Быть добрым совсем нетрудно: трудно быть справедливым. © Виктор Гюго
О Тодде. В этот день всё с самого начала шло по какой-то напряжённой ноте. Даже не с утра, а с самой полуночи (если вспомнить о том, что они с Саймоном вытворяли на кладбище). А произошло примерно следующее: выждав, пока дедушка не уйдёт на работу, Тодд Уильямс, нарушая установленный комендантский час, покинул свой дом. Как не странно, его практически у порога ждал Саймон на своём байке. И, сев к нему за спину, они вместе отправились в первый пункт назначения — семейный склеп Роксвеллдов. Он представлял из себя особый участок земли на кладбище, где цвели розовые кусты и светлыми кирпичами была вымощена дорога к пристройке, ведущей вглубь под землю. Парням пришлось перелезть через забор и взломать замок в склеп. Естественно последним занимался Саймон. — Откуда ты этому научился? — спросил Тодд. — Это у меня в семье что-то вроде наследия. Мудрости, переходящей из поколения в поколение, — без тени гордости ответил Томпсон, после чего его отмычка сломалась. — Чёрт, частичка застряла там. Теперь нам незамеченными не проникнуть. — Постой, дай-ка я взгляну? — вызвался юный репортёр, пока его напарник не вынес замок с помощью камня. И как это не странно, но ему удалось всё же открыть двери, производя на парня впечатление. Они вошли. Внутри было темно, как… в могиле (в принципе, где они и были). Фонари едва освещали пространство. Посреди стояли каменные саркофаги, а на стенах, словно на книжных полочках, была выставлена коллекция урн с прахами давно умерших людей. Саймон и Тодд стали рассматривать одну урну за другой. Под каждой было по имени с эпитафией и цифрами с циклом жизни. Глядя на всех этих невидимых призраков, само собой получается невольно задуматься о своей эпитафии. «Это было действительно плохой идеей…» «Хорошо, что весь этот***
Школьники как всегда разгребали свои шкафчики, оставляя в них лишние учебники и беря в руки нужные. И Тодд как раз собирался сделать тоже самое. Как вдруг обнаружил у себя на верхней ячейке странную записку. Развернув её, он увидел торопливый размашистый почерк: «Приходи после уроков в кафе „У Дэйви“, срочно!» Это его скорее озадачило, чем встревожило. Кому понадобилось звать его в придорожную забегаловку? Зачем? Все мысли об этом прервал властный стук дверцей его шкафчика, за которой оказалась, как это не странно, королева школы собственной персоной — Голди Роксвеллд. — Какие планы? — спросила она мурлыкающим тоном. — В смысле? — На бал, дурашка, — притворно посмеиваясь, отвечала она, и дала ему легонько кулаком по плечу. — Их нет. Я скорее всего буду… — Ну вот и отлично! — прервала Голди, смахнув со лба прядь волос. — Пойдёшь со мной. Станешь королём бала, — Тодд уже хотел было возразить, как вдруг с неё посыпались заманчивые предложения. — И никаких «но». Мои родители настаивают, чтобы мы пошли вместе. Они отказов не принимают. Ты ведь хочешь возродить школьную газету, да? Это же была такая неудача со вчерашним пожаром. — Ты что-то об этом знаешь? — снова почуяв вонь тайн, Уильямс сразу же перегородил уходящей цацке дорогу и с горящими глазами стал её расспрашивать. — Прошу, если тебе хоть что-то известно… — Давай так: мы с тобой появимся под руку в обществе на балу. Затем я пропаду на некоторое время, но к концу вернусь. Мы станцуем последний танец, а затем ты расскажешь моим родителям, как мы с тобой весь вечер были вместе. Идёт? А ты с этого будешь иметь всё для своего клуба. Я даже договорюсь с директором о том, чтобы под него освободили подвал со старыми архивами. — Я… — Головка от хера! Если будешь сомневаться — ничего не получишь! — заявляла Голди, после чего дерзкой и уверенной походкой покинула его с громким цокотом каблуков. Едва разобравшись в том, что сейчас только что произошло, он тут же рванул к шкафчику Саймона, ибо тот единственный