***
— Так значит, в школу ты не вернешься? — разочарованно уточнил Хаято, едва они зашли за пределы клиники. А он-то специально ради Тсуны поступал в эту забытую богами Намимори, и зачем тогда, спрашивается? — В ближайшее время — точно нет, — с долей печали ответил Тсуна. Покидать школу ему не хотелось, но между учебой с возможной угрозой окружающим и спокойным лечением от этой самой угрозы он определенно выбирал второе. Смешно подумать, что всего каких-то пару недель назад он лучше б умер, чем признал себя нуждающимся в этом самом лечении, а теперь соглашался на него добровольно. — Это связано с Каваллоне-саном? — спросил Такеши. Нана и Тсуна синхронно кивнули. Гокудере все это, несомненно, не нравилось, но от комментариев он воздержался. В конце концов, Дино — психиатр и ему виднее. Но это вовсе не значит, что Гокудера с его мнением солидарен. Дальнейший день, даже после прихода Рехея, был полностью поглощен в стандартное сегодня-ничего-интересного, и хранители честно наслаждались долгожданными минутами затишья. Буря если и настигнет их, так только завтра, когда Тсунаеши наконец отправится в логовоЭ т О т Ы е Г о У б И л . Т ы В е Д ь П о Н и М а Е ш Ь э Т о? Тт Сс Уу Нн Аа Ее Шш Ии ??
Тсуна зажал уши руками. Он ничего не отвечал и не предпринимал никаких попыток заглушить дурацкий Голос хоть как-нибудь. Он давно уже понял: с Ним бороться бессмысленно. С Ним не договориться. Но Его можно выдворить. Его нужно выдворить, пока Он это не сделал с Тсунаеши. Последнее время Голос захватывал его разум особенно часто. Слишком часто. Отняв руки от головы, Тсунаеши вновь уставился на тамагочи.з А ч Ь ю - т О ж И з Н Ь Н у ж Н О п Л а Т и Т ь С В о е Й . Т О л Ь К о Т о Г Д а э Т о Т Б е Д Н ы Й , н И в Ч е М н Е п о В И Н н ы Й з В е Р Е к б У д Е т С ч А С т Л и В .
Тсунаеши действительно жаль. Жаль, что умер этот котенок, а не он. Тсуна молча повернулся к столу, где обычно хранились его ножницы.в Е р Н о . О т Д а Й с В о ю Ж И з н Ь т А к Ж е , к А к О т Н я Л е Г о , Т с У н А Е ш и . т А к Б у Д Е т п Р А в и Л Ь н О .
Правильно… Правильно? …Тсуна быстро заморгал, приходя в себя под мелодию входящего вызова на телефоне отца. С трудом соображая, что происходит, он уставился на ржавый гвоздь в своей руке, острием прижатый к вене на запястье. Тонкая алая струйка стекала по коже и капала на сжатое в кулаке оригами. Когда он успел взять Эрика? — Тимотео-доно, что-то случилось? — голос отца доносился через дверь, но казалось, что через вакуум. — Нет, я не звонил… Возможно. Да, я поговорю с ним. Вас понял. Ах, об этом… Дальше его голос стих. Либо отец ушел в другую комнату, либо Он снова… Лучше бы первое. Едва до слуха донеслись шаги по лестнице и хлопок дверей отцовского кабинета, Тсуна с облегчением сполз по стене, вцепляясь в волосы до боли. Чтобы почувствовать: живой. Чтобы понять: это тело принадлежит только ему. И слушается только его. По крайней мере, хотя бы сейчас. К глазам подступили слезы от боли, к горлу — рвота от происходящего. Последний раз его так рвало от первых приемов таблеток, без которых он теперь не может жить. Не может жить спокойно, в реальном мире, а не в том ужасе, что преследовал уже не только наяву, но и во снах. Виски давило неимоверно. Тсунаеши вжался в стену. Только убедившись, что ни Нана, ни, тем более, Тсуна его не слышат, Емитсу продолжил телефонный разговор с Девятым. Отчего-то Тимотео вдруг пожелал увидеться с Тсунаеши, и это просто не могло не беспокоить Емитсу. — Об этой встрече… — неуверенно начал он. — Не думаю, что это хорошая идея. Вы ведь уже слышали о состоянии Тсунаеши? Завтра он пойдет к