***
— Как думаешь, почему Тсунаеши сошел с ума? Каваллоне сидел на подоконнике кабинета Шамала и внимательно изучал какой-то рекламный щит за окном. Похоже, в двух кварталах отсюда открылся новый обувной магазин, но Каваллоне не нужна сейчас обувь. — Кто из нас двоих психиатр: ты или я? — фыркнул Шамал, который огромным усилием воли пытался не заснуть прямо здесь и сейчас. — Эй, я всего лишь спросил твое мнение. — Наш мистер-лучший-психиатр-Японии сомневается в поставленном диагнозе? — Не в этом дело, — с лица Дино наконец стерлось дурашливое выражение, и Шамал тоже стал серьезнее. — А в чем тогда? Прежде чем ответить, Дино вывел пальцем на стекле какой-то иероглиф и вновь вернулся к изучению вывески про магазин. — Я хочу узнать, что так повлияло на психику Тсуны, — проговорил он, все еще глядя куда-то вне кабинета. — Так сказать, докопаться до сути проблемы… понимаешь? — Пожалуй. Уже придумал, как будешь докапываться? — Ну… — Дино развернулся к приятелю и свесил ноги. — Если честно, то у меня уже есть кое-какие предположения, но этого мало. Вот я и подумал, что ты мог бы поделиться своим креативным мышлением… — Например? — Например, соединить в одну логическую цепочку зеркало, ножницы и собаку. На какое-то время в помещении повисло молчание. Но Дино знал, что старый добрый одногруппник не подведет и обязательно накинет пару-тройку предложений. — Прям чтоб логически было? — на всякий случай уточнил Шамал. Дино кивнул. — Тсунаеши не понравилось, как он постриг собаку, и запустил ножницы в зеркало, перед которым ее стриг? — Ага, — подхватил сию безбашную идею Каваллоне, — или, напротив, не понравилось собаке, которая увидела себя в этом зеркале, и она погналась за Тсуной, а тот… —…Споткнулся о ножницы и влетел в зеркало, расшибив лоб о стекло. — Да-да-да-да-да! — Или он стриг себя, а собака его случайно напугала, и… — Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Та не, не то, — Каваллоне отвернулся к окну, надувшись обиженным хомячком. — Не вижу здесь логики. Психопаты обычно — самые предсказуемые люди. — А больше никаких зацепок? — Шамалу даже стало самому интересно выяснить причину недуга младшего из Савад. Да что греха таить, ему и раньше это было любопытно. Только вот из Емитсу слов об этом клещами не вытащишь. — Скорее всего, кто-то звал его с собой в момент начала сумасшествия, — высказал свое мнение Дино, грустно разглядывая носки своих ботинок. — Учитывая, как сильно Тсуна боится этого человека, даже не смею предположить его личность. — Думаешь, это был Емитсу? В помещении снова повисло молчание. — Ты думаешь, он… — Дино заткнулся, не позволяя тревожным мыслям материализоваться в слова. — Да нет, не мог он сделать что-то Тсуне. Нет. — Я только предположил, — пожал плечами Шамал, — не бери в голову. Дино отвернулся к рекламной вывеске. Может, все-таки глянуть, что там за обувь у них... — У тебя телефон звонит. Подумав над словами друга еще немного, Дино все-таки полез за мобильником. Как и ожидалось, звонил Ромарио. Наверняка снова что-то случилось в клинике за время его отсутствия. — Чего у вас там? — с ходу задал вопрос Каваллоне, опять рисуя что-то пальцем на окне. — Дино-сан, в клинике снова был пожар, — как обычно монотонным голосом сообщил Ромарио. Опыт работы в психиатрической больнице приучил каждого сотрудника держать эмоции под контролем, что бы ни случилось. — О, мой лапочка-поджигатель снова устроил маленький бунт? — ухмыльнулся Каваллоне, припоминая недавно сгоревший этаж. — Ну и каков масштаб катастрофы