Место удара

О Стивене Дженкенсе. Этот день стал для него самым тяжёлым из всех. Родители уехали в полдень на обед к Роксвеллдам и, вернувшись вечером, пошли в разнос. Оказалось, что каким-то образом прихвостням мэра удалось заснять как Стивен продаёт кому-то наркотики. И, естественно, из уважения к семье Дженкенсов Роксвеллды согласились замять дело в обмен на кое-что весьма ценное. — Ты вообще в своём уме? Где ты достаёшь эту пакость? — на эмоциях спрашивал отец. Он размахивал руками, покраснел, как рак, и что самое обидное, он забрал всю имеющуюся у него заначку и спустил её в туалет. — Это тебе не развлекаловка, Стивен! Так нельзя! Думаешь, продажа наркоты — это какое-то хобби? Простой заработок? Посмотри на мои руки! Видишь эти мозоли? Вот так мужчина должен зарабатывать! — Па… — Не папкай мне тут! С меня хватит твоих выходок! Ты немедленно отправляешься в военное училище! Там тебя научат уму разуму! — с него теперь даже пот градом капал, настолько были пылки его речи. И даже жалостливое лицо сына не смягчило сердце отца. — Но я же капитан команды! У нас скоро игра сезона! — пытался вразумить своего отца Стивен. Отчаяние побудило его переключить свои мольбы на мать, стоящую рядом. — Ма, скажи ему? — А что я? Твой отец прав, — спокойно ответила она. — Ты должен нести ответственность за свои поступки, Стивен. — Так нечестно! Вы оба несправедливы! — заявив это, Стивен резко убежал к себе в комнату, попутно натолкнувшись на Эдриана, сидящего на лестничной ступени. — Опять подслушиваешь, сопля? — Я тут просто переводил дух, — подняв руки, пытался оправдаться он. — Как же! Небось доволен, что я съезжаю, — этот мелкий гадёныш как всегда про себя улыбался. Эд вообще по жизни казался Стивену тем ещё злым гением. Весь такой пушистый снаружи и тёмный внутри. Все тумаки, которые получал, принимал как должное. Никогда не жаловался. Идиот. Вот и сейчас получил по жопке, чтобы неповадно было. Как бы то ни было, а вещички уже нужно собирать. Либо так, либо родоки сами сообразят это сделать и не дай Боженьки забудут туда положить его суперкрутую бейсболку. Но сначала он поспешил перетереть об этом со своим любимым братом — Дэвидом, который сейчас должен был тихо учиться у себя в комнате на третьем этаже. Быстро сгоняв до туда, Стивен решил провернуть старый добрый трюк с «буу-моментом». Он тихо подкрался к двери, и внезапно ворвался туда с криком: — Буу! Однако то, что он увидел, выходило за все рамки его воображения. Дэвид распластался на своей кровати раком, хватался за шатающуюся стенку у изголовья кровати и стонал… под самим, мать его, Гарри Стюартом. — Да, сучка, что, нравится? — пропыхтел главный гомофоб всея Боун Гардена. Он держал Дэвида за волосы и с хлопками плоти входил в него снова и снова. Они оба, казалось, не обратили никакого внимания на Стивена. Поэтому он медленно закрыл дверь и пошёл обратно к себе. Все его тревоги насчёт военной школы вытеснила эта сцена, повторяющаяся у него в голове без конца. Не успел тот дойти до лестничного пролёта, как его нагнал брат с простынею поверх тела. У Дэвида был полный ужас на лице, он вытер пот со лба и стал тараторить что-то невнятное. — Пожалуйста, не говори родителям. И вообще кому-либо. Гарри тебя убьёт, если об этом хоть кто-нибудь узнает. — Меня ссылают в военное училище, — резко вставил Стивен. — Что? Как так? — Прости, но сейчас меня волнует не это, — сказал брат и стал спускаться по лестнице вниз. — Гарри Стюарт? — недоумевающе спросил он на пол пути вниз. — Он конечно козёл, но в постели так аху афигенно трахается. — Фу, чел. Это же мерзко! — с отвращением заявлял Стивен. — Сам ты мерзкий.

