Усиливаясь, телесные недуги становятся ясными. Недуги души, набираясь сил, делаются всё более тёмными и непонятными. © Мишель де Монтень
Об Эдриане и Тодде. После того, как раскрылась такая шокирующая информация, Эд больше не мог терпеть. Он тут же рассказал своим товарищам о том, кто у него скрывается в тайном летнем домике на берегу озера. Саймон едва смог сдержать свой гневный приступ навалять ему по роже, Тодд разочарованно качал головой, а Чжун лишь хмурилась от обиды. — Мы же договаривались! Правда — важнее всего! — говорил Тодд, опять включив свою шарманку сначала. — Неужели ты настолько наивен? — добавил Томпсон. — Она же крутит тобой как хочет! Тебе не пришло в голову, что это могло бы быть каким-нибудь хитроумным планом? Она может просто-напросто подставить нас всех! — Да, Эд, с чего ты вообще решил такое от нас скрывать? По новостям крутят, что её похитили, а у тебя, оказывается, всё это время был верный ответ? — снова подключился Уильямс. Эдриан на это смолчал, ему было нечего сказать им. Они всё равно не поймут, какого это иметь в загашнике настолько ужасную тайну о собственном брате. — Ладно, мы ещё можем всё исправить. Я отправляюсь к Голди. — Что? Один? — удивился Дженкенс. — Ключи у меня и я не отдам их тебе, если ты поедешь без меня! — заявил он. — Ты просрал моё доверие, Эд. Ты останешься здесь под присмотром Саймона. — Ага, значит, если я помогаю Голди укрыться от её безумных родителей — то я сразу предатель номер один! А если Саймон укрывал адрес Мэнди почти несколько месяцев — то он, значит, невиновен? — возмущался Эдриан. — Может, мне тоже тебе отсосать, чтобы ты простил меня? Такое Уильямс не потерпел. Он резко приблизился к нему и дал смачную пощёчину. У Чжун отвисла челюсть, Саймон лишь недовольно зарычал, но оставался безучастным. — Ты изгнан из клуба! — заявил Тодд. — Саймон, присмотри за ним. Чжун, прочеши все остальные находки и, если найдёшь что-нибудь важное — пиши мне. После того, как Тодд оставил свой клуб, он надел на себя старый отцовский плащ, найденный им сегодня среди пыльных коробок на чердаке. Дедушка так и не смог выбросить все вещи покойных родителей своего внука. Конечно этот плащ смотрелся на нём слегка большим, но так по крайне мере Уильямс больше не чувствовал в себе сомнений. Юноша нашёл в карманах старые потёртые лотерейные билеты, которыми в своё время баловался бывший хозяин плаща. Все они были измятыми и безвыигрышными, но всё же было немного приятно повспоминать о родителях вот так. Добраться до летнего дома оказалось весьма утомительно, так как он находился вдали от города, у озера с заснеженной дорогой и спящим подлеском вдали. Пейзаж чутка напоминал ему тот раз, когда он пригласил Саймона к себе справлять Рождество. Скоро, кстати, приближался Новый год, который они могли бы справить в более романтичной обстановке… (так, чёт я опять задумалась о всякой фигне, кхем!) Тодд увидел нужный ему домик у озера Боун Гардена. Поспешив к нему, он обнаружил странный беспорядок. Входная дверь нараспашку и внутри сквозь пробравшийся снег можно было различить хаотичные следы, разрозненные повсюду вещи, упавший стул. Судя по размеру отпечатков, Уильямс сделал предположение, что здесь побывал взрослый мужчина. Все следы у порога замело ветром, кроме самых глубоких. Эти принадлежали всё тому же мужчине, и их глубь и направленность из дома наводила на предположение о том, что он выносил на себе что-то очень тяжёлое. И под «чем-то» Тодд подозревал Голди Роксвеллд. Не успел парень додумать, как вдруг всё перед глазами потемнело. Голова отозвалась жуткой болью по всему телу. И вскоре его ноги подкосились и он ощутил лишь жгучий холод снега на своём лице. Сознание потухло, и следующее, что он уже помнил, так это сырой лишённый тепла подвал, тугие верёвки на запястьях и солёный вкус крови на своих губах…***