на сей раз? — Вся палата, Дино-сан, — сказал Ромарио. — Всего палата? Что-то слабенько он сегодня. — Дино-сан, Вы не так поняли. Сгорела вся палата, целиком. Вместе со всеми пациентами внутри. —…Сколько человек там было? — Шестеро. — Как это произошло? — Дино отлип от стекла и вскочил на ноги. Только смертей ему не хватало. — Что случилось, Дино? — крикнул ему вслед Шамал, когда психиатр сломя голову вылетел в коридор. Каваллоне со всех ног мчался к машине, сжимая в руках телефон. В голове все вертелись слова Ромарио. «Вероятнее всего, пациент с пироманией поджег себе волосы и сгорел заживо, подпалив всех остальных. Палата была заперта, так что никто не смог выбраться. Мы пытаемся разобраться в этом деле, но пока лишь известно, что накануне он говорил медсестре, будто бы видел прекрасный огонь в волосах какого-то мальчишки». Сев за руль, мужчина повернул ключ зажигания. «Черт возьми, это был Тсунаеши».***
— А я вам говорю: Небом не должен становиться Тсунаеши! — упирался рыжий мужичок, волосы которого, заплетенные в тонкий хвостик, смешно топорщились, демонстрируя всем и каждому недовольство своего обладателя. Во всяком случае, Занзасу, наблюдавшему все это со стороны, было действительно смешно. Насколько же сильно они боятся этого ребенка, что идут на такие унижения? — Почему Вы так против, сударь? — хмурясь, осведомилась глава клана Бовино. Лично ей вообще было плевать, кто станет Небом Вонголы, лишь бы от них Ламбо поскорее забрали. — Элементарно, он же псих! — вскинулся «сударь». — И что с того? — продолжила свое непоколебимое «я-вас-не-понимаю» босс Бовино. — Может, он нам подаст интересные идеи. — Новые виды изощренных убийств жертв, например? — съязвил рыжий. — Не исключено, — пожала плечами босс. Занзас ухмыльнулся, представляя себе нечто подобное в реальности. Серьезно, забавно же: начать тыкать в глотку всех провинившихся что-нибудь острое. — Тсунаеши уже избран Небом Вонголы, — справедливо заметил Тимотео, пока уважаемые участники альянса не разнесли тут все в пух и прах. — Или Вы ставите под сомнение мой выбор? — Не то чтобы… — Ставите ведь, не так ли? Тогда кого бы Вы предложили на место Неба вместо Тсунаеши? — Такие вопросы… — рыжий совсем стушевался, проиграв сей поединок без боя. — Полагаю, на этом наше собрание можно считать завершенным. Девятый улыбнулся краем губ каким-то своим мыслям и покинул зал собрания. Весь путь от кресла до дверей его сопровождало полнейшее молчание. — Респект, старпер, — хмыкнул Занзас, пинком отшвыривая свой стул, и также удалился куда подальше. — Да они там все на голову чокнутые, — буркнул рыжий, про себя еще долго припоминая все безумные выходки клана Вонгола. Стая психов, ей-богу. И Небо их такое же. Даже хуже.***
— Тсу-кун, к тебе пришли! — Нана с радостью оповестила сына о визите двух его школьных друзей и поспешила заварить им вкусного чаю. «Ямамото и Гокудера-кун не меняются», — вздохнул Тсуна, послушно вылезая из своей комнаты. Но в коридоре его ожидали совсем не Такеши с Хаято. — Йо, Савада, — поднял пятерню Рехей. — Добрый день, Савада-кун, — улыбнулась Киоко. Савада удивленно моргнул. Тсунаеши не думал, что однажды в его дом придет девушка. Тем более, такая красивая. Тем более, к нему. Но, возможно, она пришла сюда из-за Рехея. — Тебя долго не было на занятиях, Тсунаеши-кун, — сбивчиво начала Киоко. — Все в классе волнуются за тебя и переживают, что ты можешь не вернуться в школу. — Да, Савада, твой уход экстремально всех расстроил, — заметил Рехей, совершенно игнорируя