***
— Эй. Он только что… просил о помощи? — парень из семьи Гокудера удивленно смотрел на Хаято. Пару минут назад между ними завязалась неплохая драка, и они почти победили, но Хаято вдруг свалился с ног, держась за горло. — Это ты виноват, придурок, ты бил его слишком сильно! — чуть ли не кричал другой парнишка, паникуя очень явно для мафиози. — Что делать, Лу? — он в растерянности повернулся к стоявшему за их спинами юноше. «Лу» нахмурился, задумчиво потирая свой шрам на все лицо. В отличие от напарников, у него с этим песиком Вонголы свои счеты: после того заветного случая в кинотеатре жуть как хотелось отомстить. Сио-кун после той встречи до сих пор дрожит при одном воспоминании о новом чокнутом Небе, так что сегодня не смог поучаствовать из-за капельниц с успокоительным. Впрочем, это и привело Лу сюда. Жаль только, что Неба с дворнягой Хаято не оказалось. Ну и ладно. — Оставьте его, — Лу пренебрежительно махнул рукой в сторону, вообще-то, двоюродного брата. — Он мне неинтересен. Едва парни отстранились от хранителя, Лу склонился над ним и рассеянно осмотрел с ног до головы. — Отвечай, где твой босс, маленький засранец, — велел он. Гокудера швырнул в него убийственный взгляд. — Ага, щас, — фыркнул он и показательно сплюнул кровь из разбитой губы. Мол, переговоры не так начинают, братишка. Хаято плющило от одной мысли, что перед ним стоял двоюрка. Не для того он из Италии в Японию сбегал, чтоб даже тут этих отбросов видеть. Еще и горло болит… Неужто простудился? Хотя боль больше похожа на порез чем-то острым, но у этих подонков нет с собой оружия. Он не мог порезаться чем бы то ни было. Впрочем, из-за удара головой о стену Гокудера сейчас слабовато соображал, так что, может, показалось. Еще и какое-то эхо неприятное в голове, будто зов о помощи… Определенно, галюники. Секунду назад он вообще чуть не вырубился от боли в спине и затылке, так что точно они. Эти твари из клана наверняка повредили бы ему позвоночник, если б драка продолжилась. К счастью, кажется, они не планируют пинать его дальше. — Ясно, — Лу понимающе кивнул. — Тогда до встречи. Будь здоров, братик. Гокудеру перекосило. Подождав, пока они свалят, Хаято отнял руки от горла и уставился на ладони. Крови нет. Все же привиделось. Затем осторожно пошевелил ногами. Двигаются. Уже хорошо. Прислушался к внутреннему состоянию. Болит пара органов, в остальном все в поря… — Странно, — Хаято озадаченно поднял бровь, — я не чувствую Джудайме. Еще раз взглянув на руки, запачканные разве что песком от дороги, Гокудера вскочил. Боль в шее, как от пореза. Отсутствие связи. Все ведет к одному. — Твою дивизию! Джудайме!***
Нана нервно косилась на машину, ожидавшую у обочины. Правильно ли она поступила, решив не отдавать этим людям документы мужа? Минут пятнадцать назад они позвонили и сказали, что Емитсу забыл важную папку и просил их забрать ее по дороге. Нана не знала, можно ли верить им, ведь Емитсу редко забывал вещи дома, а важные — так вообще никогда. Если бы и забыл, то уж точно вернулся за ними сам или прислал бы доверенного человека. Например, ту девушку Лар или кого-то другого, кого-то, кого Нана бы знала. Емитсу не отправил бы домой незнакомца из-за Тсунаеши. — Вот как… Простите за беспокойство, — это все, что ответил расстроенный водитель, когда Нана с виноватым лицом сказала, что не смогла ничего найти. «Все правильно, — говорила она себе, — ты все правильно сделала, ты молодец». А вслух говорила: — Простите. Я так виновата… — Ничего-ничего, я понимаю, — улыбался водитель. После этого автомобиль отъехал в сторону, скрываясь подозрительно быстро. Хотя, быть может, водитель просто спешил. Например, доложить начальству о провале. И еще не факт, что начальство это — Емитсу. Решив, что обязательно извинится перед мужем, если папку искал все же он, Нана