О Саймоне . Томпсон вышел покурить после того эпичного противостояния между Эдом и Тоддом. Он сильно злился на этого придурка Дженкенса и не только из-за его колкого замечания в сторону их с Уильямсом очевидных отношений, но ещё и потому, что Эд помог этой сучке Голди. Всё складывалось в не самую лучшую картину. Клуб был на пороге распада. Чжун уже, забив на задание Тодда, принялась утешать подавленного предателя. Эдриан, в свою очередь, не принял её сочувствия, оттолкнул дружеское плечо и пошёл к тому, кто более всех его сейчас презирал — к Саймону. Сам же «негодяй» не был столь радушен, и, куря на ступеньках чёрного входа у школы, нехотя уступил место. — Ты, оказывается, та ещё задница, — подметил Саймон. — Не соглашусь. Я поступил в тот момент так, как посчитал нужным, — отвечал Эд. — Сигаретой поделишься? — Херасе ты дерзкий! — удивился он. Томпсон вообще хотел по-доброму врезать этому засранцу, но отчего-то в его душе вдруг проклеивался свет милосердия к этому человеку. Так что он, вытащив из внутреннего кармана кожанки пачку Винстона, протянул ему торчащую оттуда сигарету. — Не знал, что ты куришь. — Не курю. Просто вся эта ситуация… подбивает. — Что она тебе такого наговорила, что ты решил поверить змее на слово? — выпустив дым, спросил Саймон. — Да не змея она! Голди просто жертва манипуляций своих чокнутых родаков! Они держали её взаперти с самого дня смерти Мэнди Флорес. Вот ты бы не пошёл на всё, чтобы освободиться? Она пришла ко мне в отчаянии, она вообще хотела получить помощь от моего брата. Так какой ей резон был меня обманывать? — Э, зло? Ладно-ладно, шучу. И всё же, вдруг это её коварный план, чтобы заманить одного из Дженкенсонов в ловушку? Неважно какого. Просто носителя фамилии. Ваши же предки с ними вечно срутся, я прав? — Да, но Роксвеллды уже получили солидный процент от продаж компании отца. Мэр города озолотился, шантажируя нас компроматом на Стивена. Чего они хотят ещё с нас взять? Всю компанию? Если бы и хотели, давно бы взяли менее рискованным способом. — Постой, — притормозил его Томпсон. — Шантажируя компроматом на Стивена? Чего он такого сделал, что Роксвеллды отхапали от вас такой жирный кусочек? Стероидами баловался? — Иди ты, Саймон, очень далеко и надолго! Мои братья… мой брат… эхх, я уже ничего не понимаю, — зажжённую сигарету Эд так в рот и не взял, она истлела в его пальцах, а затем пропала среди снега под ногами. Его собеседник понимающе взглянул в его глаза своими топазами. — Если и есть здесь хоть кто-то разбирающийся в проблемах со старшими братьями, то это я! Мой брат укокошил отчима, помнишь? Так что, если есть что сказать — говори. Я (и ты это знаешь) умею хранить секреты. Даже от Тодда, если потребуется. — Он явно придёт в ярость, когда узнает, что ты ему не сказал. Может, наверняка выгонит, как меня, или того хуже, бросит ко всем чертям. Вот настолько всё плохо, — утверждал Эдриан. — Ты можешь попытаться. Авось всё совсем не так ужасно, как на самом деле. Вот увидишь, мы ещё и решение найдём. — Я… я так не думаю, Саймон. До сих пор я никогда не ощущал ничего подобного. Мне страшно. Я в ужасе! Нет. Даже если ты с меня шкуру сдерёшь, я не скажу тебе. Не проси, — после этих слов, Эд встал с места и уже собирался пойти обратно в клуб. — Не драматизируй! Я же помочь хочу. Вдруг из чёрного выхода показалась фигура. Оба парня насторожились, ибо их могли загрести за курение. Однако то оказалась всего лишь Чжун. Она встревоженно поглядела на них и торопливо сказала: — Ребят, вам серьёзно надо это увидеть! Саймон и Эдриан переглянувшись, тут