тот факт, что сестра только что обратилась к Саваде по имени. — Ребята… — Тсунаеши затих, так и не высказав всего того, что таилось в душе. Вернуться в школу… Он бы очень хотел, только сможет ли? Сможет ли держать Его под контролем, чтобы не причинить вреда никому, и себе в том числе? Дино-сан ничего не обещал и не давал никаких гарантий. После того разговора в парке Дино-сан просто отвез его домой и посоветовал не забивать голову лишними мыслями. Когда Тсуна приехал, то не нашел тамагочи. Наверняка Дино-сан сказал отцу избавиться от него, пока этого не сделал сам Тсуна. Что же касается их того разговора об Эрике… — Тсунаеши-кун? Тсуна понял, что все это время непрерывно смотрел в одну точку, лишь когда поднял голову и наткнулся на взволнованный взгляд Киоко. Рехей же, более привычный до странностей Тсуны, внешне остался невозмутимо спокоен. — Кстати, — вдруг вспомнил он, — твои ножницы же у школьного ГДК, ты в курсе? Мы были у него недавно, но экстремально забыли их забрать. — Я их сам заберу, — встрепенулся Тсунаеши. — Давайте сходим сейчас? Одного меня точно не пустят. Брат и сестра Сасагава переглянулись. — Хорошо.***
Хибари думал о том, как же его все заканало, когда вдруг почувствовал сильный всплеск чужого пламени. Это был точно не Савада: ощущение его присутствия снова вернулось, и Кея знал, что прямо сейчас этот несносный мальчишка находился у себя дома в компании, кажется, Сасагавы. Странно, но этих шумных травоядных он теперь тоже мог «находить». К счастью, в отличие от Савады, не все время, а лишь при желании. Эту способность очень удобно использовать, чтобы узнать, прогуливает ли кто из них школу. Сейчас Хибари тоже решил воспользоваться этой способностью и, возможно, не зря. Потому что сильный пламенный всплеск принадлежал Ямамото. — Оп, еще один, — проворковал некто посторонний, вовсю расхаживавший по школьной территории. Возмутительно. — Знакомые все лица, — хмыкнул его приятель, давя хитрющую лыбу. Засранец сидел верхом на Ямамото, рука которого была неестественно вывернута. Хибари вскользь заметил: подающая рука. Локти Такеши сияли голубым пламенем, словно чертова сигнализация, сам же парень лежал в отключке. — Драки на территории школы запрещены, — прищурился Кея, на всякий случай опуская ладонь на пояс с тонфа. — А мы не деремся, господин хранитель, — лыба засранца стала в разы шире, — мы выполняем задание. Примерные детки ведь должны выполнять задания, верно? — Ваше задание — сломать ему руку? — Кея кивнул на Такеши и осторожно шагнул в его сторону. — Это как приложение, — прозвучало в ответ, и на запястье Такеши наступили ботинком, нещадно вдавливая несчастную конечность в землю. — Наша истинная миссия куда интереснее. — И какова же ваша истинная миссия? — Хибари спросил это больше на автомате, поскольку ощущение присутствия Савады безумно отвлекало. В особенности тем, что чертов Савада направлялся сюда. — Убийство. — Хранителей? Незнакомец безумно усмехнулся и отошел от Ямамото. — Неба. — Но ваши жизни тоже вполне сойдут, — рыкнул второй и атаковал. Его приятель также не бездействовал и уже начал наколдовывать что-то вроде проклятия или даже открывать врата ада. Во всяком случае, та дичь, что он нес, была очень похожа на латынь. Хибари выудил тонфа и отразил выпад ножом. Двое на одного… Расклад не очень. Но он не может им позволить разносить Намимори и дальше. И он не может так просто отпустить подонков, избивших одного из учащихся Намимори и лишивших его полноценной возможности посещать занятия. Успеваемость