еще больше помрачнел тренер, внимательно изучая практически уничтоженный недавней потасовкой двор и Саваду, всего измазанного песком и державшего в руках что-то серебристое. Проследив его взгляд, парни дружно встали так, чтобы учителю было не разглядеть Тсунаеши.       — Ключи! — вовремя нашелся Гокудера. Хотя заляпанные кровью ножницы на ключи ну совсем не походили. Тем не менее, мужчина им с трудом, но поверил, однако согласился уйти лишь после того, как Ямамото отправится домой. При этом он ворчал о его переломах и недавнем плохом самочувствии. И пусть последнее было ложью, Такеши стало совестно за причиненное беспокойство. Решив послушаться тренера и не создавать еще больших проблем, он попросил Хаято проводить Тсуну до дома. И, вручив листок со списком того, «что делать нельзя», под тяжелым взглядом тренера поспешил удалиться. Когда ушел и мужчина, Гокудера еще раз пробежался глазами по листку и уставился на Саваду. Вот и возможность поговорить наедине.       — Что ж… Похоже, сегодня тебя провожаю я, — констатировал и без того очевидный факт Хаято, начав медленно направляться к воротам из школы. Тсунаеши зашагал следом, и смотрел он на него доверчиво и как-то необычно — спокойно, что ли? Как самый обыкновенный, нормальный человек. «А дальше что?» — упрекнул себя Ураган, пытаясь придумать, о чем бы поговорить. Слова нашлись лишь после того, как они покинули Среднюю Намимори и замерли у светофора, дожидаясь зеленого света. — Ты любишь кофе или чай? Или что-то другое?       — Я пью все, что мне дают, — Тсуна ответил моментально, и это слегка выбило из колеи. Вновь растерявшись, Гокудера спрятал руки в карманы. Нащупав ладонью пачку сигарет, он несильно сжал ее — почему-то эта манипуляция всегда действовала на него успокаивающе.       — Ну… А к кофе ты как относишься? — наконец решился он продолжить разговор, когда светофор разрешил им идти и через пару секунд они оказались на другой стороне улицы. Тсуна закусил губу, явно отказываясь отвечать. Однако так просто сдаться Гокудера был не готов. Те слова Такеши не давали покоя, ужасно хотелось все выяснить. Если пить кофеин при Тсунаеши действительно нельзя, значит, ему не нравится запах? Но сам он пить его, допустим, может? Принцип, как у сигарет: свое нормально, от чужого задыхаюсь? «Но Дождь говорил, что тот мужик пил при нем кофе, а реакции все равно не последовало, — напомнил себе Ураган. — Тогда теория сигарет отпадает… Блин, да что тут, черт дери, происходит?»       Наконец, остановившись на мысли, что от пустых размышлений смысла будет мало, Хаято взял себя в руки и продолжил свою «беседу», пока что куда больше напоминающую опрос. Если вообще не допрос…       — Ну, ладно, сменили тему. Тогда что насчет зеркал? Они тебя пугают? — и вновь в ход пошел один из самых интересующих его вопросов. Савада слегка пугливо поглядел в его сторону, а после быстро отвернулся. Он мялся и, очевидно, сомневался, стоит ли разговаривать с ним, и Гокудеру это… задевало? Гокудера еще раз прислушался к своим чувствам, но результат от этого не изменился. Отношение Тунаеши к нему не могло не раздражать. Да, Тсунаеши ему верил, это видно невооруженным взглядом, он его не боялся, но… И близко подпустить к себе тоже не мог, не мог раскрыть всех карт, рассказать всего, что волнует. Разве Небо должно что-то утаивать от своих хранителей? Значит ли это, что как хранитель Гокудера не годится? Хаято стиснул зубы, но смолчал. Ни к чему сейчас беситься, как обычно. Если он вспылит, то один Примо знает, как среагирует на все это Тсунаеши. Разозлится? Вполне может быть. Он же… слегка неуравновешенный, так что взрывное поведения практически незнакомца его может спровоцировать. Испугается? Тоже вариант. Ведь, как и говорилось раньше, Гокудера — незнакомец, вполне естественно его бояться. И пусть как человек Хаято его понимал и даже немного сочувствовал, но как хранитель он был оскорблен и обижен. Тот, кого ему нужно защищать, не доверяет ему. Действительно обидно. Но никто и не говорил, что все будет так просто.       — Когда я смотрю в зеркало, то… — Савада заговорил настолько неожиданно и тихо, что Гокудера почти испугался. В частности от того, что его голос звучал практически неживым и приглушенным, будто из-под земли. — Я в-вижу… вижу его… и кровь… Она всюду… всюду…       «Так-так, а вот это уже интересно. Он видит кого-то еще, да? Кого именно? Ребенка, взрослого? Он видит кого-то определенного или размытый силуэт? Что именно он видит?» Но, увы, вслух Хаято так ничего и не спросил. Тсуна слишком сильно побледнел и замер, обхватив себя руками.       — М-можно я… не буду… говорить…       — Хорошо, понял, меняем тему! Тогда… Вонгола? — из-за паники он уже почти не соображал, и в голову, как и на язык, лезло лишнее. К сожалению, Хаято осознал это, лишь когда Тсуна замотал головой, отказываясь отвечать. — Понял! А-а-а… Эм… — наспех прогнав в уме тот странный список, Гокудера пришел к выводу, что раз уж все те пункты стоят в графе «нельзя», значит, действительно нельзя. Даже если с кофе вышла такая путаница. «О чем можно с ним поговорить? — лихорадочно соображал хранитель. — Точно! Музыка! Музыку все любят!» — Какая музыка тебе нравится?       — Не уверен… Наверно, из шкатулки…       «Ага, шкатулка!»       — Так тебе нравится классическая музыка?       — Не знаю…       — А фильмы! Фильмы?       — Мне нельзя…       — Кафешки или рестораны? — вновь отказ. «Да что же за жизнь у тебя такая? — поразился Хаято. — Одни запреты». — Значит, и в кино ты никогда не ходил? — почти обреченно уточнил он. Тсунаеши кивнул. — Тогда вот что. Я тебя приглашаю. Идет?       — Но мне же…       — Я поговорю с твоими родителями, — заверил его Гокудера. Кажется, парнишка ему поверил и немного успокоился. — Ладно, пойдем уже домой, какой резон здесь стоять? — вопреки словам Гокудеры, Тсунаеши не сдвинулся с места. — Ты чего?       — Мы обещали зайти к Хибари-сану, — напомнил ему Тсуна, начиная топтаться на месте. По всей видимости, ему было неловко, но он и правда хотел пойти. Интересно, почему?       — Он же будет отчитывать тебя, дурень, — изумленно протянул Гокудера. — Да и мы уже далековато отошли… Ты серьезно? — Савада снова кивнул. Похоже, он действительно собрался к ГДК. Но почему? Потому что ему так сказали? Потому что он нарушил какие-то там левые уставы? «Странный он, конечно. Хоть и с приветом, а правила старается соблюдать». — Ну, ничего не поделаешь. Пойдем тогда.       — Нет, — Тсуна, направившийся было к школе, снова остановился, и Хаято чудом в него не влетел. — Я лучше один, — это не было приказом, или хотя бы утверждением, это было просьбой, фактически мольбой. Мальчик стоял, сминая пальцами рубашку и глядя в сторону кампусов, сквозь кроны деревьев виднеющихся даже отсюда. Он будто знал, куда нужно смотреть и что нужно искать. Видя его таким, Гокудера просто не мог ослушаться. То ли хранитель внутри проснулся, то ли жалостливый взгляд все же достиг своей цели, но Хаято сдался.       — Ладно, тогда я подожду тебя у входа… Идет? — в этот раз Тсунаеши согласился, и Ураган, почувствовав некое облегчение, развернулся обратно к светофору. К школе они добрались гораздо быстрее, поскольку шли молча. Проводив Саваду до крыльца, Гокудера послушно плюхнулся на ступеньки и достал сигареты. Можно и закурить. «Надеюсь, он не будет там долго…»       Пробежавшись по лестнице до второго этажа, Тсуна замер посреди коридора, напряженно оглядываясь. Он так спешил поскорее зайти к ГДК и уговорить его не ругать Ямамото и Гокудеру, что совсем упустил одну деталь… «Я не знаю, где его кабинет», — Тсуна был готов выть от отчаянья. Ну почему Такеши отправили домой так не вовремя? Хотя учитывая его раны, то пусть лучше действительно наберется сил. То же самое относится и к Хаято. Его столько раз били ножом в живот… И пусть Тсуна помнил лишь половину из того, что случилось, он точно знал, что оба ребят пострадали очень сильно. А это значит, что и Хибари-сан мог вполне… Нет, сейчас думать нужно совсем не об этом.       — Так и будешь там стоять?       Тсунаеши обернулся на голос и увидел на лестничной площадке того, кого уже и не надеялся найти. Облокотившись о перила, глава ДК смотрел на него сверху вниз равнодушным взглядом и не шевелился. Неизвестно, сколько именно он здесь простоял, но поза довольно неудобная, чтобы находиться в ней долго, значит, он пришел недавно.       — Хибари-сан! — Тсуна в пару секунд добежал до хранителя Облака и поднялся на первые ступеньки. — А я к Вам иду. Но слегка потерялся…       Хибари не ответил и просто развернулся, махнув рукой. Понимая, что его тоже зовут, Савада зашагал следом. Шли они от силы минуты три, после чего оказались у одной из десятка дверей на самом верхнем этаже.       — Это Ваш кабинет? — догадался Тсунаеши, с любопытством разглядывая двери. Кея снова ничего не сказал, предпочтя зайти молча. Не понимая, что от него нужно, Тсуна также протиснулся внутрь. Кабинетом оказалось небольшое помещение с высокими книжными шкафами, письменным столом и широким занавешенным окном на половину стены. Вокруг ничего лишнего, только самое необходимое для бумажной работы и различные средства безопасности вроде огнетушителя и электрошокера. Хотя зачем такая вещь главе ДК, спорный вопрос. И Савада его обязательно задаст, только не сегодня.       Все это время Хибари молчал, и Тсуну это слегка заставляло нервничать. Разве не должны на него сейчас кричать и покрывать последними словами? Но Хибари молчит и, более того, не глядит в его сторону. Неужели он провинился так сильно, что Кея даже оскорблений подобрать не может? А самое обидное, что он и помнит-то не все. С беспокойства Тсуна и не заметил, как стал открыто глазеть на Хибари, а вот сам ГДК пропустить подобное точно не мог. Особенно, когда Савада с таким усердием рассматривал его одежду в районе живота, где все еще остались пятна засохшей крови.       — Чего уставился? — нахмурился Хибари, чуть вскидывая голову. — Крови никогда не видел?       — А… Это не…       — Нет, это не ты, — пресек его Кея, заведомо зная, что именно пытается спросить этот несносный мальчишка. И пусть он солгал, но лучше Саваде не помнить, что именно он натворил. А уж о том, что спровоцировал его на это сам Кея, и подавно. — Я не стану тебя сегодня отчитывать, — жестковатый голос главы комитета вдруг показался чуточку мягче. Но, скорее всего, именно показался. — Но только потому, что ты явился добровольно, за всех троих. Так что свободен.       Тсуна растерянно поглядел на Хибари, но тот уверенно ткнул в двери. «Ну и зачем тогда было меня сюда вести?» — надулся Тсунаеши, все-таки берясь за ручку. А ведь ему даже не дали оглядеться нормально. Какой же все-таки противный этот Хибари, еще и страшный… Даже Гокудеру Тсуна боялся меньше, хотя тот и вечно орал на него, в отличие от молчаливого Кеи. «А может, — вдруг подумалось Тсуне, — Хибари-сан хотел мне показать, где его кабинет, чтобы я больше не терялся?» Если он прав, то выходит, что Кея тоже пытался ему помочь. По-своему. И не он один. Ямамото, Гокудера, Рехей — каждый из них сделал для него хоть что-то. Почему же из всех людей они так добры именно к нему? Тсунаеши не мог это объяснить, но чувствовал: эти люди и правда к нему доброжелательны. Но почему? Есть ли у них какие-то мотивы? Он не знал. Но их доброта воистину сильна. Как и их вера в него. Или это не вера? Нет, явно что-то похожее, но не она… Что же? Доверие? Тоже нет?       — Тебе еще раз показать, где выход? — недовольно спросил Хибари.       — Нет… — пролепетал Савада. Еще немного потоптавшись на пороге, он решился уже было уходить, как зашиб дверью кого-то, кто, очевидно, собирался войти. — Простите!       — И Вы!.. О, Савада-кун! — его радостно поприветствовала какая-то рыжеволосая девочка, внешность которой смутно всплывала в голове. Кажется, Тсунаеши ее уже где-то видел? А, похоже, она из его класса.       — Что там, Киоко? — рядом возникла еще одна девочка, повыше ростом и с длинными темными волосами.       — Все в порядке, Ханна.       — Правда? Тогда ладно, — Ханна сощурилась, но все же поверила. — Эй, Хибари-сан! — сердито позвала она, беспардонно отталкивая Тсуну в сторону и врываясь в кабинет. — Вы забрали мою косметичку, не хотите вернуть?       — Эм, — Тсуна так и прилип к полу, смутно припоминая обрывки некой яркой сумочки, явно не подходящей вечно угрюмому Хибари. Если это была она… — Я… Я ее потерял! Прости, Курокава-сан!       — Что ты сделал? — Курокава даже забыла, что, вообще-то, злилась, от шока не сумев даже захлопнуть рот обратно. Потерять ее вещи? Да что эти парни себе возомнили?! Почувствовав явный накал атмосферы, младшая Сасагава опередила подругу, оказавшись рядом с Тсунаеши раньше нее.       — Савада-кун, я была сегодня у Рехея, — весело и словно нарочито громко сказала она. — Он передавал тебе привет.       — Правда? — Тсуна тут же оживился, переключив все внимание на Киоко. — Как он? Уже лучше?       — Да, намного. Завтра уже, наверно, вернется в школу.       — Здорово!       Видя, как мило беседуют эти двое, Кея вздохнул. Сейчас Савада кажется таким простым и невинным… Даже не верится, что какой-то час назад этот подросток мог убить человека.       — Сасагава-чан красивая, правда? — неожиданно произнес Тсунаеши, когда общими усилиями им все же удалось кое-как выпроводить дам из кабинета. Сам же Тсуна при этом, похоже, уходить не собирался. — Она мне немного напоминает маму… Она такая хорошая…       — Значит, такие девушки тебе нравятся, — хмыкнул Хибари, провожая взглядом уходящих девчонок, уже что-то шумно обсуждавших. Вот за это он и не любит женщин и вообще всех травоядных: они слишком громкие и болтливые. И порой говорят такие бессмысленные и глупые вещи, что хоть на китайскую стену лезь.       — Хибари-сан, — озадаченные нотки в голосе Тсунаеши отвлекли его от мыслей. — А как это — «нравится»? — на полном серьезе спросил он, глядя на Кею такими глазами, будто тот хранил в себе все тайны вселенной.       — Ты что, с Луны свалился? — изумленно выгнул бровь Хибари. Но после тихо добавил: — Не знаю.       — Выходит, Вы тоже свалились с Луны? — хихикнул Тсуна, слегка краснея. Секундный шок на лице ГДК, который тот не смог скрыть, даже несмотря на все попытки, рассмешил Саваду еще больше.       —…Отстойная шутка, — не одобрил его веселья Кея, и Тсуна, будто ощутив перемену его настроения, послушно успокоился.       — Простите, — извинился он. И, прежде чем Хибари окончательно его выпинал из своего кабинета, вновь рассмеялся. Ну, теперь можно и отправиться к Гокудере.

***

      — Вот так все и было, — с улыбкой, полной высшего счастья, завершил свой рассказ Реборн. Особую удовлетворенность ему доставил целый спектр эмоций на лице Емитсу, чуть не выронившего кружку прямо на документы.       — И ты так спокойно об этом говоришь?! — воскликнул старший Савада. — А если бы с ним что-то случилось?!       — Там были хранители, они бы не дали ему умереть, — заметил киллер, но советник его даже не слушал.       — Я сейчас же отправляюсь в штаб и все им докладываю, — заявил он. — В Вонголе должны знать, что у нас происходит. А ты пойдешь со мной и повторишь им все, что рассказал мне! Возражения не…       — Я не иду, — прервал его тирады Реборн, залезая на подоконник и доставая из кармана пиджака маленького хамелеона. — Уж звиняй, но у меня есть дела поважнее.       — Это какие же? — не поверил Емитсу.       — Ну, например, навестить лечащего врача нашего Неба, — убийца лучезарно улыбнулся и, схватив хвост зверушки покрепче, спрыгнул вниз.