из всей их компашки попался Тодду на глаза. Томпсон как раз заканчивал разбираться со своими учебниками, пока Уильямс беспалевно подкрадывался к нему. У того на стенке дверцы был прикреплён мини-плакат с группой Three Days Grace, а также странная и очень старая фотография одной женщины (как пить дать, какой-нибудь из вшивых хиппи, судя по конопляному наряду). — Доброе утро, — поприветствовал его Тодд. — Ты ни за что не угадаешь, что сейчас только что произошло. — И тебе тоже, — хмуро ответил Саймон. По его набухшим мешкам под глазами было явно видно, что тот в отличие от Уильямса нифига не спал. — Может мы обсудим то, что случилось сегодня ночью? — О чём это ты? — недоумевающе посмотрел на него Тодд. — Ты серьёзно или придуриваешься?***
О Саймоне. (Н-да, я чутка обрезала картину, дабы добавить маленькую интригу. Сорьки). На кладбище они не нашли могилу Антони Брайта, но зато их поиски привели к кое-чьим иным именам: Сары и Остина Уильямсов. Тодд посветил фонарём на их эпитафии, после чего резко отшатнулся. Саймон, подумав, что он что-то нашёл, сразу же рванул к тому месту, но вместо ценной находки, увидел два новеньких надгробья. Они ещё блестели и были незапыленными, целёхонькими, без единого скола или царапины. «Верная жена, любящая мать» и «Верный муж, любящий отец». Вот и всё что от них осталось… Тире между двумя датами. — Ох, мне так жаль, — промолвил Томпсон. — Всё в порядке, — с полуулыбкой сказал Тодд. — Я уже давно не горюю по ним. — Но как же так? Они же были твоими… — Заткнись, Томпсон, — резко прервал его Уильямс. — Я что, похож на какого-нибудь сопливого героя дешёвой драмы? Или как там говорят о несчастных сиротках без единого упрёка? Я что, Марти Сью? — Эй, я такого не говорил. Просто… — Просто что? Пожалеть меня сразу захотелось? Так вот тебе мой искренний совет — не стоит. Я уже наплакался вначале. Так что с меня хватит, — заявляя это, Тодд собирался покинуть кладбище. — Эй, постой, ты куда? Я не хотел тебя… ох, чёрт, — и Саймон пошёл за ним. Уильямс решил пешочком дотопать, хотя и знал, что это чревато проблемами. Томпсон нагнав своего соучастника, резко повернул его за плечо к себе. Эти глаза перед ним, наполненные усталостью и раздражением, от чего-то казались ещё и печальными. Могло быть то влияние могил родителей? Или всё же в этом скрывалось что-то ещё? — Ну куда ты в такую ночь пойдёшь? Ещё полисмэны захапают и подпортишь ты себе репутацию «пай-мальчишки» в школе. Давай я тебя довезу? И тебе безопасней, и мне спокойней. — Ладно, — слегка подняв брови, соглашался Тодд.***
— Слушай, ты хороший парень, и твоя смекалка нам здесь очень пригодится, но… если бы я захотел поговорить с тобой на личную тему, я бы дал тебе знать, — объяснял ему Тодд. — Ну, хорошо, я тебя понял. Только профессиональные отношения. Замётано. Так что только что случилось у тебя там у шкафчика? — Ко мне подошла сама Голди Роксвеллд! Думаешь, совпадение? — прошептал Уильямс. — Так-так, и чего ей от тебя было нужно? — спросил Саймон. — Она пригласила меня на бал! — На хэллоинский бал? — И сулила за это, между прочим, много чего интересного! — заявил Тодд и только потом понял всю пошлость фразы. — То есть, я не хотел сказать, что она предлагала себя. Неет. Просто она хотела профинансировать наш клуб. Вот. — Осторожнее Уильямс. Волк, проглатывающий луну, может проглотить и солнце. — Это ты к чему сейчас сказал? — нихера не понял Тодд. — Ну, не знаю, я просто решил туману напустить. Типа «Не шути с Роксвеллдами». — Знаешь что? Туман будешь дома у себя пускать, понял? — Да я не про то! — рассмеявшись, говорил Томпсон, а потом добавил: — Да пошёл ты Уильямс. Уроки снова начались. И чем дольше они длились, тем чаще Саймон ловил себя на мысли, что не может оторвать взгляда от Тодда. Ему казалось, что тот нервничает или не может чего-то дождаться. Вся эта суета вокруг бала, предложение Голди, их с Уильямсом ночное приключение, всё это изрядно напрягало ситуацию. Словно сейчас не обыкновенное начало учебного года, не осень, где детям вроде них положено вечером тусоваться где-нибудь на задворках, а самое настоящее пекло чистилища. И тучи над ними сгущались всё сильнее.***