Ямамото станет еще ниже, чем есть сейчас, а это уже нарушение школьной дисциплины. А еще… А еще в голове непрестанно крутилась мысль: этим тварям нужна жизнь Савады. Нет… Им нужна его смерть. И по какой-то причине именно это заставляло Хибари сжимать тонфа сильнее. …Кея не помнил, что было дальше, во всех подробностях. Но боль в теле и кровь повсюду — вряд ли что-то хорошее. Она, блин, чертова кровь, затекала в глаза, рот, заставляла задыхаться. Кажется, пламя Облака (или какое там у него?) не полыхало, сколько бы Кея его ни вызывал. Или же, напротив, оно полыхало непрестанно и неконтролируемо… Хибари не мог уже сказать наверняка. Но мог сказать, что пламя точно высасывало из него все оставшиеся силы. Нет, ну тот чувак реально что-то наведьмачил, иначе никак. — Нынче хранители очень уж слабенькие, — с явной печалью или даже сожалением, вздохнул кто-то над ним. — Даже убивать их как-то не охота, но приказ есть приказ. Шу, где там твой пистолет? Пристрели его, чтоб не мучился. К виску, похоже, приложили что-то холодное. Кажется, его сейчас убьют. Кея попробовал дотянуться до выпавших тонфа, но кто-то уверенно отдавил ему руку. Когда мир начал троиться от слабости, а Кея все-таки понял, что лежит на земле, перед ним появился третий. По крайней мере, наличие третьей пары ног указывало именно на это. — Отойди, бля, — велели ему, — дай закончить работу. Кея почувствовал, что холода у виска больше нет. — Мельфиоре и правда хотят убить всех хранителей? Мельфиоре? А, ну да. Как он только сразу не догадался. Но Хибари вдруг понял, что этот голос ему смутно знаком. — Тебе-то что? Тебя это вообще не касается. Так что будь хорошим мальчиком и свали. Не мешай взрослым дядям делать свою работу. В следующий миг двое из Мельфиоре отлетели от ударной волны. Яркий свет заставил Кею зажмуриться. — Ты че творишь, больной ублюдок?! — Ты, бля, на чьей стороне?! Рокудо хренов! Свет стал лишь ярче, но Кея этого уже не видел. Разум все же отключился, предоставляя организму покой.***
Емитсу пасмурно глядел на сидевшего перед ним Реборна, с нечеловеческим спокойствием попивавшего кофе. — И ты так спокойно об этом говоришь?! — все же не выдержал старший Савада, в уме подсчитывая возможные последствия сего события. Только что лучший киллер Вонголы с неземным равнодушием оповестил его, что Альянс отправил в Намимори кого-то из своих людей. Емитсу почти на сто пятьдесят процентов уверен, что это очередная проверка на пригодность Тсунаеши и хранителей. Но в большей степени, конечно, Тсунаеши. — Да ладно тебе, всего лишь небольшой шпиончик, который поведает Альянсу, как хорошо у нас идут дела. — Значит, дела у нас, по-твоему, хорошо? — фыркнул Емитсу, великодушно опускаясь обратно на стул. И когда он вообще вскочить-то с него успел? — Даже слишком, — согласно закивал Реборн. — Чего не скажешь о Дино, у этого пройдохи снова что-то в клинике стряслось, представляешь? — Что, очередной псих посчитал своим долгом разнести его психушку на кирпичи? — Не поверишь, но ты как никогда близок к истине. — Ты меня бесишь, знаешь? — Рад стараться, — невинная лыба. Емитсу обреченно вздохнул. — Кстати, — вспомнил вдруг он, — раз ты тут, то где Гроза? Не говори мне, что оставил его одного. — Нет, конечно, я ж не ты, чтоб ребенка бросать, — хмыкнул Реборн. И тут же осекся, уткнувшись в кофе, когда понял свою ошибку. Этот намек на напряженность в отношениях Емитсу и Тсуны определенно был излишним. — У Шамала он, — добавил киллер уже менее саркастически. В тот момент Савада