Легенда о потерянном Небе

      Рокудо стоял перед зданием в два этажа и вчитывался в клочок бумажки, который нашел в своем почтовом ящике. На нем было начеркано всего пару строк, но в них уместили информацию о времени, дне и месте встречи, а внизу влепили мафиозный штампик с эмблемой клана. Мукуро посмотрел на здание, затем на наручные часы. Время вроде бы то, день — тоже, а вот место… Парень снова и снова возвращался к бумажке, но все равно не мог сказать, точно ли пришел туда. С одной стороны, найти штаб каких-то там Мельфиоре — дельце, в принципе, нетрудное: штабы мафий, тем более японских, обнаружить нынче очень просто, ведь они и не прячутся. С другой же — этот самый штаб, оказывается, не какой-нибудь заурядный мафиозный штабчик, а чуть ли не тайная группировка, занимающаяся уличными боями без правил, где каждый третий или даже второй заканчивает лишением конечностей или как минимум расчлененкой. И это — по крайней мере, по ощущениям Рокудо Мукуро — было единственной причиной, почему он не нашел этот гребаный штаб до сих пор. Иначе с чего бы еще этим дурацким японским якудза прятаться?       Мукуро шел точно по карте — ну вот по этой вот калякалке на листе — и уткнулся всего-то в жилой комплекс, причем явно чертовски безденежный (безнадежный, впрочем, тоже). Во всяком случае, горы мусора тут и там, облезлые худющие псины, дома без дверей, но окна с решетками, висящее на сушке белье, застлавшее собой весь небосвод, узкие улочки и абсолютное отсутствие людей снаружи говорили именно об этом. Нет, люди, конечно, были (именно были, поскольку жить, по мнению Мукуро, в подобном месте просто нереально), но эти костлявые, ободрано одетые курильщики, убито выглядывающие из своих маленьких тюрем (по-другому Мукуро эти прутья в окнах назвать не может), слишком уж очевидно не собирались покидать свои катакомбы убежища дома. Именно из-за долбанных мафий эти люди докатились до всего этого, и данная фигня — одна из главных причин, почему Рокудо ненавидит мафию. Одна, потому что гораздо сильнее этого он ненавидит ее за сломанное, практически уничтоженное детство.       — Нет, ну вы серьезно? — процедил Рокудо сквозь зубы, когда глаза в очередной раз пробежались по выделенному на бумаге маршруту и в очередной раз пришли в одну и ту же точку. — Где тут, блин, роскошные ворота гигантского особняка?       — Это обязательное условие для мафии? — спросили за спиной, вынуждая Мукуро швырнуть в бедолагу испепеляющий взгляд. Впрочем, видимо, кто-то из них мазила, поскольку бедолага вполне себе успешно остался на месте в абсолютной сохранности и такой же целости. Он смотрел на Мукуро с любопытством, не пытаясь его скрыть, и немножечко с хитринкой. Будто выбеленные волосы незнакомца раздувались на ветру, а забавные татуированные полоски под глазом придавали еще большей загадочности. Рокудо и сам не понял, в какой миг начал чувствовать перед ним страх — столь подозрительна аура этого странного крашеного придурка. — Добро пожаловать к нам, Рокудо Мукуро-кун, рад знакомству, — слащаво улыбнулся придурок, и Рокудо рассвирепел окончательно.       — А я как рад, — и тем не менее, ответная улыбка и даже, кажется, совсем не дрогнувшая бровь. Процентов двести, это он подкинул ту дебильную бумажку с не менее дебильной пародией на карту. Мукуро это по его смазливой роже видит.       Безропотно пройдя за сомнительным блондинчиком в самую глубь нищенских дворов, Мукуро прикусил губу, чтобы не ляпнуть чего-нибудь обидного. По сути, его сюда насильно притащили, и он бы вовсе мог не приходить, но — но, но, но, всегда же есть вот это гребаное «но» — буквально за день до появления этого странного клочка макулатуры пропало сразу двое его друзей. Кен и Чикуса с Мукуро с детства знакомы, они знают все его секреты, они прошли с ним воду с огнем и медными трубами. Они бы не ушли. По крайней мере, не так — неожиданно, молча. Все это слишком уж подозрительно и явно связано с мафией. Мукуро ненавидит мафию больше своей хреновой жизни.       — У меня для тебя есть предложение, — добродушно и слащаво начал чертов незнакомец-мафиози, — от которого ты не сможешь отказаться.       — А если все-таки смогу? — лыба этого придурка выводит Рокудо из себя. И в тот же миг лицо мужчины вдруг меняется, улыбка плавно исчезает с его губ, превращаясь во что-то среднее между ухмылкой и оскалом.       — Поверь, не сможешь, — четко выговорил он. Открыл какую-то дверь. Мукуро замер. Буквально за день до появления этого странного клочка макулатуры пропало сразу двое его друзей. Теперь он знает, куда именно. В эту чертову точку на этом чертовом клочке макулатуры.       Кен и Чикуса. Избитые до полусмерти. Прикованные за руки цепями к потолку. Отделенные от внешнего пространства каким-то стеклом. Мукуро молча снаружи, но с оглушительным криком внутри подорвался вперед, однако гребаный прихвостень мафии со своим гребаным оскалом не дал приблизиться ни на йоту. Чужие пальцы с завидной ловкостью и будто бы клейкой цепкостью впились в плечи, вдавливая в пол, заставляя стоять на месте и гневно трепыхаться в попытке вырваться. Когда после секундной стычки у Мукуро все же вышло задуманное, мешать стало ему стекло. Как ни бей — ни трещинки. Словно хренова магия.       — Отпусти их.       — Если выполнишь мою просьбу.       Мукуро не ответил. Он попытался разбить стекло еще раз, но незнакомец схватил его за волосы и с силой впечатал в эту самую невидимую ограду. А после вбил в спину коленом и нещадно заломал царапающие руки. При этом Мукуро приложился головой о стекло еще несколько раз. Кровь застлала разноцветные глаза, портя обзор и лицо, но Рокудо не шелохнулся, так и продолжил упираться лбом в единственную преграду на пути к друзьям и пытаться отдышаться сквозь острую боль где-то в ребрах и звеньях позвоночника. Кен и Чикуса без сознания, но живы. Уже хорошо. Может, он все же выполнит эту чертову просьбу, а потом заберет их хоть силой — к тому моменту он наверняка сможет придумать, как вытащить их оттуда. Конечно, если к тому моменту они не…       — Что за просьба? — Мукуро не хочет думать о всяких «если». От них нет смысла, только лишнее уничтожение нервов и прибавление синяков.       — Как хорошо, что ты согласился так быстро, — пропел выбеленный засранец, сверкая зубами, — а то у нас для тебя еще один подарочек припасен. Чтобы уже наверняка, — с этими словами он отошел в сторону, что-то щелкнул на пульте (откуда он вообще взялся, Мукуро так и не понял) и повернулся к стене за спиной. Рокудо тоже повернулся. Лучше бы он этого не делал.       — Хром… Подонок, — он почти прошипел это, больно впиваясь ногтями в кожу ладоней. Мукуро всегда знал, что мафия прогнила до самого основания. Но чтобы настолько… Эта девочка, Хром, она ведь им ничего не сделала. Она и так на грани смерти, так какого черта? — Чего ты хочешь?       — О, всего лишь найти одного милого мальчика, — и вновь сияющая улыбка невинного ангела. Вот так и хочется проехаться по роже железо-бетономешалкой. Он протянул Мукуро маленькую фотокарточку с каким-то школьником — ходячую смесь японца и итальянца в одном флаконе. — На другой стороне фото — адрес дома и школы. Тебе нужно лишь привести его, остальное я сам сделаю. Но если хочешь облегчить их участь, — мафиози неоднозначно покосился на приборы, держащие Чикусу и Кена, — то можешь убить его лично. И тогда получишь своих дружков обратно еще быстрее. Не невредимых, увы, зато живых и не по частям.       Мукуро уже упоминал это. Мукуро правда ненавидит мафию.