О Тодде. «У Дэйви» была замечательной забегаловкой возле автостоянки. Правда Тодд был там всего один раз, и его визит туда был очень-очень давно, а сейчас, пребывая там, он ждал встречи с таинственным автором странной записки. Он и понятия не имел о том, кого там встретит. И когда она подсела к нему, Уильямс даже дар речи потерял. Не знал, что вымолвить, когда на стол свалились два упругих персика в сетчатой маечке. Она хлопала накладными ресницами и стучала длинным маникюром по столу. И красота бы её была куда более***
Об Эдриане. Эд уже научился ладить со своими братьями и сёстрами. Он был младшим в семье, и это напрямую сказывалось на его характере. Устоявшиеся правила были ему чужды, и чем старше становился младший Дженкенс, тем сильнее его влекло покинуть Боун Гарден. В комнате у него было всего понемногу от своих родных. В средних классах он пытался чего-то достичь в футболе, так как Стивен со своим амбициозным норовом вдохновлял Эдриана и подстёгивал на тренировках стараться больше. Только вот в итоге это привело к разочарованию и ещё большим сомнениям в своих способностях. Дэвид подарил ему любовь к комиксам, а Майя, прежде чем уехать учиться по родительской указке, оставила своему братцу кучу японской манги и сборник готических графических романов. Майя вообще была той ещё штучкой, и среди остальных родственников Эд любил и скучал по ней больше всех. Что до Лоры и Генри, то старшие Дженкенсы скорее походили на дополнение к родителям. Ну, по крайне мере до тех пор, пока первая не укатила за собственным счастьем с кольцом на пальчике, а второй просто не съехал, стремясь к мирной холостяцкой жизни. Дом слегка опустел. Стивен и Дэвид даже захотели в эту честь завести собаку, но родители были настроены на это крайне против. Эд же за всем этим предвкушал некие разительные перемены в семье. Раньше по жопке получали только старшие, а сейчас в силу их отсутствия, родители набросились на оставшихся. Спускаясь по лестнице этим хэллоинским вечером, Эдриан невзначай услышал споры из гостиной, где было три голоса: мамы, папы и Дэвида. Он решил притормозить и подслушать, чтобы потом не попасть под раздачу родительской опеки. — …ты не пойдёшь и точка! — Заявила мать семейства. — Но ма, там будут все! Это же просто школьный бал. — Знаю я эти балы! Напьётесь в стельку, а потом сразу за руль! — Послушай, Дэв, — поддерживая мать, говорил ему отец. — Молодость ещё придёт. Это тебе сейчас так кажется, что ты всё пропускаешь, но поверь… — С меня хватит! — рявкнул Дэвид. — Вы никогда и ничего мне не позволяете! Вон Стивен во всю гуляет уже, а вы ему хоть слово сказали? — Как это он гуляет? — в непонятках спросила мать, разводя руками. — Дорогой, ты разве вчера не разговаривал с ним на эту тему? Мы всё обсудили. Он пообещал остаться дома и продолжить готовиться к тесту. — Плохо, значит, поговорили, — скрестив руки, сказал Дэвид. — Потому что Стивен только что запостил своё фото с вечеринки у костра! — показывая родокам его инстаграм с телефона, заявил брат. Это попахивало спонтанным желанием обыскать комнату Стивена, так что Эд на этом же месте слинял к себе. На нём уже был костюм вампира, так что он просто лёг на кровать и укрылся одеялом. Родители, наверняка, после комнаты Стивена захотят проведать его. Что собственно и произошло. Отец присел рядом, мать покрутилась возле косяка. Они ещё раз объяснили Эдриану все***