с воодушевлением повернулась в сторону ближайшего продуктового. Сегодня как раз скидки по случаю приближения зимы. — Ну, теперь можно и за покупками! — подвела итог она. И поспешила уйти, еще не зная, что через десять минут на этом же месте будет беспомощно стоять таинственный школьный ГДК. — Твою мать, — ругнулся он, топчась на перекрестке и не зная, что делать дальше. Хибари ни разу не был в этом районе, так что понятия не имел, куда идти. Зачем он вообще примчался сюда? Зачем ему сдался этот Савада? Может, он вообще не дома, что тогда? Впрочем, знать местонахождение Савады уже стало сродни привычке, и теперь, когда это ощущение исчезло, вместо него остались лишь раздражение и чувство странной опустошенности. Как если бы Кее оторвали кусочек органа и не пришили обратно. Это практически бесило, но все же какого фига происходит? Решив подумать об этом позже — примерно никогда, — Хибари, ведомый мыслью, что Саваду все же нужно найти (а хоть бы для собственного успокоения), уверенно поднял взгляд на дома. В одном из них определенно живет Тсунаеши, осталось лишь малое: найти этот дом. Хибари постарался собрать мысли во что-то разборчивое и пошел вперед. Он найдет Саваду Тсунаеши, должен найти. И плевать, что на самом деле нихрена он не должен. Хибари сам решил искать, значит, найдет. Но все-таки, куда идти-то, блин?! — Твою мать, — опять ругнулся он, сверкая глазами в лучах солнца, сегодня раздражающе яркого. Казалось, эти дома никогда не кончатся, а нужный — никогда не найдется. Потому что он уже хрен знает сколько тут шляется, и все попусту. Никакой тебе вывески «Савада», будто они, лять, прячутся и живут в подземелье. Хотя их можно понять: все же растят наследника целой мафии. Правда, Хибари до сих пор так и не вник в детали. Лишь что-то там про Вонголу, Небо и хранителей. Скука смертная, не считая Мельфиоре, пытавшихся эту самую скуку развеять. К слову, весьма оригинально развеять: ножами и пистолетами. За всеми мыслями Кея пропустил тот момент, когда начал наслаждаться знакомой мелодией. Источник был далековат, чтобы нормально расслышать, но Кея все равно понял, что слышал ее когда-то. Правда, так и не понял, когда и где именно. Хотя… Похоже на музыку из той древней шкатулки в «барахолке» старика Иношиты. Хибари так и замер посреди проезжей части. Ну, конечно. Шкатулка! Хибари без промедлений пошел на звук. «Придурок Савада, только попадись мне, малявка», — думал он, приближаясь к заветному дому с уже почти ненавистной фамилией. Нашел. Он, правда, нашел его, черт возьми! «Я не сомневался», — вымученно выдохнул Кея, когда двери не поддались. Либо Саваду не оставляют в открытом доме, либо там вовсе никого нет. Первое было бы желательней. Так как выбора у него все равно не оставалось, Хибари просто пошел дальше на звук, разумно решив, что раз шкатулку слышно так далеко от дома, то где-то явно открыто окно. Ноги и слух привели его к балкону на втором этаже. Забравшись на него с помощью тонфа, Хибари осмотрелся. Створки, разделявшие балкон и комнату, были неплотно прикрыты, войти можно запросто. Не очень разумно для тех, кто запер входные двери, чтобы не выпустить Саваду на улицу. «Если он, конечно, действительно там», — напомнил себе Кея, пялясь на шторы, мешавшие проверить эту теорию прямо сейчас. Похоже, зайти все же придется. Вооружившись тонфа, Хибари шагнул внутрь. Выпутавшись из штор, одна из которых оказалась разодрана, он промчался глазами по всему, что мог разглядеть после резкого перехода из света в темноту. Можно бы было попробовать зажечь то подозрительное пламя, но Кея ненавидел его использовать, да и все равно не вышло (все же попробовал, ибо ну бесит эта ваша темнота). Чуть привыкнув к темени, Хибари растерянно опустил руки с оружием. Кругом стоял ужасный бардак, все было перевернуто, разбросано. В какой-то момент под ботинком жалостливо звякнули осколки стекла и, кажется, прошуршала бумага. Но это все еще ладно, на полу была кровь. Взгляд намертво прилип к человеку, окруженному этой кровью, размазанной по полу и одежде. Пламя все-таки зажглось. И в ярком фиолетовом свечении отчетливо виднелась порезанная чужая шея, полностью омытая противным алым. На полу сияли багровые ножницы, сжатые в ослабшей руке. Савада Тсунаеши был без сознания.***