Дино на официальный прием, и… — Да, мне об этом докладывали, — несомненно, глава Вонголы всегда был в курсе всех событий этой вселенной. Порой Емитсу всерьез побаивался связей босса мафиози. Теперь-то он наверняка передумает делать из Тсунаеши своего преемника. — Думаю, сейчас самое время вернуть кольца Тсуне и его хранителям. — Что? Емитсу тупо пялился перед собой, пока Девятый повторял свои слова. Ничего нового он не сказал. Не послышалось. Тимотео-доно и правда… — Но ведь Тсунаеши сейчас не в том состоянии, чтобы… — Кольцо Неба не даст своему хозяину прервать жизнь раньше отведенного времени, верно? Емитсу осекся. Тсуна почти что совершил суицид. Если бы задуманное ему удалось, случилась бы катастрофа. Емитсу взглянул на выдвижной ящичек со шкатулкой внутри. — Я Вас понял, Тимотео-доно. В тишине кабинета раздались короткие гудки.***
Клиника семьи Каваллоне оказалась довольно… жутким местечком. Но Тсуна видел вещи куда страшнее, оттого встретил странный запах лекарств, холодные белые стены и протяжные жалостливые стоны с невозмутимым спокойствием. Впрочем, Дино не дал ему насладиться прелестью сего заведения в полной мере и почти сразу же, буквально с порога, уволок в какой-то скромный кабинетик в раздражающе спокойных тонах. Помещение само по себе бесило, не считая календаря с собакой в зеленой траве, стоявшего на рабочем столике Дино. — Тебе нравятся собаки? — с неприкрытым любопытством поинтересовался Каваллоне, следивший за малейшим движением Тсуны. Мало ли что. — Не знаю, — Тсуна честно пожал плечами, — но у меня был щенок когда-то. — О, вот как. Твои родители не говорили мне об этом. — Они Вам много чего не говорили. — Вот потому я и надеюсь, что ты мне что-нибудь расскажешь, — не повелся на очевидную провокацию Дино, продолжая непринужденно давить лыбу и атмосферу своими доброжелательностью и любовью ко всему в этом проклятом мире. Против последней Тсунаеши был особенно бессилен, поскольку также входил в число этого всего, так что решил пока сдаться без боя и побыть хорошим мальчиком. — Итак, — Дино предложил ему сесть, а сам занял свое законное место на подоконнике и закинул ноги на столешницу, после чего обратил все свое внимание на Тсунаеши, — рассказывай. Говори обо всем, что тебя беспокоит, раздражает или даже пугает. Расскажи ровно столько, сколько посчитаешь нужным. Я поверю всему, что ты скажешь, и ни в коем случае не буду смеяться. По твоему желанию все, что будет сказано в этой комнате, останется лишь между нами. По рукам? Тсуна еще раз оглянулся. Как же все-таки бесит это место… Но он ведь сам решил прийти сюда. — По рукам. Дино уставился в окно и с еле заметной улыбкой провел взглядом подошедшего к машине Емитсу. По настоянию Тсуны старшего Саваду попросили из здания клиники на все время «сеанса», и теперь горе-отец наверняка беспокоился и, естественно, злился. Ну, сейчас не о нем. Откинув все ненужные мысли, Дино придвинулся к Тсунаеши. Пора начинать лечение.***
Хибари с раздражением сверлил взглядом ножницы Савады, лежавшие перед ним на столе. Еще минут десять назад он собирался избавиться от них или хотя бы отдать кому-то из этих шумных травоядных, что вечно ошиваются подле Савады, но теперь Хибари хотелось уподобиться этому самому Саваде и запустить ножницы кому-нибудь из них в глотку. Ямамото мало того, что пришел не один, а с хвостом в лице Гокудеры и Сасагавы, но еще и активно заболтал этих двоих, едва шагнул на порог кабинета главы ДК. И ладно, если б по делу, так он же, блин, о бейсболе. — Так обидно, что они проиграли, — сетовал на свою команду Ямамото понимающему его спортивный дух Сасагаве. — Это