На сцене пела одна из готических прим Боун Гардена — Салли Хэйз. Её тоненький голос пронизывал до глубины души, и всякий раз, когда она открывала свои чёрные губы, сердца танцующих трепетали. Костюмы в этом году, примерно как и последние лет десять, уже перестали пугать. Сейчас всё походило скорее на тёмную готическую и эротическую вакханалию с вкраплениями героев из популярных ужастиков, чем на классический хэллоин с нечистью и призраками под простынёй. Эд стоял тихо в сторонке с пуншем в руках, когда каким-то невиданным образом, среди этой толпы, его нашла Чжун. Китаянка отчего-то нарядилась в кимоно с лисьей маской. Она то и дело махала своим веером, прикрывая человеческую часть лица. — Ого! — удивилась она костюму Эдриана. — А я уж не надеялась увидеть здесь старого-доброго Дракулу. — Я не просто Дракула. А Дракула из «Кастельвании». — Что-то я не догоняю. — А, не бери в голову. Просто серия игр, и анимеха на четыре серии. А ты у нас кто? Неужто кицунэ? — А кем же ещё может быть в этом проклятом городе такая, как я? Уж точно не Харли Квинн. — Я бы поглядел на тебя в коротких шортиках… — Только в твоих мечтах, Дженкенс, — с усмешкой подметила Чжун. После их недолгого разговора началась какая-то странная движуха около входа в зал. Все «упыри» и «монстры» тут же расступились новоприбывшей паре, коими оказались Голди Роксвеллд и Тодд Уильямс в роли Мартиши и Гомеса Аддамс. Эд даже чутка рассмеялся его накладным усам и блестящему от бриолина парику. А вот явная королева бала с наслаждением упивалась стонами восхищения от её красных губ и тёмных локонов. Когтистые ладони повисли на тонкой шее Уильямса, после чего они начали мрачно и томно вальсировать вокруг под жуткую готическую музыку. — Ты это тоже видишь? — спросил Эдриан. — Либо так, либо в пунш кто-то подмешал ЛСД. — Мы конечно договаривались об умасливании принцессы Боун Гардена, но это… — О мой Будда, Саймону это не понравится, — приговаривая это, Чжун указала в сторону оного около выхода. Эд тоже его заметил, тот как всегда был в кожанке с заклёпками, с лицом полным порицания и осуждения. Томпсон, покачав головой, вытащил ключи от своего байка и со скоростью королевы драмы ушёл с вечеринки. Эдриан уже чуял, чем мог окончиться назревающий скандал. Этих сцен в семье у него было предостаточно. Так что, собрав всю свою волю в кулак, он решил в одиночку потолковать с этим выделывающимся идиотом по душам. — Вот тебе и Вальпургиева ночь… — услышала от него Чжун, после чего он бросился за Саймоном. И всё бы на этом для неё закончилось. Вся драма, сложности, всё то, к чему она, как новенькая в городе, не имела никакого отношения. Однако дал чёрт ей пойти за ним хер знает куда и зачем. Знала бы она тогда, что это стало для неё тем самым поворотным моментом, когда отступать назад уже не было смысла…***
О Тодде. Бедный Уильямс даже костюма нормального не надел. Он был перед ней в обычном смокинге, который надевал всего один раз — на похороны своих родителей. И она, как истинная королева школы, не могла допустить того, чтобы её кавалер пришёл с ней под руку в этом. Голди вопреки всем протестам Тодда, принарядила его под стать Мартише Аддамс. И только после этого они, на лимузине мэра города, приехали в школу. — Ты так и не дала мне ответов ни на один вопрос, — напомнил ей Уильямс, пока они шли по дорожке к спортивному корпусу, где ныне был бальный зал. — А что я должна была ответить? Мои обязанности вступят в силу после этого вечера. Думаешь ты сможешь получить своё до того, как я получу своё? Нетушки, дорогой. — Ну хотя бы часть ответов ты можешь мне дать? — умоляющим тоном просил он. — Я, между прочим, получил по шапке из-за твоих планов со Стивеном Дженкенсоном. Хочешь, чтобы твои родители прознали о ваших отношениях? — А каких ещё отношениях? Мы не встречаемся! — шёпотом заявляла Голди, не переставая в это время улыбаться другим ученикам и махать чёрным маникюром. — Он мне сам сказал, что ты его девчонка, — таким же шёпотом говорил