***

Об Эдриане . Младшему в семье оказалось не сбежать от получасовой лекции о вреде наркотиков. Родители тут же на уши встали и предприняли все меры для того, чтобы подобное не повторилось с остальными их отпрысками. Стивен собрал вещи к выходным, мама с папой и Дэвидом отправились провожать его. Эдриан категорично отказался, ссылаясь на множество домашки и всё в таком духе (хотя на самом деле у Эда не было никакой домашки, просто Стивен ему не нравился). Он остался один-одинёшенек в этом огромном доме. Часы пробили полдень, когда случилось примерно следующее: Эд спокойно втыкал по телевизору нетфликс, когда в дом ворвалась всея королева школы — Голди Роксвеллд. Она была потрёпана, запыхалась и на лице у неё был один лишь острый ужас. — Голди? — удивился Эдриан. — Откуда у тебя ключи? — Серьёзно? Тебя сейчас это интересует? Стивен сказал мне, где вы прячете запасные. Хотя это и без того было ясно. Кто в наше время прячет их под ковриком? В вашей семье что, воображение в дефиците? Ну да ладно, где он? Мне срочно нужно с ним поговорить! — А ты не знаешь? Стивен только что уехал. Предки отправили его в военное училище за то, что он торговал в школе наркотиками. Вот дебил, лучше бы продолжал учиться играть в футбол! — Не может быть! Нет! — начала она хвататься за голову. — Чёрт блинский! Теперь мне некуда бежать! — Бежать? О чём это ты? — Точно, есть же ещё ты! Эд, я прошу тебя, помоги мне! Меня всё это время держали взаперти родители. Я сбежала. Только что, кстати. — Чего? Ты с дуба рухнула сюда заявляться? Думаешь, я тебе укрытие дам? — Эд тут же встал с дивана, Голди заперла дверь и суетливо пошла из гостиной в ванную. — Ты моё единственное спасение! Я и дня там больше не вынесу! — заявив это, она заперлась в ванной комнате. Эдриан ничегошеньки не мог понять, по крайне мере до тех пор, пока Голди не рассказала ему обо всём. О том, что, когда она так ловко обвела вокруг пальца своего психолога, он убедил её родителей отпустить её на прогулку в сад (естественно под наблюдением бугая Джеда). Однако, будучи в полном отчаянии, ей пришлось прибегнуть к чёрному приёму для побега. Она накопала земли из клумб и этим ослепила Джеда, потом обездвижила точным ударом промеж ног и рванула оттуда со всех ног куда только глаза глядели. Эд проникся её словам. Ему показалось, что она не врёт. Да и какой резон ей это делать? — Ладно. Я сделаю что требуется, но в пределах разумного. Ты меня поняла? — Я постараюсь, — тихо ответила Голди. Внезапно в дом постучались. Сердце Эда в пятки ушло. Но, взяв себя в руки, он глубоко вдохнул, а затем отворил дверь. На пороге стояли следователи, а позади них чета Роксвеллдов. Полицейские спрашивались на счёт Голди, а матери пропавшей не терпелось тут всё обыскать. Младший Дженкенс попытался объяснить, что он единственный, кто сейчас находится в этом доме, однако «несчастным» родителям Голди было плевать. Они, протиснувшись сквозь полицейских, ворвались внутрь. Это вызвало беспокойства. — Говорю же, её здесь нет! — утверждал Эд. — Не ври мне, щенок! — огрызнулась Мария Роксвеллд. — Все вы, паршивцы Дженкенсы, пытаетесь отвратить её от праведного пути! — Доченька, если ты нас слышишь, выходи? Мы всё простим, обещаем. Ну же, деточка, — молил вслух мэр города. — Просим вас, мистер и миссис… — попытался их успокоить один из полицейских. — Дайте мне здесь всё обыскать! Вы вообще в курсе кто я? — Мэр Боун Гардена! — прозвучал незнакомый доселе женский голос. В дом за ними вслед вошла одна дамочка, снимающая всё это на свой телефон. — Вы пытаетесь воспользоваться своим статусом, чтобы обойти закон? — Отдай сюда телефон, немедленно! — завопил Чарльз (отец Голди) Роксвеллд. Его вена на лбу вздулась, он был в ярости. Внезапно появившаяся старшая сестра Эдриана — Майя Дженкенс умела воспроизвести впечатление. — Если вы сейчас же не покинете мой дом, это видео попадёт в сеть. Я ясно выражаюсь? Вашей дочери здесь нет, а если есть подозрения в обратном, то приходите с ордером! Без него Вам здесь не рады! После того как мэру со своей женой пришлось уйти, следователи поклонились им и тоже покинули большой дом Дженкенсов. Вся эта заваруха сильно действовала правоохранительным органам на нервы. С одной стороны, закон, с другой — его представители, нарушающие его. Майя, жуя жвачку, распростёрла руки для объятий. Эд тут же сильно к ней прижался. — Сестрёнка, ты пришла! — А как же иначе? Нашего футбольного светилу наконец-то выпинывают туда, где ему и место. Думаешь, я захочу такое пропустить? — Ну, к сожалению, они уже