Ямамото и Сасагава встретились случайно. Первый возвращался с внепланового собрания клуба, а второй завершал вечернюю пробежку. Но оба почему-то встретились на полпути к дому Тсунаеши. Странное чувство будто оборванной, как нитка, связи с ним заставило почти неосознанно свернуть с изначального пути и отправиться к Тсуне, где бы он ни был. Так они могли сказать еще пару секунд назад, но теперь они не знали, где Тсунаеши находится. Теперь, закрыв глаза, они не чувствовали, где он. Теперь, закрыв глаза, они лишь чувствовали жжение в горле. И сейчас, растерянные, они смотрели друг на друга и молчали. Ведь каждый из них понимал, что другого сюда привела потеря той таинственной связи с Тсунаеши. Хранители, потерявшие связь со своим Небом, — дурной знак. Так говорил Ямамото Дино-сан. — Ой, привет, Ямамото-кун, Сасагава-кун. А вы чего здесь? — за спинами ребят показалась Нана, счастливая видеть одноклассника сына. — А… Вы не дома? Тсуна сейчас один? — принялся прощупывать почву Такеши, забив на ответ. Информация важнее. — К сожалению, да, — слегка расстроенно кивнула Нана. — Муж на работе, а я вот в магазин вышла, — в доказательство она приподняла пакеты, почему-то улыбнувшись еще шире. — Представляете, Тсуна впервые попросил меня что-то купить. Я так рада! Может, он уже идет на поправку? Вот бы! — Вы правы, Тсуна просто обязан поправиться, — Ямамото тоже натянул улыбку, спешно соображая, что же делать. Недовольный взгляд Сасагавы расставил все на свои места. — А мы… мы к вам! Проходили мимо, вот и решили проведать Тсуну, — говоря все это, Ямамото медленно, но верно оттеснял Нану-сан в сторону дома, как бы намекая, что им всем пора идти. На эту наглую ложь не среагировали ни мама Тсуны, ни Рехей (напротив, последний даже поддержал), так что минут через пять они уже стояли перед домом и ожидали, пока Нана найдет ключи. К тому моменту к ним присоединился Гокудера, изрядно потрепанный и весь в пыли. От всего этого на душе было неспокойно, и Ямамото искренне надеялся, что на самом деле все не так плохо. — Проходите, ребята. Тсу-ку-у-ун, я дома! — звонко крикнула Нана. — У…у нас гости, — растерянно добавила она, наблюдая за пронесшимися мимо нее «гостями». Увы, ребятам было некогда объясняться, да и врать не хотелось, так что Такеши и Хаято уверенно потащили Рехея наверх, готовясь к самому худшему. В комнате Тсуны Такеши был неоднократно, и все равно каждый раз простая дверь будто открывала вход в другой мир. Темный, холодный и неуютный, который тут же хотелось покинуть. И сегодня не стало исключением. Ямамото молча уставился на школьного ГДК, пытавшегося задушить Тсунаеши. — Что здесь… — изумленно обронил Гокудера, почти тут же подрываясь к Хибари, чтоб помешать его коварным планам. Но Ямамото никак не ожидал, что Сасагава никуда его не пустит. — И давно он так? — обеспокоенно спросил юный боксер, а глава ДК неопределенно повел плечом. Лишь сейчас, чуть успокоившись под тяжестью чужой ладони и рассмотрев все повнимательней, Ямамото понял, что к чему. Кругом была кровь, много крови, и перепачканный в ней с ног до головы Хибари зажимал рану на шее Тсунаеши, пытаясь помочь. В одной из красных луж нашлись ножницы, и стало легко догадаться, что примерно здесь произошло. Не зная, как вообще реагировать, Такеши вперился взглядом в пропитанного кровью и вмятого в пол бумажного