***

      — …Вот так я и стал их одноклассником, — чесал затылок Гокудера, пересказывая Рехею, которого они в эти выходные взяли с собой в кино, последние события своей жизни в стенах школы Намимори. За эти самые последние события ему пришлось столько раз уносить свои кости от ГДК, что Гокудера забил и решил: вступить в Намимори (благо, высокий IQ позволяет) и стать ее полноценной частью — намного проще. Так оно, в общем-то, и оказалось. Только теперь Хибари избивает его за нарушение дисциплины как учащегося, а не как левого итальянского проходимца. Немного реже, конечно, но все-таки.       — Да что вы все об учебе, — перебил новоиспеченного одноклассника Ямамото, — вы, вон, лучше на Тсуну посмотрите! Радуется кинотеатру, будто первый раз видит!       — Он действительно его видит впервые, придурок, — заметил Хаято. И, не дожидаясь возможных (а в случае Такеши все же невозможных) упреков, заторопился в фойе, попутно утягивая за собой и Тсунаеши. Последнего, к слову, это ни капли не расстроило, поскольку за восхищенным разглядыванием местности он ничего не заметил. В незнакомой обстановке и среди огромных толп людей Туна сперва чувствовал себя скованно, но восторг и радость в конце концов вытеснили все лишние эмоции на задний план. В том числе и мысли о ранах ребят и обмане Дино — все равно он не знает, кто их так порезал, а сами они вряд ли расскажут. А вот Дино… С ним все же стоит поговорить. И если Каваллоне не явится, то Тсуна его сам найдет. Как жаль, что в тот момент ему стало совсем хреново и он не смог разобрать, кем же этот «безработный» на самом деле является… Или, может, Тсуна просто не помнит? Очередной провал в памяти, чтоб его? Но ведь та, вторая личность, ничего не делала в тот момент… Разве нет? Тсунаеши не может вспомнить это. Честно пытается, но не может. И это пугает даже больше крови, льющейся с потолка фойе.       — Савада, гляди, перчатки! — счастливо рявкнул Сасагава в ухо, и кровь пугливо втекла обратно, оставив кристально-чистый потолок в покое. — Ты ж хотел поучаствовать в клубе бокса, помнишь? Самое то, чтоб тренироваться и на дому! — и Тсуну уволокли к сувенирам (прямо из лап Гокудеры) со скоростью света.       — Фильм скоро начнется, эй! — гаркнул вслед им Хаято, но так и остался неуслышанным. Вернее, услышать-то его услышали, да только не совсем те, кто надо. Вернее, совсем-совсем не те. Причем просто попадос, насколько.       — Опа, ручной песик Вонголы, — осклабился некий пацан со шрамом на всю рожу, и Хаято чудом не съел собственные зубы. Он слишком хорошо знал этих людей, которые потешались над ним все чертово детство. Этих недо-мафиози из клана Гокудера. — Ну как тебе живется, бесхозный ты наш? Чистильщики так и не добили? Жаль…       — Че, хочешь сам попытаться? — рыкнул Ураган. Сейчас он более чем готов к отменной драке, такой, чтоб кровь на всю харю и гематомы везде, чтоб кости в дикую смятку и мозги набекрень. Он необдуманно шагнул навстречу противнику, благополучно забыв о рамках приличия, которые усердно выдвигал себе же ради Савады. Но драка так и не началась — вмешался Такеши. Ей-богу, Гокудера готов поклясться: этот перец реально, как дождь. Потому что, блять, пролезет повсюду, где нет стекла или крыши. Крыша Хаято давно уже слетела к чертям.       — Вы тоже пришли на «Дорогого принца»? — улыбчиво и совсем не по-дождливому поинтересовался Такеши. К сожалению, учитывая состояние Тсуны, на что-то более-менее вменяемое их не пустили, так что пришлось довольствоваться каким-то китайским седзе, смотреть которое компанией парней как-то… В общем, участники Семьи Гокудера, видимо, тоже решили, что это очень оскорбительно, оттого, наверно, и захотели осуществить ближайшие мечты Хаято.       — Ты че, нарываешься? — вскипел один из парней, не многозначительно хрустнув костяшками пальцев. — Не стройте из себя крутых, вы ведь даже не хранители, а пародия на них. Вот где ваше Небо, а? Что же оно за вас не заступается? — проговорил он с оскалом. Гокудера покосился на Саваду, но смолчал. Незачем его приплетать сюда, Тсуна и так многого натерпелся из-за вонгольской суматохи. Придется действовать по-старинке: проверенным, действенным способом, где магия ничего не решает. Зато решают кулаки.       