потому что они были без тебя, балда, — как бы невзначай напомнил Гокудера, где последнее время пропадал незадачливый капитан их бейсбольной команды. — Хорошо, что вы в сборе, — просиял осевший на распахнутом окне Реборн и с невозмутимым личиком шагнул с подоконника на столешницу. Следом за ним с не менее похуистической мордочкой вкатился странный ребенок, и у Хибари, кажется, все-таки дернулась бровь. — Всем драсте, я Ламбо! — обозначила себя вероятная причина будущего нервного срыва школьного ГДК. — Что он здесь делает? — возможно, ГДК в этом будет не одинок и один грубый прокуренный итальянец составит ему в нервном срыве свою чокнутую компанию. — Он тоже хранитель, — пуще прежнего засверкал зубками лучший киллер Вонголы. — Знакомьтесь, ваша Гроза. — Милашка, — заметил Ямамото. — Ему лет-то сколько? — профырчал Гокудера. — Детям и посторонним на территории школы находиться запрещено, — покосился на тонфа Хибари. — Но я лишь хотел вас познакомить, — тут же состроил мило-невинную мордашку Реборн. — У меня для вас интересная новость. — Мы уже поняли, — буркнул Хаято, указав на Ламбо. — Девятый наконец решил отдать вам кольца, поэтому теперь вам всем нужно поладить, — проигнорировал его выпад Реборн. — Так что вот вам Ламбо, подружитесь с ним. Поиграйте, что ли. Удачи, в общем. Хаос! Миг — и на столе и окне — никого. — Уберите это отсюда, — первым конечно же в себя пришел Кея, с практически отвращением тычущий в нового хранителя краем тонфа. — Но нам сказали поиграть с ним, — напомнил Такеши. — Семпай, не спи здесь! — Хаято с ужасом обнаружил, что Рехей давно дрых на полу в обнимку со своими перчатками. Очевидно, слишком уж вымотался на тренировках. — Раз сказали, значит, надо сделать, — сонно вынес вердикт Рехей, особо не вникая, с чем и на что именно согласился. Что ж, слово семпая — закон… Так что следующие полчаса Реборн, устроившийся на ближайшем дереве и приготовившийся к шоу, имел честь лицезреть, как Хаято пытался общаться с Ламбо, но в итоге чуть ли не матюкался на несчастного ребенка (особенно после трех ударов молнией подряд). Рехей же решил поучить Грозу боксу и «примера ради» совсем не примерно зарядил Гокудере меж ног, из-за чего число матов из уст последнего лишь увеличилось. Но больше всего Реборна конечно же порадовал Такеши, который единственный додумался поиграть с Ламбо в мячик, но натура бейсболиста оказалась в нем сильнее, и в итоге мячик улетел, сбив собой Ламбо, прямиком в форточку. Вслед за ними полетели и остальные хранители, направленные душевным пинком Хибари. Собственно, на этом шоу и закончилось, так что Реборн печально вздохнул и отправился на поиски Грозы. Да уж, с этими ребятами им еще работать и работать.***
Дино задумчиво разглядывал три рисунка, лежащих перед ним. В самом начале их «сеанса» он попросил Тсуну изобразить на них три вещи: что ему нравится, что раздражает и что пугает. Под надписью «люблю» сначала не было ничего. Но после Тсунаеши нарисовал Нану, а затем, подумав еще немного, дорисовал Дино, Ямамото, Гокудеру, Сасагаву… Тсунаеши начал рисовать Емитсу, но почти тут же закрасил его самым темным цветом. Возможно, этот бумажный червь был бы прощен, если б только уделял своей работе хоть чуточку меньше внимания. Под надписью «раздражает» расположился реальный список предметов и ситуаций, о которых Дино уже знал от Емитсу. Особенно Дино заинтересовало зеркало, размер которого был куда больше всего остального, нарисованного на бумаге. Что же касается страхов… Вместо них Тсунаеши просто закрасил лист целиком. — Это кровь, — ответил он на немой вопрос Дино. — Я боюсь, когда вокруг течет