же вернулись в клуб. То, что показала им китаянка, привело их в шоковое состояние. На экране было расшифрованное личное дело Кэрол Брайт. Сестры Антони Брайта. Теперь им стало понятно, куда она пропала, и почему о её местонахождении не осталось никаких сведений. — Нужно срочно позвонить Тодду! — заявил Саймон. — Он не отвечает, — сказала Чжун. — Я волнуюсь, ребят. — Я съезжу к нему. Может он поставил телефон на беззвучный или случайно уронил его? — Саймон, я настоятельно прошу взять меня с собой, — мягко требовал Эдриан. — Если ты этого действительно так хочешь, то тебе придётся нам с Тоддом рассказать свои истинные мотивы сокрытия правды. Ты согласен на такие условия? — Я… подумаю… — Ну же! — рявкнул Томпсон. — Разве, учитывая обстоятельства, ты не хочешь продолжить расследование? В общем, я своё слово сказал. Решишься всё выложить — езжай следом.***
О Тодде. Холод пробирал до костей. Тьма сгущалась настолько плотно, что единственным источником света здесь были лишь щели над головой. Когда их накрывала тень, Тодд уже заранее знал, что скоро он услышит и шаги. По соседству с ним сидела без сознания девушка — Голди. Она хоть и была выбрита на лысо, но Уильямс точно её узнал. Даже в этой мгле. — Ох, где я? — очнувшись, тихо спросила она вслух. Они с Тоддом были привязаны к несущим балкам. Ноги от прохлады уже онемели, а рот высох от жажды. — Ты цела? — спросил Уильямс. — Тодд? Это ты? Я… кажется, я в порядке. Хотя ноги еле чувствую. — Я тоже. Пошевелиться можешь? — сглотнув несуществующую слюну, продолжал интересоваться юноша. — Я думаю, я могу встать, — оттянув верёвки, Голди согнула колени и, скрипя зубами, приняла вертикальное положение. — Он тебя тоже схватил хитростью? — Он? — удивился Тодд, а потом ощутил резкий холод на своих плечах. — Кем бы «он» ни был, он стащил мой плащ. Видимо надеясь на то, что я здесь насмерть замёрзну! И вообще, я приехал к домику, чтобы тебя найти, а потом, уже ничего не помню. Ты не просветишь меня хоть чуть-чуть, что здесь происходит? Ох, моя голова! — Он избил тебя? — Кажись только по голове стукнул. Ну и здоровая же выйдет шишка! — Я помню только то, как посреди ночи ко мне явился мой сводный дядя, — начала она свою повесть. — Антони Брайт? Самоубийца из психушки? Он что, жив? — Да. И он рассказал мне то, что перевернуло весь мой мир. Оказалось, что никакой мой отец мне не отец... — Мы уже знаем, Голди, — перебил её Тодд. — Антони твой биологический отец, не так ли? — Откуда ты… — Мэнди хранила много секретов в своём сейфе. — О Господи! Мэнди знала и об этом? Вот же сучка! — Не отвлекайся. Так Антони жив? На самом деле? Как он подстроил свою смерть? — Он сказал, что в этом ему помогла моя мать. Они заключили с ним странную сделку, при которой он должен был уничтожить кое-что. Уильямс, мне страшно, — её дыхание участилось, вскоре они оба услышали чьи-то грузные и грохочущие приближающиеся шаги. В следующий миг дверь в подвал отворилась, впуская ещё больше холода и снега. На пороге стоял Антони. В его руках было две миски с липкой кашей. Он подошёл сначала к своей дочери, и стал кормить её из ложечки. — Прошу тебя, перестань, — молила она. — Тебе следовало быть послушной, милая, — спокойно отозвался Антони. — Я буду! Буду послушной! — сквозь слёзы твердила она. — Только отпусти! — Будешь, — с радостной маниакальной улыбкой согласился он. — А теперь мне нужно покормить нашего гостя. — Простите, можно задать пару вопросов? — вежливо попросил Тодд, на что получил смачную оплеуху. Мужчина выкинул миску с кашей, а затем яростно пригрозил: — Тебе можно говорить только тогда, когда я разрешу! Теперь останешься без ужина! — кричал он исполненный ярости. — Так вы это всё