Драка началась неожиданно, хотя готовы были обе стороны. Даже Такеши растерялся, не сразу сообразив, что Хаято надо бы оттащить. И потому, по большей части из-за незнания, что делать, он также влез в эту несчастную потасовку. К тому моменту, как Рехей и Тсунаеши заметили происходящее безобразие, все драчуны успели получить достаточную порцию синяков и ссадин, но бойня не собиралась прекращаться. Рехей попробовал их как-то остановить, а вот вконец растерявшийся Тсуна не смог сделать и шагу. Снова драка. Снова кровь. Как же он ненавидит все это…       — Все еще будешь вести себя неуважительно к старшим, отброс? — прошипел один из обидчиков, сминая ворот кофты Гокудеры и подтаскивая Урагана нос к носу, чтоб в самые глаза смотреть, эти упрямые, бесячие, никого не уважающие глаза. — Ты даже хранителем стать не смог, ты просто позор для клана. Подкидыш хренов.       Гокудера сорвался. Со внутренних цепей, которые плотно его удерживали за шею, руки, ноги и не давали взбеситься окончательно. Хаято всегда был взрывным человеком, и эти подонки прекрасно знали об этом. Они знали, что стоит задеть Урагана побольнее, и он взбесится. Они изначально добивались именно этого. И именно поэтому он сейчас с остервенением вколачивал кого-то из них в стену кулаками и ногами, не замечая ни кричавшего на него Ямамото, ни побелевшего Тсунаеши в углу. В какой-то момент яркая вспышка ослепила всех вокруг, а после Сасагава с силой хлестнул Гокудеру по ногам, сбивая на пол и оттаскивая в сторону.       — Ты совсем охренел?! — воскликнул он, тряся Хаято за воротник туда-сюда. — Мы обещали Нане-сан!       Гокудера и рад бы возразить, да только вид до смерти перепуганного Тсунаеши выбил из мозга все слова, похлеще любого кулака. А лоб Савады и ладони, направленные точно на обидчиков Урагана, были объяты… «Он боится, но все равно использует пламя, — подумал Хаято. — Какой странный ребенок».       — Слушай, может, реально оставим его? — шепнул один из подонков другому, помогая подняться. Края его рукавов были чем-то обожжены. — Смотри, у того дрыща пламя Неба. Если слухи верны, то это тот самый пси… — Хаято заткнул его пяткой в бок, не позволив договорить опасное слово. Да, Савада Тсунаеши не идеален, но никто не идеален, черт возьми. Небесное пламя не появляется у кого-то так запросто, этот человек избран. И тот, у кого есть пламя хранителя, избран тоже — чтобы защищать. Пора принять уже свою участь, Гокудера Хаято. Пора признать, что этот мальчишка у стены — не просто глупый и трусливый ребенок.       — Я хранитель Десятого Неба Вонголы, — уверенно процедил Гокудера. — Так что отъебитесь уже.       Гокудера не стал их атаковать, как случилось бы секундами ранее. Вместо этого он подошел к Тсунаеши и провел пятерней по чужим волосам, сбивая пламя Небес к черту. И упал на колени. Потому что виноват. Потому что напугал своего главу и заставил применить пламя, которое тот даже не контролирует нормально.       — Все хорошо, не нужно нападать на них своей магией. Правда, все в порядке… Джудайме.       Это был второй раз, когда Хаято назвал его так. Но первый, когда назвал так по-настоящему. И знаете, ему было комфортно.              …Просмотр дорамы прошел спокойно, под конец Тсуна даже уснул. Все два часа — малиновые муры, из которых Гокудере запомнилась только главная героиня, вечно бегающая с тамагочи. И то запомнилась она лишь потому, что Тсуне определенно понравился этот самый тамагочи, и Хаято решил его купить.       — Это на него так дорама подействовала? — недоуменно хлопал ресницами Сасагава, с упавшей челюстью наблюдая сюсюкающего Гокудеру.       — Я тоже хочу тамагочи, — понял Ямамото, с незлобной завистью наблюдая радостного Тсунаеши. Насколько Такеши помнил, Тсуна редко улыбался искренне, а тут так веселится с обычной игрушкой. Поэтому Такеши сейчас тоже рад. Кроме того, эти двое, Тсуна и Гокудера, наконец-то поладили… Ну чем не повод для радости?       Такеши снова взглянул на Саваду, с готовностью слушавшего инструкцию по применению нового подарка, и на Хаято, охотно все ему объяснявшего.       «Савада-сан, прямо сейчас Тсуна очень счастлив. И видеть это… здорово».