уехали, — сообщил ей младший брат. — Блинский! Вечно я опаздываю. — Вообще-то ты как раз вовремя. Ещё бы чуть-чуть… — Постой… ты же не хочешь сказать…? Тут внезапно дверь из туалета отворилась и с торжественным «та-даа» оттуда высунулась сама Голди Роксвеллд. Полысевшая за три минуты (точнее она специально побрилась станком, который нашла в ванной). — Божечки, твои волосы! — огласил Эд на высоких тонах. — Нравится? — Нет! Ты теперь похожа на скинхеда из бомжатского квартала! — Это для конспирации, — пояснила она. — Вы что, с ума сошли? — включилась Майя. — Я тут тебя защищаю, а ты пригрел в нашем гнезде змею? — Всё не так как выглядит, сестра. Голди сейчас объяснит нам всё, не так ли? Им троим, сидя на диване пришлось основательно поговорить об этом. Слезливая история богатенькой девочки тронула сердце лишь мальчишки. Майя же подозрительно сузила глазёнки и стала задавать наводящие вопросы. В итоге все сошлись на том, что чета Роксвеллдов — еба... долбанутые на всю голову. — Ладно, твоя взяла, — признала сестра Эда. — Но куда ты собралась отправиться? — Стивен обещал отвезти меня в летний домик у озера. За городом. — В наш летний домик? Ах он прохвост! — возмутилась она. — Майя, это наш единственный вариант. Про домик мало кто знает, родители же купили его инкогнито, помнишь? Это по крайне мере выиграет нам время на несколько месяцев. — Гррр, ненавижу, когда ты прав, братишка! Скорее, ты, — обращалась она уже к Голди, — принцесса, возьми из моей старой комнаты вещи и не забудь надеть тёмные очки. Эд отвезёт тебя в тот домик. — Спасибо! — блестя глазами, благодарила она. — Только без выходок мне там! Слышишь? — Буду тише воды, ниже травы! Таким образом наследники Дженкенсов спасли наследницу Роксвеллдов. Никто из них и помыслить не мог о том, к чему это в итоге всё приведёт. Девочка напялила на себя старое шмотьё Майи, законспирировалась, и они вместе с Эдрианом уехали в прекрасные дали. Уже внутри летнего домика, устраиваясь в одной из комнат, они с Эдрианом поговорили практически в последний раз: — Я буду присылать тебе еду с посыльным каждую неделю. Ты же справишься тут одна? — Не беспокойся. Тут я хотя бы могу быть свободной. С приоткрытыми окнами и видом на озеро. И без круглосуточного надзора родителей, — качаясь на пружинном матрасе, отвечала она. — Тебе и правда нравится то, как ты постриглась? Неужели не было и толики сомнений? — Ты считаешь, что мои волосы были настолько красивы? Ну да, все так считали. Я же Роксвеллд — образец для подражания. — Так эта твоя фишка, это что-то типа бунта? — Мой побег — это бунт! А побриться, если честно, я уже давно мечтала в тайне. Только родители бы мне ни за не позволили бы. — Ну ты даёшь, — с улыбкой скрестив руки, иронично качал головой Эдриан. — А сам-то! Помог сбежать врагу Дженкенсов номер один, — смеясь, подмечала она. Настал неловкий момент. Они оба замолчали. Голди как-то мечтательно засмотрелась на пейзаж из окна. Эд перед уходом осмелился задать ей мучащий его вопрос: — Ты знала Мэнди? — Ты о Красотке? — уточнила она. — Да, знала. Стивен как-то раз пригласил меня на одну сходку. Я поехала аж в Нью-Йорк ради этого. Там мы провели ту ещё ночку, с ним, с Мэнди, и много ещё с кем. — рассказывая это, Голди на миг улыбнулась от ностальгии. Потом её улыбка вновь стала какой-то печальной. Она замолчала, будто бы пыталась подобрать слова. Но на самом деле она сомневалась в том, стоит ли Эду знать всё о той ночи? — Как думаешь, из-за чего её убили? — Эд, тебе реально нужно отступить, — девушка встала с кровати, её глаза стали решительными и предостерегающими. — Правда может тебя сломать. — Какая правда? Отвечай! — требовал он. — Я долго упрашивала Стивена выдать мне имя его дилера, но он всё отказывал. В ночь убийства Мэнди я сама обо всём догадалась. Видишь ли, когда мы тусили с ней в Нью-Йорке, она много чего мне рассказала под наркотой. Мэнди несла в себе много секретов Боун Гардена, включая имя «Скелетного паука» — крупного наркодилера в нашем городе. И прежде чем она успела сказать мне его имя, она опомнилась. — Но ты догадалась, да? Кто он? — Тебе лучше сесть, — предупредила Голди. Эд её не послушал. Он всё так же настойчиво сверлил её взглядом. Поэтому она сдалась. — Он был с нами в Нью-Йорке. Намного старше нас. И когда Мэнди заговорила об этом со мной. Он вот так же, как и ты, сверлил её своим взглядом. Я тогда этого не поняла, но потом до меня дошло. Он как бы приказал ей захлопнуть свою варежку. Его имя, мой дорогой Эдриан, имя «Скелетного паука» — Генри Дженкенс*.