неосознанно подумал о том, какой же бедный Шамал. Внезапно двери где-то в прихожей хлопнули, и до мужчин донеслись голоса Наны и… это, кажется, один из хранителей. Последнее время хранители действительно часто наведывались к Тсуне, такая крепкая связь Емитсу одновременно и радовала, и пугала. Ведь что, если однажды катастрофа повторится… — Прости, Гокудера-кун, но Тсунаеши уже ушел, — слова Наны-сан озадачили не только Гокудеру, но и Емитсу. В каком это смысле ушел? Когда? Нет, что важнее, куда? И с кем? — Да, я знаю, — ответил Хаято, — я пришел забрать свои конспекты с прошлой подготовки к контрольной. — О… В таком случае, проходи, — пролепетала Нана, и Емитсу вспомнил, что на контрольную Тсунаеши так и не попал. — В смысле Тсуна не дома? — налетел он на супругу, едва Ураган покинул их скромную обитель. — Почему я ничего не знаю? — Он ушел в школу с ребятами… — слегка растерянно пробормотала Нана. — Я подумала, ему станет легче, если он побывает там… Я ошиблась? Савада решил не отвечать и просто направился в прихожую. Впрочем, Реборн не позволил ему продвинуться куда-либо дальше. — Что за дела, Реборн? — вконец разозлился Емитсу. — Тебе не следует там быть, — заметил киллер. — Не в такое время и не в таком состоянии. Вы с Тсунаеши лишь рассоритесь, не думаешь? Ты сделаешь только хуже. Емитсу закусил губу. Реборн был полностью прав. — Тогда сходи вместо меня, — мгновенно нашелся он. — Ты ж его репетитор, или мне это только приснилось? — Если приснилось, то какая же мерзость, что я снюсь не прелестным дамам, а мужланам вроде тебя, — передернул плечами Реборн и упорхнул через форточку. Похоже, этот чудик никогда в жизни не научится пользоваться таким изобретением человечества, как дверь.***
Тсунаеши застыл в калитке школы, во все глаза следя за происходящим. На школьной площадке лежали поверженные Ямамото и Хибари-сан, также стояли двое незнакомцев, что есть силы пинавшие кого-то, валявшегося на земле. — Что там, Савада? — Сасагава нетерпеливо глянул через плечо кохая и тут же отпихнул его в сторону, влетая на предположительный ринг. Да и как же тут устоишь на месте, когда твоих бьют? — Эй, ГДК, Ямамото, вы живые? — Братик! — Киоко тотчас ретировалась к брату. Тсунаеши же оставался на месте, неспособный хоть на секунду оторвать взгляд от чужих ботинок, отбивавших кому-то печень и почки. Эти люди… он ведь видел их уже где-то? Почему они постоянно кого-то бьют? Почему они постоянно кому-то делают больно? Почему они… — Если я от тебя сейчас избавлюсь, то меня лишь по головке погладят за устранение предателя, — ехидно заметил некто в темном капюшоне и наставил на кого-то, все еще лежавшего в пыли, пистолет. — Пока-пока, поганец хренов. Но выстрела не последовало. Ослепительно яркая вспышка небесного пламени оказалась буквально перед вооруженным, и в этом свечении мельфиорец разглядел свою главную жертву. — Ты! Чертово Небо Вонголы! Рокудо ошарашено моргнул, переваривая новые обстоятельства. Вероятно, это его шанс — схватить мальчишку прямо здесь и сейчас, но… — Не советовал бы тебе это делать, — ледяным тоном произнесли за спиной. Обернувшись, Рокудо увидел еле стоявшего на ногах, но все равно полного желания прибить его к черту хранителя Облака. Увесистые тонфа, приставленные к его загривку, вообще отбивали последние остатки желания как-либо шевельнуться в сторону злосчастного Неба. Мукуро и так едва дышал, так что опасно это — затевать подобные игры на выживание. Зато вместо него на активные действия решился второй мельфиорец, заметивший