зверька неизвестного происхождения. Похоже, это оригами безнадежно испорчено. В тот момент Ямамото думал лишь о том, что Тсуна, наверно, расстроится. О состоянии же Тсуны он предпочитал не думать. Глава ДК умеет оказать первую помощь, об этом все в Намимори знали: слишком уж часто этому парню приходилось участвовать в драках. Забывшись, Ямамото перевел взгляд на Гокудеру, который слишком уж подозрительно смолк. К его удивлению, Гокудера стоял у стены и странно, почти болезненно смотрел на что-то в своих ладонях. Прищурившись, Ямамото заметил, что это Тамагочи. В себя они пришли лишь через пару секунд, когда Сасагава вдруг сел рядом с Хибари и опасливо коснулся пореза Тсуны. Савада определенно пытался перерезать себе глотку, но зачем? — Ой, — Рехей растерянно смотрел на вспыхнувшее пламя, явившееся в тот самый момент, когда его рука повисла над шеей Тсунаеши, — мне кажется, или… Э-эй, его рана затягивается! Точно так же, как мой ожог на руке, тогда, в школе, когда Савада меня коснулся, и это пламя… Ч-что это? Другие хранители без лишних слов посмотрели на перепуганного Рехея. Похоже, это его способность как хранителя — исцеление. Довольно нужная и важная способность, учитывая «нрав» их Неба. Хибари какое-то время глядел на это, а затем, когда ранение Тсуны перестало выглядеть слишком уж страшным и превратилось из гребаного водопада в уродливую рану, вдруг стал расстегивать рубашку. — Эй, — беззлобно, но все равно командным тоном сказал он, — убери и это. Сасагава озадаченно осмотрел раны на животе и груди главы ДК, полученные явно не здесь и явно не сегодня, а после также озадаченно протянул к нему свои руки. Грязно-желтое пламя, погасшее, едва ладонь ушла от шеи Тсуны, возле ранений Хибари снова загорелось. Ямамото как завороженный следил за тем, как повреждений на теле Хибари становилось все меньше. Это точно магия. Хорошо, что человек с такой способностью на их стороне, а не на вражеской. Особенно сейчас, когда они не знают, кто, блин, их враги. К тому моменту, когда Нана вошла в комнату и все увидела, Кея ушел. Дальше они и без него справятся: осталось всего-то отвезти Саваду в больницу. Кее тут делать нечего. Потому, последний раз взглянув на разодранные шторы, ГДК тихо спрыгнул с балкона и отправился в школу. Прямо сейчас он там точно нужнее. Хибари покидал дом Савада в спешке и не заметил странного парня за углом, прижавшегося к стене какого-то здания и с тяжелым дыханием державшегося за горло. В темноте переулка красиво сверкнули гетерохромные глаза.***
В больнице Шамала уже два часа неспокойно. Примерно столько времени назад к ним поступил один особенный пациент — особенный не по статусу, по состоянию здоровья. До этого Шамал ни разу не осматривал и уж тем более не пытался лечить сумасшедших. Такие пациенты по части Дино, никак не по его, простого «где-болит». Шамал специализировался на переломах тела, а не души. Сейчас перед ним лежал именно сломленный духом и почти лишенный рассудка ребенок. Савада Тсунаеши очнулся всего сорок минут назад, но до сих пор никого не узнавал и, более того, два раза подряд пытался убить Шамала и один раз — Такеши. Рехею пришлось применять технику бокса, чтобы спасти последнего. Даже без ножниц Тсунаеши представлял огромную опасность, ведь в больнице просто неописуемое количество тяжелых и острых предметов, а у юного Неба в арсенале еще и неограниченный запас сильного пламени. За эти несчастные сорок минут они лишились уже трех кроватей и целой стены. Причем последняя — результат небесного пламени. — Емитсу, милый, приезжай скорее, — сквозь рыдания умоляла Нана в телефонную трубку, от криков сына сильнее зажимая уши. Свой мобильник Емитсу забыл дома, так что пришлось звонить его извечной помощнице Лар Милч, способной выкурить своего горе-начальника из любой мафиозной дыры. За