кровь. Много… крови… — Она часто течет? — Да… И ее всегда… много… — Сейчас она тоже течет? Тсуна осмотрелся и помотал головой. — Хорошо, — Дино отложил рисунки в сторону. — Это единственное, что тебя пугает? Или есть что-то еще? Скажем… страх оказаться замененным кем-то или… — Каваллоне заткнулся, так как Тсунаеши буквально вцепился в его ладонь. — Е…есть такой страх, — сбивчиво произнес Тсуна, от ужаса в глазах даже не глядя на Дино. — Он… находится в зеркале. И… постоянно говорит… что хочет на мое место. Он хочет смерти… Хочет нести смерть… Ему нельзя… нельзя покидать зеркало… понимаете? — Понимаю, — Каваллоне легонько сжал ладошку Тсуны, придавая уверенности и хотя бы временного спокойствия. Пока что все ожидаемо: типичные симптомы синдрома Капгра. Больной считает, что его хотят заменить и даже делают что-то вместо него. Тсунаеши приписывает какие-то свои поступки, которых не помнит, несуществующей личности, так и должно быть. Но результаты анализов и состояние Тсунаеши в целом… Что-то тут явно не сходится. Тут явно кроется что-то еще. — Это все, что тебя беспокоит? — максимально дружелюбно спросил Дино у Тсуны. — …Нет, я… слышу Голос. — Один и тот же или все время разный? — Один и… тот… — Это твой голос? — Н-нет… «Вот оно», — моментально среагировал Дино. Если бы дело было только в Капгре, то Тсунаеши бы тогда слышал разве что себя самого, но никак не кого-то другого. Кого-то еще. — Хорошо, ты можешь постараться объяснить, что это за голос? — мягко попросил Каваллоне, на всякий случай не отпуская руку Тсуны. Сейчас его лучше не отлучать от реальности; после «похода» в ту, свою, кровавую реальность Тсунаеши снова может отключиться. — Не знаю… — Ладно… Я помогу. Это детский голос? — на пробу спросил Каваллоне. Тсунаеши замотал головой. — Женский? — та же реакция. — Значит, мужской? — в этот раз слабый кивок. — Можешь вспомнить, что именно он тебе говорил? — Обычно… зовет с собой… И после этого я… после этого всегда что-то случается… а я не помню… — Понимаю, — Дино несильно сжал пальцы Тсуны, помогая успокоиться. — Он зовет именно тебя? — Да… — Он обращается к тебе по имени? — Да… — А тот, кто живет в зеркале, как к тебе обращается? — То…тоже по имени. — Он тоже зовет тебя с собой? — Нет… Он говорит остаться в зеркале. Мы тогда поменяемся… Внезапно Тсуна стих и вскинул голову на Дино с неким осознанием. Как если бы он вдруг вспомнил что-то важное. — Что-то еще? — осторожно подтолкнул его к продолжению Дино. — Мне снилось зеркало пару раз, — на полном серьезе заявил Тсуна, чуть ли не впервые за сегодня не сбившись и не запнувшись. — Оно разбилось, но отражение все равно было, без стекла. Но в зеркале был не он, это… Я… я его не видел раньше. Но он почему-то показался мне знакомым… — Что он делал, можешь вспомнить? — Держал меня за руку. Схватил прямо из зеркала… — Вы говорили? — Да… немного. — Помнишь, что он сказал? — Нет… Хотя… — Тсуна зажмурился, очевидно, пробуя вернуться воспоминаниями в тот самый сон с зеркалом без стекла. — Он знал мое имя… Кажется, просил не потерять себя… Да, и что-то про время… Он был ограничен во времени… наверное? Н-не помню… — Хорошо, этого достаточно, — Дино слез с подоконника и опустился на колени перед Тсунаеши, так и не отпустив его ладонь и взлохматив его волосы свободной рукой. — На сегодня хватит, ты большой молодец. Можешь выйти в коридор, чтобы расслабиться и собраться с мыслями. Там будет Ромарио, так что не бойся. — А Вы… — А я сейчас обдумаю все, что ты мне рассказал, а потом, если хочешь, свожу тебя куда-нибудь, хорошо? — Хорошо, — пробормотал Тсуна, с немного странным ощущением