преграду в виде тонфа и подскочивший к Хибари, чтобы устранить источник проблемы на корню. Савада, заметивший постороннее движение, ринулся в ту же сторону и оказался как раз между Хибари и пистолетом. — Ты чокнутый! — шикнул на него Кея, хватая за шиворот и отшвыривая куда-то в сторону. — Подтверждаю! — поддержал его Гокудера, ураганом влетевший на территорию школы, чудом при этом не снеся старенькое ограждение. Поймав их многострадальное Небо, Гокудера помчался к Рехею и компании. Хвоста при этом за ним не оказалось: Мукуро участливо поставил мельфиорцу подножку, аргументируя это как невинное «Сорян, всего лишь должок вернул». Оставив Тсуну с Сасагавой, Гокудера хотел было направиться к врагам, но один из них сам к нему пришел. Облизав пересохшие губы, Хаято выудил динамит. Что ж, от парочки салютиков публика наверняка бы не отказалась, даже такая кровожадная. Тсуна следил за всем этим, боясь даже моргнуть, но голос Рехея все же отвлек его. — Ямамото, что здесь вообще происходит? — пытался достучаться до правды Сасагава, параллельно подлечивая незадачливого кохая. Да уж, даже ему, человеку без медицинского образования, было видно, что с рукой Ямамото дела совсем плохи. Ближайшее время играть в свой бейсбол он точно не сможет. — Я возвращался с тренировки, когда эти двое напали на меня, — Такеши обессиленно кивнул в сторону гремевшего металлом поединка. Все же их ГДК довольно неплохо дерется, даже раненный. — Не знаю, чего они хотели, но… Думаю, это… как тогда. — …Потому что мы хранители? Ямамото кивнул. Тсунаеши вперился в землю. Неужели из-за него эти ребята вынуждены так страдать? Всего лишь потому, что они его хранители? Только поэтому? Серьезно? Сумеет ли он их защитить, если станет Небом? Или только ухудшит их положение? Внезапное странно-тревожное ощущение неприятно кольнуло грудь и эхом отозвалось где-то в мозгу. Тсуна рефлекторно обернулся и обнаружил, что смотрит на Хибари. Вернее, на его руку, яростно пылавшую насыщенным фиолетовым все это время. Если подумать, она пылала с самого их прихода сюда… Хибари вдруг покачнулся, и Тсуна машинально бросился в его сторону. То, как этот парень сжимал свою руку другой, не светившейся, и пытался не выдать свои страдания ни единой мышцей, почему-то ранило до глубины души. Даже всего лишь смотреть на это больно, чего уж говорить о том, что испытывал сам Хибари… Тсуна даже представить это не пытался. Вместо этого он подбежал к осевшему на колени ГДК и обхватил его сверкавшую ладонь своими ладошками. — Что ты… Тсунаеши и сам не знал, что творил. Но ему казалось: так надо. Рухнуть рядом с ним на колени и взять его за руку — это надо. Потому он зажмурился и сосредоточился на ладони в своих руках. Тепло пламени Облака отчетливо ощущалось кожей, заставляя ее покрываться мурашками. Ее как будто касалось не обычное пламя, а живая энергия. Энергия, которая сейчас наверняка покидала Хибари таким вот непонятным способом. — Отпусти, — тихо произнес Кея, и Тсуна, сильно содрогнувшись, открыл глаза. Пламя больше не горело, рука Кеи была абсолютно нормальной. — Какое облегчение, — выдохнул Тсуна, выпуская чужую ладонь и садясь на землю полностью. За эти несколько секунд у него самого будто часть сил отобрали. За своими размышлениями Тсунаеши совсем не заметил, каким странным взглядом посмотрел на него Кея. И как прижал «залеченную» ладонь к животу, прежде чем отвернуться и уйти на поиски тонфа. В реальность Тсуну вернул только крик Киоко. — Твою ж! Это слишком экстремально! — Рехей закрыл