застекленными дверьми болезненно проглядывался хрупкий силуэт, привязанный к кровати. Хорошо, что Ямамото, Сасагава и Гокудера остались с ней, одна Нана бы просто не справилась. Из слов Шамала стало известно, что незадолго до потери сознания Тсунаеши принял лекарства, которые ему не подходят. К тому же он значительно превысил дозу, вот крышу и снесло к чертям. По-хорошему, Тсуну нужно было отправить сразу в клинику Каваллоне, но первоначально они обратились к врачам из-за пореза на горле, а не из-за психических припадков. Увы, клиника Дино далековато отсюда. Теперь она сидит здесь, слушает душераздирающие вопли и пытается дозвониться на рабочий телефон мужа. К счастью, на том проводе вскоре ответили, и Емитсу мгновенно вылетел из своего тайного офиса, обещая быть через пятнадцать минут. «Надо позвонить Дино-сану», — думала Нана, сжимая в ладошках мобильник и с острым чувством вины косясь на измотанных медиков. Некоторые из них получили ранения, пока пытались умерить пыл Тсунаеши и сбить какое-то там «пламя». Один из врачей, кажется, сильно ударился грудью о капельницу, даже кровь текла. Пальцы женщины проворно побежали по экрану, набирая нужный номер. Только бы Дино-сан ответил… — …Дашь ему это, когда проснется, — под отважное «Хорошо!» Шамал вышел из палаты, весь исцарапанный и с тройкой свежих порезов. Увидев его, Нана мгновенно забыла о телефоне. Тем более, что трубку так и не взяли. — Шамал-сан, как он? — тревожно спросила Нана, заламывая руки и кусая бледные от испуга губы. С Тсунаеши давно такого не было, по крайней мере, при ней. — Нам удалось ввести его в сон на несколько часов, — устало ответил Шамал, вытирая взмокший лоб, — но сами понимаете, вечно заставлять его спать нельзя. Нужно срочно найти Дино или кого-то из их клиники, пока не стало хуже. Сквозь приоткрытые двери, стекло которых давно было выбито, Нана взглянула на изможденного собственными галлюцинациями Тсунаеши. Совсем бледного и дышавшего еле-еле. Закусив губу, Нана посмотрела на свой телефон. Экран нещадно показывал восемь не отвеченных. В глазах женщины отразились слезы, мешая увидеть, что хранители молча переглянулись. К тому моменту, когда Шамал ушел обратно в палату, с Наной осталась лишь медсестра.***
Ромарио изумленно глядел на мобильник босса, пытаясь понять, не привиделось ли. Но нет: уже сколько раз моргнул, а имя не изменилось. — Господин, — озадаченно произнес он, — Вам тут это… Хранитель Дождя звонит. Дино выронил ручку. — Кто? Ромарио протянул сотовый боссу, но в руках Дино тот смолк. — Вот черт, — вздохнул Каваллоне, разглядывая иконку пропущенного вызова. Через пару секунд экран озарился новым уведомлением. — Вот черт, — повторил Дино и выскочил из кабинета. Дисплей забытого на столе телефона горел коротким текстом сообщения.От:Хранитель Дождя Ямамото Тема:СРОЧНО Тсуна в больнице, у него приступ. Приезжайте, пожалуйста СКОРЕЕ 16:24
***
Тсунаеши сидел на полу и смотрел на тянущиеся к нему со всех сторон руки. Они чего-то хотят от него, хотят. И очевидно, что хотят они не чего-то хорошего. Эти руки тянутся с умыслом. С намерением достать, схватить, поцарапать. Задушить. Поэтому он должен действовать первым. Тсунаеши моргнул, и вот перед ним уже не руки, а целый человек. Отдаленно похожий на кого-то, и это лишь бесит. Тсунаеши подошел вплотную и посмотрел прямо в глаза. Холодные. Какие же они холодные и пустые. Наверно, как и его собственные. Чей же это образ, кто перед ним, кто… Тсунаеши закусил губу и рывком взметнул ладонь. Пальцы с неописуемым блаженством сжались на чужой шее. Почему-то из шеи тут же хлынула кровь, затапливая все вокруг, а горло Тсуны обожгло неприятной волной. В этот раз Тсунаеши с трудом поднял взгляд, но он все же увидел. А увидев, не поверил. Он душил самого себя. И эта кровь — его собственная.