делаете для удовольствия? — усмешливо прошептал Уильямс. — Нравится причинять боль? Этот маньяк лишь пуще рассвирепел и наградил за дерзость ударом кулака по животу. Тодд аж выпустил из лёгких весь воздух, настолько это было сильно и внезапно. Девчонка закричала, её глаза стали похожи на два водопада, как, впрочем, и её ноздри тоже. Антони ушёл и запер за собою дверь на ключ. Будто кто-то отсюда сможет сбежать… — Голди, — сплёвывая свою кровь, протянул парень. — Ты должна рассказать мне всё. Расскажи, и тогда я смогу придумать, как нам отсюда выбраться. — Я… я не понимаю. — Всё хорошо. Я здесь. Возьми себя в руки и постарайся передать мне в словах всё, что сможешь… — Но как это поможет нам сбежать? — Почти точно так же, как при твоём побеге от родителей. Эд всё мне рассказал. Поэтому я хотел как можно скорее отправиться к тебе и расспросить обо всём. Рассказать о том, кто твой настоящий отец. — Ладно. Я постараюсь. — Мы остановились на том, когда он заявился к тебе среди ночи. — Отец много говорил и улыбался. Я считала, что это он просто так сильно рад от нашей встречи. Он рассказал о том, как сбежал из психушки и о том, что мать пообещала ему видеться со мной, если он уничтожит все доказательства нашего с ним родства. Я даже на миг решила, что у меня наконец-то появился родитель, которого я заслушиваю. Наивная дурочка! В общем, мы ещё долго болтали об этом. До тех пор, пока он не пригласил меня пожить у него. — И ты отказала, — догадался Уильямс. — На этом моменте он показал себя? — Да. Я сказала, что до этого ещё рано. Что нам следует получше узнать друг друга, но он… — на этом моменте, Голди снова начала плакать. — А ну не раскисать! — тихо приказывал он ей. — Ты и сама знаешь, как просто им манипулировать! Просто соглашайся со всем, что он говорит. Будь покладистой. А я буду его провоцировать. — Он же прибьёт тебя! — Не пекись так обо мне. Ты лучше делай то, что я говорю. Когда он сильно меня изобьёт, ты должна попросить его остановиться. Пообещай ему, что в обмен будешь делать всё, чтобы он тебе не приказал выполнить. Потом, когда и, если он тебя развяжет, не пытайся сопротивляться. Следуй туда, куда он поведёт, будь послушной. Дальше, думаю, ты и сама справишься. — А что, если будет хуже? Что, если он заставит меня делать то, чего я не хочу? — Крепись. Настанет момент, и ты поймёшь, что надо делать, — ответил он ей с полной уверенностью в своих словах. — Как думаешь, где мы? — Я не знаю. Он вырубил меня на пути. Но шёл определённо не в город. — Уже что-то. Если учесть запах смолы, предположу, что это дерево — дуб. Хорошего качества. — Ты по запаху можешь определить, из какого дерева сделан подвал? — удивлялась Голди. — Когда я был маленьким, мечтал стать детективом. Когда подрос, мечтал писать детективы. Сейчас я хочу быть репортёром. Все три мечты объединяет то, что для этого надо много чего знать: как пахнут разные сорта смолы, как различать однояйцевых близнецов, породы разных животных и птиц, геральдика знатных родов средневековой Англии и так далее. То, что этот дом построен из такого дорогого дерева, означает лишь одно — мы, скорее всего, в одном из загородных имений Роксвеллдов. — Это невозможно! Если бы мы были в одном из наших домиков, я бы узнала подвал, — опровергала она его теорию. — Да, но ты же сама сказала, что это твоя мать помогала Антони сбежать из психушки, верно? Может быть, она ему и домик тайно построила? — Твои слова звучат так убедительно и всё же, я не хочу в них верить. Моя мать… неужели… — Голди снова расплакалась. Казалось, она сейчас готова была пойти на что угодно, даже променять этот плен на предыдущий, лишь бы больше никогда в глаза не видеть своего настоящего отца.