разглядывая свою руку, которую больше никто не держал. Еще какое-то время он потоптался на месте, а после все-таки зашагал к выходу. — Дино-сан, — позвал он мужчину, хватаясь за дверную ручку. — Кто у меня в голове? Каваллоне не знал, что сказать ему прямо сейчас. В голове у Тсунаеши никого не было. Но его не устроит такой ответ. — Я пока что не знаю, — Дино попытался улыбнуться как можно более реалистично, — но я сделаю все, чтобы это узнать. — Вы лучше уберите его, — попросил Тсуна и указал на свой висок, — а то достал уже. Не хочу его больше слышать. «Кажется, он не понимает, — размышлял Дино, наблюдая, как закрывается дверь, — что в его голове, как он выразился, находится не один "обитатель". Их там, как минимум, двое. Но все же странно, что он слышит кого-то другого… Возможно, мои предположения о сильном испуге в детстве все же были верны, и теперь Тсуне мерещится голос кого-то, кто звал его с собой в тот роковой момент… Почему же он так боится этого голоса? Еще и этот знакомый незнакомец со своим "не потеряй себя"…» На этой мысли Дино внезапно замер. Не потерять себя… Кажется, он догадывается, что это значит. Но свою догадку он проверит позже, Тсунаеши сейчас нужен отдых. — Так, куда же мне его отвести…***
Тсунаеши стоял в практически пустом коридоре и отрешенным, не направленным ни на что взглядом прожигал пространство напротив себя. Ромарио тут по каким-то причинам не оказалось, зато оказался незнакомый мужчина, с любопытством рассматривавший Тсунаеши, пока тот витал где-то в своих облаках. Подумать только, он действительно все рассказал Дино… Ну, или почти все. Упомянуть об «отражениях» в реальных зеркалах он как-то забыл, но не важно, в следующий раз расскажет. Только будет ли он, этот следующий раз? Что, если Дино-сан уже принял его за психа и сейчас, вот в эту самую секунду, оформляет его в свою клинику? Но ведь отец обещал, что… А, не важно, что он обещал. — Как тебя зовут? — тот самый мужчина очутился неожиданно близко и теперь с живым интересом изучал блеск страха в глазах своего маленького собеседника. — Боишься? Страх — красивая штука. Но знаешь, что прекраснее страха в тысячи раз? — Смерть? Тсунаеши и сам не понял, как и почему сказал именно это. Но незнакомец подозрительно смолк, уставившись на него пугающим взглядом немигающих стеклянных глазищ. Только сейчас Тсунаеши заметил, что незнакомец одет в белую рубашку и такие же штаны, а на его больших ногах, усыпанных венами, нет одной тапки. Только сейчас Тсуна заметил, что незнакомец тянет к нему свою руку. Только сейчас Тсуна заметил, что ему стало страшно. Действительно страшно. — Н-не надо… Тсуна закрыл глаза и отвернулся… но ничего не случилось. Рука, протянутая к нему, так и не коснулась цели. Что-то… случилось? — Как же красиво, — раздалось тихо над головой. Приоткрыв один глаз, Тсуна увидел, что пугающий незнакомец смотрел на его макушку. Неужели… Тсуна схватился за челку и чуть заметно поморщился. Похоже, только что чертово пламя Неба спасло его от чего-то поистине ужасного. Нужно будет попросить того киллера в шляпе научить пользоваться этим огоньком для подобных случаев. — Боги! Дино-сан не простит мне этого! — в одном из дверных проемов показался Ромарио, тут же со всех ног помчавшийся к ним. На шум выглянул и Дино, оценивший ситуацию за секунду и велевший Ромарио увести пациента обратно в палату. Как оказалось, Ромарио привел его на процедуры, но пока подготавливал аппарат, пациент вышел в коридор. — Прости, Тсуна, он сильно тебя напугал? — виновато улыбнувшись, спросил Каваллоне, выводя Тсунаеши на улицу и подавая Емитсу какой-то знак. Емитсу скорчил