Тодд. — Да врёт он с три короба! Мы с ним самое большее — партнёры по общему… бизнесу. — Ах, бизнесу, — принимая её элегантные ручки на своей шее, отвечал парень. Они затанцевали, после чего он принял инициативу в вальсе. Их руки сплелись, и ноги шли в такт. Всем по их улыбкам казалось, что они просто мило болтают, хотя на самом деле это была ядовитая дуэль за информацию. — Ладно, Уильямс. Твоя взяла. Я отвечу тебе на часть вопросов. — Вот уж благодарствую. Ты наверняка слышала об Антони Брайте? Твоя семья примерно лет десять назад забрала его тело из Нью-Йорка. — Мы предпочитаем не говорить о дядюшке Антони. Они с отцом не ладили в детстве. — Но что-то же ты о нём знаешь? Например, почему его закрыли в психушке? — Для мамы с папой это больная тема. Я лишь знаю только то, что ему стало хуже после моего рождения и его решили отдать на попечение в Нью-Йоркскую лечебницу для психически больных. — рассказала ему Голди, после чего настала короткая пауза. Глаза девушки погрустнели, и она добавила: — Мы с мамой посещали его как-то, когда я была ещё маленькой. Он показался мне… выжатым, разбитым. Не удивительно что почти сразу после этого он сделал то, что сделал. — И ты не знаешь где он похоронен? — спросил Тодд с опаской выдать себя. — Мои родители развеяли его прах здесь, в Боун Гардене. То ли у озера, то ли на лесопилке. Уж не припомню точно. — Спасибо за информацию, Голди. Я бы хотел задать ещё один вопрос. — Ну уж нет! Я дала часть того, чего ты хотел. Остальное тебе достанется во время последнего танца, — твёрдо сказала Роксвеллд, после чего поклонилась и удалилась в дамскую комнату. Тодду теперь оставалось терпеливо ждать конца вечера, попивая дешёвый пунш и избегая назойливых сплетниц. Он тогда ещё не подозревал о том, что случится буквально через несколько минут. Смерть незаметно подкрадывалась к одному из тех, кто сегодня танцевал в этом проклятом зале.***
О Чжун Янг. Саймон уже заводил мотор, когда ему дорогу перегородил Эдриан. Это было сродни типичной драматической сцене в кино. Хороший друг не давал главному герою совершить ошибку, отдалившись от клуба из-за выдуманных обид. Томпсон на это снял свой шлем, слез с коня, подошёл к мусорным бакам, и, пнув один из них, сел на ступеньку крыльца. — Может пора рассказать нам про свою странную неприязнь к Роксвеллдам? — спросила Чжун, снявшая маску. Она уже давно перестала винить себя за недавнюю слабость к Кристиану и его манипуляциям. В итоге всё сложилось наилучшем образом. Она быстро втянулась в мир Боун Гардена и выучила его правила. И то, как вызывающе себя вёл Саймон, начало потихоньку выбешивать её. — Тебе не понять, куколка, — доставая сигареты, отвечал он. — Послушай ты, король обидок! Я тебе никакая не куколка! И раз я новенькая в городе, это ещё не значит, что я не прошла через огонь, воду, и премьеру «Защитников». — Она права, Томпсон, — подошёл Эдриан. — Мы все в клубе должны быть командой. А это означает, делиться тем, что есть. — Разве я могу говорить о том, что считаю правдой, когда все остальные мне не верят? — с отчаянием в глазах спрашивал курящий парень. — Ты можешь нам довериться. Если в твоём рассказе присутствует логика, то у нас не будет причин тебе не поверить, — ответила Чжун. И хотя её слегка агрессивный настрой никуда не делся, она села рядом с ним на ступеньку. Её плечи задрожали, и тогда перед своим откровением, Саймон решил накинуть на китаянку свою куртку. — Мой отчим был святым человеком. Это он был настоящим журналистом, а не наш недоклуб со школьной газетой. А мой брат… он, наверняка, и по сей день предан тому засранцу, что когда-то назывался моим биологическим отцом. — Что случилось в тот день? Мы слышали лишь сплетни, а это, как говорится, тоже самое, что игра в глухой телефон, — спросил Эд. Рука Янг оказалась на плече Томпсона, её блестящие бусины глаз жадно