собой Такеши и сестренку, буквально подставляясь под летящие на них обломки стены. У Тсуны ушло не больше секунды, чтобы осмыслить происходящее. Еще мгновение — и ребята… «Давай, Тсунаеши-кун», — бормотал Реборн, сидевший где-то на крыше и целившийся в юного Саваду пистолетом с пулей посмертной воли. Сейчас был превосходный шанс наконец использовать ее, но… существовала одна серьезная проблема. Тсунаеши не воскреснет. Тсунаеши не хочет жить. А без этого желания — желания жить — пули посмертной воли бесполезны. Понимая, что уже не добежит, Тсуна закрыл глаза и направил на летящие куски стен дрожащие руки. «Только бы получилось», — крутилось в голове. Он сможет. Определенно. Он уже решил, что будет использовать это пламя только для защиты себя или окружающих. Особенно, если эти окружающие — дорогие ему люди. Словно почувствовав его волю, небесное пламя послушно слетело с пальцев и устремилось прямиком к обломкам, заставляя их исчезнуть, как бумагу в огне. Только без пепла. — По…получилось… — пролепетал Тсуна, глядя то на очищенный горизонт, то на руки, сотворившие это. Все-таки небесное пламя… такое жуткое. Будет проблематично, если однажды ему захочется таким же образом избавиться от человека или животного. Определенно, нужно будет поговорить с Реборном… — Шу! Валим! — голоса киллеров Мельфиоре заставили Саваду вспомнить о реальности. Точно, они же все-таки на поле боя… Один из врагов, похоже, серьезно ранен — заслуга Гокудеры-куна. А вот второй… Второй уверенной походкой направлялся в известном лишь им двоим направлении и тащил за собой парня с разноцветными глазами и причудливой прической, от слабости даже не сопротивлявшегося. Он весь изранен… Должно быть, у него большая кровопотеря. От данного зрелища на душе становилось как-то… неспокойно. И это странно, ведь прежде Тсуна никогда не встречал этого человека. — Тсунаеши-кун, — рядом возникла Киоко, вооруженная слегка запачканными в песке бинтами. Черт! Он ведь совсем забыл, что это пламя вполне могло напугать не только его одного. Теперь Киоко-сан наверняка будет видеть его в кошмарах. Впрочем, он и сам видел себя в кошмарах не единожды. — Спасибо тебе большое! Страшно представить, что было бы с нами, если бы не ты… Я, конечно, не знаю, что это было, но выглядело… здорово! Готовый к чему угодно, но не к благодарностям, Тсуна удивленно застыл на месте. То есть… спасибо? За что? Он ведь всего лишь спасал своих друзей… разве нет? — Можно мне теперь называть тебя Тсуна-кун? — спросила Киоко, и все мысли как ветром сдуло. Тсунаеши и подумать не мог, что столь красивая и популярная (по крайней мере, среди парней их школы) девочка однажды скажет ему такое. Это… смущало. — Ой, Тсуна покраснел, — хихикнул немного оклемавшийся Ямамото. Хибари цыкнул что-то невразумительное и зашагал к зданию школы. — Хм-м-м, — протянул Ямамото, озадаченно глядя ему вслед, — мне кажется, или наш ГДК сегодня не в духе? — А он не всегда такой? — моргнула Киоко. — Забейте на него, — посоветовал Гокудера. — Пойдемте лучше в медпункт, — согласился с ним Сасагава. Подхватив под руки всех, кто не мог передвигаться сам, ребята также поплелись к школе. — Что-то не так? — склонила голову набок Киоко, когда Тсуна снова повернулся в ту сторону, где исчезли Мельфиоре. — …Нет. Ничего.***
Аэропорт Намимори был полон жизни даже в субботний обед. Покинув трап, одна из недавних пассажирок сняла с себя солнцезащитные очки, переместив их на лоб, и с чистым итальянским акцентом сказала: — В этот раз никуда ты не денешься.