***

      «Понастроили тут», — это было первым, что сказал Мукуро, наворачивая по Средней Намимори четвертый круг. Какого-то лешего пацан с фотки не находился, сколько б Мукуро ни вглядывался в окна и сколько б тропок и клумб ни истоптал. В довершение ко всему, ему безбожно хотелось есть и искромсать кости паршивого мафиози, имевшего смелость задумать все это, еще и таким грязным способом. Мукуро ненавидел детей, и искать этого малявку в его правила не входило. Но порой метеориты все же не уничтожают континенты и Ледниковый период не погребает всю вселенную под себя. Ведь, чтобы разбить метеорит, нужно взять инструмент потверже; чтобы разбить лед, нужно много тепла и света. Чтобы разбить стереотипы Мукуро, понадобилось всего-то похитить его друзей. Единственных людей в его жизни, к которым он был привязан. Этот паршивец мафиози знает, куда бить, чтоб его.       — Что ты здесь делаешь? Это не территория для прогулок, — прорвалось сквозь пелену шальных мыслей, и Рокудо вернулся в реальность. В которой перед ним стоял какой-то пацан с лентой на предплечье и тонфа в руках.       — Ищу этого, — отмахнулся от него Рокудо фотокарточкой. Мукуро готов поспорить, что этот хрен только что на миг изменился в лице. По крайней мере, в глазах точно что-то такое шандарахнуло. Что-то удивленно-опасно-иди-откуда-пришел. А вот голос незнакомца звучал вполне нормально.       — Не знаю этого человека, — произнес парень с лентой, и Мукуро таки выперли за пределы школы.       — Ой, ну и хрен с тобой, — решил Мукуро и отправился по второму известному адресу.       «С чего все ищут Саваду именно в школе?» — злился Хибари в своем кабинете. Этот тип с цветными глазами ему не нравится. Ему вообще ничего не нравится, что как-то связано с Савадой Тсунаеши.

***

      После кино ребята провели Тсуну до дома и разбрелись по своим, чтоб не попасться на глаза Нане-сан, наверняка обеспокоенной первым походом сына в кино. Особенно ситуацию усугубляли ушибы на телах хранителей, полученные благодаря кое-чьей взрывности. И это хорошо, что те придурки после драки просто взяли и ушли, а не, скажем, додумались подождать конца сеанса и отметелить их всей оравой и, возможно, с большим подкреплением.       Но все это осталось там, в кинотеатре, а сейчас Тсуна сидел на полу среди бумаги и вертел в руках оранжевый тамагочи. Подумать только, внутри вот этой вот мелкой штуки сидит котенок, которого нужно кормить, ложить спать и еще много всего, чтоб он не умер. Тсунаеши немного завидовал этому котенку, ведь он может уйти из этого мира так легко. Тсунаеши же пока смог лишь попасть в свой кровавый ад с Голосом наедине. Дальше ему все время мешали. А жаль.       — Тсуна, ужин! — с кухни крикнула Нана, и Тсунаеши послушно поднялся на ноги. Котенок внутри мелкой коробки сейчас тоже голоден. Надо бы прокормить, только чуть-чуть позже.       Тсунаеши кладет тамагочи на стол и выходит из комнаты.

***

      Рехей возвращался домой, когда к нему подошел какой-то парень, выглядящий то ли злым, то ли потерянным.       — Извините, я слегка заблудился, — сказал он. — Я ищу дом семьи Савада, но, кажется, свернул не на том повороте…       — Ага, не на том, — согласился Рехей, — Савада живет в той стороне.       — Спасибо большое!       — Да пожалуйста… _____________________        Не в сноске, потому что мини-спойлер «Дорогой принц» — китайская дорама (которую я, к слову, не смотрела). Не знаю, крутят ли в японских кинотеатрах американские и уж тем более русские фильмы, так что решила взять дорамку (хоть и сериал, ну блин). А ведь мне всего-то был нужен фильм, где есть тамагочи…