рассматривали шрам вдоль его левого глаза. — Я нашёл сумку денег под кроватью Рикки. И я Богом клянусь, на ней был герб Роксвеллдов. Мой отец, видимо, что-то накопал под них. И вначале они хотели подкупить его, но он их послал. После этого они передали деньги моему брату. — Ты считаешь, что они заказали твоего отчима? Но почему твой брат? — Чёрт, Эд, я не знаю! Может быть, он сам к ним пришёл с предложением, может они как-то прознали про нашего настоящего отца и его «таланты» и решили, что Рикки их унаследовал? Всё, что я могу точно сказать, так это то, что к Рождеству всё уже было готово. Мой брат собственноручно зарезал Дэрека, а мне оставил этот шрам. Сумку с деньгами никто не находил. Детективы решили, что тут был конфликт домашнего характера, а не заказное убийство. И, естественно, мне никто не поверил, — Саймон ещё раз затянулся, после чего потушил бычок о перила крыльца. На него молча смотрели две пары глаз. Ни Эдриан, ни Чжун не знали, что на это ответить, или верить ли в версию про сумку вообще. Эта неловкая пауза продлилась меньше, чем они на это рассчитывали. На горизонте появился задира по имени Гарри Стюарт…***
О Голди Роксвеллд. Пока остальные веселились под мелодичное пение Салли Хэйз, Голди выясняла отношения со Стивеном Дженкенсом в мужской раздевалке. — Ты зачем донимал этого пижона Уильямса? Ещё и сморозил, что я твоя герла. — Будто ты против стать ею, — заиграв бровями, предположил Стивен, от чего Голди только покрылась краской. Она хотела бы быть его девушкой, это уж точно. И не только из-за того, что он был капитаном футбольной команды и красавчиком с завидным торсом. Стивен имел то, к чему Голди пристрастилась за эти последние месяцы — снежок. И как бы она не уговаривала его выдать ей имя дилера, он наотрез отказывал. — Ты достал ещё? — спросила королева школы. — А ты принесла деньжат? — Подавись ими! — достав из сумки ролл зелёных, она швырнула его в грудь капитана. — А теперь дай мне эту дрянь! Мне с самого утра хреново! А ещё этот Уильямс! Зачем ты к нему полез вообще? — Голди-Голди-Голди… ты никогда не поумнеешь, — нараспев отвечал ей Стивен. — Стоит репортёру учуять сенсацию, так он ни в жизнь от нас бы не отстал. А так, я дал ему ложный повод для шантажа. Пусть себе думает, что у нас запретный роман. — А если он им и впрямь воспользуется? — Тогда я пущу в ход кулаки. Всё просто. За такими мелкими тайнами, такие как Тодд не готовы рисковать шкурой. — Поживём — увидим, — ответила девушка и отсыпала себе дорожку на запястье. — Нюхнёшь? — Вот уж уволь. Я ещё жить хочу после сдачи мочи на анализ перед игрой против мерзких Нью-Йоркских бульдогов. — Как знаешь. Едва ли она поднесла пыльцу к ноздре, как вдруг раздался пронзительный крик. Они со Стивеном переглянулись, после чего ей пришлось обратно засыпать снежок в пакетик и спрятать его ото всех под сиденье скамейки. Оба тотчас примчались в бальный зал, где было почти пусто. Все столпились у входа в туалет. В женский туалет. Голди тут же приказала им расступиться, после чего ей на обозрение предстала кровавая картина: на холодном кафельном полу лежала Мэнди с перерезанной шеей, и под ней стремительно растекалась лужа тёплой почти бурой крови. Она перед смертью хотела что-то написать на полу, но всё осталось залито и скрыто её же чернилами. Голди раскрыла рот от ужаса, вокруг шептались и охали подростки. Сюда уже спешил директор, и охранники, и полицейские (хорошо, что принцесса так и не нюхнула коксу), но что самое страшное — она знала, из-за чего убили Мэнди, и догадывалась о том, кто это сделал…
И да, я не особо описываю персонажей, так как предпочитаю давать читателям свободу воображения. Вы можете сделать Тодда каким-нибудь истинным голубоглазым арийцем с золотыми яйцами и хрустальным членом, а Саймона вообще зеленоволосым магом-эльфом 30го левла. Тут уж на ваш вкус и цвет.