забавную мину, но сел в машину и укатил восвояси. Всегда бы так. — Нет, все нормально… А какой у него диагноз? — юный Савада уставился на Дино во все глаза в ожидании ответа. — Пиромания. Он тебе что-то сделал? — тотчас нахмурился Дино. — Нет… Но мог. Наверно. А что такое «пиромания»? — Чрезмерная любовь к огню. Что значит мог? «Так вот, почему он меня не тронул», — осознал Тсунаеши. А вслух сказал: — Дино-сан, все в порядке. Лучше скажите, куда мы сейчас пойдем? — В приют для бездомных животных, — не колеблясь ни секунды, ответил Дино. Раз уж Тсуна говорит, что все в порядке, то он поверит. — Почему именно туда? — удивился Тсуна. — Ну, у тебя же раньше была собака? Вдруг снова появится. Хорошо же? — Это вряд ли. Отец не… — Я с ним договорюсь, — перебил его Дино. И, ухмыльнувшись каким-то своим безумным тараканам, повел Тсунаеши по нужному адресу. В приюте и правда оказалось много собак, куда больше, чем кошек. Дино всегда огорчали посещения таких мест, но сегодня он здесь ради Тсунаеши. Возможно, раз уж у него была собака, то он их все-таки любит. А раз любит, то у него сейчас определенно должно подняться настроение от такого количества псов. Особенно после покупки одного из них. — Я… не уверен, что мне стоит доверять кого-то живого, — бормотал Тсуна, стоя максимально далеко от животных. — Почему? — как всегда солнечно улыбаясь, спросил Каваллоне. — Потому что я не уследил даже за тамагочи… А к собакам мне отец вообще запретил подходить… — Поверь, они тебя не обидят, — хмыкнул Дино, с еле подавленной болью наблюдая за игрой двух маленьких щенят, бегающих друг за другом по всему помещению. «Скорее, это ты их можешь обидеть, хоть и случайно», — вертелось в голове, но опыт работы и воспитание не позволили произнести это вслух. — Боги, тут есть енот! Дино бросился к полоскуну со всех ног, и один из щенков, среагировавший на резкое движение, посчитал своим долгом повиснуть на его штанине. Второй же, лишившись напарника по беготне, обиженно фыркнул и помчался обнюхивать Тсуну. Тсунаеши зашуганно уставился на мелкий лохматый комок у своих ног, с которым остался один на один. Этот малыш даже милый… Чем-то напоминает его собственного щенка. Правда, все это было так давно… Тсуна сглотнул и все же протянул руку к псу. Щенок игриво подпрыгнул под ладонью, окуная пальцы Савады в шерсть на загривке. Дино-сан прав, ничего не случится. Если он просто погладит этого зверька, ничего не случится. «Его шерсть… такая мягкая». Громкий возглас и сдавленный скулеж оглушающим всплеском хлестнули слух. Тсунаеши не сразу понял, что произошло. А когда понял, то испугался. Работница приюта глядела на него в ужасе, а Дино-сан что-то говорил, но Тсунаеши не вникал ни в одное слово. Все его внимание было приковано к мохнатому клубку в собственных руках, которые почему-то были сомкнуты на теплой и пушистой глотке… Тсунаеши разжал задрожавшие пальцы и отскочил от пса как ошпаренный. Только что… он… — Что ты пытался сделать? — рука Дино-сана, схватившая его за запястье, была теплой, а вот его взгляд… Видел ли Тсуна раньше взгляд этого человека таким холодным? — По…гладить… Этот щенок напомнил мне моего, и… Простите… простите… Слезы градом потекли из его глаз. Дино прижал Тсуну к себе и, извинившись перед работницей, поспешил выйти на улицу. Уже там, когда свежий воздух всколыхнул разум их обоих, он вдруг сказал: — Расскажи мне про своего щенка. Как его звали? Ежась от ветра, Тсунаеши шмыгнул носом и попытался стереть слезы с лица. — Эрик. — Понятно. Давай прогуляемся, пока будем говорить о нем? — Хорошо… Взяв Тсунаеши за руку, Дино направился в сторону парка.